***
Ханбин сжимал обеими руками бумажные папки, чьи переплёты упирались ему в грудь, но он совсем не думал об этой лёгкой боли, что испытывал прямо сейчас, так сильно прижимая к себе их. Пять минут назад ему поручили отнести старые дела на склад, но за дверью помещения он услышал упоминание о себе прежде, чем дотронулся до дверной ручки. Кажется, говорившее не беспокоились о том, что кто-то их услышит, и вели беседу в полный голос. Ханбин так и застыл около двери. – Мне один приятель сказал, что этого новичка Ким Ханбина утвердили не через все отделы, как полагается, а сразу пришёл приказ от кого-то сверху. Всё решилось за один день, смекаешь?! – Чёрт, это несправедливо! Мой племянник окончил с отличием юридический факультет и подал заявление в наш отдел, а его определили на самую мелкую должность. Тьфу, – Ханбин вздрогнул от зазвучавшего в голосе говорившего презрения. – Вот и я о том, хён! – согласился другой голос. – Ты подумай, этот новичок даже не детектив. Сомневаюсь, чтобы он хотя бы раз заглядывал в кодекс законов. Такие, как он, умеют только двери плечами выносить, да стрелять. Пусть на вид он тщедушный, но ещё один мой приятель из армии сказал, будто их подразделение шибко свирепое было. – Я тоже слышал, что поговаривают, мол, нечисто у них там всё, только вот сейчас все разговоры пресекают. Так что нам тоже болтать не стоит при других, если не хотим проблем. Но паренёк тёмный этот, однозначно. Он по блату точно пролез. Все парни из его отряда полегли, а этого пацана на приличное местечко посадили. – Чёрт, как же бесит, какого-то бестолкового инвалида на такую отличную должность направили. Я пять лет пахал, прежде чем стать детективом. А этот щенок даже не знал до вчерашнего дня, зачем надевать перчатки на месте преступления. Хотел бы я знать, кто его крышует! За дверью замолчали. Ханбин осторожно начал отступать, он зашел за один из многочисленных автоматов с едой, но прошла минута, другая, и он понял, что те двое выходить не собираются. Ханбин облизнул губы, глубоко вдохнул и направился прямиком на склад. Когда он открыл дверь, то узнал в двоих замерших на месте мужчинах сонбэ, которых иногда видел на своём этаже, но имён вспомнить не мог и не был уверен, что знал. Ханбин поклонился в знак приветствия, опустив глаза, и быстро проскользнул мимо, к нужным ему стеллажам. Пока он раскладывал папки по номерам, услышал, как открылась и закрылась складская дверь – двое сплетников скрылись с места преступления. С едва удерживаемым спокойствием Ханбин продолжил выполнять своё поручение. Хоть он и знал, что их слова правда, и весь этот фарс с его переводом в новый отдел явно устроили определённы люди, но всё равно слышать такое в реальности оказалось куда болезненнее и тяжелее, чем он мог себе представить. – Эй, всё в порядке? – за плечо его потряс Бобби. – Да, всё отлично, – Ханбин захлопнул папку. Он наконец-то закончил. – Эй, новичок, сгоняй за кофе, – крикнул Ханбину проходящий мимо сослуживец. – Хорошо, – быстро ответил Ханбин, широко улыбаясь. Окликавший его сонбэ запнулся на пустом месте, Бобби рядом замер с непередаваемым выражением лица. – Видишь, я в порядке, – Ханбин подался ближе к Бобби и зашептал. – Следую твоему совету, – он резво вскочил с места и зашагал в сторону закутка с кофе-машиной. – Ну ты, блин, даёшь, – пробормотал ему вслед Бобби. – Нельзя же так, без предупреждения. – Хён, у меня к тебе просьба, – тихо заговорил Ханбин, когда вернулся. Бобби снова удивился – сегодня Ханбин был словно новым человеком, хотя сам Бобби ставил на то, что этот парень вряд ли начнёт прогибаться под новую игру, а