Зачем нам мир?

      Солнце медленно поднималось над горизонтом, пробираясь первыми лучами сквозь листву деревьев. Утренняя роса, радужно переливаясь, блестела на длинных травинках. Щебетание и трели птиц наполняли звуком просыпающуюся природу. Это было прекрасное и замечательное утро, которое так и шепчет тебе, что день будет прекрасным. Везение и удача пройдут с тобой рука об руку, а к вечеру ты в сладком блаженстве уснешь для нового наполненного радостью и мечтами дня.       Таковым было наше утро, которое только нас не радовало своей приветливостью. Открыв глаза, этот солнечный свет нещадно слепил и обжигал их. Слезы проступили, и на душе тоскливо все стянулось тугой веревкой. Хоть рядом и был Абелас, бережно прижимая меня, чтоб немного стало теплее, холод камней под отвесом скалы пробрался до костей.       Как долго мы шли сюда, я уже не помню. Помню, что шли долго, до тех пор, пока звуки за нашими спинами не стихли и не исчезли полностью. Я уснула на его плече, а он лишь приобнял, ближе придвинувшись.       Сейчас я дрожала от холода, от влажной одежды, и мои губы почти посинели. Порез на культе все еще побаливал. Нужно будет еще подлечиться. Волосы лезли в глаза, спутанные и покрытые засохшей грязью. Рука потянулась к ним, дрожа убрав с лица, а они как солома на ощупь — сухая и безжизненная. Подняв голову, я взглянула на Абеласа. Он уже не спал и спал ли вообще. Темные круги под глазами и уставшая полуулыбка, я положила голову обратно. Полностью истощенные и вымотанные, мы сидели под этой проклятой скалой и смотрели, как солнце медленно ползет вверх. Живот нестерпимо скрутило голодной болью, и я еще сильнее сжалась калачиком в его руках. — Тебе нужно поесть, — сказал Абелас, его голос звучал так спокойно, что мне снова хотелось закрыть глаза и заснуть. — Отдохни, я что-нибудь найду.       Мои пальцы беспомощно ухватились за рукав его куртки, и он не торопился вставать. Понимая всю глупость, разжимаю пальцы, чувствуя, как ткань выскальзывает. Вдруг становиться страшно. Я так боюсь, что я останусь одна, того, что потеряю всех, кто стал мне дорог. Он потягивается и, снимая с себя куртку, накидывает ее мне на плечи. Становиться чуть теплее.       Я впервые за это время увидела его без капюшона, странно, что он его никогда не снимал. Белые длинные волосы заплетены в косу поверху, а виски гладко выбритые. На ухе красовалась золотая серьга от мочки до самого кончика, тонкой цепочкой свисая с закрепленных колец. Смотря на него, задумалась, насколько хуже я сейчас выгляжу. Ведь он был похож на поросенка, что искупавшись в луже, вылез и, обогревшись на солнышке, покрылся засохшим слоем грязи. — Я скоро вернусь, — с этими словами он ушел. Его шаг был ослабленным, видать, и правда не спал.       Мне казалось, что время тянется ужасно долго и мучительно. Хотелось пить и есть, ужасно хотелось помыться. Я чувствовала, как кожа на лице стянулась, покрытая коркой. Меня можно было принять за нищенку из самого грязного и вонючего эльфинажа. Одно радует, что настолько ослабев, мне ничего не снилось. Только из головы все не выходила Лаель.       