Я бы тебя выбрал

Если БекХёну школьные шорты не нравятся, то те спортивные трусы, которые омеги вынуждены натягивать на физкультуру, его просто приводят в бешенство, потому что такое впечатление, словно ты не на урок пришел, а на эро-сессию! И чего школа этим добиться пытается? Воспитывают выдержку у альф или ожидают прирост населения?! БекХён не знает, но задницу ему уже столько раз «игриво» (на самом деле, у альф рука до фига тяжелая) шлёпали, что хоть подушку на заднее причинное место натягивай, потому что… ШЛЁП! О да, повтор сценария каждый вторник и четверг, блять. БекХён тяжело вздыхает, даже не утруждая себя резким возмущённым поворотом в сторону обидчика, и медленно разворачивается. Единственное, что он успевает увидеть — это хук справа от ЧанЁля по роже одноклассника и озлобленное «не трожь» от всё того же, обычно добродушного, ЧанЁля. В шоке не только БекХён, но и остальные одноклассники, которые уже собираются небольшим полукругом вокруг них. Все ждут продолжения или хотя бы объяснений произошедшего, пока ЧанЁль растерянно оглядывается, понимая, что привлёк к себе слишком много внимания, и теряет на ходу свой грозный вид. — Просто не трогайте его, ладно? — ворчит он, топая к БекХёну, чтобы взять за руку и чуть увести себе за плечо. Это выглядит так по-дурацки и мило одновременно, что БекХён начинает тайно гордиться своим омежьим чутьём, позволившим почувствовать в этом балбесе достойного альфу. БекХён хитро смотрит на окружающих и обнимает руку ЧанЁля, вынуждая того покраснеть от этих махинаций. — Ребят, вы слепые или да? — БекХён шарахается за ЧанЁля, когда слышит голос подошедшего КёнСу. — У БекХёна на всю ляжку синяк от укуса — неужели за метку не считается? — в доказательство он тыкает в чужое бедро, где и правда есть синющее пятно. — Тут даже зубы ЧанЁля пересчитать можно, дебилы. ЧанЁль икает, потому что следующее, что делает КёнСу - это берёт за ухо провинившегося альфу и притягивает к своему лицу, вынуждая того согнуться в три погибели, чтобы прошипеть что-то на ухо и с добрейшей улыбкой отпустить. — Тао больше так не будет, — говорит он нарочито вежливо, в свою очередь берясь за руку побледневшего парня, - да, Тао? — Ну, подумаешь, облажался, — фыркает тот, спасая остатки гордости. — Но метку не на бёдрах оставляют, а на… В следующую секунду БекХён чувствует, как основание шеи обжигает ещё один укус. Вокруг слышатся восторженные вздохи от омег и улюлюканье от альф. Сам БекХён не знает, как на это реагировать, поэтому просто зажмуривается — от клейма так просто не избавиться, и он очень надеется, что ЧанЁль - действительно правильный выбор. — Показушник, — шипит омега, когда последний извиняющийся поцелуй на шее немного остывает. Они снова стоят одни и пытаются переварить происходящее. — Зато меньше проблем с обществом, — цитирует его ЧанЁль и снова берёт за руку. — Идём, физрук собирает всех на построение. БекХён старается не подпрыгивать от восторга, пока они идут к остальным. Жизнь налаживается. Ну, по крайней мере, так кажется. Проходит ещё недели две, пока вся параллель привыкает к тому, что самые шумные ребята в школе внезапно стали парой и так же внезапно — тише воды, ниже травы. Это перевоплощение сначала радует учителей, затем напрягает, а к концу второй недели все уже начинают перешептываться, что, наверное, БекХён беременен и пора звать его родителей в школу. Одноклассники не парятся переходными стадиями: просто спрашивают, как давно они вместе спят. — Я говорю тебе, БекХён активнее тебя по всем параметрам. — Тао кусает КёнСу за плечо, привлекая к себе внимание, и едва не получает этим же на вид хрупким плечиком по зубам. — Посмотри, какие они милые рядышком, не то, что ты, воплощение вредности! — Он прав? Если да, то можете забирать этого предателя, — КёнСу с гордым видом отходит от своей пары, не дожидаясь ответа, хотя в этом смысла-то нет: оба «обвиняемых» отмалчиваются и продолжают ходить за ручку с самым брутальным видом, который позволяют красные от смущения уши ЧанЁля и нервно закушенная губа БекХёна. *** — Можно я у тебя сегодня останусь? — БекХён сидит с сиротливой чашкой чая, отказываясь брать в столовой что-то ещё, хотя ЧанЁль его минимум с десяток раз пытался накормить из своей тарелки. — Это было бы здорово и правильно. ЧанЁль едва не давится рисом, который по спортивной привычке глотает, как утка (извечный недостаток времени на перерывы), и хлопает удивлённо своими глазищами. Он знает, собственно, как и большая часть их класса, кто не лишен обоняния, что у БекХёна вот-вот течка, но… Супергерой внутри головы ЧанЁля начинает паниковать. — М-можно, — с тяжелым вздохом говорит он, вспоминая, что родители