Китобой

(не бечено) «Одного из моих ребят…» Фраза повисла в кабинете – законченная, но недосказанная. – Не про Ким Ханбина ты сейчас говоришь? – спросил Донгун. Ча Хонгю изумлённо вздёрнул брови. Очень давно Сон Донгун не произносил этого имени во время «деловых» встреч. – Про него, – осторожно кивнул Хонгю. – Как ты узнал? – Чистая догадка, – усмехнулся тот, расслабленно откидываясь на спинку кресла. – Я недавно наводил о нём справки и узнал, что мальчишка единственный выживший из твоего подразделения. К тому же тот самый, которого отправили к О Донвану. – Однако, – хитро прищурился Хонгю. – Почему ты вспомнил про него? Уже прошло почти десять лет. Зачем интересоваться его судьбой? – Не более чем забавное стечение обстоятельств, – Донгун взял со стола дорогую, подаренную кем-то из партнёров, ручку и принялся вертеть в пальцах. Сон Донгун замолчал. Раскрывать свой вновь появившийся интерес перед Ча Хонгю было не к чему. К тому же, чем меньше тот знает, тем сподручнее самому Донгуну. Минхо всегда был паршивой овцой, но превосходно скрывал одну из самых своих позорных сторон. Никто из «коллег» Донгуна не был в курсе похождений его сына. И сам Донгун был относительно удовлетворён чистоплотностью Минхо. Тот в свою очередь не протестовал против женитьбы в будущем. Только вот Ким Ханбин подзадержался в жизни Минхо. И Донгун был уверен, что смерть этого мальчика ударит по сыну – слишком тот вцепился в Ханбина. Вопрос состоял лишь в том, насколько сильно?! – Так я могу на тебя рассчитывать? – нарушил затянувшееся молчание Хонгю. – Я не уверен, что нам следует убивать его сейчас. Не стоит лишать его жизни, но выслать из страны – вполне. Он может ещё пригодиться. – Нет, его нужно именно ликвидировать, – Хонгю подался вперёд, опираясь локтями на колени. – Да, он может пригодиться в мелких делах, но после резни он всё больше выходит из-под контроля. Раньше я мог отслеживать все его дела и поведение, а послать его к О Донвану стало ошибкой. Этот случай на складе расшатал пацана, нервы сдают и его рот способен начать болтать лишнее. Если Ханбин заговорит, то потянет за собой всех. Понимаешь, к чему всё идёт?! Они доберутся до меня, до тебя и остальных, – Хонгю сделал глубокий вдох и продолжил. – Мы должны были зачистить на складе всех, но тот альфа… Это ведь не твой? – Не мой, – задумчиво ответил Донгун. В словах Ча Хонгю был смысл. – Разве ты не вымуштровал своих ребят, чтобы они не болтали? – Признаю, что брать Ханбина в отряд было глупо, – горько усмехнулся Ча Хонгю. – Он слишком нестабильный, я предупреждал, – холодно произнёс Донгун. – Тогда почему сейчас ты против его ликвидации? Пока я его подсунул к следакам, лишь бы его не уволили и не потащили на доследование по делу Китов, а О Донван уж постарается уберечь парня. Уверен, Ханбин ему напоминает о прошлом. Но эти козлы из отдела внутренних расследований всё равно приставили к нему няньку. Пацан начинает паниковать, скоро он устанет слушать байки про то, что ему нужно дождаться какой-то информации, которой просто нет в этом отделе, и я лишь скормил ему сказку, чтобы заткнуть на время. Вот тогда-то он может пойти сдаваться. Он же, блять, у нас всё не может разобраться со своей совестью! Нет, его необходимо прикончить как можно скорее, – Хонгю тяжело дышал и его глаза зло бегали из стороны в сторону. Ситуация вышла из-под его контроля и он был в ярости. – Всё потому, что ты не натаскивал Ханбина для Китов с детства, – усмехнулся Донгун. – Забавно, Ким Ханбин всегда был твоим любимчиком, ты его холил и лелеял, а теперь жаждешь убить. – Он не оправдал моих ожиданий, – сплюнул Ча Хонгю. Донгун поморщился, стало жаль ковёр. – Ты прав отчасти – Ханбин