если и начнёт, то не так быстро и умело. Но, кажется, Ханбин действительно первоклассный игрок, даже засомневался в том, что младший такой уж плохой, почти. – Какая? – Бобби придвинулся ближе, дружелюбно улыбаясь. – Помоги разобраться в особенностях киборгов, – ещё тише заговорил Ханбин. – Шутишь? – Бобби, не сдержавшись, удивлённо приподнял брови. – Тсс, – зашипел Ханбин. – Выйдем?! – он сразу же вскочил со стула, направляясь к выходу. Бобби пришлось поспешить следом. – Ну, и? – пробурчал Бобби, всасывая вслед за словами лапшу из миски. – Что за странная просьба? – не дожевав, он уже подхватил палочками следующую порцию, подтягивая лапшу ко рту. Рядом с не меньшим аппетитом чавкал Ханбин. – Просто, я в замешательстве, – Ханбин быстро всосал хвост последней вермишелины, облизывая перепачканные бульоном губы и довольно выдыхая. В столовой все были заняты своей едой, и двое новичков никого не интересовали. – Когда я впервые приходил сюда из-за перевода в отдел детективов, мне дали понять – я мало что знаю о киборгах, хотя и участвую в облавах уже несколько лет, – Бобби хмыкнул, ожидая продолжения. – То есть, у нас в отряде они все классифицировались как Мертвецы. Киборги любой степени модификации и повреждения нервной системы – все они были одинаковы. Я ведь не заканчивал специальных факультетов, понимаешь? – Ханбин замолчал. – Как все говорили, так и я привык. – Ага, кажись, снизошло озарение, – заулыбался Бобби. – Вот поэтому никто и не любит Китов. – Эй, – шикнул на него Ханбин. – Ну и чего? – ещё шире улыбнулся старший. – Это вы только в песенке старой элита, а в глазах образованных служителей закона – варвары сельские, – Бобби насмешливо хлопнул Ханбина ладонью по копне густых волос и слегка потрепал их. Ханбин вздрогнул, порываясь отшатнуться, и даже дёрнул рукой вверх, чтобы сбросить с себя шаловливую ладонь Бобби, но где-то на полпути потерял уверенность в своих действиях, всё же продолжая смущённо отклоняться в бок, только медленней. Бобби почесал нос и убрал руку. Игрок Ханбин только что запорол свою сегодняшнюю пьесу, так пока до конца и не приняв свою новую роль. – Хватит, и без этих твоих подъёбов тошно, – тихо огрызнулся Ханбин, без особого интереса елозя палочками в остывшем бульоне. – Понял, понял, – Бобби примирительно замахал руками. – Что ж… Начнём с простого, – Ханбин окончательно потерял интерес к своей миске. – Слушай и внимай, – забубнил Бобби. – Хён! – в голосе Ханбина не было и следа той учтивости, с которой он недавно просил помощи. Бобби зажмурился на миг, крепко сжимая губы, чтобы не расхохотаться. Когда Ханбин его не бесил до зубного скрежета, то казался невероятно забавным и даже, пожалуй, милым. – Хорошо, без шуток, – Ханбин скептически нахмурился. – С простого, окей?! – и получив согласный кивок, Бобби продолжил, став уже почти серьёзным. – Самый низший класс – это те самые Мертвецы. В общем, это те, кто совсем «того», – он поднял руки на уровне груди расслабленными кистями вниз и, высунув язык, закатил зрачки под веки. Бобби выглядел в этот момент очень комично, отчего Ханбин слегка улыбнулся. – Короче, полный пиздец, – подвёл итог Бобби, резким движением ребра ладони проводя себе по шее. – Как правило, почти все они уже в самом деле мертвы, и их повреждения головного мозга необратимы. Хотя они дышат, иногда едят помои какие-нибудь и немного спят, но их основные инстинкты полностью подавленны первобытной неконтролируемой жаждой убивать. Твой отряд ранее их лишь уничтожал, так было вписано в ваш устав. Только вот такие методы давно устарели. Мертвецы, несомненно, опасны для общества, однако