***
Солнце уже давно пылало над кронами деревьев. После дождя такая жара была просто губительно душной. Виком остался далеко позади, но между ними была тишина, и она казалась еще страшнее, чем такая погода. — Остановимся здесь, — неожиданный голос Имшэля вывел Лаель из раздумий. — Да. Конечно, — остановив лошадь и оставив ее на привязи, Лаель стянула сумку с провизией и расстелила плед под ближайшим деревом. — Я пойду, наберу воды. — предупредила она и скрылась из вида. Облокотившись о ствол дерева, он облегченно выдохнул и закрыл глаза. Последние несколько дней стали казаться ему вечностью. А для демона… духа его уровня — это немало. Все началось с того, что эта глупая девчонка призналась ему.***
«— Я не уйду без тебя. Прости». Она была похожа на милого котенка, который ластится в поисках тепла и заботы. Весь ее взгляд после кошмара, который он прогнал, вопил о нескончаемой благодарности, и его поступок был возведен в героический подвиг. Ну разве он просил об этом? Если бы не это проклятое вино, то он просто бы ждал, когда она проснется вместе с Инквизитором. Только эта глупышка умудрилась вызвать в нем ответ на ее робкий поцелуй. Странно и интересно. Непривычное ощущение того, что тебя не боятся или не пытаются использовать. В момент, когда Лаель исчезла, он испытал капельку тревоги, но она сменилась опасением того, что явно ощущалась магия сновидца. «—Еще один, — подумал он в тот момент». Не особо хотелось испытывать судьбу вновь. Один сомниари и так вызывал немало бед, а встретить еще одного и вовсе не пожелаешь ни одному демону или даже духу. Одно дело, если это не опытные юнцы, а другое — уже почувствовавшие свое превосходство, изменяя Тень. Имшэль решил уйти. Некоторые назовут это трусостью, но подобные ему скажут, что это уверенное отступление. Возможно, он и оказался здесь не запланировано, но, кстати, очень вовремя. Сейчас же больше ничего не мешало вернуться обратно. Действие зелья не было для него проблемой. Совсем скоро он смог подняться с пола, где так бесцеремонно был отправлен в Тень, но Инквизитор и Лаель все еще были там. Первым делом начатая бутылка с вином была выброшена в окно, естественно, что при этом никто не пострадал, хотя он не мог сказать этого о том, кто подсыпал в него сонные травы. Но вот дальнейшее ожидание приводило его в бешенство. За это время он успел изучить милые, почти детские черты лица Лаель. Хотелось коснуться ее, провести пальцами, а после сомкнуть их на ее тонкой шейке, чтобы придушить. Он Недозволенный, а не герой любовного романчика. В его руках находились силы, которые повергли бы в шок любого. Резкий и неожиданный поток магии от Инквизитора именно в тот момент, когда он ощутил тепло кожи Лаель на своих смыкающихся пальцах, заставил его отпрянуть. Он настороженно прислушался к магии Инквизитора и тут же разразился смехом, который сменился недовольством. Его забавляла эта мощь, которая на мгновение вызывала у него испуг, но теперь было непонятно другое. Другой сновидец оказался сильней? В лице появилась напряженность, когда он медленно провел рукой над эльфийкой. Имшэль тут же понял, что сейчас он может, не боясь, прикоснуться к ней. Сила, что не позволяла сделать до этого, исчезла. Осторожно взяв ее за руку, он попытался различить эмоции, мысли, но все было слишком спутано. Закрыв глаза, он сконцентрировался сильнее, и это принесло свои плоды. Подобный фокус он мог провернуть и с помощью Лаель, но ему было нужно знать наверняка. Имшэль стал различать тихие голоса и ему не понравилось то, что он услышал. Внутри него уже разрасталось негодование из-за того, что даже так рьяно сопротивляясь, эльфийка оказалась слаба. Принести себя на блюде