Китобой

«По улицам Сеула бродят Мертвецы, За ними по пятам как тени следуют «Киты», Живые двери запирают на замок, Чтобы ни один Мертвец войти не смог».

Ханбин поёжился от проскользнувшего под парку вечернего мороза и скосил глаза в сторону, откуда раздавалось тихое напевание старой песенки. Маленькая, закутанная в толстый шарф девочка держала за руку замученную на вид женщину с отцветающей красотой и покачивала в такт словам головой. Помпон на её шапочке болтался из стороны в сторону. Ханбин снова поёжился, эта картина отчего-то нагнала внутрь суеверного ужаса, напоминая сцены хоррор-фильмов. Дети очень любили эту песню, непонятно только, почему. К тому же она была настолько старой, что ни названия не сохранилось, ни большего, чем эти четыре строчки. Ханбин в детстве тоже её напевал с друзьями, когда они с улюлюканьем играли в Китов и Мертвецов. С тех пор песня уже не вызывала приятных ассоциаций, разве что радовало то, что Мертвецы по улицам не ходят. – Омма, – вновь подала голос девочка и дёрнула мать за руку, привлекая внимание. – Ну чего тебе? – недовольно проворчала та. – Омма, а почему в песне поётся, что киты ходят? Ведь киты живут в воде, и у них нет ног. Женщина уныло вздохнула и начала объяснять дочери, что киты в море и Киты на суше – разные понятия. Ханбин улыбнулся уголками губ. Хорошо детям, они ещё ничего не знают про мир. Вечерний город пестрел миллионом огней. Люди сновали туда-сюда, торопились домой с работы, учёбы. Машины гудели и поторапливали раздувшиеся от пассажиров автобусы. Ханбин бесцельно блуждал глазами по раскинувшимся за стеклом автобусного окна сливающимся с людьми улицам. Глаза болели от светящихся вывесок, поэтому он постоянно устремлял взгляд в асфальт на остановках, или на чернильного цвета небо, а иногда просто на затылок впереди сидящего пассажира, или тёр глаза рукавом, пытаясь вытереть из них скопившуюся колкую боль. Усталость ссутулила его плечи и залегла тёмными пятнами под глазами. Кожа головы зудела от слоя подсохшего пота, окутавшего его волосы, стыдливо спрятанные под шапку. Ханбин мечтал о душе, наверное, все последние сутки, но именно сегодня как назло в служебных душевых отключили горячую воду. К его суточным ожиданиям прибавилось ещё более часа, которые прямо сейчас он вынужден растрачивать на дорогу до дома. Ханбин отработал вместо одной смены почти тройную. На выезде их продержали около суток. И тренировка в этот раз была заточена строго под инструкцию без права на какую-либо ошибку любого из «Китов». Так их не гоняли достаточно давно. Поэтому подстава с душем не прибавила ему ни хорошего настроения, ни приветливого вида, ни приятного запаха в близости. Из-за усталости и неприятного ощущения грязного тела парня раздражали любые малейшие всплески из внешнего мира и спасали только наушники. К счастью, до дома по времени осталось добираться недолго. Глаза начали сами собой закрываться. Ритмичный бит в наушниках стал отдавать в голову глухо и успокаивающе. Плавное покачивание автобуса окутывало дрёмой. Ещё полчаса, и он наконец-то доберётся до душа и постели. Его не волновал даже факт, что за последнее время Ханбин урвал лишь полевого месива, мало смахивающего на нормальную еду. За закрытыми веками перед глазами стоял лишь образ расправленной кровати. Едва Ким Ханбин подумал об этом, как чуть поодаль послышались громкие голоса и смех. Стайка подростков ввалилась в автобус с остановки, граничащей со станцией метро, последней на этом маршруте. До спальных кварталов теперь можно было добраться лишь на автобусе. Ханбин чертыхнулся. В голове моментально болезненно застучало в затылок и перекатилось до висков – и так по кругу. Наушники не сдерживали гам, поднятый энергичными и явно подвыпившими то ли студентами, то ли старшеклассниками. Через пару минут долбящаяся в голове боль начала усиливаться. Поднявшись с места, Ханбин быстро пересёк расстояние, разделяющее его и источник шума. – Йа! – Ханбин ухватил самого шумного паренька