Сделка со зверем

      Лиара вздрогнула, когда Шепард вошла в её каюту. Капитан понимала, что недоверие команды к азари не позволит ей жить с остальными, а тем более, нормально работать, поэтому выделила для неё отдельный кабинет за медотсеком. Лиара всё время что-то изучала. Она проводила часы за чтением и поиском информации в экстранете. Другие члены экипажа верили, что Лиара пытается тайком связаться с матерью и пересылает ей отчёты о миссиях Шепард, но капитан быстро прониклась теплом и доверием к азари. Временами Лиара могла говорить невпопад и случайно оскорбить кого-то, но она позже признавала ошибку и извинялась. При их последнем разговоре с Шепард, Т'Сони назвала капитана подопытным, хотя и не имела в виду ничего дурного. Капитан тут же вспомнила предупреждение Мёрсера о том, что азари жутко любопытные и вечно хотят "залезть в чужой мозг".       — Шепард, — поприветствовала азари, смутившись.       — Как дела, Лиара? Я напугала тебя?       Лиара смутилась ещё больше, пряча взгляд. В ней чувствовалась неуверенность, и в этот момент она походила на скромную маленькую девочку-отличницу, которую в школе дёрнул за косу хулиган. И не нужно обладать особыми навыками дедукции, чтобы вычислить личность самого известного на корабле задиры.       — Мёрсер. Он тебе мешает?       Шепард всё гадала, когда он перестанет выпрыгивать из-за угла и пугать её команду. Что за извращённое удовольствие ему доставляет игра на чужих нервах? Лиара протестующе тряхнула головой. Её взгляд вдруг переменился, и она встала в оборонительную позицию.       — Он интересовался моими находками и знаниями о протеанах, много спрашивал о маяках и Жнецах. И... — она запнулась и снова посмотрела в пол. — Мистер Мёрсер так много знает об истории цивилизаций. Он даже поделился со мной своими собственными наблюдениями. Он мудр, как матриарх!       Шепард не верила своим ушам. Когда вдруг Мёрсер научился быть вежливым? Ему, очевидно, что-то было нужно от азари, раз он перешагнул через себя и проявил признаки цивилизованного индивидуума. Капитан решила пока не сообщать Лиаре правду о Мёрсере, опасаясь за психику девушки. Но раз вирус повадился захаживать к ней, то рано или поздно у азари возникнут вопросы. Шепард решила пока отложить разговор о Зевсе и переключилась на более насущные проблемы. Она сообщила о том, что Нормандия взяла курс на Новерию, где, согласно данным разведки, находилась Бенезия.       При упоминании матери Лиара вся напряглась. Похоже, ей нелегко было о ней говорить. Шепард не могла этого понять, хоть и старалась сопереживать девушке. У капитана с родителями ассоциировались только отрицательные эмоции. Половину своего детства Шепард проклинала свою мать. Она не могла простить, что её бросили на произвол судьбы. Много раз она представляла себе, что бы сделала, объявись её родительница на пороге. Теперь Шепард уже была не той никому не нужной девочкой. Она была знаменита и уважаема. И наверняка мать захотела бы с ней наконец познакомиться. Шепард даже тайно надеялась на это. Но никакие родственники так и не дали о себе знать. Капитан уже давно свыклась с мыслью, что в этой галактике у неё нет ни единой родной души. Единственным, кого она считала родственником, был Андерсон, но она не смела ему навязываться. В конце концов, она была уже не ребёнком, да и у самого Андерсона было много дел. Для двух взрослых людей на службе было бы несерьёзно поддаваться сентиментальности. Лишние привязанности не поощрялись начальством.       — Я... — Лиара выдавливала из себя слова. — Я хотела бы пойти с вами, если позволите.       — Поэтому я и здесь. Думаю, ты должна её видеть.       Шепард уже однозначно решила взять на миссию Гарруса. Он был одним из наиболее толерантных членов команды и на удивление быстро поладил со всеми на корабле. Несмотря на его спешку в решении некоторых вопросов и нежелание подчиняться правилам, он умудрялся одновременно с этим быть хорошим солдатом. Он мог задавать вопросы и оспаривать мнение капитана, но всегда уступал, если Шепард находила нужные доводы. А она находила. Что-то подсказывало ей, что они с Гаррусом в будущем ещё станут лучшими друзьями. На него всегда можно было положиться, в этом Шепард не сомневалась. Вакариан был готов прикрыть товарищей и чётко разделял мир на врагов и друзей. Первых он никогда не щадил независимо от того, кем они были и какие ими движили мотивы, вторых он защищал всеми силами опять же, несмотря ни на что. Тем не менее, были вещи, которые он не прощал никому. И покуда его окружение не совершает ничего подобного, он будет приветлив и весел. Даже если команда в этот момент спускается в ад, он может организовать очередной каламбурный комментарий, ничуть не беспокоясь, что в любой момент он сам может умереть. И всё же, этот турианец отличался от новичков, рвущихся в бой. Гаррус был неплохим тактиком и не рисковал, если его в конце не ждала стоящая награда. Всё это вместе помогало Шепард сохранять спокойствие. Когда она только взяла на борт инопланетян, то не знала, как заставить их следовать уставу. Особенно её тревожили именно Гаррус и Рекс, которые ничем не были обязаны Альянсу и могли бы пойти своей дорогой в любой момент. Снова в связи с этим Шепард вспомнила знаменитую фразу "всё познаётся в сравнении". Никто не говорил ей, что после наёмника и слегка эксцентричного офицера СБЦ ей придётся усмирять Зевса. Капитан не могла не заметить, что в последнее время её мысли были на 80% заняты этим вирусом. Она постоянно беспокоилась и суетилась вокруг него, словно сапёр вокруг часовой бомбы. Или она просто убедила себя в том, что осторожничает и на самом деле просто стремилась узнать побольше об этом странном существе.       