медицина тоже не стояла на месте все эти годы. Почти у всех киборгов можно удалить все модификации из тела, вернуть их к относительно нормальной жизни, либо же провести легальные операции по модификации тела, если это жизненно необходимые органы, и даже в том случае, если мозг уже не спасти, изъяв из человека «плёнку», сделать его неопасным для общества и поместить в специальный тюремный приют. Поэтому для нынешних представителей полиции первостепенно задержать любого киборга живым, если есть такая возможность. Сечёшь? – Да, – Ханбин кивнул. Он слушал очень внимательно. Его изнутри всё ещё пепелил подслушанный разговор, и хотелось как-то изменить и чужое мнение о себе, и своё собственное. Ему надоело постоянно чувствовать себя дураком. – Океюшки, двигаем дальше, – весело потянул Бобби. – Теперь о «плёнке». – Погоди, – всполошился Ханбин. – А другие классы? – Остальные будут понятнее, если ты разберёшься в «плёнке», – ответил Бобби. – Скажи мне, вот что ты про неё знаешь? – Э, ну, она состоит из нано-частиц, – Ханбин замолчал. – Ага, состоит, – улыбнулся Бобби, как улыбаются гордые родители ребёнку, начавшему познавать окружающий мир. – И? – Ну, короче, «плёнка», собственно, и модифицирует те или иные участки тела. Ну и типа нервы может повредить. – Хмм, – улыбка Бобби начала угасать, отчего Ханбин совсем стушевался. – Давай-ка я тебе быстренько расскажу обо всём в целом, а то обеденный перерыв заканчивается, – суетливо проговорил Бобби, а младший виновато кивнул. – Эту шутку не зря «плёнкой» прозвали. По сути, нано-частицы настолько малы, что запросто помещаются под кожей человека, а при необходимости, то есть их активации, проступают сквозь поры кожи, словно покрывая ту зону тела человека, которую способы охватить. Как плёнка. – Кажется, мне что-то такое рассказывали при подготовке, – задумчиво пробормотал Ханбин. – Так ты знаешь или нет? – недовольно забубнил в ответ Бобби. – Извини, – Ханбин сконфужено улыбнулся. – Я не особо хорош был в ознакомительной предподготовке. Меня больше занимал тот факт, как научиться уворачиваться от сбрендивших людей. – Ясненько, – Бобби уже вернул себе мирное расположение духа. – Беда с вами, солдатами. Слушай тогда снова, ибо повторение полезно, – он с важным видом поднял указательный палец вверх. – Жил да был много лет назад один дяденька и изобрёл он однажды диво дивное. – Хён! – Да всё, всё, – расхохотался Бобби. – На самом деле, мне сложно объяснять такие темы, – Бобби уже не улыбался. Он задумчиво вертел в пальцах палочки, бесцельно разглядывая жующих вокруг коллег. – Короче, – Бобби оживился и начал активно помогать своим словам собственными рукам. – «Плёнка» – это покрытие механикой части тела человека. Нано-частицы вводят под кожу, они подсоединяются к нервным окончаниям и управляются человеком так же, как и любая другая часть его тела. При необходимости частицы активируются, выходят на поверхность и подобно плёнке ложатся на ту область, на охват которой запрограммированы. При этом частицы могут выстраиваться в любую форму, пусть и с ограничением пространства. Их могут быть миллионы и миллиарды, даже если они вживлены в половину мизинца. Вот, например, глаз, – Бобби обвёл, не касаясь, пальцем овал своего глаза. – Нано-частицы при активации расползаются по глазу, давая человеку возможность усилить зрение до такого уровня, который невозможен даже при самой лучшей наследственной генетике. Звучит круто, да?! – Ханбин согласно закивал. – Изначально, вся эта мутотень несла в задумке благо – вот у тебя проблемы, скажем, с параличом руки, раз, и нано-малыши вернут тебе утерянное