Китобой

В штабе у Бобби был собственный угол, несмотря на то, что работал он под прикрытием и почти не появлялся в здешнем офисе. Именно к этому угрюмому столу он направился сразу же после сканирования. В груди всё ещё щемило от неприятных мыслей, которые так или иначе лезли голову каждый раз, когда приходилось проходить проверку. Никому из тех, кого завербовали в киборги, не хотелось однажды съехать с катушек и потерять разум, Бобби не был исключением. Среди пыльного хлама, который он не разгребал никогда, его ждала папка с личным делом Ханбина. Внутри неё были лишь копии, но гораздо менее фальшивые, чем китобой Ким Ханбин. Дойдя до последнего листка, Бобби захлопнул папку, опустив на мгновение лицо в ладони, чтобы дать отдохнуть глазам или же просто успокоиться. В коконе ладоней никто не мог бы заметить, как его передёрнуло от неприязни. Хотя в просторном помещении, заставленном разнообразными столами – обжитыми и пустующими – уже никого не было, и это было излишним, но Бобби слишком привык играть свою роль. – Ким Ханбин, маленькая ты гнида, – прорычал едва слышно Бобби. В голове забилось в два раза больше мыслей, а где-то внутри – чувств, настолько смешанных, что разделить их было невозможно. В том, что Ханбин принимал участие в грабежах, не было никаких сомнений. Вполне возможно, что он участвовал и в неоправданных расправах. Однако Бобби изнутри скребли сомнения. С другой же стороны, рядом с сомнениями скреблись злость и желание расправиться с Ким Ханбином. Он отшвырнул папку на край стола, чтобы с утра её забрали туда, откуда, собственно, и вытащили всю эту грязь на свет. – Не понимаю, почему мы должны его выгораживать, – громко возмутился Бобби. Рядом тихо и скрипуче рассмеялась госпожа Ким. Подобраться к Бобби незаметно было совершенно невозможно. – Мне казалось, что тебе даже весело в этом всём участвовать. – Ага, пока я не посмотрел фотографии убитых ими киборгов, – парень мотнул подбородком в сторону папки. – Тётушка, они же последнюю девушку просто выпотрошили, ну. Ханбин и его напарник. – Это как посмотреть, – она скрупулёзно помешивала в стаканчике свой свежезаваренный чай, безразлично всматриваясь в крутящуюся внутри стаканчика жидкость. – Ким Ханбин валялся без сознания, пока другой парень отстреливался от взбешённого киборга. – Судя по данным, которые извлекли из её глаз, она не просто так взбесилась. – Иногда мы попадаем в сложные ситуации. Выход из них – наш личный выбор. Ведь она могла не пытаться убить, а использовать силу, чтобы скрыться. – Вы словно на их стороне, – Бобби выпятил нижнюю губу и нахмурился. – У меня давно нет никакой стороны, – женщина вновь скрипуче рассмеялась. – Люди убивали и будут убивать, грабить, насиловать, пытаться стать богами. Эта девочка сделала себя киборгом и решилась на убийство, а эти полицейские осквернили закон. Кого из них мы должны жалеть? – Бобби передёрнул плечами. – В данном случае, я бы сказала, почище на совесть оказался Ким Ханбин. – А я бы поспорил, – Бобби перекатил голову от одного плеча к другому, разминая затёкшую шею. – Гнилой пацан он. – Сейчас да, но я вот всё думаю, каким бы он стал, если бы не попал в этот отряд. Как думаешь? – госпожа Ким вручила Бобби свой стаканчик, кривовато улыбаясь своими изуродованными губами. – Выпей и отправляйся домой, – она потрепала его волосы, поправляя сумку на плече. – В любом случае, сейчас Ханбин последний из отряда, он – ключ для последней двери этого лабиринта. Не проворонь нужный поворот, мальчик мой. – Айгу, терпеть не могу твои завихринистые наставления, тётушка, – прицокнул он женщине вслед. – Когда всё закончится, я этого мудака лично в тюрягу закину! Так и знай! Надо было своих детей рожать, чтобы не жалеть всякий бездомный сброд, эй, тётушка! – Помолчи-ка, – госпожа Ким погрозила кулаком около выхода из