довольно опасен для нас в нынешнем развитие событий, – Донгун, облокотившись на стол, упёр подбородок в сцепленные пальцами руки. – Сейчас самое подходящее время, чтобы убрать Ханбина, – приободрился Ча Хонгю. – Того альфу так и не нашли, хотя и сам он не вышел на Ханбина, как я ожидал и надеялся подцепить того на наживку, но теперь, если на Ханбина нападёт киборг, это спишут на преследование. Я уверен в этом! Ханбина показывали по всем каналам, он теперь, блять, звезда! Покруче иных айдолов, ха! – Донгун хмыкнул, а Хонгю выжидающе посмотрел на него. Вновь повисло молчание. Донгун хмурился, обдумывал план действий. – Слушай, у тебя же есть какой-нибудь полуфабрикат из тех, кого ты пытался сделать альфой? – Хонгю нетерпеливо поёрзал. – Есть один. Последний, – заговорил тяжёлым голосом Донгун. – Последний из тех двух, которых удалось покрыть плёнкой почти полностью. Остальные подыхали ещё на ранней стадии внедрения. Ты ведь помнишь Мун Джесока? Возьмёшь его – и случай на складе, и смерть Ханбина будет самой логичной трагедией на свете. – Мун Джесок? Ты шутишь?! – изумился Хонгю. – Он ещё жив? – Конечно, – спокойно ответил Донгун. – Я тестирую на нём новые лекарства и способы борьбы с безумием киборгов. И он достаточно безумен, чтобы убить по приказу. Особенно Ханбина. Пожалуй, это задание Джесока даже осчастливит. – Как ты его сдерживал всё это время? Насколько я помню, Джесоку оставалось немного, чтобы стать альфой, – Хонгю засомневался. Если такой сильный киборг выйдет из-под контроля, то это обязательно обернётся катастрофой. – Об этом не беспокойся, – Донгун вновь откинулся на спинку кресла. – У меня есть свои способы усмирять сошедших с ума киборгов. Но Джесок должен вернуться живым после дела, он мне ещё нужен. У меня больше нет замены ему, а искать нового подопытного сейчас слишком опасно. Из-за этого сбежавшего со склада альфы. – Я всё же думал, что это твой, – Хонгю внимательно посмотрел на Сон Донгуна. – Думал, что ты смог достигнуть цели и создать совершенное оружие. – Все подкинутые тобой мальчишки оказались лишь мусором. Собственно, чего ещё ждать от выблядков отбросов, которых те оставили в твоём приюте, – Донгун разочарованно взглянул на Хонгю, словно бы именно тот был повинен во всех провальных опытах над людьми. – И я сам бы хотел узнать, откуда взялся столь чудесный экземпляр. Мне хочется его в коллекцию, очень жаль, что придётся уничтожить. – Чудесный? – Хонгю скривился от отвращения. – Этот монстр рвал людей на части там, на складе. – Не важно, что он делает, ведь он вершина современной науки! – Мне не понять твоего восхищения, – усмехнулся Хонгю, вставая. – Значит, мы договорились? – Да, – Донгун кивнул. – Я подготовлю Джесока. Хотя я не уверен, что нам так уж и необходимо убивать Ким Ханбина. – Так будет лучше, – бросил Ча Хонгю, покидая кабинет. – Возможно, – тихо проговорил Донгун, прищурив глаза. – Жалкий неудачник, всё пытаешься спасти свою задницу. Знал бы ты, что уже слишком поздно, – он встал налить себе немного виски, сел обратно в кресло и нажал кнопку вызова. – Госок, зайди ко мне немедленно! Менее чем через минуту перед ним стоял его верный помощник Мин Госок. Пожилой мужчина почтительно согнулся в поклоне. – Наши планы на Ким Ханбина поменялись. Отмени все подготовки для его «устранения», теперь нам необходимо его ликвидировать в ближайшее время. Поручим это Джесоку. Займись этим, – Донгун взглядом указал ассистенту на дверь. Госок молча поклонился, исчезая без единого звука. *** Ханбин, погрузившись в свои мысли, вертел в руках кроссовок. Они торчали в этом отделе уже приличное время, а Ханбин успел облапать половину стенда, но до сих пор так ничего и не