управление моторикой. Или сердечко барахлит – они и это починят. Но как потом выяснилось, что всё благо, которое несло в себе такое открытие, перекрыл побочный эффект от использования нано-технологий. – Нервная система, – тихо протянул Ханбин. – Угу, – улыбнулся Бобби. – Нано-малыши делают род человеческий настоящими шизиками, – он покрутил пальцами у висков, покачивая головой из стороны в сторону, подобно игрушечному болванчику. – И вся проблема в том, что невозможно заранее просчитать, будет ли с человеком всё в порядке или же его нервная система не выдержит. Нет идеальной формулы для выявления подходящих суррогатов. – Слушай, хён, – медленно заговорил Ханбин. – Это всё понятно, ты совсем меня за несведущего держишь? – Да подожди ты, – махнул на него рукой Бобби. – Я только во вкус вошёл. – Ладно, без разницы. Продолжай, – Ханбин откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди. Бобби немного скис от тяжёлого взгляда парня. – Кхе… – от неловкости у Бобби даже возникло ощущение сухости в горле. Он поспешно выпил остатки кофе в стакане и продолжил. – В общем, пока этого достаточно по теме «плёнки». – Киборги, полностью утратившие разум, вне зависимости от масштаба модифицированной области тела, как я уже говорил, относятся к Мертвецам, то есть к классу «Б», – низшему классу, – Бобби начал загибать пальцы. – Далее идут киборги класса «А» – люди, совершившие вживление достаточно степени сложности, проще говоря, модифицировавшие многое в своём теле, но при этом не утратившие разум, либо в большей мере контролирующие себя. Класс «А» относится к не менее опасным, как и класс «Б», но их угроза не такая явная и их сложнее вычислить. Они осторожнее, поэтому крови и вреда от класса «А» меньше. И наиболее опасный класс, – Бобби загнул третий палец, – класс «Альфа». Ты видел одного, – Ханбин напряжённо кивнул. – Хотя нет прямых доказательств, что это был Альфа, – старший лукаво улыбнулся, но Ханбин продолжал молчать. – Альфы – это те киборги, чьё тело полностью подверглось вживлению. Они способны покрыть «плёнкой» всё своё тело или отдельную часть, и даже все внутренние органы. Альфы могут придать чудовищную силу рукам и разорвать любого пополам, можно выстрелить в Альфу, но пуля просто сомнётся от «плёнки». И огонь этих говнюков тоже не берёт. Жуть полнейшая, – для большего эффекта Бобби обнял сам себя руками и поёжился. – Неубивашки абсолютные! Даже если будут пить каждый день и курить по три пачки сигарет за сутки, их нано-малютки починят внутри всё. Блин, так завидно, если честно, – Бобби прицокнул, откидываясь на спинку стула. – Но всё равно, они же должны стареть? – воскликнул Ханбин. – Никто не может быть бессмертным. – Неизвестно, – Бобби развёл руками. – Если уж нано-частицы могут вылечить внутренние органы от болезней, так, может, и от изнашивания способны защитить?! – Нет, не может такого быть! – в голосе Ханбина зазвучала тревога. – Ты прямо-таки везунчик, что смог тогда выжить, да?! Младший поёжился и кивнул. – Мне великодушно позволили жить, ага. – Да ладно тебе, не пугайся так явно, – Бобби пихнул того в плечо. – Может, тебя утешит тот факт, что с Альфами так-то никто не сталкивался, и этот чудик на складе мог быть всего лишь из класса «А». – А может и нет, – Ханбина начало потряхивать от этого разговора, потому что в голову полезли ненужные воспоминания. – Не, ну, ты только подумай, это же какая нагрузка на нервную систему, – Бобби вновь пихнул Ханбина в плечо. – Это же тьма-тьмущая нано-херни в теле, и вся эта орда присасывается к каждому кусочку каждого нерва, циркулирует по крови, гнездится на органах. И