Навечно преданный

      Застенчивая мышка Молли вернулась не позже, чем через четверть часа, хотя изведённому тревогой Джону даже эти несколько минут показались вечностью. Еле сдерживаясь, чтобы не наорать на и без того заметно робеющую девушку, Его Величество, стиснув зубы и сжав кулаки, отступил на пару шагов от постели Преданного, при этом не отрывая почти не мигающих глаз от точёного профиля, который, с некоторых пор, был бесповоротно запечатлён на камее монаршего сердца.       В молчаливом терпении король наблюдал, как проворные пальчики леди Хупер откупоривают пузырёк с зеленоватой жидкостью, как, подчиняясь повелительным жестам лейб-медика, один из подлекарей с помощью серебряного шпателя приоткрывает Шерлоку рот, и только когда первая капля снадобья уже готова была пролиться, он вдруг подскочил к Молли, хватая её за руку:       — Стойте! Вы действительно уверены, что это поможет?       — Разумеется, Ваше Величество! — решительно кивнула головой девушка, хотя её щёки вмиг побледнели от жёсткого королевского напора. — Это средство, несмотря на его редкость в наших краях, мне известно достаточно хорошо, и, можете не сомневаться, я точно знаю, как его нейтрализовать. Обещаю, Вы получите все объяснения, настолько подробные, насколько сами того захотите, а сейчас позвольте мне завершить начатое, поскольку, уверяю Вас, состояние господина Шерлока далеко не из приятных, и промедление его только усугубляет.       Недоверчиво хмыкнув, Его Величество всё же отнял свою руку, в душе молясь, чтобы познаний молодой леди действительно хватило для противопоставления химическим ухищрениям князя Магнуссена достойного противоядия.       Поднеся тонкое горлышко флакона к ставшим почти фиолетовыми губам, леди Хупер вылила большую часть снадобья, а затем крепко зажала рукой нос и рот Шерлока, заставляя его проглотить лекарство и не обращая никакого внимания на недовольно скривившегося короля. Смочив палец изумрудной жидкостью, девушка щедро смазала ею след от укола на шее Преданного, после чего, передав пузырёк доктору, вновь принялась ощупывать тело пациента, отыскивая признаки реакции на противоядие.       Миссис Хадсон, обнадёженная посулом благополучного исхода происходящего, поспешила на кухню, чтобы распорядиться насчёт подходящего целительного меню как для Шерлока, так и для восстановления сил спавшего с лица от тревоги её милого Джонни.       Лейб-медик, поднеся флакон с остатками снадобья к близоруким глазам, озадаченно почесал короткую бородку:       — Как? Неужели это оно?       — Представьте себе, доктор! — не отрываясь от своих исследований, подтвердила его недипломированная коллега. — Я сама удивилась.       — Мда, остроумное применение, — со знанием дела заметил Андерсон.       — Да, довольно неожиданное, — согласилась мисс Молли. — Даже не знаю, как вы сами не распознали. При такой концентрации запах очень выразительный.       — Вы же знаете, миледи, у меня с обонянием не очень, — оправдывался доктор, ставя пузырёк на стол под совершенно недоуменным взглядом Его Величества.       — Вы что, имели дело с этим ядом? — со стремительностью ястреба вторгаясь в пока совершенно неясный для него разговор, строго обратился к обоим король. — Вы его делали? Когда? Для кого?       — О, Ваше Величество, если Вы считаете, что мы можем иметь хоть какое-то отношение к отравлению господина Шерлока, то Вы жестоко ошибаетесь, — ужаснувшись самой возможности такого предположения, доктор Андерсон тут же пустился в объяснения: — Видите ли, нам с леди Хупер действительно знакомо это снадобье, которое и ядом-то назвать нельзя…       — Ну, ядом можно назвать любое вещество, зависимо от пропорции, — перебила его Молли, по простоте душевной не восприняв заинтересованность короля как нечто, грозящее монаршим гневом и вытекающим из него наказанием. — То, что в небольшой дозе является лекарством, в значительных количествах часто превращается в смертельную отраву.       — Да что вы такое говорите, миледи? — доктор, для которого подозрения Его Величества были более очевидны, даже руками замахал, стараясь убедить короля в своей невиновности. — Какую смертельную отраву? Ни о какой отраве никто никогда даже речи не заводил. Так, невинное средство для продления удовольствия — и не более! Около года назад леди Хупер прочла об одном любопытном средстве, придуманном жрецами индийской богини Лакшми…       — Доктор! — взвизгнула Молли, едва не подпрыгивая от возмущения. — Вы же обещали никому не говорить!..       — Миледи, когда в вас предполагают отравителя, не время думать о приличиях, — осадил её Андерсон и, доверительно склонившись к королю, продолжил: — Так вот. Леди Хупер поделилась со мной этой презабавной на первый взгляд информацией, и мне в голову пришла идея, как можно применить описанное средство для нужд наших придворных кавалеров. Не секрет, что множество достойнейших мужчин, в силу возраста или прочих неотвратимых причин, теряют свою особую силу, а порой, как это ни прискорбно осознавать, никогда ею и не обладают в удовлетворительной степени. Чудодейственное же индийское средство могло исправить сию печальную ситуацию, овладей мы его рецептурой и найдя нужную для этого пропорцию. Как я уже докладывал Вашему Величеству, мисс Молли, имея пристрастие к разного рода ятрохимическим изысканиям, мысль заполучить чудесное снадобье поддержала и даже покрыла расходы на его покупку и доставку посредством одного знакомого мне купца.       — Хорошо, то, что вы раздобыли эту отраву, мне понятно, но каково её действие и зачем она вам понадобилась — это для меня по-прежнему не очень ясно, — нетерпеливо побарабанил пальцами по заставленному склянками и мензурками столу король.       — Простите, государь, — вмешалась леди Хупер, посверкивая на доктора сердитым взором, — но господин Андерсон не совсем точно определил назначение данного средства. Дело в том, что снадобье это применялось индийскими священниками вовсе не для всяких там удовольствий, а исключительно ради погружения в себя и поиска внутренней гармонии.       — Что-то вы меня совсем запутали, — тряхнул головой шотландский монарх. — Вы, миледи, обещали мне подробные объяснения — извольте же выполнить обещанное.       — Как прикажите, Ваше Величество! — леди Хупер, доверив наблюдательный пост рядом со всё ещё пребывающим в беспамятстве пациентом лейб-медику, приблизилась к королю и, неистово смущаясь, постаралась внести ясность в их с доктором противоречивые пояснения. — Начну с того, что зелье это добывается из редкого растения кадиджата* и используется жрецами исключительно для погружения в особое молитвенное состояние — медитацию.       — Что-то не больно похоже на то, что мой секретарь сейчас общается с Господом, — перебил девушку король, но она, словно не заметив его несдержанности, терпеливо продолжила:       — Чтобы достигнуть отрешённости души от тела, жрецы употребляли снадобье в очень малых дозах, растворив его в ритуальном питье. Затем они принимали удобные позы, расслаблялись и позволяли всем членам застыть, а духу — пересечь границы вещественного мира. В зависимости от подготовки, служители Лакшми могли пребывать в таком трансе от пары часов до нескольких дней, а особо искушённые — даже встречаться со своей богиней и соединяться с ней.       — Я очень рад и за жрецов, и за их богиню, но какое отношение это имеет к тому ужасному состоянию, в котором пребывает мой секретарь? — теряя самообладание, потребовал ответа король. — Насколько я могу видеть, он абсолютно не расслаблен, и единственная дама, с которой, по вашим же словам, он может сейчас встретиться — это костлявая старуха с косой.       — Видите ли, государь, — с несколько отстранённым видом произнёс лейб-медик, осознавший, что обвинение в отравительстве ему больше не грозит, — жрецы намеренно расслабляли все свои члены, стремясь добиться максимального для себя комфорта. Ваш же секретарь, по моему разумению, пытался сопротивляться сковывающему действию снадобья, напрягая мускулы и сухожилия, что и привело к такому опасному для здоровья положению.       — К тому же, — согласно кивая, добавила леди Хупер, — введённая доза была слишком велика, а оцепенение — чересчур скоротечным, что вызвало дальнейшее инерционное сокращение мышц, превращая судороги из приступообразных в непрерывные.       — И когда же подействует ваше чёртово противоядие? — решив, что подробностей с него более, чем достаточно, Его Величество, не в силах больше ждать, приблизился к ложу, пытаясь разглядеть в Преданном хотя бы малейшие признаки облегчения.       — Так оно уже действует, — радостно сообщил лейб-медик и коснулся плеча пациента. — Можете сами убедиться: напряжение проходит, кожные покровы теплеют, да и сердцебиение прослушивается значительно лучше.       — И вы молчите? — возмутился король. — Видите моё беспокойство — и молчите? И когда он очнётся?       — Трудно сказать, Ваше Величество, — подошла к ним леди Хупер. — Теперь всё зависит от возможностей организма.       — И судя по тому, что мне известно о возможностях конкретно этого феноменально здорового организма, — оптимистично заявил господин Андерсон, — в себя господин Шерлок придёт довольно скоро. Кстати, Ваше Величество, — к явно подуспокоившимуся доктору вернулась его обычная словоохотливость, — а Вы заметили вот этот характерный знак?       Лейб-медик ткнул пальцем в затейливый рисунок, украшавший плечо Преданного. Леди Хупер, до этого момента слишком поглощённая состоянием пациента и собственной неловкостью, чтобы обращать внимание на подобные мелочи, тоже с любопытством уставилась на оплетающие мраморную кожу узоры.       — Кажется, там ещё и шрамы какие-то в виде букв, — неуверенно присовкупила она, выглядывая из-за королевского плеча.       — И что? — внутренне подбираясь, как можно равнодушней проронил Его Величество.       — Ну, если учесть, что промеж европейского дворянского общества подобное украшательство не распространено, то не из Нового ли Света прибыл этот молодой человек? Вы не расспрашивали, сир, не помнит ли он — откуда у него эти графизмы?       — А буквы вообще на клеймо похожи, — поделилась наблюдениями и леди Хупер.       — Господин Шерлок ничего не помнит из своей прошлой жизни, — холодно ответил Джон, злясь и на сложившиеся обстоятельства, и на слишком дотошных собеседников. — Но очнулся он на морском берегу, в весьма плачевном состоянии, и я совершенно не удивлюсь, если окажется, что какое-то время ему довелось провести в плену у пиратов, а те, как известно, с пленниками не церемонятся.       — Думаете, он сбежал из пиратского плена? — полушёпотом выдохнула мисс Молли, и её глаза вспыхнули взволнованно-романтичным огнём.       — Я думаю, что это не имеет никакого отношения к нынешнему состоянию господина Шерлока, — закрыл щекотливую тему король и, чтобы отвлечь доктора и леди Хупер от дальнейших ненужных размышлений, снова вернулся к отравившему Преданного средству. — Меня больше интересует, каким именно образом вы применяли ваше заморское снадобье? Надеюсь, мои придворные не используют его для общения с поганской богиней? Не хватало мне ещё при дворе заиметь языческую секту.       — Боже упаси, государь! — неистово перекрестился лейб-медик, тут же позабыв о подозрительных отметинах королевского секретаря. — Всё совершенно невинно и почти пристойно! Мы с леди Хупер сочинили рецепт некоего крема — точнее, мисс Молли сочинила, а Ваш покорный слуга внедрил — весьма полезного в интимных вопросах. Стоит нанести его на некоторые напряжённые телесные члены — и части сии продолжат быть твёрдыми и упругими в пять, а то и в десять раз дольше обычного. Понимаете, о чём я, Ваше Величество? При этом остальное тело полностью сохраняет и подвижность, и чувствительность.       Леди Хупер, не вынеся оглашаемых доктором подробностей, поспешила ретироваться к столу, где стала усердно и бесполезно перебирать мензурки цветного стекла и позвякивающие металлом инструменты. Проводив её отрешённым взором, господин Андерсон продолжил:       — Надо полагать, с Вашим секретарём всё случилось с точностью до наоборот. Все члены его тела напряжены, как следствие сопротивления, кроме, как мы можем видеть, одного, для напряжения которого не было, вероятно, никаких предпосылок…       — Господи, доктор, вы иногда сами-то слышите, что несёте? — прервал поток совершенно бессмысленных лекарских выводов король, но кое-что из сказанного болтливым медиком его всё-таки зацепило. — Вы вспомнили о чувствительности. Хотите сказать, что поражённый этой отравой может что-то чувствовать?       — Само собой, государь, — кивнул Андерсон. — Разумеется, с той дозой, которая попала в кровь нашего пациента, ничего точно утверждать нельзя, но…       Слабый, но вполне отчётливый вздох приходящего в себя молодого мужчины не позволил доктору закончить, а Его Величеству — достаточно сильно испугаться столь жестокого предположения.       Дрогнувшие веки приоткрылись, и Джон с невероятным облегчением почувствовал, как его омытое знакомой бирюзой сердце забилось радостной птицей.       Лейб-медик, для пущей убедительности ещё раз ощупав шею, плечи и грудь пациента, удовлетворённо хмыкнул:       — Я же говорил — феноменально здоровый организм! И как вы себя чувствуете, голубчик? Слышите меня хорошо? Помните, кто вы и где находитесь? Говорить можете?       — Да, — голос Шерлока был глухим и хриплым, но для Джона прозвучал сладчайшей музыкой.       Доктор, вдруг вспомнив о приличиях, не стал в очередной раз сдёргивать покрывало, а ограничился тем, что немного приподнял его край и несколько раз с усилием ткнул пальцами в бедро и голень пострадавшего.       — Чувствуете мои прикосновения?       — Более чем, — последовал ответ. — И буду очень благодарен, если вы перестанете меня трогать.       — Он просто хочет тебя осмотреть, Шерлок, — не в силах сдержать счастливую улыбку, пояснил король. — Они здорово помогли нам… тебе. Доктор и леди Хупер.       Отчаянно загремев свалившимися на пол мензурками, девушка застенчиво подошла к ложу, повинуясь приглашающему жесту Его Величества.       — Возможно, ты не помнишь, но на нас напали. В лесу. Тебя ранили отравленным дротиком и… Короче, у леди Хупер оказалось нужное противоядие, и я очень рад, что оно подействовало, и тебе больше ничего не угрожает. Ведь не угрожает, доктор? — с опаской обратился король к Андерсону.       — Думаю, нет, Ваше Величество. Но на восстановление сил понадобится какое-то время. Несколько часов, а может быть, и дней, — в голосе лейб-медика прозвучала профессиональная озабоченность. — Вам тоже необходимо отдохнуть, Вы всё-таки были ранены…       — Вас ранили, государь? — тут же дёрнулся Преданный, приподнимаясь на локтях.       — Какое там «ранили»? Так, пара царапин, — испепеляя доктора коротким гневным взглядом, беззаботно отмахнулся король. — Господину Андерсону даже нечего было смазывать своими чудодейственными мазями. А вот с тобой пришлось повозиться. И поволноваться. Признаюсь, если бы не леди Хупер и её увлечение странными снадобьями… Благодарю вас, миледи! — обратился он к сконфуженно жмущейся у изножия кровати девушке. — Ваша услуга не останется без должного вознаграждения.       — Ну, что Вы, государь, — снова переходя на писклявый шёпот, выдавила смущённую улыбку мисс Молли. — Для меня быть полезной Вам и господину Шерлоку — лучшая награда.       — Не скромничайте, мисс, — самым благосклонным тоном продолжил король. — Вы оказали неоценимую помощь, и я постараюсь про это не забыть. А пока — можете быть свободны, если возникнет необходимость, мы вас пригласим, — отпустил он девушку, видя её крайнее замешательство и доводящую чуть не до слёз неловкость.       — Благодарю вас, миледи, — посчитал нужным добавить и свою признательность Шерлок, чем окончательно вверг мисс Молли в крайнюю степень смущения. Прошелестев в ответ что-то совершенно неразборчивое, застенчивая спасительница выскользнула из комнаты, провожаемая уважительными взглядами мужчин.       — Прошу прощения, сир, но нашему больному необходимо отдохнуть, — вновь напомнил доктор Андерсон, поднося Шерлоку стакан с каким-то мутноватым отваром. — Это тоник, он прекрасно восстанавливает силы. Да и Вашему Величеству здоровый сон не помешает — это я заявляю, как Ваш личный врач. Отправляйтесь к себе, ни о чём не беспокойтесь — я позабочусь о Вашем секретаре наилучшим образом! Мы с помощниками глаз с него не сведём, — и он направился в дальний угол покоев, где два его ассистента, уже изрядно заскучав, развлекали себя незамысловатой игрой на пальцах.       — Это-то меня и беспокоит, — негромко процедил ему в спину король и, наконец, позволил себе взять Шерлока за руку, мягко пожимая узкую ладонь. — Тебе действительно лучше?       — Безусловно, Ваше Величество, — голос Преданного дрогнул, а бледное лицо исказила мучительная гримаса. — Простите, господин! Я был непростительно невнимателен, позволив этим… людям отвлечь и захватить себя. Это я обязан был защищать Вас, мой король, а не наоборот. Хозяин не должен рисковать жизнью ради Преданного.       — Значит, ты всё-таки слышал… чувствовал… — страдальчески вздохнул Джон, прекрасно понимая, насколько невыносимым было для Шерлока его недавнее состояние — не столько из-за перенесённой боли, сколько из-за невозможности уберечь от опасности того, чья неприкосновенность являлась для Преданного священной. Король сильнее сжал благословенно пылающие длинные пальцы: — Не говори ерунды! Спасать человека из беды — это естественно, кем бы он ни был. Тем более, если это твой друг!       В серо-зелёной глубине вспыхнуло сдержанное сияние, приглушённое недоверчивым сомнением и густой тенью угольных ресниц.       — Не беспокойся, — бодро заверил король, — у тебя ещё будет уйма возможностей защитить меня.       Порывистое рукопожатие было лучшим ответом на слова Его Величества.       — А теперь будь послушным мальчиком и поспи, — чувствуя, как банальная шутка отзывается в груди горячей вспышкой, быстро скатывающейся опаляющей волной вниз, к животу, Джон немного поспешно высвободил свою руку. — И слушайся доктора Андерсона — он всё-таки неплохо знает своё дело, хотя так сразу по нему и не скажешь.       Понимая, что с каждой минутой, проведённой возле Шерлока, ему всё меньше хочется уйти, Его Величество решительно поднялся:       — Отдыхай!       — Чёрт, — едва слышно слетевшее с губ Преданного слово заставило Джона тут же снова метнуться к его постели, хмурясь от беспокойства:       — Что? Болит? Где?       — Нет, сир, не болит, но…       — Что «но»? — бледнея, Джон готов был уже вовсю глотку орать примостившемуся в уютном кресле возле камина доктору, когда его остановил преувеличенно громкий вздох сожаления:       — Пирог. Так и не попробовал. Вишнёвый.       