Как бы там ни было, на эту миссию он с ними не пошёл. Шепард предугадывала, что на Новерии большую часть сложностей будут составлять натянутые улыбки, враньё и бумажная волокита, а не сражение. Местные власти охраняли секреты своих клиентов яростнее, чем цербер сторожит врата в царство мёртвых. Хотя прикрывалась подобная свирепость учтивыми и вежливыми разговорами. Это был один из тех случаев, когда тебя могли похвалить, осыпать комплиментами и уважить, но при этом морально опустить и оскорбить. Здесь слова "уважаемая" и "не будете ли вы так любезны" означали "вы меня раздражаете" и "не тратьте моё время зря". Потому в этот раз таланты Алекса были не столь ценными. Но даже если он и отправился бы с Шепард на эту вылазку, он мог вызвать бы слишком много вопросов. Подозрительность службы безопасности Ханьшаня проявилась уже при первом разговоре с диспетчером, чей голос буквально выпроваживал своей резкой и торопливой интонацией. От Шепард потребовали подтверждения её личности и статуса СПЕКТРа. Наверняка проверят и десантную группу. И как объяснить таможенникам, что этот странный паренёк в капюшоне не незаконный эмигрант и не беспризорник, готовый разрисовать все стены граффити? Проблема состояла в том, что даже если, используя всю свою харизму, Шепард смогла бы убедить охрану в его безобидности, они всё равно проверили бы его личность. Он не имел документов и формально даже не существовал. И даже в чужой личине он не был включён в состав команды. При всех полномочиях в Альянсе Шепард не могла просто так дать ему звание и никак не смогла бы убедить Андерсона дать ему временное удостоверение личности. Неизбежно возник бы вопрос, кто он и откуда. Шепард и без того ужасно рисковала, утаив информацию о Логосе от командования. И у неё дыхание перехватывало, когда она представляла, что вышестоящие офицеры узнают о её гигантской лжи.       Она не стала тревожить омут, лишь сообщила Андерсону, что её задание стало опаснее и что если она не вернётся живой, то он должен будет переслать данные Альянсу. Эти данные о её расследовании дела Зевса она сохранила в зашифрованном файле, копия которого всё ещё была у предыдущего капитана Нормандии. Он достаточно доверял Шепард, чтобы не открывать коробку с сюрпризом, уверенный в том, что утаивание этой информации никому не повредит, что Шепард просто нужно убедиться в этом, завершив поиски. Когда она всё же вернулась с Логоса, то сообщила, что нашла опытного специалиста по инопланетным формам жизни, который проводил свои эксперименты в одной из систем Терминуса. Она указала ложные координаты лаборатории и охарактеризовала захваченного в процессе учёного как "согласного на активное сотрудничество" в обмен на прощение ему нарушенного им закона об обязательной регистрации физических лиц. Шепард также успокоила своего бывшего командира, сказав, что её опасения по поводу этого безымянного беглеца были напрасными. В её отчёте она назвала его Дорианом Редвудом. Это было первое имя, пришедшее ей в голову. Думая в тот момент о Мёрсере, она отчего-то провела параллель с Дорианом Греем, а также прекрасно помнила, что стало с деревьями на Логосе, заражёнными вирусом. Так и родилась самая большая ложь в жизни Шепард. Она уже не раз проклинала себя за неё, но было уже поздно. Не вполне складный рапорт, как ни странно, всё же удовлетворил Андерсона, и он не стал задавать дополнительных вопросов.       Нормандия состыковалась с посадочной платформой, и её двигатели стихли с характерным гулом и шипением. Шепард, Лиара и Гаррус ступили на бетонную площадку и направились ко входу в порт. Им навстречу вышла вооружённая до зубов троица охранников. Двое из них были невысокими женщинами, третьим позади следовал турианец без опознавательных татуировок на лице. У всех троих были полные серьёзности и враждебности выражения лиц. Одна из женщин азиатской внешности вышла вперёд. Она командовала здесь парадом, как поняла Шепард. Охранники не спешили поприветствовать гостей или представиться. Они были натренированы только задавать вопросы. После не самого любезного диалога перепалка грозила перерасти в серьёзный конфликт. Шепард быстро отступила, согласившись уже было сдать оружие. Она не хотела устраивать перестрелку, тем более, в месте, где закон имел высокую степень условности. Варианты в этом случае были плачевные, как ни крути. Либо Шепард придётся защищаться и убить таможенников, а потом с боем прорываться в укреплённую крепость, которой являлся порт, либо придётся сдать оружие и надеяться на милость местного владыки. И тут на помощь пришла deus ex machina - ещё одна женщина, чей голос раздался по громкоговорителю. Она подтвердила личности прибывших и скомандовала азиатке, чьё имя было Мацуо, пропустить СПЕКТРа в порт.       Спасительницей ситуации оказалась помощница начальника порта по имени Паразини. У Шепард сразу сложилось о ней хорошее впечатление. Хотя было также и подозрение, что она не та, за кого себя выдаёт. Впрочем, как подумала Шепард, только притворство помогало здесь выжить. В разговоре Паразини была очень вежлива и доброжелательна, что навевало чувство, будто бы она что-то хочет от СПЕКТРа. Или это была простая услужливость секретарши, в чьи обязанности входила болтовня с клиентами местных корпораций.       