за шиворот и хорошенько встряхнул. – Умолкли, бля, быстро! Шум стих, но лишь потому, что стайка таращилась на него удивлённо, однако с окраской вызова и презрения в глазах. Ханбин стоял перед ними в гражданской одежде и на фоне парочки дылд из их компании выглядел довольно комично и, пожалуй, хрупче. Парка висела на нём мешком, по всем физическим параметрам Ким был середнячком, даже слегка худоват, и осунувшееся, подёрнутое едва проступившей щетиной лицо с опухшими глазами не взывало к восприятию Ханбина как угрозы. Он больше походил на мелкого разнорабочего из провинции, к которым в городе уважения отродясь не водилось. – Эй, парень, ты чо? – возмутился один из тех, что повыше. – Отковыляй на место по-хорошему! Пацан, чей ворот сжимал старший, довольно хмыкнул. Ханбина передёрнуло. Ему даже пришлось прикрыть на время глаза, чтобы взять себя в руки, настолько в нём зашкалило раздражение. Он не ослабил хватку, опуская голову и вздрогнув от глухого смешка, заклокотавшего в горле. Отлепив одну руку от ворота паренька, Ханбин свободной рукой отвесил тяжёлый шлепок в висок напиравшего на него дылде. Тот замер на месте с широко открытыми глазами, похожий на человека, который впервые в жизни встретил отпор. – Прихлопнись, сопляк, – шикнул на него Ханбин. – Ты у меня сейчас сам заковыляешь до ближайшей больнички с натянутой на голову жопой, понял?! Внешне в Ханбине ничего не изменилось – всё та же парка, помятый и жалкий вид, – но что-то в голосе заставило ребят вокруг расступиться и растерянно заозираться по сторонам. Аджумма на ближайшем сиденье охнула и поспешно отвернулась к окну, крепче сжав ручки своей сумки. Ещё один пассажир, довольно пожилой мужчина, лишь покачал головой, но не выказал желания примирить обе стороны в разрастающемся конфликте. – Серьёзно, чувак, мы тебя раскатаем, – вякнул второй дылда, пока первый потирал ушибленное место, но слова его отчего-то не источали абсолютную уверенность в их истинности. – Йа! – повысил на него голос Ханбин и отвесил уже второму выскочке шлепок по щеке, достаточно унизительный, чтобы в глазах подростка полыхнуло. Ханбин лишь натянул губы в полуухмылке и нашлёпал парню по щеке ещё пару раз. Тот, поморщившись, попытался отмахнуться от сухой ладони старшего. – Йа, я сейчас полицию вызову! – пискляво взвизгнула одна из двух девчонок, обтиравшихся за спинами дружков. Недостаток сна начал сказываться, и Ханбина дёргало из одного состояние в другое. Сейчас он ощущал прилив фантомной бодрости, несмотря на то, что держать высушенные глаза открытыми давалось тяжело, но сложившаяся ситуация его веселила и подстёгивала, с каким-то злорадством захотелось отыграться на подвернувшихся под руку детках за внеплановые учения. – Айгу, да я ж сам из полиции, – весело проговорил Ханбин, омерзительно улыбаясь одними губами. Он толкнул парня, чей воротник сжимал левой рукой всё это время, в сторону его дружков. Те едва держались в стоячем положении. – Я, мать вашу, на ногах вторые сутки, – разозлился вмиг Ханбин. – Охраняю ваши жизни и покой, придурки! Он замахнулся на притихших ребят, девчонки быстро юркнули за спины парней, а те боязливо пригнули головы. Каждому всё равно перепал лёгкий, но весомый, удар ладони от Ханбина, а тем двум самым бойким он отвесил ещё парочку пинков. – Ещё хоть один звук – и вылетите из автобуса мордами в асфальт! – повысил на их голос Ханбин, но тут же успокоился, удовлетворившись выпущенным паром и загнанными взглядами малолеток. – С глаз скрылись! – он подпнул кого-то наобум. Подростки подобрались, шмыгнув в конец автобуса. До момента выхода Ханбина на остановке, его больше никто не побеспокоил, и парень вышел из автобуса, блаженно потягиваясь, в более приподнятом настроении. Ряд настороженных и злых глаз сверлили ему спину. Недовольные подростки по-прежнему сомневались в том, что этот хамоватый потрёпанный задира – сотрудник полиции. Автобус тронулся с места, увозя неудачливую компанию дальше вглубь тихих сонных