комнаты. – Подумай о том, скольких убил ты. – Удар ниже пояса, старуха! – Бобби от возмущения подскочил с места, выбросив вперёд вытянутую руку с направленным в её сторону указательным пальцем. – Я следовал приказам! – Он тоже, – спокойно ответила женщина. – И я убивала из-за приказов. Разве мы трое не отбросы этого мира? – Айщ! – Бобби в раздражении пнул рядом стоящий стул, когда госпожа Ким скрылась из поля зрения. Пнул так, что он едва не влетел в окно. – Старая мымра, совсем к концу жизни крыша поехала! Да как нас вообще сравнивать можно?! – его ноздри трепетали от негодования, такого, что хотелось кому-нибудь шею свернуть. «Чего она носится с этим Ханбином?» – Бобби зло разглядывал уже знакомый ему дом. Он хотел пойти домой, но сам не понял, зачем снова притащился к дому Сон Минхо. Зачем снова таращится из кустов на приглушённый свет, с трудом пробивающийся из-за плотных штор. Он правда не понимал ход последнего дела, на которое его подвязали, и какой смысл прикрывать этого мальца. Ладно бы он был желторотым солдатом, которого обманули и вынудили ввязаться в чернушные делишки, но Ким Ханбин так-то двадцатипятилетний взрослый мужчина, не первый год в полицейском отделении армии. Конечно, довольно странно, как его после совершеннолетия сразу взяли в армию без опыта. И это ещё одно тёмное пятно в личности этого парня. «Неужто старушенция купилась на то, что Ханбин выглядит как голодающий подросток?!» – бесился Бобби, сжимая до хруста кулаки. – «Убийца с лицом ангела, тьфу». Всколыхнувшийся на Ханбина гнев волнами от пяток к макушке головы поднимался в парне. В груди мелко подёргивало и почему-то покалывало шею и затылок. Бобби на миг задумался, с чего его так развезло из-за мальца, но удушливое поганое настроение затуманило голову. Перед глазами маячили выдержки из папки личного дела Ким Ханбина, как назло вытягиваясь в цепочку довольно презрительной характеристики. Захотелось выпить пару стопок соджу и просто завалиться спать. Бобби уже дёрнул ногой, чтобы сделать шаг от дома Сон Минхо, но уши уловили совсем нечёткий звук из спальни, что была огорожена теми самыми тяжёлыми шторами. Такими же тяжёлыми, как нечто внутри Кима, провалившееся за один миг вниз. Первый стон вышел у Ханбина скомканным и подавленным от смущения. Бобби застыл на месте, весь напрягшийся, как пёс на охоте. Он непроизвольно зацепился за такой откровенный голос Ханбина, сосредоточиваясь и вслушиваясь в жизнь двух людей за шторами. Все остальные звуки пропали, и сейчас единственное, что доносилось до Бобби – участившееся дыхание Ханбина, его хриплые нотки на выдохах, едва заметное не то шипение, не то рычание. Он даже не слышал того, второго. Сейчас в одном закрытом вакууме остались только Бобби и Ханбин, пошло стонущий из-за того, что его трахает другой парень. Бобби не знал, сколько в итоге простоял в кустах, в горле застрял отвратительный комок, нос щекотало из-за обострившегося вслед за слухом обоняния. Ему стоило подумать о том, что глаза ничего не видели перед собой, кроме мутных в темноте очертаний дома. Он только лишь слушал и слышал, слышал и слушал. Глухие шаги по полу, ханбиново умеренное спокойное дыхание во сне, зашуршавшую балконную дверь, щелчок зажигалки и потрескивание сгоравшего в прикуре сухого табака чужой сигареты. После трёх щелчков зажигалки последовало ещё одно шуршание балконной двери, в спокойное дыхание спящего Ханбина вплелось второе. И, казалось бы, во всём мире навсегда исчезли звуки. Бобби заложило уши, и к голове хлынула кровь, от которой стало очень жарко и удушливо. Какой-то миг, что он там стоял, как ему показалось, оказался несколькими часами. Уши вновь уловили звуки ожившего дома: более лёгкие шаги, шум воды, вновь шорох двери и щелчок. Он наконец сфокусировал глаза на одной точке – бледноватой худосочной фигуре, вздрогнувшей и