этому выскочке ради сомнительного спасения тевинтерца? Глупость! Безрассудство! Испытав отвращение к ее бессилию, он собирался прекратить, но последовавшее дальше привело его в восторг. «— Так превосходно, что даже он не придерется, — подумал Имшэль». Неужели Забытый и в самом деле нашел ту, кто вернет былые времена? Прошлые разы не принесли успеха. Андрасте была сильной и смелой, но ее слепая вера в то, что она хотела, видеть привела их лишь к смерти. Ее неспособность в полной мере воспользоваться своим даром, которая не могла отличить шепот Бездны от пророчеств Создателя. А все было бы намного проще, если бы он действительно был. А может он есть? Наблюдает за своими деяниями, смеется, подобно легендам о Фен’Хареле? Вряд ли. Имшэль думал, что если есть тот, кто создал подобный мир и населил его различными существами, то он не мог отвернуться и бросить все на произвол судьбы. А может, родители так и делают? Взращивают элементарные зачатки к выживанию и дальше оставляют все на волю случая? Сильнейшие выживут, и как бы они ни изменились, родитель примет их обратно, как сильнейших. Глупо. Уже не одна тысяча лет прошла.***
Дальше, тяжелее. Сколько бы они тогда ни спорили с Инквизитором, это ни к чему не привело. Пришлось на время отступить. Были еще дела, которые необходимо сделать. Имшэль ушел не в лучшем расположении духа. Единственное, что точно шло по его плану, так это выбор нового представителя эльфов в совет Викома. Никто не возражал и единогласно поддержали выбранную кандидатуру. За город можно было не волноваться. Теперь, кроме Скайхолда, у них появится еще один опорный пункт, но на это понадобится время, чтобы все выглядело более незаметно. Эльфы за стенами города продолжали оставаться на своих позициях, как и прежде. Наблюдая за ними с высоты птичьего полета, Имшэль не заметил особых перемен. Большие скопления групп от десяти до пятнадцати эльфов в каждой находились примерно в миле от стен. Они держались скрытно, подальше от дорог, ведущих из города, чтобы их было труднее заметить в лесных чащобах, но при этом имея возможность быстро среагировать и преградить путь. Таких дорог было три. Первая — откуда они прибыли в Виком. Вторая — в другом конце города и третья — со стороны эльфинажа. Помимо этих групп, были хорошо замаскированные одиночки, у которых был отличный обзор за теми, кто входил и выходил за ворота. И еще несколько находились чуть отдаленней. Если один заметит что-то, то он подаст сигнал другим и так далее, чтобы основные силы знали и приготовились. — Шестьдесят восемь, — подытожил Имшэль, — ни много, ни мало. Невидимая для людского глаза Завеса подрагивала вокруг него. В своем сверхъестественном обличье ворона он смотрел сквозь нее, ожидая ответа или подсказку, что же делать с Инквизитором. Его не устраивало ее слишком сильное рвение уйти с Соласом. Во-вторых, если с ней что-то случится, это может ему слишком сильно аукнуться. В этот момент, словно чувствуя его сомнения, тихий шепот потянулся к нему из Бездны тонкой нитью, пронзая Тень. «Пусть идет». Лишь два слова, но этого достаточно, чтобы снять с себя ответственность. Значит, так тому и быть. Спорить с Забытым нет смысла. За похоронной процессией Имшэль наблюдал издалека. Эльфийка знала, что он прожигает ее спину взглядом, ожидая очередного решения. На сегодняшний день она приняла их предостаточно. «Убей их всех, пока наш Волк занят». Даже с такого расстояния он услышал или, лучше сказать, увидел в изменившемся лице ответ, когда она мимолетно оглянулась. Но за этим последовало стойкое чувство, словно собаку приглашают к брошенным объедкам. Оно не пропало, даже когда тело последнего убитого эльфа превратилось в прах. Он хотел пиршества. Сотни, тысячи криков. Скромная трапеза оказалась безмолвной и пресной, лишь усиливая его голод.***