Еще в холмах, когда я в последний раз разговаривала с Быком, мы догадывались, что она работает на кого-то. Но вот на кого? Я намеренно кормила ее ненужной информацией, делая вид, что доверяю и посвящаю в свои тайны жизни. Любопытство — не порок! Изображая из себя наивную и глупую дурочку, она надеялась на то, что быстрее завоюет мое доверие. Кто же заподозрит в бедняжке полукровке, которой так тяжело приходиться в жизни да еще и обладающей магическим даром, шпиона. Уж точно не сама Инквизитор, что так самоотверженно борется со злом, защищает и помогает всем без исключения, вдобавок поддержавшая и приютившая магов, спасая от злых храмовников, которые после войны продолжили на них охоту. Конечно, как такая милая эльфийка, как я, не поможет столь юной особе.       Однако бросив нас с Абеласом почти на верную смерть, стало понятно, что от меня решили избавиться. А если так, то лучше бы она меня во сне прикончила. Натура у меня такая, все никак не сдохну, порой сама удивляюсь. Так что нужно было наверняка. Если она решила, что мы быстро и непринужденно склеили ласты, то пусть потешит себя этим маленьким и жалким мгновением. Придушу тварь, буду пытать, пока не захлебнется в собственной блевоте, а после… — Сниму с нее всю одежду, свяжу руки за спиной веревкой, чтоб до крови раздирала кожу на запястьях, одену на босые ноги краги с острыми, как лезвие, шипами, и пока она будет бежать, падать и ползти от меня, охваченная невыносимой болью и ужасом, скуля о пощаде, я буду считать до ста… А когда я досчитаю, начнется моя охота. Веселая игра «зубы Фен’Харела».       Стуча зубами от холода, я выговаривала шепотом каждое слово, и эти сладкие слова теплом разливались по венам. Лаель забыла, что я уже давно не инквизитор, и мне теперь не зачем спасать каждую тварь Тедаса и быть героем. Я больше не надежда на спасение. Как же она испугалась, когда узнала, что я малефикар. Видать, ее это шокировало, кто бы мог знать, что леди Инквизитор балуется с магией крови. Пусть докладывает! Пусть все знают! Малефикары опасны, но они забыли, что опаснее их есть только маг со… — Эллана. — Ты вернулся, — на время оставив свои думки, я с радостью в глазах смотрела на Абеласа. — Вот, — он протянул мне сверток из листа.       Жадно ухватившись, я развернула зеленый сверток. — Это ведь нимфея, — взглянув на знакомый мне лист, наполненный красными ягодами. — Да, — в другой руке у него было что-то обугленное. — Здесь неподалеку есть водоем.       Бросив нечто на землю, он сел рядом. — Ешь, — я протянула ему нашу импровизированную тарелку. — Я подкрепился, спасибо. — А это? — я кивнула головой в сторону черного комка. — Ну… Это заяц, — ссутулившись, он опустил голову.       Я с любопытством посмотрела на этого… зайца. — Давно не охотился? — Не было необходимости. — Вот мне нравится, — пережевывая еще одну горсточку ягодок, — все думают, если маг, то все тебе. И солнце с неба, и звезды в жопу.       Абелас покосившись, посмотрел на меня. — Я это к чему, — проглотив, сказала я. — Охотники из магов это… — Я понял, — как отрезав, расправляя плечи, Абелас поднялся и, будто с недовольством глянув на меня, сказал: — Тогда я пока займусь… этим. — Зайцем? — Да!       Подозрительно взглянув на обуглившуюся тушку, я, лишь мило улыбнувшись, протянула ему свой кинжал. — С этим, надеюсь, справишься, — уже чуть лучше начав себя чувствовать, я приободренная побрела к пруду, оставив отвыкшего от мирских благ эльфа, сражаться за остатки того, что было зайчиком.