если где-то что-то пойдёт не так – лопнет, сломается, забарахлит, – что в итоге произойдёт с суррогатом?! – Мир получит сошедшего с ума бога, – Ханбин горько усмехнулся. – Почти так, ага, – рассмеялся Бобби. – Если уж люди дуреют от небольшой операции по улучшению того же зрения, то создавать Альф было бы верхом безумия для правительства любого государства. – Наверное, ты прав, – в словах Бобби был здравый смысл, поэтому Ханбин почувствовал некоторое облегчение. – Нет ничего зазорного в том, что ты был напуган до усрачки, встретив того чувака, – вдруг добавил Бобби. – Вот это сейчас к чему? – встрепенулся младший. – Разве у тебя нет с этим проблем? – ответил вопросом на вопрос Бобби. – Нет ли у меня проблем с тем фактом, что меня чуть не отправил на тот свет какой-то злобный уродец? – голос Ханбина опасно зазвенел, Бобби предусмотрительно прижал палец к губам, и младший продолжил уже тише. – Конечно, у меня есть с этим проблемы. Я, мать твою, никогда в жизни не видел такого пиздеца, и никогда в жизни не хочу с таким сталкиваться вновь! Ясненько? – подражая вечной весёлости Бобби, закончил он. – Ясненько, – согласился старший. – Что ты вот разнервничался?! Хорошо же разговаривали, – Бобби потянулся рукой к Ханбину, но сделал манёвр и почесал себе затылок, слишком у того был выразительный взгляд по поводу «разнервничался» и руки старшего. – И последнее, – снова заговорил Бобби, Ханбин лишь устало, смолчав, глянул на него из-под нахмуренных бровей. – Рад, что ты признаёшь, что у тебя есть проблема. – Чёрт! – от души ругнулся Ханбин, поздно сообразив, что дал маху. – Ладно, пошли, малой, остальное потом поведаю тебе, а то мурашки меж моих лопаток намекают мне о том, что где-то рядом бродит Бануль-нуна. Бобби легко вскочил со стула, направляясь к выходу. Ханбин немного отстал, на всякий случай проверяя, нет ли в самом деле поблизости девушки. А то вдруг опять прилетит за превышенный лимит на обед.***
Разнервничался Ханбин не то слово. Он заглатывал стопку с остатками второй бутылки, а Бобби только успевал после каждой порции всовывать Ханбину в рот закуску. – Ты помедленней, а? – неуверенно бормотал Бобби, открывая третью бутылку. – Нормально всё, – проворчал ему в ответ Ханбин, обдавая брызгами соуса от непрожёванной закуски. – Вообще-то, это я тут старший, ты должен мне прислуживать, – бубнил Бобби, наливая Ханбину первому из новой бутылки. – Слушай хён, не нуди! Я тебе тоже налью, вот после этой сразу же, ага, – глаза у Ханбина уже косили к носу, и сейчас он был ещё больше похож на аутиста, чем обычно. Так что Бобби сильно засомневася, что ему сегодня заботы перепадёт хоть капелька. – Знаешь, как мне тошно, хён?! – Ханбин наклонился к старшему, звучно и развязно хлопая того со всей дури по плечу. – Просто налей уже! – Айгу, – вздохнул Бобби и засунул Ханбину в губы очередную закуску. – Жуй, бестолочь. – Йа-а! – протянул тонко Ханбин. – Сам ты бестолочь! Почему я должен терпеть такое отношение к себе, а? – Бобби прыснул, уж больно младший был сейчас похож на капризного ребёнка. Ханбин недовольно задрал верхнюю губу и отобрал в своё личное владение бутылку. Веселья у Бобби поубавилось сразу же, потому что после второй стопки Ханбин как-то неожиданно покачнулся, накренился в бок, спокойно закрыл глаза и сполз со стула на пол. – Ну, блять, ваще! – от сердца резюмировал Бобби. – Ну, пацан, ну… «Должен был сам догадаться, что малому сейчас много и не надо, чтобы по дрова уйти», – зло костерил себя Бобби, поудобнее перехватывая ноги Ханбина за бёдра, пока тот в бессознательном состоянии сидел у него на спине. По уху Бобби