— Эй, ушастый! — донеслись слова совсем рядом, и Имшэль наконец-то открыл глаза. — Хватит дрыхнуть и давай выворачивай карманы! «Мир и в самом деле удивителен». Подумал он и, лениво потягиваясь, улыбнулся. Ощутимый удар носком сапога пришелся в бочину, и Имшэль отлетел в сторону. Пятеро разбойников окружило его в желании как следует проучить того, кто посмел игнорировать их. Некоторое время назад их шайка заметила двух путников, которые слишком неосторожно решили свернуть с дороги ближе к лесному массиву. Решив разделиться, главный отправил четверых за девчонкой, а сам думал хорошенько раскромсать этого остроухого. — Давай вставай! — повторив удар, он довольный собой сплюнул на землю. — Развлеки меня, прежде чем я отрежу тебе ноги. — Хорошо, — тяжело дыша, Имшэль поднялся на колени, держась за бок. — Я понял. Это была… — закашлял он, — ошибка. Только не трогайте… — Имшэль! — крик Лаель донесся до него.***
Всю дорогу я думала об Инквизиторе. Как она там? Когда мы проснулись, я была в полном изнеможении, что уже говорить о ней. Столько магической энергии, что она потратила на того мага, я за всю жизнь не видела. Когда Имшэль спас меня, то он сказал, что эта магия сновидцев. Не знаю, о чем он. Если это то радужное переливание в ауре, словно смотришь на мыльный пузырь в лучах солнца, и есть та самая магия? Тогда в том, втором человеке, рядом с Архонтом, я заметила то же самое. Миледи металась в бреду несколько часов, поэтому не удивительно, что на следующий день она так плохо выглядела, хоть и старалась держаться из последних сил. Больше всего я переживала о том, что, когда она пришла в себя, то приказала собрать ее вещи, и сказала, что нам с демоном придется продолжить путь вдвоем. Сердце сразу забилось в бешеном темпе, а лицо покраснело. Нам так и не удалось поговорить после всего случившегося, а такая возможность выбила меня из колеи. Не знаю, о чем именно она потом разговаривала с Имшэлем, но они постоянно повышали голос друг на друга. Тогда весь день проходил в сборах вещей и приготовлениях к похоронам. Инквизитор явно еле на ногах стояла, и мне даже пришлось ее толкнуть в бок разочек, когда она вдруг замолчала. Когда с церемониями было покончено, она слегка обернулась и что-то прошептала. Я не расслышала, что именно, но заметила темную фигуру вдалеке от собрания народа. Не знаю почему, но я была уверенна, что это Имшэль стоял так далеко за нашей спиной и словно по немому приказу растворился в тенях стоящих домов. Я хотела спросить, но тут неожиданно появился этот солдат. Джеймс, кажется? Погребальные костры, разгоревшись, сжигали тела, как и память о том, что именно произошло. А леди Инквизитор вновь протягивала свою маленькую ручку в лапы этого громилы. «— Я безгранично сочувствую вам, — не уставал он повторять. — Я думаю, что прошедшая война с Корифеем отняла у остальных намного больше, чем у меня». Меня поражала ее тактичность и умение обходить свои проблемы, напоминая о том, что было несколько лет назад. При этом она умудрялась так легко и невинно напомнить о своей значимости. «— Я потерял многих в той войне, но лишь благодаря вам весь этот кошмар закончился, — не переставая, он продолжал расхваливать ее. — Вера в Создателя и тех, кто окружал меня в тот момент — это все, что вселяло надежду на лучший исход». Я почти верила каждому ее слову, если бы только не видела, на что именно она способна своей расчетливостью. Каждое слово, как яд, что отравляет и проникает в самое сердце. Может быть, ее сородичи, которых постигла участь встать на пути ее плана, были