***

      Бриала проснулась посреди ночи от странного, но пробирающего душу рыка и полетевших со стола книг, которые упав на пол, подняли пыльное облачко. Она осторожно, поднявшись, поправила сползшую со смуглого плеча шелковую сорочку. В комнате слышался только этот глубокий рычащий звук, исходящий от Фен’Харела. Он сидел в большом резном кресле, спиной к ней. Как можно осторожней Бриала подошла совсем близко и спросила: — Почему ты не в кровати?       Ответа не последовало, и она сделала еще несколько шагов, обойдя кресло, заглядывая ему в лицо. Глаза его были закрыты, но этот звук, исходящий из его груди, стал стихать. — Что-то произошло? Ты напугал меня. — Прости, что? — открыв глаза, он, сощурившись, следил за ее движениями. О тех чувствах, что в данный момент скрывал Фен’Харел, можно было только догадываться.       Длинные каштановые волосы свободно спадали с плеч, придвинувшись к нему, она приподняла полы своей сорочки, опустившись на колени между его ног. Он ощущал тепло ее пальцев через одежду, что так нежно коснувшись колен, поднимались выше к его бедрам. — Что привело тебя в такой гнев? Ведь мне ты можешь доверять, — игриво улыбаясь, она пыталась разговорить Волка.       Фен’Харел чуть поддавшись вперед, смотрел сквозь нее и, взяв за подбородок, притянул к своим губам. Бриала чувственно изогнулась… — Мне сейчас это не интересно, Бриа, — отпустив подбородок, он поднялся с кресла, отстранившись от нее.       Ее губы сжались в тонкую полоску, и она поднялась с колен, возвращаясь к кровати. Стянув сорочку и бросив ее на пол, она взяла свое сложенное аккуратно платье, лежавшее на столике рядом. Одеваясь, она смотрела в сторону Волка, который стоял к ней спиной с заведенными за нее руками. — Так и будешь молчать? — раздраженно спросила она. — Абелас ускользнул от меня, — наконец ответил он.       Пальцы Бриалы остановились застегивать пуговицы. «Как такое могло произойти?» — Ему что-то или кто-то помог, — уже ответил он на ее вопрос. — Я почему-то даже догадываюсь кто. Интересно, как это ускользнуло от моего внимания?       Не замечая замешательства Бриалы, он продолжал разговаривать сам с собой. — Каждый раз что-то новое открывается в ней. Это не перестает меня удивлять и испытывать некое восхищение.       Лицо Бриалы стало твердым и безучастным, когда она поняла, что говорит он об Инквизиторе. Как она не старалась и как бы ни пыталась, ей не удается выкинуть эту проклятую эльфийку из его головы. Вместе с Фен’Харелом Бриала могла бы изменить весь мир к лучшему, она бы наконец освободила эльфов, даровав им утерянное величие. Каждый свой шаг она тщательно планировала и разрабатывала планы для лучшего будущего. Но он словно отворачивается от нее, от эльфов, что следуют за ним, и каждый раз в его мыслях прогнившей безобразной опухолью находиться та, что недостойна. Без сомнений, когда он посвятил Лавеллан в свои планы, она отвергла их ради проклятых людишек. Тогда почему, черт возьми, он так цепляется за эту предательницу их народа. — Я не смогу приходить какое-то время, — сказала Бриала. — Хорошо, — повернувшись к ней, Волк поднял книги, лежавшие на полу, словно ему наплевать. — Только мне нужно, чтобы ты сделала кое-что для меня. — Конечно, — в ее голосе слышался холод. — Абелас должен умереть, — спокойно произнес он. — У меня сейчас нет времени на него. — Будет сделано, — притворно поклонившись, Бриала вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.       Солас, спокойно выдохнув, сел в кресло и глотнул уже остывший чай. Поморщившись, он поставил обратно на стол кружку и откинулся на спинку, положив ногу на ногу. Сейчас ему, как никогда, нужно сохранять самообладание и не терять контроль над собой. Одна ошибка, и все пойдет наперекосяк. — Эллана, — тихо произнес он ее имя. — Я не могу позволить тебе участвовать в этом. Похоже, наши дороги вновь пересекутся.