у друзей в другом городе. Что вообще за родители такие? Никогда дома нет! Впервые ЧанЁль жалеет об этом, потому что была бы причина оттянуть момент, чтобы морально подготовиться. Хотя к такому вообще готовятся? Сценарий повторяется, как и две недели назад, вот только в этот раз БекХён остаётся сидеть на автобусной остановке, пока ЧанЁль ходит в ближайшую аптеку за… За самым нужным. И альфа безумно рад, что БекХёну не хватило смелости пойти вместе с ним, ибо так сильно заикаться и краснеть как маков цвет, как это сделал ЧанЁль — надо уметь. — Тебе страшно? — Они с БекХёном сидят на самых дальних сидениях автобуса, не желая привлекать лишнего внимания. Омега играется с рукой ЧанЁля, иногда щекоча холодными пальцами ладонь и запястье, а иногда — чуть пощипывая тыльную сторону. — У тебя уже был опыт? ЧанЁль стискивает зубы и старается не вякнуть что-то в духе: «Ой всё! Я так и знал, что ты спросишь!». И как правильно ответить, чтобы не нажить себе проблем? — Был, — наконец выдыхает ЧанЁль, едва сдерживаясь от того, чтобы зажмуриться. Пусть они с БекХёном давно знакомы, но ведь сейчас они в другом статусе, и ко всему прочему, у Бека ещё и эмоциональность повышенная и… — Это хорошо, — едва заметно улыбается БекХён, утыкаясь носом в чужую шею. ЧанЁль заметно расслабляется, потому что подобная реакция — мечта любого альфы. Но вот то, что запах БекХёна становится всё отчётливее, а сам омега жмётся плотнее, не радует — до дома придётся фактически бежать. ЧанЁль в курсе, как паршиво будет, если течка начнётся на улице. Окей, им везёт: течка начинается в лифте, и ЧанЁль впервые в жизни добровольно отбивается от омежьих ручек, которые успели расстегнуть ему ширинку и приняться за ремень — совсем не комильфо путаться в штанинах, когда пытаешься найти ключ от квартиры. — Я… Мне в душ, — хрипит БекХён, которого бьёт мелкая дрожь, стоит ему отлипнуть от альфы. ЧанЁль всей душой ему сочувствует, но помочь он может ему только одним способом, так что проще пойти расстелить постель. И, судя по всему, родительскую, ибо с однушки ЧанЁля они точно скатятся. Пока ЧанЁль рыскает в поисках свежего постельного белья, то успевает продумать несколько весьма весомых отмазок для родителей, вроде «вспомните себя в молодости» и «нехер шляться не пойми где!», а ещё перевернуть туалетный столик с какой-то мелочёвкой и удариться коленкой. К приходу БекХёна кровать худо-бедно застелена, а сам альфа с видом победителя скромно восседает на краю. — А здесь точно можно? — у омеги на лице написано, что чудом вернувшееся самообладание ох как ненадолго, но запреты лучше знать сейчас, пока голова нормально соображает. — Родители потом не будут отслеживать меня по запаху? — Переживут, — нервно смеётся ЧанЁль, поднимаясь навстречу. Он уже распахивает объятья, когда БекХён, завёрнутый в огромное банное полотенце, оббегает его и запрыгивает на кровать таким образом, что становится выше ЧанЁля на целых полголовы. — Всегда мечтал так сделать, — хихикает БекХён в ответ на недоумённый взгляд. ЧанЁль пожимает плечами и просто разворачивается на пятках, чуть задирая подбородок, чтобы было удобнее целоваться. Руки сами укладываются на красивый изгиб спины омеги, пока что осторожно избегая самой приятной выпуклости, которая уже через пару минут будет воплощением вожделения Пак ЧанЁля. БекХён благодарно улыбается в поцелуй, стоит их губам соприкоснуться. Его пальцы зарываются в рыжие пружины на голове и с каким-то особым удовольствием чуть оттягивают их. У ЧанЁля вздрагивают руки, когда раскрасневшийся БекХён прикусывает его ушную раковину. Хочется мести, и альфа подчиняется этому желанию, потому что низ живота тяжелеет от возбуждения в короткие сроки, и чужое горячее дыхание на шее делу не помогает. Он дёргает за полотенце, и оно медленно сползает на кровать, оставляя БекХёна совершенно обнаженным. ЧанЁль давится воздухом, когда его руки касаются разгорячённой кожи тонкой спины, а сам омега льнёт так близко, что и не разобрать, где здесь ворчливый омега, а где — неуклюжий альфа. Впрочем, такой близостью наслаждаться приходится недолго, потому что БекХён приземляет свою прелестную задницу на постель, да так, что его лицо оказывается напротив ширинки ЧанЁля. — Покажи мне его, а? — склоняет просяще голову и заглядывает в самую душу. ЧанЁль не может не подчиниться: стаскивает футболку, штаны с носками и уже медленно приспускает боксёры, открывая вид на стоящий крепкий член. БекХён с искренним вниманием разглядывает предмет чужой гордости, а затем улыбается. — Кажется, он тоже рад меня видеть, — и легко целует сочащуюся головку. ЧанЁль чувствует: так БекХён ещё не издевался, и, кажется, он вышел на новый