примерил. Мешки под его глазами, как казалось Бобби, темнели из-за каждой минуты простоя, но Ханбин продолжал скурпулёзно рассматривал обувку. Бобби соскользнул глазами с тёмных кругов Ханбина вниз. Лицо у того было круглое и бледное, как полный диск луны особо тёмной ночью. Ханбин сам по себе довольно круглолицый, не смотря на худобу, но сегодня распух до формы шара. – Вместо кроссовок купи себе одеяло и подушку, – обронил Бобби. – Шёл бы спать, смотреть тошно! – А ты не смотри, – равнодушно ответил Ханбин, не поворачивая головы. – Да больно надо, – совсем тихо проговорил Бобби, но глаз не отвёл. Что-то в Ханбине последнее время так и притягивало внимание. Бобби то и дело ловил себя на том, что разглядывает напарника или же, что ещё хуже, думает о нём. «Как репей, сука, к мозгу прилип!» – злился иногда Бобби. Но всё же Ханбин был действительно интересен, этой своей непонятной ролью в не менее непонятной заварушке. Бобби списывал свой интерес именно на это. Ему не хотелось думать о том, будто ему нравится разглядывать Ханбина. Ещё меньше Бобби хотелось думать о том, что он иногда вспоминает ночь, проведённую около дома человека, с которым у Ханбина отношения. Бобби интересно, помнит ли Ханбин, как он – Бобби – бродил там по ночам и пугал того до истерики. «Этот балбес даже слова вспомнил не правильно», – разочарованно думал Бобби. – «Я так старался нашептать ему их понежнее, а он всё забыл! Как же бесит!» – Я почти закончил, – донеслось до Бобби с другого конца стенда. – Хватит уже на меня так смотреть! – Ханбин недовольно прицокнул и взял с полки следующий кроссовок. «Странно», – подумалось Бобби. – «Когда он успел оказаться так далеко?» Сам он всё также стоял около стеллажа с кепками и, выходит, всё это время таращился на Ханбина. Бобби вдруг поймал себя на том, что открыто разглядывает губы Ханбина, в тот момент, когда напарник высунул наружу язык и обвёл кончиком по кругу. В пальцах сразу кольнуло. Кажется, он ещё помнит, какие у Ханбина мягкие на ощупь губы. Мягкие и горячие. С трудом Бобби удалось отвести глаза, он задумчиво попинал носком своего ботинка стеллаж и, крутанувшись вокруг оси, присел на пуф. Где-то там завозился Ханбин, решившийся наконец-то на примерку приглянувшихся моделей. Бобби поставил локти на колени и уложил лицо в чаши рук. Думать он в принципе не любил, ни к чему хорошему его это обычно не приводило, но последнее время в жизни всё шло не так. Раньше жить было довольно просто: если кто-то не нравился, то не нравился; если кто-то не бесил, то, можно сказать, нравился. Люди делились на тех, кого можно было убить и тех, чьё имя не значилось в списке зачистки, значит, и интереса для Бобби не представляли. Ханбина сначала нужно было убить, а сейчас наоборот. Ханбин жутко бесит, но совсем не не нравится. По крайней мере так, как не нравились люди до него. Наверное, Бобби стоит поговорить со старухой Ким, потому что он запутался. Сам Бобби почти не помнит своего детства до момента, как его поместили в тренировочный лагерь. И весь его социальный опыт так и остался похоронен где-то глубоко в памяти. Сейчас он ему очень бы пригодился. Потому что внутри у него творилась какая-то хуйня, иначе не назовёшь. – Бобби-хён, – он вздрогнул, уставившись на замеревшие около него ноги Ханбина. – Ты уснул что ли? Я уже всё померил и выбрал, пойдём к кассе. Ноги качнулись и сделали шаг в сторону, но вновь замерли, когда Бобби схватил Ханбина за руку, тормозя. По ладони прошлись мурашки. Это, наверное, от Ханбина. Удивительно, но тот не попытался вырваться из хватких пальцев Бобби. Кожа у Ханбина была приятно тепловатой и сухой. – Погоди, Малой. Я тут немного поломался, – пробубнил