Лукавые бесенята в ясных бирюзовых глазах были так неожиданны, что на минуту Его Величество попросту застыл в немой растерянности. Когда же дар речи снова вернулся, Джон рассмеялся от облегчения и забавного дурачества лишь четверть часа как едва подававшего признаки жизни Шерлока:       — Сейчас же отправлю к Хопкинсу посыльного — пусть к завтрашнему утру Дулс испечёт свежий! — Он еще раз тепло усмехнулся и закончил: — Ты только постарайся больше меня так не пугать.       И, гаркнув-таки Андерсону грозное: «Головой за него отвечаете, доктор!» — Его Величество, взяв себя покрепче в руки, вышел из покоев своего Преданного.       С отдыхом у Его Величества в тот день так и не сложилось. Сперва у дверей опочивальни его перехватил военный советник, весьма обеспокоенный тем, что каким-то злоумышленникам удалось попасть на территорию государства и даже подобраться на недопустимо близкое расстояние к королевскому дворцу — слухи об опасном приключении монарха распространились по двору с невероятной скоростью, вызвав бурю эмоций и обсуждений. Министр требовал подписать указ об ужесточении таможенных правил, а также провести дополнительный рекрутский набор для пополнения шотландской армии.       — Покушение на правящую особу — это же прямой повод для объявления войны, Ваше Величество! — брызгая слюной в порыве праведного гнева восклицал военный советник. — Как только мы проведём расследование и выясним, кто за этим стоит — ультиматум будет неизбежен!       — Успокойтесь, господин Честертон, — пригасил воинственный пыл герцога король, которому, если быть откровенным, и самому бы очень хотелось проучить наглого врага на поле брани в честном бою, а не с помощью политических увёрток и лицемерной дипломатии. К сожалению, подвергать опасности целостность Империи ради личного отмщения Джон Ватсон Шотландский не решился бы ни под каким предлогом. — Кто может стоять за подобной идиотской выходкой? Кто из европейских правителей пойдёт на такое?       — А если это происки египетского короля? Месть за то, что Вы вынудили его подписать новый торговый договор?       — Во-первых, я не думаю, что правитель Египта пошёл бы на столь опрометчивый шаг, а во-вторых, зачем искать сложное объяснение там, где всё предельно просто. Я поступил беспечно, покинув Эдинбург без подобающей охраны, чем и поспешила воспользоваться какая-то разбойничья шайка. По всей видимости, они приняли меня и моего сопровождающего за обычных путников и решили ограбить. Вот вам и все происки коварных врагов, мой любезный герцог! Возможно, стоит увеличить количество конных разъездов, но и только. А что касается таможенных правил, то это может помешать торговле, что очень нежелательно. Усильте охрану, если вас слишком тревожит этот вопрос. Право, не стоит так беспокоиться из-за неудачного стечения обстоятельств.       Военный советник недовольно мотнул аккуратно зачёсанной лысоватой головой, но возражать не посмел.       — А как самочувствие Вашего секретаря? — вежливо поинтересовался он, стараясь скрыть свою досаду на королевское легкомыслие.       — Благодарю, ему значительно лучше, — Его Величество двинулся дальше, давая понять, что разговор окончен, но из-за угла тут же показался советник по финансам, словно поджидавший, когда король освободится. С тоской припомнив, что на сегодня было запланировано обсуждение расходов на строительство новых торговых кораблей и закупку зимнего обмундирования для солдат, Джон бросил печальный взгляд в сторону своих апартаментов и, вздохнув про себя с великим прискорбием, направился в зал для заседаний Королевского Совета.       К вечеру, утомлённый и измотанный, Его Величество всё-таки нашёл в себе силы посетить своего секретаря — в противном случае ему вряд ли удалось бы спокойно уснуть, несмотря на усталость.       В покоях, освещённых только парой свечей и пылающим камином, было тихо и сумеречно.       Шерлок сидел в кресле, забравшись в него с ногами и, не отрываясь, смотрел на расцветавшие за кованной решёткой огненные букеты. Доктора в комнате не было. Вместо него у окна притулился один из помощников, время от времени с опаской поглядывающий на задумчиво молчащего пациента. Заметив Его Величество, оба вскочили отпущенной пружиной, Преданный — на ходу застёгивая свободно наброшенный камзол. Джон остановил его жестом: «Расслабься!» — и огляделся:       — А куда подевался доктор Андерсон?       Шерлок тут же изобразил на физиономии максимальную непричастность:       — Кажется, у него появился срочный клиент.       — Вот как? — недоверчиво прищурившись, Его Величество скрестил руки на груди. — А может быть, он сбежал потому, что кое-кто подверг критике его врачебную компетентность?       — Я всего лишь сделал несколько замечаний, государь, — широко распахнутые глаза сияли невинной зеленью. — Совершенно оправданных и уместных. При всей своей опытности, Ваш лейб-медик порой просто изумляет своей дремучестью. К тому же, он игрок и весьма азартный.       — Действительно? — Джона явно не волновало, чем его придворные занимаются в свободное от службы время. — Что ж, все мы не без греха. Нужно с пониманием относиться к человеческим слабостям!       — Но не стоит потакать им, — всё же повёлся на провокацию ответственный Преданный. — Тем более, если от этого человека зависит Ваша жизнь, государь.       Король ухмыльнулся и, отпустив кивком головы тут же с облегчением ретировавшегося подлекаря, расстегнул куртку и плюхнулся в свободное кресло, вытягивая ноги и блаженно похрустывая суставами.       — Вам так и не удалось отдохнуть? — бархатный голос пронизывал сочувствием. — Вы позволите?       Не имея желания сопротивляться этой всепоглощающей заботе, король только замычал, соглашаясь.       Привычно ласковые ладони легли на плечи, даря мгновенное облегчение одним своим прикосновением. Теперь, когда каждая нужная точка была точно обнаружена и навечно вписана в свиток с названием «Хозяин Джон», хранящийся в самом священном месте Чертогов, массаж, и до того бывший безотказным средством релаксации, превратился в практически мистическое действо, погружающее Его Величество в такие небесные сферы, которые даже не снились индийским жрецам с их чудодейственным эликсиром. Хотя, не последнюю роль в этой мистике, безусловно, играло то, кому принадлежали волшебные руки, каждое касание которых было способно ввести шотландского монарха в почти сакральный экстаз.       