замершей, когда Бобби непроизвольно подался вперёд, из кустов. Кожа на лице Бобби сначала натянулась, а потом прошлась рябью в унисон зашевелившимся губам Ханбина, искажая до невозможного черты лица. Бобби сделал один резкий шаг вперёд и от ужаса два назад. Потом ещё два. И ещё. Дальше от балкона, от Ханбина, внутри всего исколоченного испуганным сердцем, чей бит отдавал рикошетом по ушам Бобби, и от дикого желания просто убить тоже дальше. На долю секунды, на эту одну почти неощутимую секунду, Бобби потерял контроль. Впервые. Он словно пропал в момент, когда шагнул вперёд и вновь вернулся в своё тело, когда нога коснулась земли. Это его по-настоящему напугало. За его спиной увеличивалось расстояние между ним и оставшимся на балконе Ханбином, так и не понявшим, было ли это явью или играми разума. И теперь уже никогда не узнающему, что был практически в лапах смерти. Он на негнущихся ногах вернулся в спальню, вжался в тёплого, расслабленного Мино и пролежал до самого утра с открытыми глазами, которые не сводил с дверного проёма. Ему казалось, что вот-вот коридорная тьма колыхнётся и сожрёт их обоих раз и навсегда. *** Вошедший в кабинет мужчина почтительно поклонился, замерев около массивного стола. Он был невысок, коренаст, с седеющими висками и ничего не выражающим лицом, столь характерным для тех мужчин, чья работа непосредственно связана с решением проблем других людей. Его можно было легко принять за банковского служащего, менеджера магазина, работника страховой службы – всех тех, чьи лица никогда не отпечатываются в памяти за ненадобностью. – Господин Сон, как прошёл визит к молодому господину? Напротив него за столом сидел Сон Донгун, неотрывно рассматривающий фотографию. Одну из тех, что принесли ему пятью минутами ранее. Его лицо было спокойно, но холодные глаза цепко обрисовывали изображённого на фото человека. – Молодой господин, – медленно заговорил господин Сон, – как всегда был очень гостеприимным, – Донгун изогнул в усмешке губы и перевёл глаза с фото на своего подчинённого. – Этот мальчик, Ким Ханбин, – он положил на стол фотографию и постучал по ней пальцем, – он может либо стать серьёзной помехой, либо сыграть мне на руку. Хочу быть в курсе любого события, касающегося отношений моего сына с этим человеком. Пока что всё складывается идеально, но мне не нужны сюрпризы. И, тем более, не должно быть никаких утечек информации о подобного рода отношениях. – Я прослежу за этим, – подчинённый ещё раз поклонился. – Чуть позже нужно будет убрать Ким Ханбина с горизонта, – тихо проговорил Сон Донгун, на время погрузившись в раздумья. – Я разработаю для вас несколько вариантов, наименее болезненных для молодого господина. – Хорошо, я полностью рассчитываю на вас, – Донгун кивком головы отпустил подчинённого. Как только за тем закрылась дверь в кабинет, его глаза вновь вернулись к фотографиям на столе. На каждой из них был запечатлён Ким Ханбин, явно не подозревающий, что его снимали. – Что ж, жизнь продолжает меня удивлять своими совпадениями, – пробормотал господин Сон, собирая фотографии и пряча их в плотный коричневый конверт. *** Бобби уныло разглядывал в зеркало своё помятое лицо. Поспать удалось часа два, может быть, даже три. Две стопки соджу он всё-таки заглотил, когда ввалился в квартиру. И, кажется, даже не две, а всю бутылку. Ему, конечно, одна бутылка как-то никуда не упёрлась, но сбила подступающую тошнотой злость. Злость совершенно непонятную лично для него. Таких, как Ханбин, было не так много, но и не так мало. Мальчишки, набранные в армию, засунутые в отряды быстрого реагирования и зачистки. Если даже допустить факт того, что этого парня вынудили идти нога в ногу с остальными, это ведь ничего не меняет?! Это, возможно, и злило Бобби. С одной стороны – выживание, с другой стороны – некое понятие чести и