Бобби. – Что? Поломался? Это как? – Я что вслух сказал? – Бобби отпустил тёплую руку, вскидывая голову и растерянно глядя на Ханбина. В ответ на него из-под длинной чёлки недоумённо смотрели два почти круглых глаза, что для Ханбина с его вечно полуопущенными веками было редкостью. Почти нонсенс. Почти – потому что Бобби помнил его глаза на складе той ночью. – Хён, тебе нехорошо? – взволновано спросил Ханбин, опускаясь на корточки рядом. – Да нет, норм всё, – Бобби покачал головой. И совсем тихо добавил. – Просто осознал, что слишком долго думаю о человеке, о котором думать вовсе и не нужно. Он вновь поднял глаза на Ханбина, собираясь встать, и чертыхнулся: – Я что опять вслух? – Ага, – Ханбин смущённо улыбнулся. И оба они так и не сдвинулись с места. – Бобби-хён, ты что на замужнюю дамочку запал? – наконец выдал Ханбин. И Бобби отчего-то зашёлся безумным хихиканьем – смехом такое было сложно назвать. Шушукающиеся в углу, за их спинами, девочки мгновенно замолкли, а совсем ничего не понявший Ханбин вновь скривил рот в ещё более сконфуженной улыбке. – Блять, с чего такие выводы? – Бобби уткнулся носом в руки, похрюкивая, но уже успокаиваясь. – Ну блин, – глаза Ханбина перестали быть похожими по форме на полнолуние и из-за опущенных век его взгляд вновь похолодел, – ты был похож на влюблённого идиота, но, видимо, ты всего лишь просто идиот. Сиди и ломайся тут сколько хочешь, а я пошёл! – забубнил Ханбин, не то от досады, не то от раздражения, в который раз костеря чудного напарника. – Но-но-но, ты тут не обзывайся, мне на тебя ещё рапорт писать, – Бобби вскочил следом. – Блять, – выдохнул Ханбин, и до выхода из отдела беззвучно пережёвывал проклятья в адрес Бобби. Тот тоже молчал, вновь закопавшись в себе. Они не открывали ртов минут пятнадцать. Плюс-минус. Пока Бобби вдруг не навалился на Ханбина посреди торгового центра. – И всё-таки, – он придвинул Ханбина ближе к себе, приобняв за плечо. – С чего ты решил, что я выгляжу влюблённым в кого-то? – Отодвинься, от тебя слюна летит во все стороны! – Ханбин рванул в сторону. Бобби оказался непозволительно близко, и Ханбина чуть не выбросило из собственного тела от неожиданности. – Ладно-ладно, – Бобби мгновенно отпустил его. – Режим «принца-недотроги» активирован? Ханбин задохнулся от возмущения, хотел отхлестать колкой фразой, но в ответ из него вышли только лишь невнятные звуки. Пришлось сконфуженно отвернуться. – Потому что, наверное, влюблённые люди выглядят одинаково, – сказал Ханбин, успокоившись. – Ты прям знаток такой?! – воскликнул с хитринкой в голосе Бобби. – Может, и не знаток с внушительным списком побед, но… – он замялся. – Но? – настойчиво спросил Бобби. – Ой, отвали короче, – Ханбин трусливо ускорил шаг. – Сыкло, – усмехнулся ему вслед Бобби, но тоже поспешил. – Короче, Малой, не угадал ты, – продолжил тему Бобби, догнав Ханбина. – Просто есть один человек, который меня то бесит, то вроде и нет. Даже наоборот. Странное дело же, ну! – Ничего и не странное, – проворчал Ханбин. – Очень даже похоже на влюблённость. – Вот заладил! – отмахнулся от него Бобби. – Вообще, что ты за мной увязался? – раздражённо спросил Ханбин. – Вообще, что ты после обморока потащился в магазин? – поддел его Бобби. – Да блин! – Ханбин закусил губу, чтобы не сорваться. Их разговор никак не походил на нормальный. Бобби словно специально ёрзал по фразам, провоцируя, и очень этим выбешивал. Ханбин не особо любил общаться с людьми, да и не умел. Точнее не привык. В Китах с сослуживцами его связывало только общее дело. Вне работы знакомых у него не было. В приюте был хён, но давно затерялся в плаванье по «свободной» жизни. Наверное, если бы он поступил в какой-нибудь колледж