правы? Она и есть Волчица… того самого, Ужасного Волка? Пока мы пешком добирались до главного поместья через весь город, чтобы люди и эльфы выражали свои соболезнования, то многие из них склоняли головы, прося благословения. На Вольной Марке, может, и хватало аристократов, что собирались здесь в основном по лету, но простой люд всегда превосходит числом. Виком не был тем местом, где знать любила засиживаться, в отличие от Киркволла или Старкхевена. И в этом переизбытке обычных, набожных и не очень людей были те, кто хотел преклонить колени и получить всепрощение, благословение или совет. Мне казалось, что с каждым своим прикосновением и благочестивой улыбкой она испытывала истинное удовольствие. Удовлетворение. Отчетливое превосходство перед остальными. Теми, кто не знал, что именно ждет их в будущем. Вот ее истинное я! Я смотрела на нее и думала: — Как можно быть настолько лицемерной? Я смотрела и думала, до тех пор, пока она не оглянулась. Ее взгляд скользнул по мне. Потом прошелся по толпе и в полном отчаянии устремился дальше. Ее глаза в этот момент сказали намного больше, чем притворные речи, искусственные и натянутые улыбки. И в тот момент я оглянулась, ища то, что может быть этому причиной. За нами шли те, кто просил помощи или восхваляли Создателя. Но только один шел тихо, и, даже откинув весь шум этой толпы, было заметно, что он идет почти беззвучно. Он изредка приподнимал голову, сокрытую капюшоном, и в один миг можно было различить яркие всполохи в его глазах. Как только я обернулась вновь, чтобы убедиться, что мне не померещилось, как его и след простыл. Добравшись до наших покоев, Инквизитор, мило улыбаясь, распрощалась с тем солдатом и, войдя в комнату, с остервенением выдрала алые ленты из своих волос, оставив те распущенными. Ее пальцы зарылись в серебристую копну, разминая кожу головы. «— Это невыносимо, — сказала она тогда, налив себе полный бокал вина, пройдя из гостиной в спальню. Как только я помогла ей снять платье и одеть шелковую сорочку и халат, Инквизитор отправила меня к себе. — Лаель, иди, пока я не позову». В ее спальне была дверь в смежную комнату, где спала я. Видя ее в таком состоянии, у меня не было желания задавать ей вопросы, и я послушно повиновалась. Закрыв за собой дверь, я осталась на месте, прислушиваясь к происходящему. Почти сразу я услышала ее голос. «— Может хватит прятаться? — она почти прокричала это, и я услышала звук, похожий на брошенный бокал. Я замешкалась, не зная, что именно сейчас лучше сделать, но победившее любопытство заставило меня незаметно приоткрыть дверь. Дрожащее пламя свечей тускло освещало комнату, тонувшую в вечерних сумерках. Не услышав и звука, я заметила только их рваный танец страха, что они вот-вот погаснут от проникшего тайком сквозняка. Оставшись стоять на месте, я увидела, как она почувствовала прикосновение ладоней на своих плечах. Теплые и сухие руки слегка дрогнули, прежде чем очертить границу ворота халата, прилегающего к шее, откинув длинные волосы. Пальцы чуть слегка потянули податливый шелк, чтобы он словно струя воды перетек по телу вниз и расплылся алой лужей у ее ног. В том самом незаметном наряде за ее спиной стоял он. Тот, кто шел за нами. —Ты прекрасна, ma vhenan, — легкий шепот дразняще проходил по ее шее. — Но мне не нравится твоя обреченная покорность. — Тогда тебе следует вернуться к Бриале, — совершенно безучастно к происходящему ответила она. — Ей лучше известно о твоих предпочтениях, Солас. Тихий вздох, и его теперь слышимый шаг назад. В этот момент даже у меня пересохло во рту. Я не могла поверить, что наконец-то увидела его. Солас. Фен’Харел. Тот, кто теперь пришел в этот мир из