морали. И ещё… Ханбин на удивление, будучи похожим на свернувшегося в клубок ежа, произвёл на старшего Кима странное впечатление. На складе у него тоже были одновременно упрямые, напуганные и совершенно опустошённые глаза, наверное, поэтому Бобби тогда не убил парня. «Как же бесит», – подумал Бобби, с трудом признавая факт, что Ханбин на фоне остальных выглядит на пару процентов лучше, как и твердила старуха Ким. И, пожалуй, он довольно забавный – вдавленный в игру, о которой даже не знает. Бобби стоял напротив зеркала, хмуря брови и деловито почёсывая подбородок. Его лицо живо отражало каждое его чувство, а сейчас он особенно остро ощущал раздражение, что Ким Ханбин занимает его мысли вот уже половину суток точно. – К чёрту, я сдаюсь! Это слишком сложно! – неожиданно рявкнул он вслух раздираемым его противоречиям, громко чихнул и уткнулся носом в набранную в ладони воду. Они проспали. Точнее, так думал Мино, когда подскочил утром на кровати, спросонья глянув на часы. Ханбин, конечно, промолчал о том, что он не спал половину ночи. Но что было совершенно точным, так то, что они оба не установили будильник. Поэтому сейчас Ханбин вяло сжимал в руках свою большую сумку с вещами, сидя в машине на заднем сиденье и клюя носом из-за опомнившегося сна, желающего навалиться на парня всей своей многотонной массой. Из дрёмы его вырвал завибрировавший телефон Мино. Тот помедлил, и в этот момент в зеркале Ханбин разглядел замершую между бровями складку, но всё же Мино ответил на звонок. – Я подготовил все документы, – без приветствия быстро проговорил Мино. – Всё пройдёт нормально. Да, сейчас не могу, – вновь резко ответил кому-то Сон и сбросил звонок. – У тебя проблемы на работе? – Ханбин спросил раньше, чем подумал. Всё то короткое время, что длился разговор по телефону, Ханбин чётко чувствовал застывшее напряжение во всём Мино, голос у того был ледяным и беспрекословным. – Вовсе нет, – хмыкнул парень. – С чего ты так решил? – Ты разозлился из-за звонка с самого начала, – вслед за последним словом на какие-то пару секунд в машине повисла настоящая непроницаемая тишина. – Вот как, – задумчиво проговорил Мино и снова замолчал. – Извини, работа сказывается. Я не специально, просто уловил краем сознания, – забормотал смутившийся Ханбин, чувствуя, что влез не в своё дело. – Надо же, а я думал, тебе на всё наплевать, – рассмеялся Мино. – Мне совсем не плевать, – Ханбин смутился ещё больше, его уши даже слегка покраснели. Мино заметил это в отражении зеркала, и решил не подбадривать младшего совсем немного, потому что сейчас Ким Ханбин, грубый солдафон, был удивительно уязвимым, и этот факт не мог не греть что-то внутри Сон Минхо. – Мы приехали, – через несколько минут Мино плавно затормозил около станции метро. – Всё же давай я подвезу тебя ближе к офису? От этой станции тебе до работы минут пятнадцать тащиться, а ты уже опоздал на полчаса. – Нет, здесь мне нормально, – Ханбин уже вылезал из автомобиля. – Вот ведь упрямый, как чёрт, – ругнулся Мино. – Эй, Ханбин-а, – окликнул он его в последний момент. Ханбин замер, оглядываясь. – Не волнуйся о звонке, сегодня просто одно муторное совещание, терпеть их не могу, особенно когда меня постоянно дёргают из-за всяких документов. Ханбин окончательно смутился, порозовел, сдавленно улыбнулся и быстро припустил в сторону полицейского офиса. Мино едва сдержал довольный смех, ловко вклиниваясь в ряды утренних машин. Ему очень нравился такой Ханбин – обычный и доступный. Жаль, что такого Ханбина приходится выковыривать каждый раз из скорлупы. Проскользив в машине мимо бегущего по тротуару Ханбина, Мино свернул на ближайшем повороте в другую сторону. Он нажал на последний вызов, поднося к уху свой смартфон. Гудки оборвались практически мгновенно: – А теперь объясни мне чётко и ясно, какие у нас возникли проблемы.