Её начальник оказался куда более сварлив. Директор Анолеис не удостоил СПЕКТРа даже кивком. Он начал их знакомство с упоминания прошлого Шепард. Это не было оскорблением, но прозвучало с издёвкой и упрёком, что навсегда перечеркнуло надежды Шепард на хорошие отношения с саларианцем. С самого начала было понятно, что ничего стоящего добиться от Анолеиса не получится. Шепард уже мысленно прокручивала в голове возможные сценарии развития событий. Выезд из порта был закрыт. СПЕКТР ты или бездомный, тебе нужен пропуск, чтобы добраться до "Вершины 15". И раздобыть этот пропуск ещё только предстояло. Она собиралась сквозь зубы попрощаться с директором, развернуться и выйти из этого злосчастного кабинета, но её внимание привлёк звуковой сигнал, раздавшийся из компьютера. Судя по этому лёгкому пиканью, Анолеису поступил входящий вызов. Мало кто в современном мире пользовался подобной связью по работе. Клиенты могли просто написать директору письмо. И по изменению выражения лица Анолеиса Шепард поняла, что это был не просто очередной спам. Саларианец занервничал и метнул нетерпеливый взгляд на капитана.       — У меня неотложный разговор. Покиньте мой кабинет, Шепард.       СПЕКТР так и сделала бы, но любопытство и желание просто немного повредничать заставили её остаться. Она скрестила руки на груди и ухмыльнулась. Если разговор был действительно важен, то Анолеис не будет испытывать терпение звонившего. Ему придётся говорить в присутствии Шепард. Возможно, таким образом выйдет собрать немного компромата на него или просто получить ответы на некоторые вопросы, которые даже ещё не были заданы. Смирившись с тем, что Шепард не ушла, Анолеис недовольно сощурился и нажал на кнопку разговора. Шепард не могла видеть, кто изображён на экране. Голограмма была односторонней. Но голос из динамиков раздавался женский. Такой голос обычно бывает у роковых женщин, которые точно знают себе цену. В этот момент Шепард внимательно следила за Анолеисом. Он выдавал себя. Его глаза бегали по столу. Он нервничал и явно был чем-то обязан этой незнакомке.       — Бэл?       — Госпожа Линес, — едва не заикаясь, поприветствовал саларианец. — Чем я могу помочь вам?       — Я только что прибыла на Новерию. И твои варрены не желали меня пропускать.       — Что?! Я сейчас же разберусь с ними...       — Нет нужды. Они получили подтверждение. Мои счета должны быть разморожены. И я искренне надеюсь, что ты ничего не трогал в моём офисе.       Анолеис, будь он человеком, должен был бы весь покрыться испариной и затрястись, но вместо этого он лишь запнулся на полуслове и начал оправдываться:       — Госпожа Линес, ходили разные слухи. Вас долго не было, многие сочли вас погибшей.       Собеседница Анолеиса издала лёгкий снисходительный смешок.       — Не спеши прибирать к рукам чужое. Я сочту, что этого разговора не было, если ты немедленно дашь новоприбывшему СПЕКТРу пропуск в гараж.       Шепард, Лиара и Гаррус переглянулись. Либо у них просто был очень удачный день, либо кто-то сверху приглядывал за ними. Анолеис поперхнулся от неожиданности. От его надменности не осталось и следа. Кем бы ни была эта госпожа, она держала его под каблуком.       — Достопочтенная мисс Шепард помогла мне выбраться из Терминуса, когда мой корабль потерпел там крушение. Я уже не помню, сколько раз посылала запрос об эвакуации. Ведь мой шаттл находится в твоих доках, Бэл. И мне не надо говорить, в каком я была настроении, когда ты трижды не ответил мне.       Шепард мысленно металась от одного воспоминания к другому, пытаясь отыскать у себя в памяти хоть кого-то, похожего на эту женщину. Она не помнила, чтобы спасала кого-то влиятельного из Терминуса. Возможно, капитан просто не помнила этого. Но скорее всего, Линес тоже играла свою маленькую роль и стремилась как-то использовать в дальнейшем СПЕКТРа. Ведь после такого Шепард явно будет ей обязана.       Анолеис послушно закивал и промямлил что-то в ответ, похожее на извинения.       — Добро пожаловать в Ханьшань, капитан, — сказал он, уже вновь огрубевшим голосом, когда звонок прервался, и положил на стол маленькую карту - пропуск в гараж.       Шепард чувствовала себя примерно так же, как в свой первый визит в казино. Она не знала правил, но с первой же попытки умудрилась выиграть. Что-то всё равно здесь не складывалось. Вряд ли Анолеис прогнулся бы под кого-то. Эта тайная покровительница была не просто влиятельна. Она должна была быть каким-нибудь акционером или политиком, не иначе.       — Позвольте спросить.       — Что ещё? — раздражённо бросил Анолеис.       Шепард неодобрительно выгнула бровь.       — То, что за вас кто-то просил, не значит, что мы стали друзьями, СПЕКТР. Я вынужден подчиниться. В этот раз. Но не думайте, что матриарх всегда будет на вашей стороне.       Матриарх? Вот это было действительно странно. Шепард ещё не встречала матриархов азари и не успела разжиться связями в их обществе. Она немного знала о них, но от Лиары слышала, что матриархи очень уважаемы на Тессии и за её пределами. Возможно, Ша'ира была матриархом, но в этом Шепард не была уверена наверняка. Хоть Спутница и была единственной влиятельной персоной азари, которая могла бы замолвить словечко за капитана.       — Кто это был?       — Рейсани Линес, — выдохнул Анолеис, не глядя на Шепард, — одна из акционеров. К счастью, я достаточно хорошо её знаю. Она меняет стороны так же часто, как ветер. Возможно, сейчас она вам помогла, но завтра она попросит выпроводить вас за дверь. Так что можете пока радоваться своей маленькой удаче.       