К сожалению, полностью отдаться этому блаженству Его Величество не мог, и не только из-за того, что кроме упоительного расслабления в его теле зарождались и другие — жаркие и страстные — ощущения, но и потому, что существовало ещё несколько вопросов, прояснить которые являлось жизненной необходимостью. Не открывая блаженно зажмуренных век, Джон промолвил:       — Кто были те похитители? Ты их узнал?       Руки на королевских плечах застыли на долю секунды.       — Да.       — Это были люди князя? Ведь так?       На мгновение Джона накрыло удушливо-тошнотворной волной — воспоминания о бывшем хозяине были слишком яркими, чтобы Преданный смог удержать их в себе, и, подхваченные Связью, они обрушились на Его Величество смесью ужаса и отвращения, тут же подтверждённых интонацией, с которой прозвучал ответ:       — Да.       — Ты знаком с ними?       Омерзение всё-таки схлынуло — Шерлоку удалось подавить вырвавшиеся из-под контроля эмоции.       — Мне известен только предводитель. С остальными я раньше не встречался.       — Тот невысокий и кареглазый… Он — Преданный? — озвучил мучившее его предположение Джон.       — Да, Вы правы, государь.       — Сколько же их у князя?       Шерлок задержался с ответом, но на итог произнёс:       — Оставался только Джим. Идеальные Слуги — удовольствие не из дешёвых. Но, насколько мне известно, князь Магнуссен планировал купить ещё нескольких Преданных-Воинов.       — Зачем они ему? — прозвучало почти риторически — не нужно быть гением, чтобы понять, ЗАЧЕМ эплдорскому правителю могли понадобиться воины подобного уровня. Шерлок только подтвердил догадку Его Величества:       — Дюжина Преданных стоит хорошего войска. А в некотором смысле — даже превосходит его. Это машины для убийств, почти не ограниченные физическими возможностями и не обременённые моралью.        Не выдержав, Его Величество обернулся к Шерлоку.       — А этот Джим… Он Универсал, как и ты?       Преданный, остановив движение чутких пальцев на плечах своего господина, чуть пожал плечами:       — Нет, но весьма одарён. Специалист высокого класса: гениальная стратегия, глубокое познание человеческой натуры, боевые искусства, невероятная склонность к жёстким сексуальным играм…       — К каким-каким играм?.. — какой-то совершенно непредсказуемый бес дёрнул Его Величество за язык, хотя в общих чертах всё было ясно и без объяснений. Подробности же подобных развлечений, по глубокому убеждению Джона, его точно не интересовали.       — Секс, включающий в себя абсолютное физическое и психологическое подчинение партнера, связывание, избиение, укусы, пытки… — послушно перечислял едва уловимо дрогнувшим голосом Шерлок, и, к своему ужасу и стыду, Джон вдруг почувствовал, как синхронно с гадливостью, рождающейся в его душе, по телу неожиданно прокатилась жаркая волна. В охваченном дьявольским пламенем мозгу тут же услужливо всплыло видение распростёртого на смятой постели беспомощного тела. Не надеяться на отклик, не ждать согласия, а… взять? И не просто взять, а грубо и жестоко, до крови впиваясь зубами в сливочную кожу, сгребая в кулак шёлк непокорных волос, раздирая ногтями вожделенную плоть… Неимоверное переживание, волнующее, сметающее все границы и условности сладким наслаждением абсолютной, ничем неограниченной власти над тем, кого желаешь больше всех сокровищ — и земных, и небесных…       Неведомо как пробившее все нормы морали искушение, расплавленным золотом разлившись по венам, затопило, поглотило целиком, почти вырвалось из горла сдавленным рычанием, и затуманенный взгляд жадно потянулся к запнувшемуся на полуслове парню, но, натолкнувшись на пронзительную зелень глаз, наполненных печальным пониманием и покорной готовностью к любым прихотям господина, наваждение внезапно скукожилось, смялось, почернело, осыпаясь не успевшей остыть окалиной.       Бог мой, и что это ещё за хрень? Очередной фортель взбесившейся после эмоционального потрясения Связи? Или это его, джонова, тёмная сторона даёт о себе знать столь необычным способом? Не ей ли была адресована липкая ухмылочка князя, явившегося в видениях во время инициации? Да и князь ли это был? Не сам ли Джон, не его ли тщательно подавляемая внутренняя агрессия мужчины, да еще и облечённого властью, последнее время не находящая выхода и увязшая в бесконечных заботах о торговле и новых портках для новобранцев? Воину в короле не хватало отчаянных схваток и адреналинового азарта настоящего боя. Стычка с похитителями была смертельно опасной, но она наполняла силой, давала почувствовать себя живым. И срывала внутренние запреты, выпуская на свободу тёмное и опасное.       Джона передёрнуло. От омерзения к этому пробившемуся искушению, от негодования на самого себя, от безнадёжности покорного и печального смирения Шерлока. «Нет! Никогда! — зацепившись глазами за всё больше темнеющий от отчаяния бирюзовый взгляд, немым криком клялся Джон, вновь и вновь произнося это про себя, как мантру, пытаясь вложить во взгляд всю силу своего раскаяния от неуместной и гадкой мыслишки и всю уверенность в том, что это не для него, не про них, недопустимо… — Только не с тобой. Не для тебя! Всё тёмное и опасное — для тех, кто этого заслуживает. Для врагов, трусливо нападающих исподтишка. Не для тебя, слышишь?! Я никогда себе не позволю. Прости…»       И эта клятва была услышана, как несколькими минутами раньше было безошибочно угадано захватившее сознание короля животное желание. Отчаяние схлынуло, сменяясь успокаивающим и безусловно прощающим: «Всё хорошо, Вам не за что извиняться, мой король. Это нормально. Борьба с самим собой — не короче самой жизни.»       Короткая схватка, закончившись так же внезапно, как и началась, оставила после себя лишь неприятный металлический привкус на языке и сухое першение в глотке. Прочистив горло, король мотнул головой, освобождаясь от остатков наваждения.       — И чего же не хватило этому Джиму для того, чтобы стать Универсалом? — продолжил Его Величество прерванный разговор, стараясь как можно быстрей забыть только что пережитое безумие. Сколько ещё подобных искушений ему придётся пройти, оставаясь рядом с Преданным? Но сколько бы их ни было, Джон ни за что не согласился бы отказаться от своей судьбы, которая так прочно связала его с этим странным и удивительным существом.       — Универсал по своей сути — созидатель, — Шерлок быстро сморгнул, тоже разгоняя ошмётки мОрока, в который, вслед за Хозяином, его затянула их прихотливая Связь. — В Джиме же главенствует разрушительное начало. Это не даёт развиваться дальше по достижении определенного рубежа.       — Зато делает безупречным слугой для князя Магнуссена, — пробормотал Джон. — Вот только зачем Его Светлости ты, если у него уже есть идеальный для него Преданный? Нет, не нужно объяснять! — воскликнул король, заметив, что Шерлок готов ответить и на этот его вопрос. — Я и сам догадываюсь, а интимных подробностей с меня на сегодня уже более, чем достаточно.       Джон поднялся с кресла и прошёлся до неприкрытого портьерой окна. Но тут же повернувшись к собеседнику, решил пояснить:       — Ведь князь рисковал, посылая людей для того, чтобы вернуть тебя. Учитывая, что он сам умышленно чуть не довёл тебя до гибели, и, скорей всего, уже получил денежную компенсацию от Школы за твоё исчезновение, это выглядит как минимум чем-то не слишком… обоснованным для открытого столкновения государств? Ведь он не мог не понимать, что я догадаюсь о том, кто стоит за попыткой похищения?       Шерлок прижал сложённые ладони к губам, на мгновение замерев, и задумчиво произнёс:       — Возможно, государь, дело здесь было не только в похищении…       — Да? — опешил Его Величество. — А в чём? Тебя что, действительно убить хотели? Зачем тогда связывали? Проще сразу… — Джона в который раз за вечер передёрнуло, на сей раз от нахлынувшего ужаса. Думать об этом дальше не хотелось.       Шерлок тоже промолчал, то ли посчитав вопрос риторическим, то ли потому, что по какой-то причине не мог на него ответить. Джон вернулся в своё кресло и, глубоко задумавшись, облокотился о высокий подлокотник, устало склонив голову на кулак. Время словно застыло, вместе с Шерлоком любуясь отблесками пламени в синих глазах Его Величества. Наконец, Преданный отважился нарушить затянувшееся безмолвие:       — Простите, государь, но уже поздно, и Вам нужно отдохнуть. Давайте отложим разговор до завтра.       — Разговор? — встрепенулся Джон. — О чём ты?       — Можете наказать меня, господин, но не заметить этого просто невозможно, — обречённо вздохнул Шерлок. — Вы собирались поговорить со мной о чём-то важном, но неприятном. Для этого и позвали меня на прогулку, то есть — и для этого тоже. И сейчас пришли с тем же намерением, но если разговор слишком труден для Вас, почему его не перенести на утро, когда Вы отдохнёте и будете готовы?       — Буду готов? Да не к чему тут готовиться, друг мой, — развёл руками король и кивком предложил Преданному присесть в пустующее кресло. — Всё на самом деле проще простого, — Его Величество слегка откашлялся. — Ты был прав, Шерлок: леди Морстен действительно ждёт ребёнка, и в связи с этим мы решили перенести венчание на декабрь, точнее, на двадцатое число.       — Вы всё-таки сделаете это, государь? — вскинулся Преданный, не скрывая изумления.       — А что тут такого неожиданного? — как можно убедительнее пожал плечами король. — Моя невеста беременна, ты сам говорил, что получить супругу и наследника почти в одно и то же время будет несколько странно.       Шерлок впился взглядом в лицо своего господина, мучительно хмурясь, но не произнося ни слова. Впрочем, Джону не нужно было особо напрягаться, чтобы понять непроизнесённое.       — Да, Шерлок, наследника! Или ты допускаешь мысль, что леди Морстен может иметь ребёнка не от своего будущего законного супруга, не от своего короля? — каждое слово Джона звучало веско и твёрдо. — Понимаю, тебя могли сбить с толку мои сомнения, проявленные утром после помолвки, но это довольно легко объяснить. Новость, саму по себе достаточно неожиданную, было несколько абсурдно слышать из уст человека, которого этот вопрос… не слишком касается… К тому же, я не совсем тогда ещё отошёл от опьянения, да и наше с леди Мэри расставание длилось чересчур долго, чтобы так легко и без малейших домыслов принять такое известие, — сам осознавая, что объяснений подозрительно много, Его Величество прервал их велеричивый поток. — В любом случае, мы с леди Морстен поговорили, всё прояснилось, и единственное, что нужно знать остальным — это то, что наша свадьба состоится в конце декабря.       — Но государь… — всё же решился высказаться Преданный, инстинкты которого вынуждали его отстаивать интересы Хозяина до конца. Джон поднял руку, останавливая начатую речь:       — Шерлок, прошу тебя — не говори ничего. Что бы ты ни увидел, какие бы выводы ни сделал, моё решение останется неизменным. Там, в лесу, у тебя была возможность убедиться: я могу постоять не только за себя, но и за тех, кто мне близок и дорог. Я король, Шерлок. Я вот уже полтора десятилетия управляю целой страной и неплохо, чёрт побери, управляю. Поверь, я отлично знаю, чего хочу и что мне нужно. А хочу я стать мужем и отцом, хочу, чтобы ты был моим другом, и как друга прошу тебя — доверься мне. Не своей дедукции, а мне, Шерлок. Я доверял тебе каждый раз, когда ты просил меня об этом, не требуя ни доказательств, ни пояснений. Сейчас я прошу тебя об ответной услуге. И ещё — пообещать, что ты и впредь не оскорбишь своим недоверием ни меня, ни леди Морстен. Люди так делают, Шерлок — доверяют своим друзьям. Я могу считать тебя своим другом?       Его Величество умолк, прикрыв глаза, стараясь даже взглядом не выдать своего нетерпения. Впрочем, терзания были непродолжительными — Преданный не мог заставить Хозяина ждать слишком долго, и если сомнения и одолевали его, то он более не позволил Джону заметить этого: ни на задумчиво-непроницаемом лице, ни по тонким вибрациям Связи.       — Я доверяю Вам, государь, и обещаю не делать ничего, что может Вас огорчить.       — Вот и хорошо! — облегчение, казалось, придало Его Величеству сил. — Что ж… Тогда мне остаётся переживать только об одном, — и король позволил себе улыбнуться, отвечая на обеспокоенный взгляд Шерлока, — успеем ли мы всё организовать до назначенной даты?       — Не волнуйтесь, государь, — заверил монарха Преданный. — Если всё правильно спланировать и рассчитать, времени будет более, чем достаточно. Правда, нужно будет поторопиться с приглашениями, чтобы все гости смогли прибыть вовремя.       Казалось, недавние подозрения покинули кудрявую голову личного доброго гения Его Величества, но Джон был почти уверен: все они просто отправлены подальше в какой-нибудь укромный уголок Чертогов, и ему остаётся только надеяться, что Шерлок будет верен обещанию не огорчать своего государя и друга.       