легенд. — Мое сердце стало слишком жестоко. — Твое сердце? — возмутилась она. — Твое сердце просто понимает, что все, что его окружало, наполнено притворством и ложью, незаполняемой пустотой и одиночеством. Что из этого тебе ближе? — Мир… в котором, возможно, ошибся. — Но даже он имеет право на существование. — Я должен… — Нет! — резко обернувшись, она выпадает из своего оцепенения. — Ты не должен! Поверь, — кажется, что она понимает, делая эту неотвратимую глупость, и вцепляется в его ворот своими руками. — Этот мир имеет право быть, как когда-то твой, со своими войнами и ошибками, — словно очнувшись, теперь она отпускает ткань его одежды. — Не все так просто, но мне так больше нравишься ты, — он настолько близко, что заметно, как ее тело подводит само себя и тянется к его пальцам, что уже очерчивают ее губы. Это стойкое чувство, что это прикосновение может убить и возродить ее вновь назойливо въедается под кожу. В этот момент сердцебиением ускорились настолько, что я не успевала перехватывать дыхание. — Не смотри на меня так, — почти умаляет она, с болезненной ненавистью и наслаждением примыкая все ближе. — Не заставляй меня. Лучше убей, как сам того пожелал, — ее тихий жалостливый всхлип рассекает неуместную тишину, и она кажется слишком уязвимой. Я наблюдала его полное недоумение и страх в глазах, что он может потерять ее. Неужели только я сейчас все это вижу? Они так отчаянно любят друг друга, что это просто невыносимо больно. Но… Инквизитор же знает, что Бриала получила приказ только насчет Абеласа, а ее убийство было прихотью. Или… — Я не отдавал подобных приказов! — с железной уверенностью, в желании обнять, он становится непозволительно близко. В ее лице появляется грубая насмешка, злость, и в этот момент ладони отталкивают его от себя. — Лаель! — ее неожиданный громкий голос чуть не заставил меня вскрикнуть, но, быстро взяв себя в руки, я сделала вид, что ничего не видела и не слышала, уверенно открыв дверь. — Миледи, — сделав легкий реверанс, я уже собиралась поклониться эльфу, но она одернула меня. — Не смей! — указав в мою сторону, она продолжила: — Бриала приказала ей убить Абеласа и меня. У нее это почти получилось. В тот момент я хотела провалиться сквозь землю, и меня заколотило в ужасе. Я не могла сказать и слова в свою защиту, когда слышала приближающиеся шаги. Пальцы Фен’Харела словно острые и холодные лезвия подняли мое лицо, по которому уже текли слезы. Я даже не поняла, когда они успели появиться. — Это правда? — его неожиданно мягкая улыбка и голос сбили меня с толку. — Клянусь вам, я делала это только ради своей сестры, — я боялась даже вздохнуть лишний раз. — Бриала приказала, но я не справилась. Я всегда служила Вам верой и правдой, как и моя сестра, — быстро выпалила я. — Она еще совсем ребенок. — Так что изменилось с тех пор? — спросил он и перевел свой взгляд с меня на Инквизитора, но его пальцы чуть сильнее сдавили мой подбородок. — Я не прощаю предателей, Лаель, — его острый и внимательный взгляд прошелся по лицу, и вдруг другая рука, потянувшись к шее, поддела пальцем амулет. — Занимательная вещица. — А я решила простить! — вмешалась Инквизитор, подойдя к нам, отбросив его руку от меня. Солас отступил с тихим смешком. Его позабавило ее поведение или сказанное? — Женские склоки утомительны, — неожиданно холодно произнес он. — Я позабочусь об этом. Довольна? — Если она не прикончит меня, то найдет способ, чтобы Вивьен наконец заполучила меня в качестве подопытной зверюшки. Это сильно скрепит их союз, не находишь? — заметив его удивленный взгляд, она продолжила: — Бриала любит Игру и сделает все, чтобы остаться победительницей. Через кого она решит переступить