Зачем нам мир?

      Он расхаживал по комнате, заведя руки за спину, раздумывая о чем-то своем. Хоук погасила свет и открыла шторы, впуская свет утреннего солнца.       — Томвайз, хватит уже ходить туда-сюда.       — Извините, господин Наместник, но ты занял единственное здесь кресло, — остановился эльф, глядя на Варрика.       — Ты сказал, что она скоро очнется, — Фенрис сидел на полу возле кровати. — Уже который час мы ждем?       — Ох, Фенрис, — разглядывая свое лицо в зеркале, сказал Томвайз. — Терпения у тебя как не было, так и не прибавилось. — Я же говорил… — Эльф, улыбнувшись, смотрел в зеркало, в котором увидел открытые глаза.       Заметив присутствующих, я медленно осмотрелась. Фенрис сжимал мою руку, закрыв глаза от облегчения. Варрик, подскочив с кресла, подошел к эльфу, похлопав по плечу. Хоук было взглянула на меня, но сразу перевела взгляд, стараясь смотреть на все что угодно, но только не на меня. Томвайз стоял спиной ко мне, наблюдая за неловкой тишиной.       — Где Абелас, — слабо спросила я. — Где он?       На миг руку сжали сильнее, сразу же отпустив. Фенрис поднялся с пола, ничего не сказав, но раздраженно ругнулся себе под нос и вышел, громко захлопнув за собой дверь.       — Инкви, — замялся Варрик, стараясь правильнее подобрать слова.       — Он в соседней комнате, — опередила его Хоук. — Я сделала все, что смогла, Инквизитор.       — Не будем торопит события, — сказал гном. — Он сильный парень.       — А еще он наверняка предатель, — развела руками Хоук. — Ты сам видел…       — Перестаньте! — сорвался мой голос, и я закашлялась. — Хоук?       — Служанка видела, как он спустился в подвал. Когда мы последовали за ним, раздался взрыв. Спустившись, мы обнаружили лишь обгоревшую сорванную дверь и его, лежавшего на полу. В комнате был элувиан. Я думаю, что он хотел уйти через него, — закончила Хоук.       — Опять же, — сказал Варрик. — Древний не мог просто взять и ни с того ни с сего свалить. Он же с Инквизитора чуть пылинки не сдувает.       — Известно о том, кто пытался отравить тебя? — прямо спросила я у гнома, смотря в упор на Товайза.       — Догадалась?       — Я выпила только один бокал вина, твой!       — Как бы, — чувствуя себя виноватым, гном вернулся в кресло. — Гильдия решила убрать меня, — поглядывая на Хоук, сказал он. — Бьянка написала мне. Вот бы не подумал, что она такая упертая и получит то, чего так хотела. В Орзаммаре намечается небольшое событие в честь нее.       — Король Белен собирается объявить ее Совершенной, — не сдержавшись, сказала Хоук. — Поверить не могу, Варрик, что ты не сказал мне о письме сразу. Ведь я бы приняла меры, и мы…       — Хоук, больше всего я не хотел втягивать в это остальных.       — Мы друзья, идиотина ты этакая! — со злостью закричала она на гнома. — Я придушу ее собственными руками, чтобы весь этот бред закончился! Что с тобой происходит, Варрик? Я перестала узнавать тебя! У этой дуры хватило мозгов написать тебе, что собирается развестись, и вы будете жить долго и счастливо! Ты хоть сам в это веришь? Я потеряла всех! Ты единственный, кто у меня остался!       Я не видела прежде, как плачет Хоук. Магичка не хотела сдерживать эмоций, крича и плача, она пыталась достучаться до гнома. Где-то внутри Варрик все прекрасно понимал. Он знал, что всем мечтам Бьянки не сбыться, но и думал уже о том, что все это ее мечты, не его. Сейчас перед ним стояла его подруга, которая злилась за недоверие, за его несерьезность к покушению. Дрожащая от переполнявших ее эмоций, не скрывающая слез в больших бирюзовых глазах. Хоук, кажется, сказала все, что хотела. Поток ее обвинений закончился, и она просто стояла с опущенными плечами, смотря ему в глаза. Гном покачал головой и подошел к ней приобняв:       — Ну, хватит, — тихо и мягко сказал он. — Если ты устроишь потоп, то я утону. Ты же не хочешь, увидеть мои неуклюжие размахивания руками с криками помогите?       — Ты дурак, Варрик, — шмыгнув носом, она улыбнулась.       — Вот так лучше. Нам сейчас лучше оставить Инквизитора, чтоб она отдохнула, да и нам не помешало бы. Томвайз, ты идешь?       — Я пока останусь и понаблюдаю за ее состоянием, нужно будет дать ей лекарства, — продолжая смотреть в зеркало, ответил эльф. — Не переживайте и идите спокойно, угрозы для ее жизни нет.       Оставшись с Томвайзом наедине, я села в кровати, подложив подушку под спину. Эльф широко улыбнулся мне в отражении зеркала, а я только и думала о Абеласе. Я не хотела верить, что он хотел уйти, хотя его поведение во время приема было странным. Неужели он вправду, разрушив защитные заклинания, решил вернуться к Соласу? Нет! О не мог!       — Может, перестанешь думать о своем грубом хранителе, — повернувшись ко мне, эльф потер шею, — и, наконец, переключишь свое внимание на меня.       — Давно ты в этом теле? — спокойно спросила я.       — С тех пор как прослышал о твоем прибытии в Киркволл, как я мог пропустить все веселье. Честно говоря, не думал, что мое любопытство меня погубит. Я столько времени увиливал от него, а попался так просто.       Эльф сел на кровать рядом со мной, любопытно вглядываясь в лицо.       — А ты молодец, — хлопнув рукой по колену, засмеялся он. — Открываешь свой разум для него, чтобы он мог пользоваться силой источника. Твоих силенок-то еще не хватает! Но больше всего в тебе меня веселит твой энтузиазм.       — Мне сейчас не особо хочется веселиться, знаешь ли.       — Да брось! Ты так выросла в моих глазах, я и подумать не мог, хотя догадывался, что рано или поздно ты станешь такой. Мягкая глина, из которой вылепливается новая фигура, для очередной партии.       В дверь постучали, и Томвайз грациозно распахнул дверь. На пороге стояла Нири с подносом.       — Я принесла завтрак для госпожи.       — Это так кстати, — забрал он завтрак. — Верно, госпожа? — Его слова звучали как сарказм, но я только натянуто улыбнулась.       — Нири, — подозвала я ее.       — Я присматриваю за ним, — догадалась служанка о чем именно ее хотели спросить.       — Не оставляй его одного, — строго наказала я. — Я скоро приду.       — Как прикажите!       Вновь оставшись вдвоем, он снова уселся рядом, положив поднос мне на ноги.       — Может, мне тебя покормить? В конце концов, я должен о тебе заботиться.       — Не переигрывай, — огрызнулась я, взяв кусочек сыра. — Все, что от тебя требуется, быть рядом, когда это необходимо мне.       — Не относись ко мне как к вещи. Кстати, — вдруг вспомнил Томвайз, — твоя служанка ведь еще не успела тебе сказать. Вчера приходил какой-то эльфеныш из этой помойки, которую они называют эльфинаж. Многие согласились с твоим предложением.       — Мне нужно знать, что именно случилось с Абеласом, — сейчас это было важнее кучки оборванцев.       — Это вообще смех, — вновь рассмеялся он. — Когда тебя принесли сюда, он появился как раз вовремя. Видела бы ты Хоук, от такого количества магии в воздухе ее трясло, как осиновый лист. Он-то знал, что происходит, поэтому прежде чем уйти, наложил такое заклинание, что у меня пятки похолодели.       — Что еще за заклинание, — не понимала я.       — Позже, меня на тот момент интересовало совсем другое, — выдержав паузу, он старался предугадать мою реакцию. — Готов ли он был погибнуть за тебя?       