уровень, но думать об этом можно и потом, а пока пора прервать общение омеги и его члена в словесном плане — пути контакта есть и поинтереснее. — Безусловно, ты тоже рад знакомству, — фыркает ЧанЁль, в одно движение заваливая омегу. Тот не брыкается, только жмётся ближе и обхватывает альфу ногами за талию, отчего между ними ни сантиметра свободного нет. Это немного неудобно, но снова усилившийся запах течки опять выворачивает мозги набекрень — становится просто наплевать. ЧанЁль впивается зубами в незащищённую шею, смыкает челюсти и оставляет несколько укусов на самых видных местах. С каждой вспышкой боли БекХён выгибается сильнее, едва не до хруста костей, и судорожно сжимает широкие плечи. — Лучше бы засосы оставлял, — кряхтит он, когда зубы сменяются губами. Размазанные поцелуи от горящей шеи особо отвлечь не могут, но вот широкая ладонь, которая проскальзывает между их телами, заставляет БекХёна ослабить хватку и развести ноги в стороны. Почти неловко от этого, но в течку как-то не до того, посему омега только с облегчением выдыхает, когда в него по очереди проталкивают два пальца. — Носишься со мной? Решил побыть джентльменом? — едва ворочает языком БекХён, чувствуя, как приятная тяжесть тела альфы сползает ниже. — Решил спасти себя от возможной мести опосля, — парирует ЧанЁль, прежде чем взять в рот розоватый член омеги. БекХён беспорядочно поглаживает свой торс, задерживая своё внимание на алеющих сосках, и старается не выть. Ему слишком хорошо и влажно, чтобы он издавал ещё какие-либо звуки. — У тебя умный альфа. ЧанЁль снова принимается вылизывать аккуратный член, улавливая смесь естественного запаха и геля для душа, без которого сам ЧанЁль жить не может. Когда во влажное нутро БекХёна проникает третий палец, альфа утыкается носом в низ бледного живота и снова с жадностью вдыхает запах тела, заполняя лёгкие до отказа. В себя приводит тихий скулёж откуда-то сверху и дрожащие от напряжения ноги. — Сейчас, БекХён-а, сейчас, — старается говорить без паники ЧанЁль. Он слепо шарит на тумбочке, не отводя взгляд от заведенного омеги, и чудом не сбрасывает оттуда светильник. Серебристая упаковка презерватива с победным шорохом оказывается в руках альфы в рекордные пятнадцать секунд, натянуть его требуется времени и того меньше. БекХён приподнимается на локтях и следит за действиями ЧанЁля, ласково поглаживая того по бедру стопой, пока широкая ладонь не перехватывает её, мешая двигаться. — Готов? — непонятно кого спрашивает ЧанЁль — себя или БекХёна, но взгляд он поднимает только тогда, когда, проведя пару раз на пробу между влажных ягодиц, проникает внутрь. Он видит, как обычно шкодливый рот распахивается в беззвучном крике, как запрокидывается назад голова, снова открывая доступ к шее со свежими укусами. БекХён заваливается на спину, снова обвивая ногами альфу за талию, когда тот всё же начинает двигаться. Это и здорово настолько, что на глазах слёзы, и паршиво, потому что БекХёну хочется совсем не так, а на первой волне своей похоти в течку он никогда не был особо сдержан. — Не хочу так! Переверни нас, переверни! — капризно скулит БекХён, хлопая ЧанЁля по плечам. Тот с усилием заставляет себя внять чужим словам и довольно неуклюже переворачивается на спину так, чтобы БекХён оказался сверху. Тот удовлетворённо выдыхает, наслаждаясь наполненностью, а затем в его глазах мелькает знакомая хитринка, вынуждая ЧанЁля незаметно сглотнуть. БекХён упирается ему в грудь, выгибается в пояснице и начинает двигаться, задавая тот быстрый рваный темп, который ему самому по вкусу. ЧанЁлю остаётся только цепляться за округлые ягодицы омеги и помогать двигаться, иначе связь с реальностью для него будет потеряна прямо сейчас. За пару минут непрерывного движения с лёгкими шлепками по заднице БекХёна и прикушенной в попытке поцелуя губой ЧанЁля, БекХён задушено стонет и кончает, марая живот и грудину ЧанЁля. Альфа недовольно фыркает, когда ему не дают получить свою дозу оргазма, но недолго: БекХён стаскивает презерватив и уже с помощью собственной руки позволяет ему догнаться. — Так было здорово кончать, когда ты был во мне, — урчит БекХён, сыто улыбаясь, пока его ладонь непалевно вытирает сперму о простыню. Через секунду он пристраивается к альфе под бок и целует под челюстью. — Ты порнухи пересмотрел — вон каких фразочек нахватался, — лениво отвечает ЧанЁль, приобнимая угомонившегося омегу. Тот возится под боком и пытается угрожать, что сделает, если ЧанЁль не успеет вытащить свой член до узла. Договорить ему не удаётся, ибо он вырубается сразу же. Альфа не видит проблемы в том, чтобы не последовать его примеру. А в это время во входной двери поворачивается ключ…