***
— Ты уверенна? — Дориан поставил девушку на ноги, позволив облокотиться на его плечо. — Да, — Лаель тяжело дышала, но та неожиданная боль, скрутившая ее, уже ослабевала и, казалось, стала отталкивать, но об этом она промолчала. — Все это время она была у нас под самым носом. — А это в твоем духе! — ответил себе Дориан. — Прятать все на виду. Он все еще не верил до конца, но, помогая девушке, они вернулись в его спальню и стояли перед зеркалом в той самой золоченой раме. Именно сюда магия крови, внезапно всколыхнувшая старую рану сквозь Тень, звала девушку. — Я пройду первой, — уже сделав неуверенный шаг в сторону зеркала, сказала Лаель. Она боялась этой резко-оборвавшейся нити. — Вместе! — резко одернул ее Дориан. — Мы пройдем вместе. Пусть я и противник этого, но я понимаю в магии больше. Они шагнули вперед, чтобы каждый оказался в своих кошмарах.***
В нос ударил отвратительный запах, который Лаель уже не могла спутать с чем-то еще. Она попятилась назад, но уперлась в тяжелую и массивную дверь. Паника застревала при каждом вдохе, болезненно царапая всю ее плоть изнутри, заставляя застывать на месте. — Не надо, — она вжималась в древесное покрытие и была готова слиться с ним. — Мне просто… Она упала на пол, судорожно обхватывая себя руками. Ноги отталкивались и скребли по дощатому покрытию, все больше вжимая ее в дверь: — Это просто одеяло. Лаель пыталась дышать глубоко и думать о приятном, но этот кошмар… Он преследовал ее каждую ночь, до дружбы с Инквизитором. Как только она оказалась свободна от оков пленницы, то и оковы старых кошмаров исчезли в неизведанном будущем. — Ну что же ты, — увесистая рука проводила по лицу, стирая остатки налипшей еды на втором подбородке. — Бесплатно уж точно не получишь. Я буду ласковым… Она схватилась за ручку двери, но мужчина с силой дернул ее за волосы, подминая под себя. Старое платье задралось до самой груди, которую сминали жирные и жадные пальцы. Ей хотелось, чтобы магия, что спасла жизнь ей и ее сестре, вырвалась на свободу и сожгла это чудовище заживо. Только вот страх, цеплявшийся за разум и твердивший, что если она не уймёт свою гордость сейчас, то сестра умрет. Ей нужен уход и тепло, а она. Она с ужасом продолжала молотить ладонью в дверь. Оглушительный удар чем-то тяжелым заставил замолчать и лишь чувствовать. Его жадные руки блуждали по девичьему телу. Она слышала сквозь туман в своей голове, как он сплюнул. В это же время пальцы вонзились между девственных складок, проникая вглубь. Перед глазами потемнело, несмотря на полусознательное состояние. Они шевелились, причиняя новую и совершенно не понятную боль. Еще один рывок, и он скалится: — Давай уже! — нетерпеливо пристраивается между ног. — Я тебе… — пыхтя, он освобождал свой член, — делаю одолжение. Его улыбка расплывается по заплывшему лицу, когда слышится ответный крик, и он довольно продолжает проникать в узкое и теплое пространство. — Тебя бы отымели в канаве, — он продолжал сминать ее тело, не давая вздохнуть, нависая и вдалбливаясь сильнее. — Хорошая моя, — шептал он на ухо под тихий скулеж. — Да! Да! Вот так! — делая свои движения все жестче. — Ох… Да… Как же хорошо. Весь страх… Нет! Это боль и бесчисленное унижение, что всплывает в памяти, застывая перед глазами, когда она чувствовала эти прикосновения вновь и вновь. Казалось, что этот ужас преследует ее, и она его испытывает уже не в первый раз. Пытка продолжается каждый момент и вздох, который она совершает в своей жизни. Маленький и крошечный ужас, до которого никому нет дела, но только она его удерживает и продолжает взрастать его в себе с отвращением. А Лаель… Маленькая и циничная жертва ради большего блага… Так она думала? «— Всего-то я? — кричало в голове». «— Всего-то я! — повторило ей вслед». Она приходила и вставала на колени, когда он хватал ее за волосы, заставляя брать в свой рот это… Она еле сдерживала рвотные порывы, когда он уж слишком глубоко пытался пропихнуть свое хозяйство ей в глотку. Потом он ставил ее на колени и, пристраиваясь сзади, начинал дергаться как ополоумевший. Все это продолжалось не слишком долго, но так отчетливо ей вспоминалась каждая секунда ее бессилия. И вот… опять. Все повторилось заново. И она обдирает ногти о дверь… Пока… Она