Он всплеснул руками, будто прогоняя невидимых насекомых.       — Покиньте уже мой офис. Я получил больше сотни сообщений, пока мы с вами разговаривали.       Шепард последовала его желаниям. В голове у неё всё смешалось. Она опасалась, что всё это какая-то хитроумная ловушка. Что если Бенезия знает о её приближении и таким образом заманивает её на "Вершину 15"? Этот вариант тоже не стоило игнорировать, поскольку на месте врага Шепард возможно поступила бы так же. Новерия и без того была не самой дружелюбной планетой. И дело было не в низких температурах, а в практически нулевой видимости и непрекращающихся метелях. Любая дорога либо превращалась в ледяную горку, либо заносилась снегом. В случае поломки транспорта никто не придёт на помощь, а в самой "Вершине 15" команда может оказаться в плену, отделённая от ближайшего поселения многими километрами ледяных каньонов.       Из размышлений капитана вывел оклик Паразини.       — Не знала, что у вас такие друзья, капитан.       Казалось, она была расстроена.       — Я и сама не знала об этом, — рассеянно пожала плечами Шепард и улыбнулась.       — Значит, вы уже покидаете Ханьшань? — спросила Паразини. В её голосе прозвучали нотки надежды. Да, эта женщина определённо что-то хотела получить за свою помощь с самого начала.       — Планирую.       — Если решите задержаться, у меня есть к вам предложение.       Голос Паразини перешёл на шёпот.       — Найдите в баре Лорика Киина.       Помощница заговорщически кивнула, давая понять, что разговор окончен. Шепард буквально выбежала из офиса, чувствуя, что сыта по горло корпоративными войнами и переделом власти. Чем скорее она покинет эту прогнившую тонущую в бюрократии планету, тем лучше. Пропуск был у неё. Она могла просто двинуться в гараж и уехать навстречу неизвестности снежных гор. Но чувство долга побуждало её хотя бы просто поинтересоваться, что же за работу предложит ей Лорик Киин. Вряд ли что-то законное, но учитывая местные нравы, такого рода работа была здесь вполне нормальной.       Перед офисом стояла спиной к команде азари. Шепард даже невольно приоткрыла рот. Она видела много дорогих журналов, где модели выглядели поистине великолепно. Идеальные фигуры, идеальный макияж. Шепард несколько раз впадала в депрессию после просмотра новостей о знаменитостях. Когда она жила в банде Красных, её окружали одни мужчины. Никто не учил её краситься, ухаживать за кожей или волосами, делать маникюр. Она чувствовала себя какой-то неполноценной. Когда она начала задумываться о внешности впервые, то уже отлично владела биотикой. В то время она разбушевалась, устроила истерику и швыряла мебель в своих подрядчиков, пытавшихся её утешить. Как мужчины они не могли до конца понять её простые потребности. Скорее всего кто-то им подсказал. В тот день они совершили вылазку в местный торговый центр и вынесли оттуда помимо драгоценностей и брендовую одежду с косметикой. Словно последователи приносящие жертву злому божеству, они подарили ей всё это добро, чтобы поднять её настроение. В тот день она впервые почувствовала какую-то заботу по отношению к себе. И пусть она всё равно продолжала ненавидеть этих отщепенцев, для неё этот знак внимания был крайне важен. Ей тогда было всего 14. И этот случай она частенько вспоминала позднее то с улыбкой, то с гримасой злобы на лице. И даже спустя время, когда она действительно научилась следить за собой, она не уделяла внешности так уж много времени. Азари, стоявшая сейчас перед ней тратила на свой облик куда больше усилий. По ней это было видно. Она повернулась к Шепард и команде лицом и приветливо, но слегка надменно улыбнулась. Незнакомка была на голову выше Шепард, имела кожу приятного светло-лилового оттенка. Её лицо было словно вырезано из камня искусным скульптором. Она приковывала к себе внимание. Дело было не в одежде или изящно подведённых глазах. Её собственная естественная красота впечатляла. Скорее всего, тут не обошлось без генной терапии. Заключением всему этому было то, что Шепард чувствовала себя рядом с этой женщиной глупо. Будто бы она пришла в броне на рождественский бал или заявилась в рваных штанах в театр. Впрочем, незнакомка перестала быть таковой, когда заговорила. Приятным голосом, который ранее звучал в кабинете Анолеиса.       — Капитан Шепард.       — Рейсани Линес.       Матриарх ухмыльнулась. В этот момент она кого-то сильно напоминала. И чем ближе она подходила, тем сильнее пробегал холодок по спине. Шепард знала это ощущение. Предчувствие опасности.       — Сегодня - да, — ответила азари. — Не мог позволить себе не воспользоваться случаем унизить этого выскочку, возомнившего себя царём Новерии. Он уже начал забывать своё место.       Лиара вопросительно посмотрела на Шепард и на Гарруса. Капитан не могла развеять её сомнения. Она сама никак не могла поверить в происходящее. Из-за её минутного замешательства и судорожных попыток подобрать нужные слова, чтобы не шокировать объяснениями Лиару, тишину прервал Гаррус:       — Мёрсер?       Азари снова ухмыльнулась. Той самой недоброй ухмылкой, которая уже сидела у Шепард в печёнках. Она старательно игнорировала растерянный взгляд Т'Сони, явно желавшей больше ответов. Капитан сохранила невозмутимое выражение лица и быстро сменила тему.       — Тебе стоило предупредить, что ты знаком с местными властями. Почему ты сразу не вступился за нас в порту.       — Нужно было разведать обстановку. Я так или иначе собирался навестить старых знакомых здесь. Легенду нужно подкреплять время от времени. Матриарх и без того слишком долго отсутствовала. Так что помощь в твоей миссии - всего лишь приятный бонус. Я всё равно не смогу последовать за тобой в "Вершину 15". Это вызовет слишком много подозрений.       — Конечно. Чтобы ты что-то делал по доброте душевной без выгоды для себя... — съязвила Шепард.       — Я мог вообще ничего не делать и просто наблюдать, как ты тратишь время впустую в поисках нужного человека. Я сэкономил тебе время. В который раз.       — Не сэкономил. Я всё равно намереваюсь задержаться здесь.       Теперь Шепард однозначно решила поговорить с Лориком Киином. И она сделает это не из любопытства или чувства долга, а чтобы проучить вновь позволившего себе лишнего Мёрсера. Она не могла не признать, что он и правда сильно помог. Он не просто сэкономил время. Он помог Шепард не замарать руки во всей той бюрократии, что правила в крупных корпорациях. Но заражённый снова действовал слишком вольно. Что-то подсказывало Шепард, что изменить его было невозможно. Она просто решила продемонстрировать ему своё неодобрение. Как ни странно, её слова достигли цели. Рейсани покачала головой.       — Ты всё-таки решила принять предложение Паразини.       — Да. У тебя с этим какие-то проблемы?       — Нет. Если честно, я буду только рад, если Анолеис слетит со своего трона. Его исчезновение было бы слишком заметно. Директора можно ранить только его собственным оружием.       Шепард пристально посмотрела на Линес, ожидая дальнейших разъяснений.       — Киин всегда хотел убрать с дороги Анолеиса. Бэл слишком уж скользкий тип. И в последнее время он начал наглеть. Киина же временно отстранили от должности. Как раз в тот момент, когда он проводил расследование о хищении бюджета. Не нужно долго думать, чтобы понять: он что-то нарыл на саларианца, раз тот занервничал. Наверняка Киин будет просить тебя помочь ему сместить злосчастного диктатора. Вопрос лишь в том, кто сядет на освободившееся место.       Шепард поморщилась. Всё это слишком пахло политикой. Напоминало грызню за власть. Эшли наверняка бы выругалась, будь она здесь. И капитан её бы в этом поддержала. Также было неприятно думать, что Шепард снова действовала по чужой указке. И за ниточки вновь пытался дёргать Алекс. Наверняка он с самого начала всё спланировал. Теперь Нормандия стала его личным такси, а Шепард - девочкой на побегушках. Но было бы глупо выкидывать подвернувшиеся возможности. Мёрсер действовал по принципу взаимовыгодного сотрудничества. Он предоставлял возможности, а воспользоваться ими или нет, Шепард могла решить сама. И она не станет делать заключение, пока лично не встретится с Киином.       Как и было предсказано, турианец был заинтересован в том, чтобы Анолеиса арестовали. На этом игры в шпионов и заговоры не закончились. Паразини всё это время следовала за Шепард до самого бара и оказалась агентом Совета директоров "Новерианской корпорации развития". Она обещала засадить Анолеиса далеко и надолго в случае, если найдутся доказательства его махинаций со счетами, а Киин даст против него показания. Шепард готова была ввязаться во всю эту историю только ради шанса, что саларианец заплатит за свою дерзость. Не то чтобы капитана так уж задела его грубость. Просто она сочла необходимым избавить Новерию от взяточника.       И когда Паразини вывела Анолеиса в наручниках, кричащего и сопротивляющегося, совесть Шепард была чиста. Предстояло самое сложное - добраться до "Вершины 15" и найти Бенезию. Возле входа в гараж команду нагнала Рейсани Линес, заявившая, что ей "не помешает проверить свой собственный транспорт". Шепард не могла не обратить внимание, сколь естественно Мёрсер вёл себя в облике азари. Она ожидала, что хождение на каблуках вызовет некую неуверенность походки. Или Алекса выдаст угловатость движений. Но ничего этого не было. Команду сопровождал самый настоящий матриарх азари. Что было особо примечательно, Алекс мог быстро "переключаться" между личностями. Он ничем не проявлял себя в разговоре с Анолеисом, однако намеренно говорил о себе в мужском роде и ухмылялся, чтобы Шепард могла его узнать. Это и была его суть. Он был идеальным хищником, потому что оставался незаметным прямо под носом у своих жертв. Так действовали самые опасные эпидемии в истории любой цивилизации. Возбудитель внедрялся в организм и не мог быть обнаружен, пока не становилось слишком поздно. И как вирус таится в клетке организма, Мёрсер скрывался в чужой личине в толпе. Шепард внезапно для себя поняла, что восхищается природой Зевса. Нет, она не могла принять всё то, что он делал, не могла смириться с некоторыми его убеждениями. Но было и что-то, вызывавшее в ней уважение к нему. Она думала о том, сколько обликов ему пришлось сменить за свою долгую жизнь, как много он знал и умел. Он обладал разумом. А Шепард привыкла верить, что все существа, осознающие себя, заслуживают право на существование. Какими бы странными они ни казались. Эшли по этой причине не доверяла инопланетянам. Для неё они были другими, отличавшимися от людей. И этот страх перед неизведанным был вполне оправдан. Но все организмы обладают своими особенностями. Саларианцы и кроганы, должно быть, считают омерзительным вскармливание потомства секретом молочных желёз. В то время как азари не понимают различие между полами. У Зевса тоже были особенности. И они могли быть пугающими. Но для него самого всё выглядело иначе. И, ставя себя на его место, Шепард частично понимала его мотивы, по крайней мере, старалась. Она тряхнула головой. Снова её мысли были резко сведены к Мёрсеру. Ей стоило уже смириться с его действиями и перестать анализировать его поведение. Они условились доверять друг другу на время охоты на Сарена.       