окраин. Ханбин вдохнул вечернего морозного воздуха, поднимая глаза к небу, но луны не было видно из-за дымчатых ночных облаков. Красная она сегодня или жёлтая – не ясно. Он потёр лицо руками, пряча в ладонях зевок, и уже собирался продвигаться в сторону своей берлоги, но услышал оклик. – Ханбин-а! – Мино стоял около машины, любезно приоткрывая дверцу и игриво шевеля бровями. Ханбин же наоборот не источал радости, он нахмурился и недовольно сморщил нос, хотя эту часть его мимики Мино почему-то считал смешной. Ожидающий его парень только усмехнулся, постукивая пальцами по дверце отполированной чистенькой машины. Ханбин не выдержал, его тяжёлый взгляд расплавился, передавая Мино лишь мягкий слабый упрёк в глазах. – Кто бы взглянул, не поверил бы, что пред ним солдат Китов, – улыбнулся Мино, когда Ханбин подошёл ближе. – Ну вылитый школьник. Тебе надо одеваться серьёзнее. В силу возраста. – Отстань, – буркнул Ханбин, покачиваясь на пятках и пряча руки в карманах парки. Сам Мино был одет отлично, как и всегда. Он умудрялся идеально совмещать какие-то модные тенденции и вполне себе классический стиль. Ханбин редко видел его в чём-то более фамильярном. Наверное, потому что Мино был госслужащим и у них там в крутых офисах сплошной дресс-код. Ханбин и сам был вроде как госслужащим, вот только его пиджак от Армани заменял армейский бронежилет. – Садись, – Мино кивнул на машину, открывая дверцу шире. – Ты шутишь?! – разомкнул губы от удивления Ханбин. – Я почти двое суток на работе проторчал! – Садись, – Мино не настаивал и не давил ни единой нотой в голосе, лишь смешливо поглядывал на парня. Ханбин замялся, взвешивая все «за» и «против» в уме и, покрутив головой по сторонам, закусив губу от напускной досады, всё же юркнул внутрь, слишком явно показывая Мино, что он этого совсем не хочет. «Мне просто неудобно отказывать, раз уж ты притащился в такую даль», – говорило само за себя каждое его движение. Старший привычно понимающе усмехнулся. Ханбин никогда не признается, что он сам всегда не против. По салону разнёсся тихий звук шлепка. Ханбин с вновь хмурым лицом отпихивал от себя правую руку Мино, левой тот продолжал управлять автомобилем. – Говорю же, отстань, я с учений – потный и грязный, – проворчал тот. – Ну, я, в общем-то, люблю, когда ты потный, – он попытался притянуть к себе Ханбина за капюшон парки, чтобы поцеловать. – И зубы не чистил больше суток, – увернулся от губ хёна Ханбин. – Это аргумент, – иронично согласился Мино и вернулся к управлению автомобилем с помощью двух рук, больше не беспокоя страдающего от раздражения Ханбина. Ханбин быстро задремал в тёплом салоне машины. Мино разбудил его, когда они уже добрались до места назначения. На тихой улице не было ни души, да и улицы как таковой здесь не было. Небольшой коттедж старшего был последним на пригорке в элитном районе. С балкона второго этажа открывался отличный вид на ночной С. Ханбин очень любил этот дом, хотя встречаться здесь было более опасно, поэтому чаще они виделись на отдельной квартире. – Ты знаешь, где ванная, – проговорил Мино и заглушил мотор, отцепляя свой ремень безопасности. – Я принесу тебе чистую одежду. – Угу, – бросил ему в ответ Ханбин и выгрузился из автомобиля. Позади него тихо закрывалась автоматическая дверь гаража. Он прошёл по знакомому пути к выходу во внутренний двор коттеджа, преодолел расстояние между гаражом и домом по аккуратной узкой дорожке и, набрав выученный код, вошёл внутрь. На втором этаже окна в пол уже были предусмотрительно закрыты шторами. Значит, Мино подготовился и так просто спать Ханбина старший точно не отпустит. А сейчас ему ничего не хотелось, кроме душа и сна. Он сбросил парку на кресло в спальне, на стоящий рядом с «его» местом на кровати столик сложил снятые часы и смартфон. Подумав, решил раздеться в комнате, а не в ванной, и быстро снял всю одежду, кроме нижнего белья, покидав вещи бесформенной кучей на пол. Ванную комнату в этом коттедже Ханбин тоже