Преданный же, успевший сходу погрузиться в перспективы предстоящего события, вдруг взглянул на короля озабоченным взором.       — Что? — слегка всполошился Джон, уже предвкушая какие-то неожиданные неприятности: последнее время они сыпались на голову монарха, как из рога изобилия.       — Есть ещё кое-что, требующее решения в первую очередь.       — Что? — всё так же непонимающе переспросил король.       — Вам ведь нужно будет открывать бал свадебным танцем, Ваше Величество, — совершенно серьёзно пустился в рассуждения Шерлок. — Будет много иностранных гостей, правителей Империи, дипломатов. Мы не можем допустить тот позор, который происходил с вами во время помолвки.       — Позор? — не понял король.       — Вы считали это танцем, государь, — сквозь серьёзность Преданного всё явственней проступало так нравящееся Джону лукавство. — Вам следует хорошенько отрепетировать все необходимые фигуры.       — Танцы никогда не были моей сильной стороной, — вяло запротестовал Его Величество. — Как утверждал мой учитель танцев месье Фабри — я родился с двумя левыми ногами.       — Это тот, который увёл жену у капитана Лестрейда? — Шерлок презрительно фыркнул. — И Вы доверяете мнению этого прохвоста? Он был плохим учителем, государь. Завтра утром я покажу Вам несколько «па»…       — Завтра? — протест стал активней. — Ты утверждаешь, что я могу опозориться перед толпой политиков, составляющих элиту цивилизованной части мира, и предлагаешь отложить решение этой проблемы до завтра? Думаешь, теперь меня не замучают кошмары, в которых я буду плясать в одних подштанниках перед уважаемыми и высокопоставленными вельможами?       — Думаю, что кошмары, если они всё-таки посетят Вас этой ночью, будут касаться совершенно другого, — честно высказал своё мнение секретарь, но королевская настойчивость уже отозвалась в нём живым воодушевлением. — Но если Вы настаиваете, я попробую объяснить Вам суть, государь, — секретарь легко вскочил со своего места и потянул из кресла борющегося с зевотой короля. Вытащив его на середину комнаты, Преданный встал за спиной Его Величества и положил ладони ему на плечи, слегка сжав пальцы. Заинтригованный, Джон тут же перестал зевать.       — В основе различных, на первый взгляд, вещей обычно лежат одни и те же принципы, мой король, — тихо заговорил Шерлок, и его дыхание опасно обожгло королевский затылок. — Подумайте, что из того, что Вы знаете и умеете, больше всего напоминает танец? — и, не дожидаясь ответа, Преданный продолжил: — Бой, Ваше Величество! Настоящая, горячая схватка. Когда Вы доверяете своему телу, когда оно свободно и действует, опираясь только на необходимость и инстинкты. Каждое движение отточено и имеет смысл, в каждом повороте, шаге, прыжке — пластичность и сила хищника, каждый удар достигает цели. Представьте, что Вы не танцуете, а фехтуете. В Ваших руках не женщина, а любимое оружие. Представили? А теперь сразитесь со мной, — встав перед слегка огорошенным монархом, Шерлок замер в изящном поклоне.       «Танцор! — пришло на ум Его Величеству прозвище, которым он наградил Преданного в день их первой встречи. — Куда мне до этого совершенства?»       Но после первых же движений король вынужден был признать: предложенный Шерлоком подход к давно заброшенному, как к абсолютно бесперспективному, делу дал скорый и вполне ощутимый результат. Вскинутая над головой рука не мешала, ноги двигались достаточно плавно и даже, как показалось Джону, вполне грациозно. Проделав несколько несложных «па», повторенных Его Величеством сначала неохотно, а затем со всё возрастающим энтузиазмом — всё-таки приятно, когда у тебя что-то получается — Шерлок приблизился к королю и взял его за руку.       — А теперь подумайте о сексе, — завораживающий голос звучал почти магически, и Джон даже не сразу сообразил, о чём говорит его нежданный партнёр. — Уверен — в этом Вы так же хороши, государь. Тот, кто умеет растворяться в страстной горячке боя, не может быть плохим любовником. Нужно только почувствовать желание своего тела и отдаться ему так же, как делаешь это в сражении.       И хотя Джон никогда не задумывался над этим, он не мог не согласиться с Шерлоком: и в том, и в другом случае важны были свобода и самоотдача, ощущение соперника или партнёра, как самого себя.       — Танец, бой, секс — все они очень похожи, государь. Главное — уловить дух, возжелать и отдаться этому желанию, — продолжал Преданный, в то время как в его глазах всё ярче разгорался завораживающий Джона совершенно мистический свет. — Я поведу.       Замирая сердцем, отдаваясь непривычной для себя роли ведомого, Его Величество скользил по паркету, чутко подчиняясь чужой очаровывающей власти. Пальцы, держащие его запястье, уверенно направляли в нужное русло, ненавязчиво, но твёрдо вынуждая к странной приятной зависимости. Надёжность и защита — вот что чувствовал Джон в тот момент. И ему хотелось полностью отдаться этому чувству, завернуться в него, как в детстве — в тёплый отцовский плащ.       — Ваша партнёрша должна это ощущать, — опустившись на колено, Шерлок обвёл Его Величество вокруг себя, не выпуская подрагивающих королевских пальцев из своих. — Вашу мужественность. Защиту. Надёжность. Доверие. Нежность, — поднимаясь, Преданный едва ощутимо коснулся губами тыльной стороны джоновой ладони, и тот еле успел подавить готовый вырваться вздох.       Крепкая рука легко коснулась короля, ложась на талию сдержанным и одновременно ласкающим жестом. Бирюзовый взгляд притягивал сильнее любого магнита, тронутые мягкой улыбкой губы манили, а близость желанного тела просто сводила с ума. Замереть, застыть бы вот так навечно! Джон готов был сейчас, не задумываясь, выпить то самое треклятое заморское снадобье — только бы не отрываться, не лишаться этого единения, этого всепоглощающего тепла.       Но разум вновь одержал верх над готовыми вырваться из его надёжных границ эмоциями. Холодный и властный голос внутри вынес свой не подлежащий обжалованию вердикт: «Нет! Нельзя. Недопустимо,» — и, повинуясь этому строгому, но не раз доказавшему свою состоятельность судье, Его Величество отстранился, выскальзывая не только из объятий своего секретаря, но и из-под умопомрачительной власти его нечеловеческого очарования.       — Это было… очень наглядно, — непослушные губы еле разлиплись, роняя слова несколько скомканной благодарности. — Спасибо. Думаю, суть я ухватил. Надо будет, конечно, потренироваться. И, желательно, с женщиной. Не подумай — ты великолепный партнёр, но вести нужно МНЕ.       «Боже! Что я несу? Не от Андерсона ли заразился? Закрой рот, Джон! Сегодня и так было сказано и сделано слишком много. Слишком для одного дня. И для одного отдельно взятого короля. Спать, Джон, спать, пока твой вымотавшийся за день разум ещё хоть как-то владеет ситуацией.»       В том, как Шерлок отпустил его, Джону почувствовалось почти неуловимое сожаление. И согласие — да, это недопустимо. Невозможно. Увы…       — Поздно уже, — очевидность сказанного лишь добавила неловкости, но Его Величество, не найдя ничего лучшего, продолжил начатую банальность. — Завтра много дел, нужно отоспаться. Ты тоже отдохни, тебе сегодня здорово досталось. И кстати, — пришло в голову совершенно неожиданное и почти забытое, — доктор и леди Хупер обратили внимание на знаки у тебя на плече. Я сказал им, что ты, вероятно, находился в плену у пиратов, и это они могли такое сделать… Если вдруг возникнут вопросы.       — Да, я слышал, — кивнул Шерлок. — Это вполне разумное объяснение.       — Ну да, слышал… — Джона вновь неприятно тряхнуло от нахлынувших ощущений. — Послушай… Торговец Школы говорил — ты ведь действительно побывал в руках у пиратов. Один из них тебя и продал Ромусу. Ты помнишь что-нибудь об этом?       — Нет, Ваше Величество. То, что было до Школы — для меня табу. Во всяком случае, пока, — добавил Преданный, намекая на просьбу короля попытаться добраться до своей личности, а заодно — и до воспоминаний далёкого детства.       — Мэтр Ромус кое-что передал мне в тот день, когда мы… Когда Связь установилась, — вспомнил Джон и под заинтересованным взглядом Шерлока вытащил из-под рубашки отданную ему торговцем безделушку, снял с шеи тонкую шёлковую нить и протянул амулет Преданному. — Это было у тебя, когда ты попал в Школу. Ромус зачем-то его сохранил, а потом оставил мне. Думаю, эта вещица должна вернуться к тебе — частичка прежней жизни, твоей настоящей жизни, Шерлок.       — Моя настоящая жизнь здесь, рядом с Вами, мой король, — парень даже не дёрнулся, чтобы взять протянутую вещь.       — Возьми, Шерлок, — настойчиво повторил король. — Амулет должен быть у тебя. Так будет правильно. Это ничего не изменит. Или изменит всё. В любом случае, выбор останется за тобой.       И вложив скромное украшение в протянутую-таки руку, Его Величество поспешил покинуть комнату.       Уже лёжа в постели, Джон ещё раз мысленно пережил весь этот безумный день, в котором эмоций и переживаний вместилось больше, чем в некоторых годах его прежней жизни. Казалось, сегодня судьба решила проверить шотландского короля на прочность, показав ему не только жуткий оскал смерти, но и язвительную улыбку своей странной иронии. Джон несдержанно хмыкнул от накатившего осознания: ну надо же! Его Шерлок чуть было не погиб от средства, продлевающего возбуждение! Его так страстно желаемый и такой невозможный Шерлок, которого совершенно нереально одолеть ни в бою, ни в умственных состязаниях, чуть не умер, на несколько часов застыв воплощением непрекращающейся эрекции! Это ощущалось почти символичным, и так же символично хотелось одновременно расхохотаться от комичности ситуации и расплакаться от осознания того, что забавного в ней нет ни на пенс. Его Шерлок едва не умер у Джона на глазах. Что же вы придумаете дальше, господин Магнуссен?       Прозрачный дымок медленно поднимался над чашей, наполняя княжеские покои ароматом сандала и лотоса. Откинувшись на мягких бархатных подушках и прикрыв глаза, Хозяин блаженствовал, пока тонкий смуглый мальчик в полупрозрачных шароварах массировал его костлявые жилистые ноги.       Проскользнув гибкой тенью в беззвучно приоткрывшуюся дверь, кареглазый Преданный, сделав мальчику знак, занял его место.       Губы князя скривились.       — Думаешь, я спутаю твои руки с чьими-то ещё, Джимми?       — Король Джон убил двоих. Он сражался как лев, защищая этого ангелочка, и, могу поклясться, планировал положить там голову, но не отступить, — без всякого вступления доложил Преданный.       — Значит, мы потеряли двоих людей… — не меняя позы уточнил князь.       — Шестерых, мой Лорд!       — Но ведь ты сказал, что Джон…       — Остальных прикончил я. Этот королевский пёс Лестрейд отправил за нами погоню, многочисленную, надо отметить. Мне пришлось избавиться от остальных — им было не уйти. Я не хотел, чтобы они выдали Вас, мой Господин. Прошу простить, мне так жаль…       — Тебе их жаль? — один прозрачный глаз чуть приоткрылся. — Это что-то новенькое.       — Не их, Ваша Светлость! Я обронил кинжал, который Вы мне подарили.       Глаз вновь равнодушно закрылся.       — Нашёл, о чём жалеть. Я подарю тебе новый, ты заслужил.       — На том была кровь короля Джооона, — с сожалением протянул юноша и облизнулся.       — Надеюсь, его раны несерьёзные? Не беспокойся. Если всё пройдёт, как мы задумали, у тебя скоро будет столько крови Его Величества, сколько ты захочешь, — рука потянулась к наполненному рубиновым вином бокалу. Джим, взлетев услужливой птицей, переместил хрустальную ёмкость в длинную влажную ладонь. — А как там Её Будущее Величество?       — Ей есть о чём беспокоиться.       — О чём? Король всё равно женится на ней. А ревность… Она ведь и сама не пылает к шотландцу особо буйной страстью. Иначе с чего бы ей с таким усердием участвовать в нашем забавном розыгрыше?       — Не опасно ли было позволять ей… поиграть, мой Лорд? — в голосе прозвучало застарелое сомнение. — Эдинбургский замок может оказаться тесным для этих двух планет, вертящихся вокруг одного солнца, мало ли что может случиться?       — Какая разница? Я выиграю в любом случае, — тонкий рот изогнулся в ухмылке. — И как я мог отказать девушке — идея ведь была её?       Преданный помолчал, усердно разминая узкие бледные стопы.       — И что же дальше, Господин? Что мы предпримем теперь?       — А теперь, милый мой Джимми, часть вторая — позорная. Говоришь, король Джон готов пожертвовать жизнью ради нашего мальчика? Посмотрим, готов ли он пожертвовать ради него своей честью и добрым именем.