***

      Бриала прошла сквозь элувиан, вернувшись в свои покои в Зимнем дворце. По зеркалу за спиной прошла еще одна рябь, и потухнув, оно вновь стало мутным. Раздражение на Ужасного Волка все еще чувствовалось внутри нее. Ей надоела уже эта роль в его игре. Она хотела большего, а то, что сейчас у нее есть, напоминает то, что у нее было при Селине и Гаспаре. Вновь кто-то стоит на вершине, а ей приходиться довольствоваться местом в тени. Бриала часто вспоминала Фелассана, как ей не хватало его мудрых советов и поддержки. Уже несколько лет от него не было ни весточки, шпионы искали любой его след, но он просто исчез. Она спрашивала у Волка о нем, но он, лишь пожимая плечами, говорил, что не знает такого. Ее не покидало ощущение, что он недоговаривает, но ничего не могла поделать.       Подойдя к столику и положив сиреневый кристалл на него, она обернулась, оглядывая комнату. Все те же белые стены, кровать из слоновой кости с позолотой. Изящные золотые канделябры с голубыми кристаллами тускло освещали комнату. Белоснежные портьеры и покрывало кровати, расшитые золотыми нитями. Все было так же, как когда-то давно. Она и Селина засыпали в объятьях друг друга, и ее белоснежная кожа, которой она завидовала, почти сливалась с такими же белоснежными простынями.       Кристалл на столике засиял, и Бриала взяла его. — Ты сделала, что я тебе велела? Где вы сейчас? — Да! Мы в дне пути от Киркволла. Она ушла с этим проклятым эльфом, и я решила связаться с вами. Кажется, он что-то подозревает. — Это уже не важно, теперь наши руки развязаны. Убей его. — А Инквизитор?       Бриала немного замялась, но для себя она уже давно решила. Эту пешку нужно убрать, и не важно, что обе стороны останутся ни с чем. — Ее смерть не должна кинуть подозрение на нас. — Я поняла.       Кристалл вновь потух, и Бриала, рухнув на мягкую кровать, потянулась от усталости. Скоро все пойдет так, как должно было.

***

      Лаель спрятала кристалл и лукаво улыбнулась. Проведя по коротким волосам, она вдохнула полной грудью. — Дела, дела, — тихо пропев на ходу, она обрыскала сумку в поисках еще чего-нибудь важного и интересного.       Сидя на корточках, она вытаскивала содержимое, перебирая кучу склянок с зельями и разные записи, как по ущелью пронесся потрескивающийся шум. Оглянувшись по сторонам, она подобрала лежавший рядом посох и, поднявшись с места, настороженно осмотрелась. Гул стал нарастать, приближаясь все ближе. Деревья неестественно заколыхались, и на миг ей показалось, что одно из них стало двигаться. — Что… — навершие посоха засветилось красноватым светом.       Деревья стали трещать и рваться вперед к ней. От страха она громко закричала и бросилась бежать в сторону, куда мы ушли с Абеласом. Одна из уродливых коряг почти задела ее, когда она метнула огненный шар в ее сторону. Всполохи огня продолжали рваться во все стороны, но чем ближе она приближалась к нам, все больше сильванов стало попадаться на пути. Уже услышав мой крик, она, заметив, успела увернуться от еще одной ветви, которой вслед полетела молния, расщепив ее надвое. Из трещины хлынула черная жижа, забрызгав ее одежду. — Дай мне посох Лаель! — Мне жаль, но ваш путь окончен инквизитор. — Какого Создателя ты несешь?       Лаель бежала прочь, уворачиваясь от атак и посылая в ответ огненные заклинания. Это было лучшим вариантом. В том безумии, что творился вокруг нас, сомнений не было. Как и просила Бриала, эта смерть не вызовет подозрений. Такое случается. Повезло же ей, так быстро и лишний раз не заморачиваясь, выполнить поручение.