прилетело совершенно неожиданно и подло. Ханбин пришёл в себя, точнее в сознание, но не в трезвость. – Айщ! – закричал Ханбин и дёрнулся, опасно отклонившись от спины Бобби назад. Вот-вот и он может шмякнуться об асфальт головой. – Йа-а, не дёргайся пьянь! – испугался Бобби, резко подавшись вперёд и дёргая Ханбина за бёдра. Острый подбородок младшего с размаху врезался ему в затылок. – Блять! Держись крепче. – А-а! Бесишь! – опять заорал Ханбин. – Ты меня бесишь придурочный содля… собля… со-гля-да-тай! – За что мне это, старушенция?! – взвыл Бобби, понимая, что тащить это пьяное и буйное нечто ему ещё целый квартал. – А-а! – Бобби заорал так неожиданно, что чуть не уронил Ханбина, который вдруг вцепился ему в волосы мёртвой хваткой. – И эти мудаки из офиса меня тоже бесят! – орал во всё горло Ханбин. – Грёбанные слабаки, да что они знают обо мне! Они и киборга-то ни одного в жизни не видели! – Тише ты там, – взмолился Бобби, редкие похожие начали обращать на них внимание. – Ай-ай, тише. Волосы, мои волосы! – у Бобби от резких рывков даже проступили слёзы. – Отпусти, пиздюк мелкий! – Сам пиздюк! – заголосил Ханбин, беспорядочно болтая ногами, и из мести укусил Бобби за ухо. Ханбина Бобби всё же уронил, с трудом не наподдав ногой по рёбрам, но вместо этого скакал вокруг, ухватившись за травмированное ухо и кусая от досады губы. Ещё пять минут ушло на уговоры Ханбина встать и пойти дальше, в квартиру Бобби. Уговоры прошли в режиме отлова. Ханбин ползал, отбивался и матерился. За эти пять минут Бобби узнал о себе многое, что раньше только по глазам Ханбина и читал. – Знал бы, что ты такой невменяемый, никогда бы не дал тебе пить, айщ! – Бобби с трудом попал карточкой по электронному замку, придерживая вновь слившегося из сознания в лифте Ханбина одной рукой. – Это будет лёгкое дело, говорили они, – ворчал Бобби, втаскивая младшего в спальню. – Объект совершенно не проблемный, говорили они. Бобби бросил Ханбина на широкую кровать, наконец переводя дыхание и утирая рукавом проступивший пот на лице. Из-за того, что Ханбин был непозволительно близко, он не рискнул активировать «плёнку», так что к концу немного запыхался с непривычки. Младший хоть и был худощавым, но вовсе не весил подобно пёрышку. Он вернулся в коридор, скинул куртку и снял обувь, после чего поспешил на кухню, доставая из холодильника бутылку воды и жадно выпивая все пол литра. Ягодицу защекотало, и Бобби от неожиданности поперхнулся последним глотком. Прокашлявшись, он выудил телефон из заднего кармана джинсов, поспешно отвечая на вызов. – Что у тебя с голосом?– вместо приветствия послышалось с того конца. – Водичкой подавился, – без тени улыбки в голосе ответил Бобби. – Водичкой? – в динамике зазвучала насмешка. – Ага, звонят тут всякие, – проворчал Бобби. – Чего надо-то? – Ты всё ещё с ним или освободился? – Подожди немного, – Бобби быстро прошёл в спальню. Ханбин спал с приоткрытым ртом, раскинувшись на кровати в той же позе, в которой Бобби его там и оставил. – Он спит у меня дома. Напился. – Ты перестарался? – усмешка в голосе звонившего так и не исчезла. – Нет, он просто пить не умеет, – Бобби говорил тихо, коротко и неохотно. Разговор его явно раздражал. – Только не говори, что ты сейчас с ним в одной комнате?! – Именно, – хихикнул Бобби. – Выйди, вдруг проснётся. – Нет, – уверенно ответил Бобби. – Он дышит глубоко и равномерно. Сердцебиение, пульс спокойные и не изменились за всё то время, как я зашёл в спальню. – Что ж, хорошо. Но больше не пользуйся «плёнкой» при нём, он легко может её заметить. В динамике на миг стихло, но вскоре голос вновь заговорил: – Ты уж с ним там поаккуратней. За него опять просили. В общем, ты сам знаешь. Бобби застонал, почти бесшумно. – Ты мне звонишь только ради этого? – он сел на корточки около кровати и всверлился глазами в профиль Ханбина. – Не понимаю я, зачем он нам. Мелкий засранец, от которого пользы-то нет никакой. – А тебе понимать и не нужно. Просто делай, что говорят. – Йа, – чертыхнулся в ответ Бобби. – Вот возьму и скину его с крыши. – Не скинешь, – уверено парировали с того конца. – Он что-то сказал, пока пил? – Не-а, – зевнул в телефон Бобби. – Вылакал две цельные бутылки соджу и обругал меня нехорошими словами. В ухо Бобби тут же расхохотались. – Что, не заслужил хороших? – Больно мне надо от такого говнюка, – равнодушно ответил Бобби. – Бестолковый ты болван, тебе было приказано подружиться. – Не хочу, – огрызнулся Бобби, сбрасывая звонок. – Дружить с подобными даже понарошку обломно как-то, реально бесит, – зло процедил Бобби, откидывая телефон в сторону. Он тихо и осторожно вполз на кровать и, опершись на локти, застыл над спящим Ханбином. Бобби наклонил голову вправо, потом влево, всё это время не сводя глаз с лица младшего. – Красивый, с этим не поспоришь, – Бобби холодно улыбнулся. – Но такой безмозглый и дурной. Слышь, малой, ты сам меня бесишь не меньше! – Странно, почему у такого безродного оборванца лицо, как у отпрыска уважаемого и достойного семейства, – Бобби прищурился. – Овал лица, нос, скулы – будто бы неподдельное наследие благородной крови. Бобби ясно осознал, что уже долгое время смотрит на Ханбина, но не мог оторвать глаз от него. Спящий Ханбин был словно третьей вариацией самого себя. К первой Бобби относил повседневное состояние Ханбина – постоянное раздражение от всего и всех, ни дотронуться, ни слова сказать. Чуть потянешься и тот уже искрится от электрических разрядов. Это был Ханбин, который противостоял всему человеческому обществу. Такой Ханбин умел выворачиваться из любой передряги, и он умел убивать. Ко второй – когда Ханбин улыбался. Его лицо в этот момент будто перекраивали за долю секунды, и он становился совсем другим человеком. В ответ хотелось не улыбаться, а замереть от немого покорства и не дышать. Бобби однажды уже испытывал нечто подобное, когда родители водили его в храм в далёком детстве. Новая, третья, вариация, открывшаяся Бобби только что, – спящий Ханбин. Настолько болезненно беззащитный и хрупкий. С гладким, выровненным во всех уголках, лицом, не злым, не выражающим презрение, не испуганным, без единого искажения и смявшейся в морщинку или складку кожей. С прикрытыми веками теми самыми колкими глазами. В спящем Ханбине не было ни капли ненависти или злости, он не нёс на себе ни единой из тяжёлых, стекающих грязью на красивое лицо, плечи и тело, собственных ошибок и тайн. В нём не было ни лжи, ни угрюмого утаивания. В нём полностью отсутствовал тот, кто на складе столь легко стрелял по потерявшим разум людям; тот, кто умел убивать. И каждый из этих трёх Ким Ханбинов был истинным Ханбином. «Вот ведь», – чертыхнулся про себя Бобби. – «Лицо как у истинного принца, а он людей убивает и с мужиками трахается». Бобби непроизвольно представил, каким Ханбин был тогда, в доме своего парня, тем самым вечером. Наверное, его тело покрылось потом, волосы прилипли ко лбу. И губы вот точно так же были приоткрыты, открываясь ещё шире в определённом ритме. Кожа на щеках уж точно была залита румянцем, а глаза плотно зажмурены. Бобби тяжело вздохнул, в голове на мгновение зазвучал услышанный когда-то стон. Вот только выражение лица Ханбина он так и не смог представить себе полностью, какой-то целой