любил. В его маленькой квартирке помещалась только душевая кабина, и он был не прочь расслабиться в большой ванной при любой возможности. Но не сегодня. Сегодня Ханбин, не раздумывая ни над чем, быстро почистил зубы зубной щёткой Мино и залез в душевую кабину, которую комната вмещала в дополнение к большой ванной, шкафу для полотенец, раковине, полкам для всякой всячины и другим мелочам. Это помещение, пожалуй, было размером с кухню ханбиновой берлоги, и в первый раз ему даже стало обидно за своё социальное положение. Ханбин уже смывал с себя пену от геля и шампунь, когда Мино вошёл в комнату. Старший положил чистую домашнюю одежду на одну из полок около двери, чтобы не намочить брызгами, и, раздевшись, беспардонно отодвинул дверцу душевой кабины в сторону. – Йа, хён, холодно же! – возмутился Ханбин, не открывая глаз, чтобы туда не попала пена шампуня, и сплёвывая воду, попавшую в рот. Дуть со стороны дверцы перестало, зато внутри стало тесно. Мино прижался к ханбиновой спине грудью, обхватывая его руками в области живота. – Ну, что, помылся? – томно дыхнул старший в ухо Ханбину, придавливая его к прозрачной стенке. Ханбин привычно зацепился за небольшие ручки по разным сторонам от него. Ручки не носили никакого функционального значения, кроме как того, ради которого и были прикручены внутри душевой кабины, хотя изначально их там не было по факту. Мино не первый раз желал отыметь Ханбина в душе, но именно в первый раз младший здорово навернулся, потому что зацепиться внутри было просто не за что. Обычно Мино был очень сговорчивым и даже, можно сказать, уступчивым. Он потакал Ханбину почти всегда. Но не тогда, когда доходило до секса. И каждый раз Мино словно напоминал Ханбину – кто из них сверху и кто кого трахает. На самом деле, Сон Мино оказался большим собственником в отношениях. Иногда Ханбина охватывала мысль, что ему это неприятно, но старший был слишком хорош в постели. Только поэтому Ханбин часто проглатывал какие-то перегибы в действиях Мино и закрывал глаза на сквозившее в сексе неприкрытое собственичество со стороны того. Даже порой излишнюю грубость и наглость, которую Мино оправдывал тем, что постоянно теряет голову от младшего. Мино сам смыл с Ханбина все свои следы и помог вылезти из душевой кабины, накидывая тому на голову свежее полотенце. Старший быстро вытерся другим полотенцем, одевшись в сухое, и передал чистую одежду Ханбину. Тот удивлённо и вопросительно посмотрел на него, когда развернул домашнюю толстовку. – Микки Маус? – пробормотал младший. – И размер подходящий, – усмехнулся Мино. – Твой персональный комплект. – Твой отец может наткнуться, – с упрёком напомнил Ханбин. – Я сказал ему, чтобы он сюда не совался, потому что у меня кое-кто есть, – усмехнулся тот в ответ. – Блять, Мино, твой язык… – Мино подался вперёд и остановил ругань Ханбина, приложив к его губам палец. – Опустим подробности, но я уже решил эту проблему. Так что не грузись, – старший ободряюще улыбнулся. – Отец не знает, что это ты, так что доставать не будет. – Ну, смотри у меня, если что, я тебе хребет сломаю, – Ханбин всё равно не был доволен. – Это самые ласковые слова, которые я от тебя когда-либо слышал, – не смутился Мино, но голосом подчёркивая, что тема закрыта. – Есть будешь? – Не хочу, – отказался Ханбин, проскальзывая мимо него в спальню и быстро влезая под одеяло, пока есть такая возможность. Мино лёг рядом почти сразу, утыкаясь в шею младшему и прижимая его к себе. Ханбин пытался представить, что бы случилось, узнай парни из бригады о его ночных развлечениях, но на заре какой-то осмысленной мысли наконец-то провалился в долгожданный сон. Мино проснулся от вибрации телефона под подушкой. Часы на экране показывали третий час ночи, но высветившийся номер требовал незамедлительного ответа. – Говори, – тихо произнес он, чтобы не разбудить Ханбина. – Я понял, – отвечал Мино шёпотом. – Нет, ничего не делай, успокойся. Не переживай. Окончив разговор, он ещё долго смотрел в