в первую очередь? Отступник Бог или Верховная Жрица? — Думаю, что этот разговор мы отложим, — повернувшись ко мне и пронзив тяжелым взглядом, он сказал: — Иди, пока я не передумал. — К-куда? — заикнулась я. — Сходи в таверну, — совершенно непринужденно предложила Инквизитор, встав уже между нами. — Выпей кружечку другую, за тех, кто так глупо умер, выбрав неправильную сторону. Гнетущая атмосфера лишь прибавила мне сил побыстрее сбежать. Мысли лихорадочно путались, как и мои переплетающиеся ноги. Я не могла перестать думать о том, зачем здесь Фен’Харел? И является ли он причиной того, что теперь мы с Имшэлем будем вдвоем? И где этот демон, когда так нужен? Нужно поскорее найти его. Вопросы роились в голове, и я чуть не врезалась в шедшего мне навстречу солдата. — Все в порядке? — подняв голову, я узнала Джеймса, который что-то быстро спрятал за спиной. — Да… Да! Конечно! А вы? — я оглядела пустой коридор. — Обход? — ничего другого в голову не пришло. — Точно! — словно подхватив мое предположение, быстро закивал он. — А леди Инквизитор? — Уже спит, — ответила я, заметив, что он приуныл. — Она очень устала и просила ее не беспокоить. — Конечно, конечно, — согласился он. — Тогда я продолжу обход. — Быстрым шагом он обошел меня по дуге и направился дальше. Выйдя из поместья, я тут же натолкнулась на Имшэля и рассказала обо всем. Но, кажется, он уже был в курсе того, что происходит, и был спокоен. — Делай то, что она сказала, а у меня есть еще дела, — сказав это, он скрылся за поворотом. Мне ничего не оставалось, как пойти в таверну. Когда я вернулась, то Инквизитора не было, а собранные вещи остались лежать на своих местах. Через несколько дней мы с демоном собрались в дорогу. За это время мы почти не виделись, и не представлялось шанса нормально поговорить. Было заметно, что он обеспокоен и напряжен с того самого дня. Я посчитала лучшим, просто дать всему идти своим ходом. Мне не нравилась неизвестность, но, может, в данный момент это даже лучше.***
Размышляя обо всем этом, Лаель наполнила последний бурдюк водой из ручья. Холод, исходивший от воды, приносил облегчение. Из-за этой духоты одежда насквозь пропиталась потом, и она решила быстро ополоснуться. Сняв верхнее платье-жилет, которое было из более плотной ткани, она повесила его на ближайшую ветку. Нижнее платье было из хлопка и быстро высохнет, поэтому было решено его не снимать. К тому же вдруг демону взбредет проверить, как она? Не успев подумать об этом, как позади хрустнула ветка. Обернувшись, Лаель сначала ничего не заметила, но потом хруст повторился, и из-за деревьев появился мужчина с мечом в руках, а затем еще и еще один, последний держал в руках лук с натянутой стрелой. — Похоже, нам посчастливилось встретить лесную деву, ребята! — заговорил один из них. — Пока остальные закончат с тем ушастым, мы сможем первыми развлечься, — сказал другой, разглядывая, как мокрая ткань повторяет контуры ее тела. — Имшэль! — крикнула она. — Твой дружок… или он твой раб? — Думаю, раб, — сказал один из них. — Спорю, что он горит желанием насадить ее на свой член или уже периодически обслуживает. — Не знаю как вы, ребята, но взгляните на эти булочки, — присвистнул другой. — Я если что, первый между ними протиснусь. — Эй! Не спешил бы ты так, — со стороны, откуда пришла Лаель, раздался голос. — Главным нужно уступить дорогу. Темноволосый эльф, шедший впереди, получив увесистый пинок в спину, упал почти к ногам Лаель. Она успела заметить несколько ссадин на его лице и, подавив в себе страх, загородила собой Имшэля. Девушка, несмотря на свой вид, расправила руки в стороны и создала барьер. — Я испепелю любого, кто подойдет ближе. — Неужели, — позади