или университет, то повстречал бы других людей, но не сложилось. Он не мог оплатить себе образование. Так что у него был только Мино, который на Бобби совсем не похож. – Вот прям кроссовки очень нужны, да? – не отставал Бобби. – Очень! – огрызнулся Ханбин. – Ты что мазохист?! – Чего? – Ханбин воскликнул так громко, что на него и Бобби оглянулись проходящие вблизи люди. – Тебе же плохо, так зачем шопиться? – Ханбин понял, что Бобби не отстанет. Проще сдаться. – Так получилось, что я долго не покупал новой одежды, – сказал он глухо. – Выгляжу как оборванец, неудобно перед новыми коллегами. Ханбин немного лукавил – не только перед коллегами. Бобби замолчал, ощупывая его глазами. Ханбин кое-как сдержал порывистое желание дать дёру. По телу пробежали колючие мурашки из-за неловкой ситуации. И особенно подрывало на убежать, когда Бобби от пяток добрался до ханбиновых глаз, внимательно заглядывая в них своими – узкими, тёмными и цепкими. В них не было ни единой весёлой искорки, кои отыгрывали свою особую мелодию в голосе Бобби – словно глаза и голос не принадлежали одному человеку. Взрослый и матёрый мужчина стоял рядом с ещё неразумным подростком, то и дело забывающем о манерах – вот такой этот Бобби. И Ханбину было не по себе рядом с ним. Слишком всего было понапихано в Бобби и резонировало с окружающим миром, да и с самим Ханбином тоже. – Пойдём, – сказал Бобби, снова ухватив Ханбина за руку и быстро утягивая за собой. – Да чего ты опять? – воскликнул Ханбин у него за спиной. От рывка по голени прилетело пакетом с двумя коробками с кроссовками внутри, и настроения это Ханбину не улучшило. – Ты реально на оборванца похож, – усмехнулся Бобби. – Посмотри, даже резинка рукавов в дырах уже. Как хён, имею право купить тебе что-то в подарок. Здесь же так принято, да?! – он увлечённо тащил за собой Ханбина, радуясь новой игре. Ханбину жгло запястье – там, где пальцы Бобби сжимали его. Он попытался затормозить и вытянуть руку из хватки Бобби, но тот держал крепко. – Блять, хён, отпусти, – зашипел Ханбин, так и не сумевший остановить тараном несущегося куда-то напарника. – Люди же смотрят! Вечером в торговом центре было полно покупателей и двое взрослых парней, держащихся за руки, вызывали неподдельный интерес к себе. До ушей Ханбина долетали обрывки предположений – не артисты ли они, а может парочка, и совсем молодежь распустилась. Ханбин уже чувствовал, как горят мочки. Не хватало ещё покраснеть при всех из-за того, что его за руку держит другой парень. – Ну и пофиг на них, – Бобби не остановился. «Сука!» – выстрелило в голове у Ханбина, но почему-то он совсем не удивился словам Бобби – это было в его духе. От Бобби Ханбину в дар досталась брендовая толстовка, от которой он отказывался так долго, насколько смог – пришлось снова уступить, когда на них начали пристально смотреть сотрудники магазина. Очень пристально. Это смутило до нельзя, и Ханбин вместе с непомерно большим для одной толстовки картонным пакетом вылетел из отдела пулей. Или снарядом, готовым разорваться на много маленьких Ханбинов, вопящих матом от негодования. Бобби следовал за ним с ухмылкой кота и светился от довольства. Ханбин начал подозревать, что тому просто нравится его злить. Пакеты били по ногам, а Ханбина клонило в сон. Он обещал Мино поесть, но аппетит пропал и хотелось поскорее оказаться в кровати. Ханбин вытянул шею, оглядываясь, чтобы понять, где выход из торгового центра. Бобби пристроился рядом. Заметив указатель, Ханбин молча направился в ту сторону. Вокруг шумели люди и этого было вполне достаточно – посторонние звуки заполняли тягучую пустоту между ними двумя. Ханбин украдкой посмотрел на идущего возле него Бобби – тот