пустоту в полусидячем положении, подняться с кровати ему мешал спящий Ханбин, которого не хотелось как-то тревожить. Хотя Мино забыл выключить ночник со стороны Ханбина, младшего, казалось, это даже не беспокоило. Он во сне перекатился и теперь лежал головой на руке старшего, смяв щёку о твёрдые накачанные мышцы Мино. Ханбин был похож на беззащитного ребёнка, с приоткрытыми пухлыми губами, прижав к ним расслабленный кулак согнутой руки, что очень напоминало то, как дети держат бутылочку с молоком, лёжа в люльках. Лицо Ханбина было гладким и расслабленным, а не хмурым или недовольным, каким парень был во время бодрствования. Мино осторожно убрал растрепавшиеся волосы со лба младшего, чтобы они не мешали ему рассматривать спящего Ханбина. Всегда очень красивого Ханбина, даже если у него трёхнедельные мешки под глазами как следствие отсутствия выходных, даже если волосы тот не мыл дня три, и не брился неделю, а одежда выглядела так, словно парень не был знаком со стиральным порошком – всё равно Ким Ханбин был лучшим. «И среди отбросов иногда встречаются бриллианты», – приговаривал один знакомый Мино, когда подцеплял в клубе какого-нибудь мальчонку и утаскивал того в вип-комнату. Знакомый был женат вот уже три года. Они все были женаты на женщинах из лучших семей, или на своих должностях, или на социальном статусе, или на всём вместе взятом. Мино как раз был одним из самых перспективных женихов. А Ханбин как раз был именно что отбросом. Парень из полицейского подразделения армии, родом из социального дна, без связей и образования. На таких, как Ханбин, в мире Мино принято ставить крест с первого взгляда. Рядом неожиданно заорал в агонии смартфон младшего. Мино едва с кровати не свалился от жуткого рингтона. Ханбин, впрочем, тоже. Он подскочил от неожиданности и широко открыл глаза, тут же хватая телефон с тумбочки, случайно зазвездив Мино локтем в плечо. – Слушаю, блять! – рявкнул он в трубку. – Понял. Да понял я, говорю! – Твою ж мать, – выругался он сквозь зубы, сбрасывая звонок. – Вызов? – спокойно спросил Мино, потирая ушибленное плечо. – Да, – угрюмо проговорил Ханбин. – Наверняка какая-нибудь ерунда. Слушай, подвези, а? – Ну, так и быть, – согласился Мино, понимая, что в такое время Ханбину никак больше и не добраться, поэтому выбора у старшего просто нет. Мино высадил Ханбина в пяти минутах ходьбы от места вызова, едва успев притянуть того за шею, чтобы поцеловать в губы, перед тем как младший выскочил из автомобиля и бегом понёсся в нужном направлении. На месте уже ждал Чжунгон с его спортивной сумкой. – Переодевайся быстрее, – напарник кинул Ханбину сумку и кивнул в сторону служебной машины. Из всей бригады были только они двое, потому что вызов поступил из сектора, который был закреплён за ними. Полицейский патруль стоял поодаль, им нельзя было ничего предпринимать, пока Киты не проверят территорию. Судя по информации, просто незаконное вживление, с которым не должно быть никаких хлопот. Ханбин закрепил бронежилет, проверил своё оружие на готовность, застегнул ремень от каски и вышел наружу. – Готов? – спросил Чжунгон. – Что за дело-то? – спросил Ханбин. – Какой-то придурок грабанул тут банк, если ты понял, – Чжунгон ухмыльнулся. – Этим убогим, – он дёрнул подбородком в сторону полицейских: – Ничего не известно. – Неужто с помощью плёнки? – напарник кивнул. – Тогда будет чем поживиться. – Эх, Ханбин-а, а ведь на вид ты такой милый мальчик, – довольно гоготнул Чжунгон и шутливо заехал кулаком Ханбину в плечо. – Но не расслабляйся. – И не надейся, что меня так легко грохнут и тебе достанется всё добро, – Ханбин прицокнул на напарника и первым вошёл в дом. Он всегда был впереди во всех операциях, поскольку его реакция на движения была быстрее и лучше, чем у любого члена бригады. Дом был тих первые несколько секунд, а после воздух разрезали истошные крики из дальней комнаты. Ханбин и Чжунгон переглянулись, поднимая автоматы для готовности открыть огонь в любой момент.