Железнодорожная ветка древа миров

Первая поездка в Питер не задалась – надо было срочно рвать когти на край области, где уже бушевал фестиваль, ради которого все и затевалось, поэтому, наобещав чего-то сокровенного рядам домиков на берегу Невы и с тоской кивнув Исаакию, он нырнул обратно в метро и покатил на Балтийский вокзал. Стоило набитой пенсионерами электричке отползти от платформы, как сосед напротив подался вперед и произнес полувопросительно: – Тула. – Никогда там не бывал, – только и выговорилось в ответ. – А я трижды, – вздохнул попутчик и повторил: – Тула, вам на «А». – Архангельск, – отозвался он, решив ничему не удивляться. Говорили все вокруг, что Питер город эксцентричный, сам тоже немало мечтал о чудных незнакомцах, теперь грех жаловаться. Азартный собеседник сошел в Верево, уже из тамбура оставив-таки за собой последнее слово. Он беспомощно оглянулся по сторонам: простите, дескать, что спать помешал, порядков ваших не знаю, все дела. Его взгляд поймала сидевшая через проход старушка: – Ораниенбаум! Если она рассчитывала испугать приезжего заковыристым словом, то не на того напала: уже попробовал на вкус все названия Балтийского направления, пока у кассы стоял; да, звучит как «топинамбур», но видали и не такое. – Магадан! – ответил он, начиная входить во вкус. Ехать предстояло аж до самой Луги, два с хвостиком часа, телефон бы за это время пару раз сел, а играть в города с незнакомцами было, по крайней мере, необычно. – Ты ведь не питерский, да? – спросила старушка, проехав Гатчину, когда он в очередной раз замялся, перебирая в памяти подходящие города. – Угадали, подмосковный, – вздохнул он. – Так заметно? – Заметно, – улыбнулась она. – Играешь, спустя рукава. Или правил не знаешь. – Не знаю. А расскажите! – Будет и у него в душе что-то настоящее, питерское. Правила оказались простыми: каждый раз, называя город, вспоминать, бывал ли ты там, и отдавать второму игроку маленькое и яркое воспоминание о поездке, – если же сам там не был, то нужно, напротив, взять чужое воспоминание. – А если, скажем, ни я туда не ездил, ни вы? – улыбнулся он, переваривая негаданное волшебство, похожее на съеденное вчера ночью мороженое, по-особому, по-питерски сладкое. – Тогда, – прикрыла глаза старушка, – ночью этот город заберет тебя. До утра или до конца жизни – как повезет. – Посмотрев в его ошалевшие глаза, она поспешно добавила: – Да не бойся, ты пока не знал, был в полнейшей безопасности. Ни единого-то вкусного образа мне не дал. – Простите, – потупился он, смущенно отвернувшись к окну. Там промелькнула станция Дивенская. Ему еще не доводилось получать от мира таких ярких призывов к действию. – Сыграем еще? Сергиев Посад, вам на «д». Наутро он возвращался, снова один: все приятели еще спали, а у него – поезд, Подмосковье, учеба… Скоро наступит очередной завал, и ему надо будет очень-очень постараться не пожалеть, что вообще поехал. А значит, надо сеять волшебство повсюду. Старичок, с которым предстояло ехать до столицы, окинул попутчика скептическим взглядом и собирался уже закрыть глаза, когда услышал: – А может, сыграем в города? Луга, вам на «а». – И почуял что-то давно забытое: ночь, костер, гитару… – Что ж, москвич, сыграем. Пусть будет Астрахань – я тоже был когда-то молод… В глазах у старичка светилось, что вот доедет он до Москвы, пересядет в другой поезд – и пускай себе Астрахань его забирает.