Если еще минуту назад я выслушивала его, не особо обращая внимания, то сейчас мне стало страшно.       — Он будет жить, — процедила я сквозь зубы, сдерживая злость.       — Ты не можешь знать этого наверняка, знаю только одно, из элувиана исходила сильная магия, пытавшаяся разрушить охранные заклинания вокруг него. Хорошо, что он так самоотверженно поступил, а то в этот раз он бы точно не сдержался.       Он наблюдал за моей растерянностью. Я обдумывала его слова, уже не зная, чего именно мне ожидать теперь. Значит, мне не показалось, и Солас действительно наблюдал за мной. Абелас тоже ощутил это присутствие и решил для себя защищать меня до последнего. Его преданность стала почти слепой, или я не видела уже очевидного для всех.       — Значит… — убрав в сторону поднос, я попыталась встать с кровати. Томвайз придержал меня за руку, чувствуя себя, как всегда, уверенно. — Теперь мы на одной стороне, и ты должен помогать мне во всем, демон!       — Дух выбора, — возмущённо закатил глаза Имшэль. — Сколько мне еще повторять?

***

      Она была плодом грязных желаний, которые настигли ее мать. Кем именно был ее отец, она не знала, да и могла ли? Ведь в тот вечер, когда она возвращалась от брата в поместье одного богача, в котором работала служанкой, эльфийку схватили несколько стражников. Узнав о беременности, хозяин выкинул ее на улицу, и ей пришлось вернуться в эльфинаж. Найдя пристанище у брата, она родила девочку, назвав ее Лаель.       Ее мать стала работать в лавке местной травницы, а позже вышла замуж и родила еще одну девочку. Отчим одинаково относился к дочерям, но он всегда повторял, что Лаель старше и должна заботиться о сестренке, а она и не была против.       С тех пор как убили ее дядю, прошло несколько недель. Все это время в трущобы Халамширала отправлялись отряды солдат. Они поджигали дома и убивали всех, кто подвернется под руку. Продукты кончались, и им приходилось довольствоваться малыми крохами, чтобы желудок не сводило болью от голода. Восстание набирало силу. Сначала они выстраивали баррикады, за которыми Лаель наблюдала издалека. В глазах матери была тревога, а отец собирался с остальными, чтобы дать бой. Они облачались в доспехи, сделанные из всего, что подворачивалось под руку. Доски и щиты из поломанных столов должны были представлять оборонительную стену, но выглядело так, словно кто-то просто сгреб кучу мусора.       В тот день Лаель вместе с младшей сестрой несли узелки за плечами. У кого-то были бинты, но чаще им отдавали даже последние простыни, чтобы перевязать раненых. Нищие и благородные! У входа в таверну, служившей теперь главным штабом и оказанием первой помощи раненым, стояла телега, запряженная лошадьми. Эльфы разгружали продукты, которые украли, радуясь, что этого хватит еще на какое-то время.       Лаель остановилась у двери поежившись. Тело немеюще покалывало, сердце непривычно быстро забилось, а во рту пересохло. Ей было явно не по себе, но сейчас было не время прислушиваться к внутренней силе. Войдя в таверну, они отдали узелки матери, и она сразу же принялась за работу. На расставленных соломенных тюфяках лежали раненные, которым нужна была помощь. Лаель покосилась в сторону прилавка, за которым сидела эльфийка в явно очень дорогих доспехах и с перекинутым через плечо красивым расписанным узорами луком. Еще один в простом плаще стоял к ней спиной, держа сияющий посох в руке. Трен — предводитель мятежников, что-то обсуждал с незнакомцами, то споря, то соглашаясь. Она стояла как вкопанная, боясь пошевелиться, и не сразу услышала, когда мать вновь окликнула ее.       