В гараже помимо транспорта находились различные грузы, привезённые или подготовленные к отправке клиентами. Временами это были образцы породы или оборудование. Реже в клетках перевозились лабораторные животные, если у них не имелось никаких заболеваний. Но вот активных гетов сюда явно завезли впервые.       Шепард, Гаррус и Лиара бросились в укрытие, в последний момент избежав смертельных выстрелов. Синтетики стреляли крайне метко. Рейсани Линес не спешила спрятаться. Её величавая походка испарилась, сменившись на боевую стойку. Она рванулась с места с колоссальной скоростью и схватила усиленной биомассой рукой одного из нападавших. Азари ударила его несколько раз об пол, а затем швырнула в остальных двоих. Пока геты не поднялись на ноги, команда быстро сняла с них щиты шквальным огнём штурмовых винтовок. Алекс заторопился вернуться ко входу в гараж и перейти в роль хрупкого матриарха азари. Когда капитан Мацуо с несколькими охранниками примчались на шум, то обнаружили шокированную Линес, вжавшуюся в стену, и команду Нормандии. Обстановка почти не изменилась. Разве что поодаль валялись изрешечённые пулями тела гетов.       — Богиня! Как они здесь оказались?! — истерично завопила Линес и уставилась на Мацуо, будто обвиняя ту в произошедшем. В её голосе не было ни единой ноты фальши или наигранности. Алекс знал своё дело. Охранники и впрямь залепетали, как нашкодившие дети.       — Во второй раз я обязана своим спасением СПЕКТРу, в то время как вы умудряетесь не заметить коробки, полные враждебных ИИ. Как только Совет директоров пришлёт нового заместителя, я непременно посоветую ему сменить специалиста по безопасности.       Шепард даже стало жаль Мацуо. Во всяком случае, для неё это станет уроком. Нужно тщательнее проверять груз перед отправкой его в порт. Могло быть и так, что по вине охраны и продажного директора на планету проникли десятки гетов. Это были не самые лучшие новости как для Ханьшаня, так и для команды Шепард. Бенезия взяла с собой целую армию и окопалась в лабораториях. Всё это ещё больше походило на ловушку, чем поначалу казалось. Нужно было торопиться. Шепард дала команду Гаррусу и Лиаре проверить исправность транспорта и отошла ненадолго переговорить с мисс Линес перед отправкой.       Азари стояла возле модифицированного БТР, модель которого была Шепард неизвестна. Эта машина была не такой угловатой, как танки Альянса и, что сразу бросалось в глаза, не имела колёс. Транспорт был миниатюрным и предназначался для одного пассажира. Белый с перламутровым отливом корпус пестрил голубыми полосами. Подобное изящество намекало на авторство азари. Только представительницы этой расы могли создать столь красивый БТР. Настолько красивый, что у капитана появились сомнения в его боевой мощи.       — Каледия 809, — ответила на немой вопрос Линес.       Даже имя у машины было женское. Впрочем, Шепард сомневалась, есть ли у тессиек понятие женского и мужского рода. Наверняка все их слова на родном языке были женского рода или без рода вообще.       — Она принадлежит тебе? — спросила Шепард, подойдя ближе и потрогав обшивку. Каледия казалась совсем новой, отдавала глянцевым блеском и была гладкой на ощупь.       — Да. И сегодня я прокачусь на ней в первый раз. Матриарх любила разъезжать по планете, так что управление мне прекрасно знакомо.       — Я думала, если сама Рейсани Линес поедет с нами на "Вершину 15", это вызовет подозрения, — попыталась спародировать его приглушённый голос Шепард.       — Если поедет ВМЕСТЕ с вами. Я же направляюсь проверить собственный комплекс "Вершину 7" в противоположной стороне архипелага. Но кто знает, может метель подпортит аппаратуру, и мне придётся снова положиться на мою спасительницу, вывезшую меня из Терминуса и заслонившую от гетов.       Азари улыбнулась поистине алексовской знаменитой ухмылкой. Как всегда, он всё продумал. Другое дело, хотела ли сама Шепард его помощи? Незачем себе врать. Ей нужны были его навыки. Пока он сражался на их стороне, шансы на победу значительно повышались, а риск боевых потерь напротив падал. И всё же, в этот раз их ждали не органические враги, а толпы гетов. Если Мёрсер не научился каким-то образом переваривать пластик и металл, ему придётся сидеть на голодной диете до следующей миссии. И от этого капитану было не по себе. Она, должно быть, слишком погрузилась в раздумья, поскольку замолчала на какое-то время. Алекс быстро угадал её мысли и сказал:       — Я не настаиваю. Если ты не желаешь, чтобы я помог тебе в этой миссии, я действительно поеду в "мою" лабораторию. Но это будет пустой тратой времени, тебе не кажется? Разве плохо иметь подкрепление в виде матриарха на азарийском танке?       — А как же твоя нелюбовь к синтетикам? Ты не сможешь получить подпитку на протяжении всей миссии.       — Меня это никогда не останавливало. Как-то раз мне пришлось сражаться голыми руками против целой армии. И это при том, что из меня сосала силы огромная опухоль.       