What you want?

      Мысли путаются в рыжих волосах, песни застревают в голове. Джеймс убежден, что цветы распускаются у Лили в глазах. Но на самом деле это не так. На самом деле Эванс только зарывает семена в землю, а цветы вырастают сами. И отнюдь не в её глазах. У Лили в руках библия. Она проводит прохладными пальчиками по выпуклым буквам и переводит взгляд на Рема, сидящего на диване боком к ней. За что им это? За что Лили это чертово проклятие магией? За что Рему эти ежемесячные пытки? За что ты так с нами, а, Бог? У волшебников совершенно другая религия — у каждого своя. Они восхваляют великого Мерлина и кричат о равноправии среди всех волшебников в магическом мире. А сами еще с детства делят детей на факультеты, сразу четко давая понять кто тут хороший, кто плохой, кто строит идеальные планы, а кто в ладах с природой. Умный поймет, что пригодится каждый из вышеперечисленных, умный поймет что хогвартский пресловутый факультет въедается в подушечки пальцев и оседает где-то на задней стенке мозга. Как ебучий приговор. Вот только Эванс не понимает зачем.       Лили шестнадцать. Лили кординально меняет свое окружение. Петуньины слова больше не задевают, поттеровский шутки уже не бесят, зато вечно забитый и отчужденный Снейп больше не радует. Лили ухмыляется Блэку, что-то объясняет Питеру, наконец-то соглашается пойти с Поттером в Хогсмид и тащит оттуда здоровенную плитку шоколада для Ремуса… А потом громко ссорится с Северусом и разрывает с ним всякие отношения.       Эванс уже (подумать только!) девятнадцать. Она аппарирует к пустынному пруду по настоянию Джеймса. Пожухлая желтая трава, деревья цвета выкуренных нахрен легких Сириуса, мутная, но спокойная водяная гладь… Джеймс что-то говорит об облаве на магглорожденных волшебников и безопасном для Лили месте, которое просто необходимо найти. Эванс отворачивается, не слушает его и с громким хлопком исчезает. И вот она тут. Рыжую трясет не пойми от холода, ни пойми от затянувшей трясины. Лили делает смелые шаги по направлению к озеру и заходит в воду. Нужно вымыть из своей крови войну, вытрясти из головы навязчивое «Авада Кедавра», которое так и просится вместо простенького «остолбеней». Потому что Эванс видит какой урон наносят магам и магглам Пожиратели, и видит какие незначительные повреждения наносит им в отместку Орден. Холодная вода дает пьянящее ощущение свободы, заставляя громко выдохнуть. Лили не знает как долго она простояла так. Пока колени не начали подкашиваться от холода — осень все-таки. Когда она возвращается в квартиру Сириуса — видит перепуганных Марадеров. Лунатик трижды проверил списки пропавших без вести магглорожденных, пока Сохатый, Бродяга и хвост прочесывали улицы, надо же! даже к родителям её заезжали. Интересно, как те отреагировали на летающий мотоцикл? Лили улыбается и впервые сама тянется к Джеймсу за поцелуем.       Лили-теперь-уже-Поттер двадцать один. И она, казалось бы, счастлива. Громкая и веселая свадьба — луч надежды среди беспорядочных смертей, красавец-муж, маленький сынок и верные друзья, охранявшие здоровый сон её семьи. Лили не может сдержать улыбки, видя как Рем играет с Гарри. Джеймс на кухне разогревает сам себе еды, в компании Сириуса, если судить по звукам. Оба уставшие — только с ночного дежурства и оба убеждены, что Лили спит после бессонной ночи с орущим Гарри. И рыжая почти права, черт возьми, если исключить тот факт что Марлин МакКиннон у плиты что-то готовит. На столе пакет с продуктами, за столом кемарит Поттер, а Сириус курит в форточку. Лили тихо проходит на кухню, целует мужа и с неподдельным интересом спрашивает о том как прошло дежурство. Уходит удовлетворенная ответом, с кружкой горячего ромашкового чая, бросив МакКиннон, что «кофе — это скорее блэковское». Лили-теперь-уже-Поттер двадцать один. И она, казалось бы, счастлива. - Я задержу его! Куда ты без палочки, Джеймс? Джеймс?! Джеймс! Не верится. Лили не верит. - Будь сильным, Гарри… Лили уже не Эван. Лили уже не исполнится двадцать два. Лили не увидит взросление сына, его удивленный взгляд на диковатую птицу с письмом в клюве. Лили больше нет… Когда-то Блэк спросил рыжеволосую подругу: — Чего ты хочешь, Лилс? Теперь она готова дать ответ: — Счастья.