Один эльф был сильно ранен, и кровь все не останавливалась. Лаель понимала, чего хочет от нее мать, но не была уверена в том, что справится. Она опустилась на колени, опустив руки на рану в животе, стараясь найти нужное направление манны.       Родители узнали, что в ней пробудился дар, еще год назад, когда сестра упала, разбив коленку. Тогда это было чем-то странным и неожиданным, ей так было ее жаль, что пока мама искала, чем обработать рану, Лаель неосознанно почувствовала странный поток внутри себя. По ладоням прошло тепло, и слабое сияние, исходившее от них, излечило коленку. Вечером родители долго разговаривали, потом, позвав ее с сестрой, сказали, что об этом никто не должен знать. Позже мама принесла ей старую потрепанную книжку из травной лавки. В ней описывались процессы исцеления с помощью магии, скорее всего, она когда-то принадлежала магу целителю. Так ее вечера проходили за изучением заклинаний, но на практике она их не могла применять. Лишь мелкие порезы и ссадины были ее учителями.       Сейчас же она сомневалась, что ей хватит сил, но нужно было постараться. В такое тяжелое время, она могла спасти жизнь. Ведь магия должна служить человеку. На лбу проступили капельки пота, она концентрировалась изо всех сил, но это ощущение скованности не отпускало ее тело. Не позволяло разуму всколыхнуться и течь по течению.       — Как тебя зовут? — неожиданный вопрос напугал ее до смерти, хоть голос был спокойным и плавным.       — Л-л-лаель, — заикаясь, она опустила голову. Глаза смотрели в пол, когда незнакомец подошел ближе, она увидела босые ноги. В недоумении она подняла голову, разглядывая лицо, покрытое странными татуировками.       — А сколько тебе лет?       — Скоро пятнадцать, — ее голос задрожал.       Незнакомец опустился рядом с Лаель, добродушно улыбаясь. Эльфийка, говорившая с Треном, внимательно следила за ними.       — Смотри, daʼlen, — обратился он к ней. — Не думал встретить здесь такую одаренную девочку.       Эльфийка внимательно оглядела ссутулившуюся девчушку.       — В ней течет кровь элвен, но выглядит как человек. Она могла бы спокойно жить среди людей, но предпочитает оставаться со своим народом.       — Это похвально для нее, hahren, — одобряюще кивнула эльфийка.       — Нет, — усмехнулся он, беззаботно добавив: — Это явный пример глупости.       — Нам пора, — недовольно взглянув на нас, сказала она, направившись вместе с Треном к выходу.       — Постарайся забыть о том, что происходит вокруг, — поднявшись, он поправил капюшон.       — Вы же маг, — не сдержалась Лаель. Она ожидала, что он поможет. — Вы можете исцелить его!       — Зачем? — удивился он.       — Как… — чуть не поперхнувшись. — Вы можете! Вы же настолько сильны, что это будет просто для вас!       Эльфийка с интересом наблюдала за их разговором. Маг прищурился и на мгновение, она бы поклялась, что его глаза сверкнули из-под капюшона серебристыми искорками.       — У тебя редкий дар, daʼlen.       — Я не целитель…       — А я и не про это, — загадочно улыбнувшись, он вышел из таверны. — Поспеши маленькая daʼlen, а то он так и помрет.       Лаель беспомощно смотрела ему вслед. Никто из находившихся в таверне не попытался убедить мага, кроме нее. Когда он ушел, все выдохнули с облегчением, и кто-то сказал, что это был долиец. Тогда она поняла, что они просто боялись ожившую легенду.       — Почему ты не помог, hahren?       — Если бы за тебя стреляли из лука, смогла бы ты научиться им владеть?       Эльфийка задумалась над его словами.       — У нее есть сила, которую она должна научиться использовать, daʼlen, — улыбаясь, говорил долиец. — Просто иногда нужно хорошенько пнуть под зад, чтобы вышел толк.