не ощутила присутствие чего-то сильного, что помогло выдернуться из нескончаемого кошмара. Поначалу был холод, а после… ее мучитель рвался, чтобы уцепиться за нее, но она уже взбрыкнула ногами. Отталкивая от себя тушу, которая забилась перед ней в конвульсиях, пытавшаяся подобно ей ухватиться за глоток воздуха, шумно выдохнула и с последним хрипом повалилась набок. — Вставай, — рывком ее поставили на ноги. — Даже в вино подсыпали. Весь кошмар рассеялся, и они оказались посреди леса. Лаель чуть сильнее стиснула ладонь, державшую ее за руку. Плевать, что это демон. Он… — Что это было? — решилась спросить она, все еще унимая дрожь. — Я была с магистром, но… — Это Тень. Иногда она погружает нас в не самые приятные ситуации, — Имшэль резко остановился и прислушался. — Ты ведь чувствуешь? Дрожь в самих снах? — Да, но я не понимаю, — она остановилась и облокотилась о ствол дерева. — Просто безумие. Я так… — Дар, — тихо сказал демон и, приблизившись, прижал Лаель к своей груди. Она не сопротивлялась. Ей было стыдно на тот момент. — Сновидцы… — Я слышала ее зов, через кровь, но… Потом все оборвалось, — она ухватилась за тонкую материю рубашки на его груди. — А как ты нашел меня, — подняв голову, она смотрела в его почти черные глаза, когда в них все еще вспыхивали алые искорки, напоминающие пламя. — В вино, что ты принесла, были добавлены травы. Смешно говорить, но я не заметил… Слишком увлекся, — он провел рукой по ее коротким волосам. — Честно говоря, — он поцеловал ее в макушку и растеребил и так торчащие во все стороны волосы. Он понимал, что в данный момент она испуганная зверушка. Это не самый первый день в его жизни, когда он увидел жестокость и смог к ней прибегнуть… — Просто захотелось. А теперь тебе нужно проснуться. Тебя здесь ничто не держит. — Нет. А как же Инквизитор? — Просто уходи, — приобнял он за плечи. — Я не уйду! — возразила она и скинула его руки с себя. — То, что ты говоришь, может быть опасно и… Ты… Почему ты сказал, что вернуться должна я? А ты? — ее пальцы вновь вцепились в его одежду и даже немного встряхнули. — Я не уйду, пока не найду Инквизитора, и я не уйду… — Лаель! — его раздражала эта маленькая настойчивость, но он знал, что пока она через кровь проникла в Тень, ее не выкинешь насильно. Хотя и смешно! Говорят, что магия крови мешает вхождению в Тень. Это опять-таки маленькое убеждение для входящих в нее, а не для тех, кто сопровождает. Имшэлю вспомнился один из ритуалов, в котором Эванурис с помощью магии крови втянул в Тень сотни тысяч рабов. Великое торжество над более великой глупостью! — Я не уйду… без тебя, — совсем робко и тихо произнесла Лаель. — Прости. — За что? — удивился демон. Она ничего не ответила, притянув его к себе, коснувшись губами. — Прости, — на выдохе повторила она и тут же затихла под ответным натиском губ. — Прости, — замирала она под ответным напором. — Я еще не испытывал подобное, — словно восхитился Имшэль. — Для нас этого чувства… не существует… — Но… — ее резкий вскрик, и поглощающая тьма взорвалась вокруг, оставив ее рядом с другим. А демон застыл, ухватив в объятьях воздух. Он не врал. Это и вправду было впервые.***
Дориан забился в руках людей, что тащили его. Он сопротивлялся, бил ногами, и влажная земля налипала на сапоги. Он видел озеро и маленькую лодку. Но его поволокли мимо нее в другую сторону. Там был причал, где было довольно глубоко. Он видел, как лодка, отпрянув от берега, направилась в его сторону. И Дориан ждал. Он ожидал этой нестерпимой и бесповоротной участи. В легкие набрался воздух, как только его схватили за ноги и руки. Странная и легкая невесомость в теле сменилась ударом в леденящую воду, и в этот же момент полное погружение. Руки и ноги сразу упрямо загребли, чтобы вынырнуть, но его тянуло вниз. Его охватывала безысходность. Он барахтался в воде испуганным и беспомощным ребенком. Ему врезался в память вид безупречной матери, что с непоколебимой силой воли сидела в лодке и мирно потягивала очередную порцию дорогого вина. — Не упрямься! — строгий голос сквозь толщу воды все равно врезался в уши. — Ты должен стать настоящим мужчиной. Дориан понимал, что это всего лишь сон. Очередной, из его кошмаров. Он знал, что в тот момент, когда он не