***

      Солнце играло бликами по спокойной воде, и на темно-зеленых нимфеях, что держались поверху у самого берега, лениво квакали лягушки. Этот почти заросший камышом пруд можно было назвать болотом, но меня это сейчас вообще не беспокоило. Хоть лужа, лишь бы помыться.       Сняв с себя одежду и зайдя в пруд, водная прохлада прекрасно взбодрила меня. Набрав побольше воздуха в легкие, я с головой нырнула под воду, испытав просто феерическое блаженство. Конечно, и раньше в наших путешествиях случалось изрядно извозюкаться. Только тогда было народу побольше и веселее, и меня не бросали, и не предавали, и еще чего-нибудь.       Более или менее отмывшись, я надела нижнее белье и рубашку, они из остатков моей одежды были самыми чистыми. Штаны и куртку, как могла, одной рукой поплюхала в воде, даже высокие кожаные сапоги отмыла. Пора было возвращаться. Кинув свои постирушки на плечо и сунув сапоги подмышку, я побрела обратно полуодетая и босиком. Трава приятно щекотала ступни, навевая воспоминания о прошлой жизни. С тех пор как я стала Инквизитором, сапоги к моим ногам приросли прочно. — Заяц умер не зря? — подходя ближе к скале, чувствуя запах жаренного на костре мяса, громко спросила я. — Я старался, что… — Абелас, увидев меня, подавился, быстро отвернувшись. — Ты чего? — бросив вещи на небольшой валун, я кулаком постучала по его спине.       Прокашлявшись, он, не поворачиваясь, пробубнил себе что-то под нос, и я заметила, как его лицо покраснело. Наконец я поняла, что причина была в моем внешнем виде. — Абелас, — рассмеялась я, — я же не голая, в конце концов. Давай лучше поедим, а то после ягод аппетит еще больше разгулялся.       Эльф взялся отрезать слоями поджаренное мясо, неловко поглядывая в мою сторону. Я же, отбросив все правила приличия, набивала рот и облизывала с пальцев стекающий по ним жир. Трапеза так и прошла в полной тишине и мимолетных поглядываний на мои красивые ножки.       Закончив наполнять свои желудки, я отправила Абеласа к пруду, а сама решила, что мне нужно связаться с Дорианом. Как же я не заметила раньше? Камень для переговоров, что всегда мирно пребывал на груди, испарился. — Вот же дрянь… — выругавшись всеми известными мне словами, я по привычке пнула первое, что попалось. — Дерьмо, дерьмо, — это был камень, а я босиком уже прыгала на одной ноге. — Убью тебя, дрянь полукровная.       Мой камушек был таков, и я была точно уверена, что не потеряла его, а именно эта маленькая мразь стащила, скорее всего, этой ночью.

***

      Ближе к обеду мы двинулись дальше. Хоть и сбившись с намеченной дороги, мы быстро нашли выход к тропе и уже через пару часов набрели на нужную мне пещеру. Запах, исходивший из нее, был тот еще. Смесь гнили и плесени так и стремилась выудить из желудка его содержимое. Если вы хотите найти самое вонючее место, после выгребной ямы, то это здесь! — Пришли, — зажимая нос, я перевела дыхание. — Куда? — пытался подавить приступ тошноты Абелас. — У меня здесь дело, — я достала из кармана черный деревянный амулет Антиквара. Единственная вещь, которую я в нем припрятала и никому не показывала. — Тебе придется подождать меня здесь. — Сначала объясни, — сразу забыв про тошноту и мерзкий запах, авторитетным тоном сказал эльф. — Вот, — демонстративно подняв культю вверх, — еще что-то нужно объяснять? Я собираюсь вернуть себе руку. — Это каким образом? Задохнуться и помереть в этой пещере. — Вот таким!       Собравшись с духом, я подошла ближе к пещере и бросила в нее амулет. Глухой стук донесся до наших ушей, и из глубины вырвался сильный ветер, неся с собой синее сияние. Вход в пещеру задрожал, и перед нами появилась каменная дверь, окутанная светом. — Я не отпущу тебя одну, — запротестовал эльф, — ты же чувствуешь это. Магия этого места очень сильная и древняя. Тебе там может грозить опасность! — А еще, — отворив дверь, — мне плевать.       Абелас хотел меня остановить, но как только я переступила порог, дверь исчезла вместе с искрами и сиянием. Перед ним вновь оказалась пещера с ее непереносимым запахом.