раздался еще один голос. Обернувшись, она увидела еще одного мужчину с посохом в руках. Его навершие светилось, и огненные шары ярко вспыхивали, готовые сорваться в любой момент. Неожиданный смех в данной ситуации заставил всех замереть. Имшэль провел рукой по избитому лицу в довольной улыбке. — Сними барьер, — сказал он. — Тебе не выстоять. — Но… — Сними барьер! — повторил он уже чуть громче. — Хорошо, — подчиняясь, ее магия исчезает, оставив их без защиты. — Ты посмотри, — начал главный. — Сговорчивые. — Так нам ждать ту девку? — спросил лучник у мага. — Они нужны живые, — ответил тот. — Но не сказала, что обязательно целые. — А если мы заплатим больше? — втерся в диалог Имшэль. — Как смотрите на это? Я же так понимаю, что вас кто-то нанял? По мне, так есть из чего выбрать. — Девке нужны только вы, — высказался главарь. — А на то, что при вас, уговора не было. — Ну раз таков ваш выбор, — пожал он плечами и, щелкнув пальцами, поднялся на ноги. Стойкий и панический ужас прошел в рядах разбойников. — Знаешь? — медленно, подобно хищному зверю, Имшэль обошел мечников и приблизился к главарю всей этой незатейливой компании. Так же медленно и осторожно он провел пальцем у края своей губы, где была кровь. — Эта милая девушка, которая сейчас смотрит на вас, испытывает ко мне определенные чувства. Как думаешь… — он, оборачиваясь, смотрит ей в глаза с неуемным весельем. — Если я сделаю так! В одно мгновенье нога Имшэля бьет в колено главаря, и хруст сломанной коленной чашечки разносится по лесу. Удар был такой силы, что переломанные кости мигом разрывают кожаные штаны и выпирают наружу, а нога выворачивается вперед почти на девяносто градусов. Мужчина бьётся в диком вопле и падает на землю, почти задыхаясь от непереносимой боли. — Ах подожди, — присев на корточки, Имшэль хватает его, и тот замирает на месте с гримасой ужаса. Лаель видно лишь то, что его глаза мечутся из стороны в сторону. — Ты, кажется, хотел отрезать мне ноги, если я не ошибаюсь? Все взгляды прикованы к ним. В воздухе возникает нестерпимая тяжесть и удушливо сковывает дыхание остальных, что застыли в немом и неподвижном состоянии. Имшэль же протягивает руку в сторону здоровой ноги главаря, и вместо его пальцев появляются алые лезвия. — Хочу выразить свою благодарность тебе, — продолжая улыбаться, он не сводит своего взгляда с Лаель. — Если бы не вы, то я так бы и остался в том сухом и ненасытном состоянии. Лезвия входят поочередно в плоть и рвущими движениями начинают ее разрывать. И немой крик превращается в оглушающий вопль. Ошметки все еще живого мужчины летят в стороны, пока его конечность не отделяется, и кровь не забрызгивает Имшэля с головы до ног. Но проведя по волосам, слипающихся от крови, он не останавливается. Недозволенный оставляет свою жертву гореть в агонии и, оборачиваясь, ищет взглядом новую жертву. — Ты! — скалиться он и указывает пальцем в сторону мечника, что был ближе всех к Лаель. — Кажется, ты любишь булочки. Все так же мучительно медленно он шествует за очередной добычей, любуясь трепетным страхом и полным раскаянием во взгляде. — Прошу! — вскрикнул он сразу же, как только возможность говорить вернулась. — Умоляю! Нет! Не надо! Нет! Нет! Пожалуйста! — Не кричи так громко, — спокойно сказал Имшэль, забрав меч из послушных рук. — Я не слышу предсмертных хрипов твоего дружка. Он замолкает и отчетливо слышит хриплый, булькающий звук, чтобы в это же самое время разразиться криком, когда его собственный меч вонзается между ягодиц и выходит из паха. — Наверное, я не так это делаю, — приходит к заключению Имшэль и, припечатав его ногой к земле, начинает пронзать его мечом вновь и вновь, ритмичными