смог вынырнуть, и его поглотила вода, то слуга подоспел вовремя. Дориан знал по рассказам, что несколько минут его приводили в чувство, в которое он не хотел возвращаться. Только он знал, что в это время его помутневшие глаза смотрели в сторону матери, которая была совершенно безучастна к происходящему. Маленький из многочисленных кошмаров, что преследуют и не дают покоя. Дориан никогда не пытался подавить это в себе. Возможно, что очередную слабость он маскировал за обычным, простым страхом. Возможно, из-за этого у него нет той любви к морю, что таит в себе обычный человек. Может быть, и в этот раз, если это воспоминание. Сейчас он надеялся на подобное, но в ногах тяжелело, и руки слабо пытались рассечь водный покров над собой. Еще один пузырек воздуха, а может, и последний, но он поднимается в затуманенном взгляде с сожалением. В последнем выдохе играет музыка. В ней скрывается влюбленность и возможные, будущие ощущения. В последнем выдохе, который казался таким большим, на самом деле оказывается крошечным, маленьким и незначительным, незаметным… Он услышал странное нашептывание. Дориан не только услышал, но уже и ощутил… Пока ее рот, прильнув к его, вталкивал желаемый вдох… — Дыши, — казалось, что она говорит через саму воду. Ее волосы свивались словно змеи под водой, но он запоминал каждый их отблеск. Каждую серебряную нить, сверкающую под солнечным и подводным бликом. Эти глаза… Возможно ли, что даже яркость ее глаз он не забудет. — Я люблю тебя, Дориан! — говорит она. — Только дыши! Дыши! Настойчиво и твердо продолжает она мысленно, но последний ее выдох в его рот, и вот уже она уходит на дно. Только в этом нет его рваных движений, и Дориана оттаскивают от воды. Он уже сам был готов кинуться в саму глубь, пока перед глазами не потемнело, и он не упал без сознания. И… он дышал. Он жаждал каждого вдоха и желания увидеть ее вновь. Он мог любить вся и всех, но именно ее он хотел… Искренне. Это было так давно и странно. Ведь этого не было. Этого просто не могло быть. И все это было просто сном. Возможная фантазия? Его вдох взорвал легкие свежестью зеленого леса. Он замирает, ухватившись за руку, и девушка дергается… — Мне больно! — кричит она.***
— Прости, vhenan, — прошептал он. Его голос пронзал насквозь. Копье, что пробивает самую стойкую, лучшую броню. Во мне застывало и взрывалось все. Я даже не могла определить, что именно заставляло дрожать. Ведь в тело, подобно шипам роз, вонзалась боль. Мне было намного легче играть ту роль, к которой он приготовил меня, приняв чужое обличье. Лучше бы я так и оставалась простой, и… Я оставалась с Дорианом, но… Его выдавало все! Солнце? Кроме Соласа, меня так никто не называл, а уж Дориан знал, какие слова лучше не называть. «Однажды, он, изучая эльфийский язык (крохи того, что я знала, а после глубже с приобретением мной Источника и потерей Корифея), спросил: — Vhenan, — при этом листая абсолютно ненужную и бесполезную книжку. — Я просто слышал и хотел узнать, могу ли я так тебя называть? — Нет! Тогда я ответила так резко и неожиданно для самой себя, что вызвало во мне шок. Я замерла, боясь сделать шаг или вдох. Мне хотелось услышать это слово вновь и раствориться в нем вместе с тем потерянным голосом, который внезапно исчез из моей жизни. Вместо этого я получила крепкое объятье тевинтерского мага. Его горячие ладони ощущались сквозь одежду. После, меня настигал недовольный взгляд и предложение выпить. Я соглашалась, тяжело вздыхая. Только вот боль в сердце на тот момент невозможно было заглушить даже вином». Последним знаком свыше, так сказать, было заявление послушать именно о моих проблемах. Дориан все еще не знал, вернее, я еще не успела ему сказать о том, кто убил его отца. Он рыскал по всему Тевинтеру и допытывал уже не первый десяток людей. Дориан не мог просто взять и отложить все это в угоду моему плохому настроению. Слишком дорого, несмотря на его некоторое бахвальство. Возможно, что я слишком подозрительна, но понимание происходящего из каждого слова меня раздражало, и хотелось вцепиться в лицо того, кто был передо мной. Я уже понимала, что это не Дориан. Я знала, что это Солас. Я так думала. Ведь как иначе назвать эту темницу снов, из которой даже мне не выбраться?!