со скучающим видом разглядывал витрины. Он тоже выглядел уставшим. Ханбину стало стыдно, ведь наверняка Бобби тоже вымотался. Он опекал его целый день, проторчал с ним в больнице и даже пошёл в магазин, хотя рабочий день уже закончился и он мог просто поехать домой отдыхать. – Спас…, – Ханбин понял, что не поблагодарил за толстовку, но слова оборвались, а дыхание словно перекрыло. Прямо на них по коридору шёл высокий человек в чёрной одежде и лицо его скрывал капюшон. Пальцы дрогнули, у ног о порядком затоптанный пол стукнулись пакеты с глухим звуком, а Бобби врезался в плечо, не успев затормозить из-за резко остановившегося напарника. Ханбин хотел сморгнуть, чтобы всё вокруг вновь наполнилось звуками, но глаза не хотели закрываться ни на миг, уши заложило, а время исказилось, замедлившись вдвое. Человек в капюшоне приближался, ему оставалось до Ханбина несколько шагов. – О чём задумался? – спросил Бобби, неожиданно выворачивая голову так, чтобы его лицо оказалось перед лицом Ханбина. Они стукнулись носами прежде, чем Ханбин успел отклониться. Человек в чёрном спокойно прошёл мимо, даже не взглянув на них. – Айщ! – зашипел Ханбин, потирая ушибленный нос. – Дурак совсем?! – выпалил Ханбин прежде, чем сообразил, тут же сконфуженно умолкая. Он опять забылся, а ведь Бобби ему не друг. Старший удивительным образом умеет подкупать: собой, своей аурой, тёплым голосом и смешливым лицом. Всё в нём и сам он весь – такой, что продашься задёшево. Вот Бобби уже гогочет над нелепой ситуацией и покрасневшим от сдерживаемых эмоций Ханбином. И самое поганое, что ему, Ханбину, начинает нравиться. Это. И весь Бобби сам. – Так чего задумался? – повторился Бобби. – Что-то я сомневаюсь, – тихо пробормотал Ханбин. – Сомневаюсь в воспоминаниях. Знаешь, бывает такое чувство, вроде ты уверен в чём-то, но вдруг закрадываются сомнения. – Ага, я постоянно в школе сомневался в некоторых научных формулах. – Только в некоторых? – скептически процедил Ханбин. – И потом оказалось, что их-то я верно запомнил, а все остальные нет, – он довольно расхохотался. – Не смешно, – нахмурился Ханбин. – Ты сомневаешься, что верно вспомнил слова того киборга? – вдруг серьёзно заговорил Бобби. Ханбин молча кивнул, добавив после паузы: – Мне кажется, я что-то напутал. – Как вариант, киборг сказал тебе что-то такое ужасное, настолько пугающее тебя до сих пор, и поэтому твои воспоминания исказились, – Бобби внимательно посмотрел Ханбину прямо в глаза. – Я не знаю, – Ханбин растерянно пожал плечами. – Не помню. – Не торопи свою память, – посоветовал Бобби. – Иногда на восстановление уходят не дни, а годы. – Мне всё чаще кажется, что и альфы того не было. Может, у меня с головой что-то не то? – обронил Ханбин и сразу же понял, что зря. Такое точно не говорят агенту отдела внутренних расследований, проверяющему тебя на профпригодность. Бобби промолчал. С Бобби Ханбин распрощался сразу, как они вышли из торгового центра. Разговаривать больше совсем не хотелось. Сегодня он уже слишком открылся и позволил Бобби приблизиться. Поэтому, чтобы не оставаться с Бобби наедине на пустеющих улицах, Ханбин юркнул в стоящее в ожидании случайного клиента такси, едва успев попрощаться с напарником. Пока он ехал свои двадцать минут до дома, в голове Ханбина то и дело всплывали обрывочные воспоминания вечера. И, конечно же, самые, по его мнению, неловкие и смущающие. Если бы это было возможным, Ханбин бы выпрыгнул из такси и сбежал от них, от всего. Лишь бы не ощущать вновь сжатые на его запястье пальцы Бобби, или проникающий взгляд тёмных глаз, или его голоса – забирающегося своей хрипотой в голову и что-то там переставляющего. Бобби хотелось слушать и открываться