движениями. — Скорее всего, от такого оргазма ты не скоро отойдешь? Оставив меч вогнанным по самую рукоять в заднице второго, он принялся за следующего. — А ты у нас, стало быть, лучник? — поинтересовался он, прежде чем отбросить оружие следующей жертвы. — Что же мы не кричим? Лучник в оцепенении смотрел на своих товарищей и не мог сказать и слова. Страх сковал его так, что сердце забилось в преддверии смерти, не выдержав. — Я хочу предсмертной агонии! — разозлившись, он взглянул на остальных. — Я хочу нестерпимой боли и страха! Я хочу хоть капли сострадания и ужаса! Добравшись до остальных, он просто позволял им дикие крики в момент того, когда потрошил их, вырывая внутренности руками, что скользили по теплому и живому естеству, утопая все больше в крови своей добычи. Более он не был шутлив и задорен, а в слепой ярости кромсал тела всех, кто выступил против его желания принять выбор. — Ты! — остановившись перед последним, он тяжело дышал. — Магию любишь? — Я… Я маг. Я сделал только то, что меня просила та девка из таверны! Она заплатила нам! — почти рыдал он, когда Имшэль, протянув руку к одному из огненных шаров, раздавил, оставив горстку пепла. — Говори! И, возможно, твоя жизнь будет долгой. — После того как вы пришли, — его зубы стучали друг о друга, и все тело тряслось в страхе. — Продолжай! — Потом пришел парень в капюшоне, а следом за ним девушка, — он шмыгал носом, а по лицу лились слезы. — Они о чем-то разговаривали, а потом… потом она подсела ко мне и предложила денег, если мы схватим вас. — Как это мило, — улыбнулся Имшэль. — Вы… Вы же… отпустите меня? — Как только убью тебя, ты совершенно своден. — Но вы же сказали, — заорал маг. — По сравнению с твоими товарищами твоя жизнь была дольше. Поверь, — и с этими словами Имшэль отступил назад, наблюдая, как маг, все ближе прижимаясь к земле, распластавшись, вдавливается в землю. Еще чуть-чуть, и хлопок внутренних органов вырывает посмертный крик. Облегченно вздохнув, он оборачивается в сторону Лаель, что так и застыла на месте по щиколотки в воде. Подойдя к ней, он берет ее за плечи и замечает, что она дрожит. «От страха…» — Прости, — срывается с ее губ и крепко прижимается к нему. Да. Она дрожит от страха, но… — Я так испугалась, когда увидела, что они с тобой сделали. Ни капли лжи, и он с силой встряхивает ее, как от дурного сна. — Я Недозволенный! — почти шипит он. Ее рука холодная. Она касается его щеки, скользя по чужой крови. — Каждый заслуживает того, чтобы его любили, — говорит она, и ее язык настойчиво проникает между его губ. — Очень глупо, — его рука отодвигает ее, и на пальцах начинают играть яркие алые огоньки. — Это наше проклятие, — улыбаясь, он всматривается в яркие искры, что вспыхивают при каждом движении или щелчке. — Из-за чьей-то гордыни нам пришлось взять все на себя. Но ни это важно, — он вновь смотрит на Лаель. — Я не знаю и не понимаю то чувство, о котором ты говоришь. Мы были всего лишь инструментом. — Тогда дай мне возможность показать, что значит быть настоящим, — просит она. — Дай мне этот выбор. — Выбор? — Да. — Я… — Оставь мне выбор. Оставь хрупкую надежду, что я хоть что-то значу для тебя, Имшэль. — Ты не оставляешь для меня выбора, кроме как согласиться, — он обнимает ее за талию и, притягивая к себе, наслаждается поцелуем, предназначенным именно для него, Недозволенного. — Я люблю тебя, Имшэль, — шепчет она и прижимается все сильнее. И сейчас он совсем не против. Подожди, — оторвавшись, он переводит взгляд на ее шею. — Забыла, — улыбается она и проводит рукой над амулетом. — Мне вот интересно, а чей это все-таки образ? — Это было много веков назад, Лаель, — притянув ее обратно, говорит Имшэль.