Шепард разинула рот и снова закрыла, не вполне уловив смысл сказанного. Она никогда бы не подумала, что у Зевса в принципе может быть опухоль. Возможно, он имел в виду что-то другое. Что-то, характерное для другого времени. За его почти 200 лет жизни он побывал во многих передрягах, это точно. Он мог говорить и о воспоминаниях одной из поглощённых жертв. Любой из вариантов казался ей жутким. Что такое могло вызвать опухоль у высшего хищника? И что за псих будет врукопашную драться с целой толпой?       — Главное, что ты в курсе, — слабо улыбнулась Шепард. — Я не против твоей помощи. Только... — она пристально посмотрела на него, тыча пальцем ему в лицо, — больше никаких самоволок.       — Так точно, капитан, — отчеканила Линес.       Когда Гаррус одобрительно крикнул, отряхивая руки и закрыл капот танка, команда забралась в салон. Линес вернулась из раздевалки, переодетая в походный костюм. На ней был облегающий белый комбинезон всё с теми же голубыми полосами, обрамлённый в некоторых местах пушистым мехом неизвестного животного. Она, не теряя своей выдержки и ни разу не оступившись, легко забралась в свою Каледию и запечатала люк. БТР издал шипение, а затем запел спокойным отдалённым гулом, напоминавшим духовой инструмент. Каледия поднялась всего на несколько сантиметров над уровнем пола. Брюхо танка заискрилось синеватым свечением. Очевидно, танк использовал мощнейшие поля эффекта массы и стоил целое состояние. Но матриарх могла себе это позволить. Чувствуя себя жутко отсталой в плане техники, Шепард в свою очередь завела Мако, который, как ей показалось, затарахтел очень громко и некрасиво.       Оба БТР рванули с места, как только открылись ставни и дверь гаража. С улицы навстречу машинам летел снег. Крупные белые хлопья, подгоняемые непрекращающимся ветром, неслись вперёд, заслоняя окружающий пейзаж непроглядной стеной. Если присмотреться, можно было всё же увидеть вдалеке сигнальные огни дорожных указателей, но их сияние было едва уловимо. Новерия была ледяной пустыней. Если бы команда только что не покинула населённый комплекс Ханьшаня, можно было бы подумать, что эта планета совершенно не пригодна для жизни. Низкие температуры и режущий ветер должны были выводить из строя любую технику и рушить постройки за считанные годы. Возможно, ремонт здесь требовался куда чаще, чем в других колониях. Это оправдывало высокие налоги Ханьшаня.       Каледия ехала наравне с Мако. И если Шепард приходилось совершать различные манёвры, чтобы не увязнуть в сугробе или не рухнуть в каньон, то Линес это не требовалось. Её транспорт летел на воздушной подушке, не касаясь поверхности планеты. Наверняка, для неё поездка была больше прогулкой, нежели жестоким ралли. Но экскурсия вскоре должна была стать более напряжённой и нервной, поскольку радар запестрил помехами, а впереди на дороге виднелись чьи-то силуэты. В небольшом тоннеле геты устроили засаду. Здесь же они установили боевую турель и целую стену кинетических голубых экранов, блокировавших путь. Шепард поспешила избавиться вначале от турели. Сдав немного назад, чтобы уйти от очередного снаряда, капитан приказала Гаррусу занять место наводчика. В этот момент Каледия с резкой ослепляющей вспышкой сделала рывок в сторону отряда синтетиков. Она выпустила шквал маленьких ракет, который моментально уничтожил кинетическое заграждение.       — Дави их, — раздался голос Алекса по рации. Очевидно теперь, когда они были одни, он снова принял свой привычный облик.       — Мы не можем оставить их позади. Они могут попытаться атаковать порт, — возразила Шепард.       Алекс недовольно хмыкнул и выпустил новую порцию ракет, дабы угостить гетов. У Каледии был большой разброс, что делало её незаменимой при атаке множественных целей, но врагов было не так много, потому у снарядов далеко не у всех отмечалось стопроцентное попадание. Здесь нужен был прицельный огонь. Настал черёд Гарруса, который с ликующим возгласом поразил все цели с первой попытки.       — Учись, Мёрсер!       — Не искушай меня, турианец, — протянул Алекс в ответ.       Дорога до комплекса оказалась короче, чем думала Шепард. Возможно, не будь у них под боком второго танка Линес, пришлось бы мучиться дольше. Так что сопровождение в виде Мёрсера не было такой уж плохой идеей.       На пороге их никто не встретил. "Вершина 15" казалась заброшенной. Это могло быть вызвано лютым морозом. Наверняка охрана и основные системы безопасности поджидают внутри комплекса. И всё же присутствие турели гетов рядом со входом не внушало ничего хорошего. Вряд ли учёные сидят внутри, попивая чай и знать не знают, что на них напали. Турель могла приказать установить и Бенезия, так что надежда на то, что внутри комплекса есть выжившие всё же оставалась.       Все благополучно покинули транспорт. Алекс снова был собой. И в своей куртке он вызывал дрожь у Шепард. Учитывая пониженные температуры, казалось, что сейчас метель изрежет ему лицо и проморозит до мозга костей. Ему действительно было неприятно находиться на улице, поэтому он поспешил первым зайти в помещение, ничего не говоря остальным. Остальные всё равно ничего бы не услышали из-за рёва ветра. Оказавшись внутри, Алекс отряхнулся от облепившего его снега и вздрогнул. Лиара уставилась на него, ошарашенная внезапным появлением заражённого.       — Полагаю, это ещё одна необычная способность... — спокойно заключила она, не скрывая искреннего любопытства в глазах.       