перед ним, но Ханбин по-прежнему помнил, кто такой Бобби и зачем он здесь, оттого и не мог позволить себе верить ему. Забравшись на кровать, Ханбин кое-как стянул с себя штаны, а толстовку уже поленился, из него словно выкачали все силы. В трусах и толстовке он подлез под одеяло. Ханбин даже не включил свет, когда добрался до квартиры. Где-то около кровати остались неразобранные пакеты с покупками. Всё, о чём мечтал Ханбин почти весь день, так об этой минуте – вот он ложится в кровать и мгновенно засыпает. Но… Воспоминания вышли на второй круг трансляции, только теперь были не о Бобби. Было странно осознавать, что последнее время он умудрялся не вспоминать киборга со склада. Перестал чувствовать страх, а визиты того к дому Мино казались какими-то далёкими, словно минул как минимум год. Ханбин потёр уставшие глаза, прикрыл веки и подумал, почему так вышло. Сегодня он вспомнил слова киборга, но всё больше сомневается в них. Простой прохожий на миг испугал Ханбина в торговом центре и снова всколыхнул воспоминания о том, что альфа преследовал его, даже приходил к дому Мино. И странно, что Ханбин на какое-то время совершенно забыл об опасности, ведь киборга так и не поймали. Наверное, какую-то роль сыграло возвращение в свою квартиру, где никто не караулит его под балконом. Или же, Бобби слишком сильно перетянул на себя его внимание. Ханбин пытался держать себя под контролем, но то и дело рушился на каком-либо пустяковом случае. Бобби и Мино – то, о чём Ханбин думал постоянно, а о чём-либо другом вспоминал лишь тогда, когда это напоминало о себе. Он перестал пытаться понять, зачем его послали в отдел расследований и что ему нужно там найти, перестал озираться на улице и отслеживать новости о поисках альфы. Всё, о чём он думал, как ему удержаться. Перестать ссориться с Мино, перестать психовать из-за любого действия Бобби. Потому что Ханбин слишком хорошо понимал, почему его так злит напарник – Бобби нравится Ханбину и это в самом деле погано. И, кажется, он злится за это и на Мино, будто тот виноват, что допустил такое. Из-за своих бесполезных метаний Ханбин безответственно забыл о том, в какой жопе он в действительности находится. Чувства перекрыли ему разум, глаза и уши. Бобби не зря его постоянно одёргивал, потому что Ханбин сам на себя не был похож. Вёл себя совершено по-детски и непрофессионально. Что ему стоит отыгрывать нужную роль?! Он столько лет успешно актёрствовал в Китах. Проще простого для Ким Ханбина. К тому же, так безрассудно сбалтывать то и дело лишнее перед Бобби – тем, кто может потопить Ханбина. Как же глупо он подвёл сам себя! Нет, Ханбин и правда облажался. Ему нужно не в своих чувствах копаться, а разгребать всё то дерьмо, которое теснит его к краю пропасти. Ханбину следует чётче узнать какого рода информацию ему искать в отделе расследований, также начать вести себя спокойнее и завести со всеми дружеские отношения, не трепаться о лишнем рядом с Бобби, а ещё подготовить план на тот случай, если попадёт под суд. Вот что главное сейчас. Ему некогда трястить от страха из-за мифического альфы и, тем более, зацикливаться на чувствах к кому-либо. В этой сфере его жизни и так всё уже решено, Ханбин любит Мино, Мино его парень – всё проще некуда. А Бобби просто очень харизматичный, Ханбин впервые встретил такого человека, с таким обаянием и аурой, вот потому и заинтересовался, не более. Во всём остальном Бобби Мино абсолютно не ровня и не стоит думать о нём совсем. С головой, полной сомнительной мотивации и возникшего упрямого стремления перестать быть тряпкой и вырваться из этого болота, Ханбин, хоть и очень уставший, мечтающий о сне, смог уснуть лишь через несколько часов.