нерушимой картиной. Каким же бывает этот парень рядом с тем, кто смог с ним совладать?! Бобби мотнул головой, стряхивая лишние мысли. – Эй, мышонок, – прошептал Бобби, наклонившись к Ханбину совсем близко. – Сегодня от тебя не пахнет твоим мышиным принцем. А он не расстроится, что ты спишь в постели другого? Весь такой беззащитный, – он оторвал одну руку от кровати и, балансируя на второй, дотронулся до Ханбина, осторожно сместив в сторону растрепавшиеся пряди отрастающей чёлки. Ресницы младшего слегка дрогнули. Глаза Бобби потемнели, а уши едва заметно завибрировали, но Ханбин по-прежнему абсолютно точно спал. – Мышонок, реагируешь на прикосновения, да?! – Бобби усмехнулся, очень аккуратно, почти невесомо, касаясь большим пальцем губ Ханбина. По коже сразу же отпечаталось тёплое влажное дыхание парня. – М-м-м, мягонькие. Оскалился Бобби, чувствуя, как его лицо искажается чем-то отвратительным, даже отдалённо непохожим на улыбку. Если бы Ханбин сейчас проснулся и увидел перед собой нынешнее выражении лица Бобби, он бы точно закричал от ужаса. Но младший спал. Он слабо перехватил руку Бобби за запястье и перекатился со спины на бок, подмяв ладонь Бобби щекой. – Ох ты ж, блин, – продолжал холодно скалиться Бобби. – Принял меня за своего дружка? Что за тупица! И как такой бесполезный солдат может быть нужен, ума не приложу. Бобби вытянул руку из-под Ханбина, сел, скрестив ноги, и подпёр щёку кулаком, уставившись на спящего. Он просидел так несколько долгих минут, после чего устало вздохнул, размял шею и раздражённо выругался в полголоса. – Не понимаю. От этого пацана проку никакого. Ладно бы служил в каком-то секретном отделе, имел доступ к чему-то сокровенному. А так… Одной рожей и вышел. Бобби наконец-то слез с кровати и один за другим стянул с Ханбина кроссовки, скидывая их прямо на пол. – Слушай, мышонок, может, старушенция хочет тебя в любовники? Он загоготал в голос, подтягивая Ханбина ближе к краю кровати. Тот начал просыпаться, бормоча что-то бессвязное в покрывало. – Давай, малой, поднимись немного. Бобби пытался стянуть с Ханбина грязную куртку и залитую алкоголем толстовку, но тот упорно желал упасть на кровать обратно. Старшему приходилось постоянно хватать Ханбина то за руки, то за плечи и удерживать в сидячем положении. И хотя Ханбин хаотично болтался из стороны в строну, начав вновь обругивать Бобби матом, не открывая глаз, Бобби заметил, как легко группируется Ханбин совершенно неосознанно. Попытайся старший его сейчас придушить, и Ханбин наверняка бы дал сдачи, протрезвев в тот же момент. Каменно-натянутые мышцы младшего Бобби прочувствовал ещё тогда, на складе, и они вновь перекатывались внутри Ханбина под ладонями старшего. Бобби невольно улыбнулся, вспоминая застывшего на миг Ханбина, когда он ему той ночью ягодицу сжал. «Вот уж несомненно у него сердце в пятки провалилось. Тот ещё трусишка», – мысленно засмаковал в памяти те моменты Бобби. Сейчас же на Ханбине не было множества одежды из экипировки и плотного бронежилета. В одной тонкой футболке он казался совсем хрупким и лет на десять моложе. Острые ключицы расходились лучами в противоположные друг от друга стороны, теряясь под тканью. У Ханбина словно бы совсем отсутствовал подкожный жир, поэтому каждая мышца, даже самая мелкая, чётко пропечатывалась под кожей. – А жрёт, как два здоровых мужика. Бобби ослабил хвату, позволяя вновь уснувшему Ханбину завалиться на спину. Он вытащил из комода запасное одеяло и небрежно укрыл им младшего. Прихватив грязную толстовку с кроссовками, Бобби выключил свет, выскальзывая в коридор и прикрывая за собой дверь.