Мёрсер ничего ей не ответил. Он развернулся к Шепард, ожидая от той приказов или действий. Капитан продолжила следовать в основное помещение гаража. Здесь гостей уже встречали геты и, кто бы мог подумать, кроганы. Бенезия действительно готовилась к серьёзному сражению. По слухам, с ней также путешествовал конвой десантниц-азари, которые были прославлены на всю галактику, как элитные бойцы, сравнимые по мастерству с отрядами N7 и превосходящими по биотическим способностям большинство своих соотечественниц.       Алекс первым делом накинулся на органических врагов. Он отрастил когти и подбежал к первому бойцу. Кроган выстрелил в Зевса из дробовика, но Алекс передвигался слишком быстро и непредсказуемо петлял из стороны в сторону, обходя крогана с фланга. Оказавшись рядом с ним, вирус схватил его за голову и впился когтями в шлем, стремясь содрать каркас с незащищённой головы инопланетянина. Уловив замысел нападавшего, кроган не попытался освободиться, а воспользовался своим собственным весом. Он побежал вперёд, стремясь вогнать Алекса в стену. В этот момент Алекс пожалел, что не добавил немного плоти к своему телу. На протяжении вот уже многих десятков лет его собственный вес не превышал 100 килограммов. При его небольшом росте датчики и биометрические сканеры Цитадели наверняка выдали бы ошибку, встревожив охрану, будь он в разы тяжелее. Не говоря уже о том, что с весом возрастала и нагрузка на мышцы и скелет, которые приходилось укреплять и снабжать дополнительным питанием. Из-за колоссального количества калорий, сжигаемых таким мощным телом, Алекс буквально начинал светиться от выделяемого тепла. Потому он сохранял свои пропорции относительно равными среднестатистическому человеку. И сейчас, когда почти 300 килограммов матёрого крогана несли его на бегу к бетонной стене, Мёрсер не весил почти ничего и рисковал оказаться расплющенным врезающимся в него противником. Тем не менее, Зевс не мирился с этим фактом и продолжал вскрывать клапаны шлема крогана. Ему удалось это сделать в самый последний момент. Алекс вонзил когти в мягкую плоть и буквально содрал кожу и мышцы с костей. Кроган замедлился и рухнул на колени перед самой стеной, выронив свою ношу. Алекс сгруппировался и приземлился перед ним, после чего снова уже основательно воткнул когти в голову врага, провернул их немного и вытащил, оставив изуродованное тело позади.       Гаррус с легкостью положил двух гетов выстрелами в то, что выглядело у синтетиков, как головы. Шепард и Лиара предварительно сняли щиты нападавших из скорострельного оружия. Последнего крогана Шепард оглушила биотикой, а Лиара вызвала над ним сингулярность. Кроган беспомощно парил под потолком, пока его расстреливали сразу из трёх орудий. Алекс терпеливо наблюдал действо, ожидая, пока добыча сама свалится ему в руки. Когда действие умения закончилось, Зевс оттолкнулся от пола и на лету схватил крогана, лишённого защиты. Он повалил жертву на пол и придавил собой. Пока кроган не очухался и не попытался сбросить хищника, тот начал полосовать броню когтями. Пластины на груди крогана треснули, Мёрсер вскрыл боевой костюм и устремил тяжи биомассы, вырвавшиеся из его собственного тела внутрь. Кроган ревел и дёргался, пока вирус добирался до головного мозга. Мёрсер не давал ему подняться, продолжая наносить ему удары снова и снова. Поэтому он считал поглощение кроганов крайне хлопотным. Чтобы всё прошло успешно, нужно было не просто оглушить и обездвижить жертву. Нужно было пробраться сквозь толстую плотную кожу и быстро обезвредить центральную нервную систему. Остальные расы не имели альтернативной нервной системы, поэтому во время поглощения они оказывались обездвижены после разрушения основных нервных стволов. У кроганов нервы заменяла церебральная жидкость, циркулировавшая по отдельным сосудам. И поэтому частенько случалось и так, что кроган поднимался и, игнорируя боль, сбрасывал с себя Алекса, вырывая того из собственного тела. Зевс восхищался живучестью этого вида. После первого убитого им крогана, он усовершенствовал собственную нервную сеть, заменив некоторые ветви сосудами, однако у альтернативной нервной системы были и минусы. Она требовала постоянной циркуляции, для этого требовался дополнительный стимул в виде сокращений мышц, а иногда даже нужно было сердце, чтобы избежать застоя в сосудах. И это, опять же, означало большую потребность в энергии. Алекс нашёл так называемую золотую середину. Примерно 70% его нервной системы по-прежнему составляли твёрдые нервные волокна, в то время как поверхностные слои его тела пронизывала сеть сосудов с церебральной жидкостью. Это позволяло быстрее восстанавливать поток нервных импульсов после ранений, но при этом без потерь энергии и скорости реакции. Движения мышц хватало, чтобы разгонять жидкость по тканям.       В конце концов кроган обмяк, позволяя Мёрсеру завершить своё тёмное дело. Он поднялся во весь рост, не обращая внимание на повисшие на нём ошмётки плоти, которые медленно втягивались в его тело. Лиара, увидевшая зрелище впервые, тут же отвернулась. Она была в шлеме, но Мёрсер догадывался, что скорее всего азари борется с подступившей рвотой. Гаррус лишь нервно сглотнул, но промолчал. Ему тоже пришлось лицезреть поглощение впервые. Алекс счёл, что это пойдёт им только на пользу. Меньше будут задавать глупых вопросов и будут вообще обходить его стороной. Также он считал своим долгом разрушить представления Т'Сони о нём. Азари восхищалась им и не видела никакой угрозы. Следовало осадить её пыл, пока она не перешла дозволенные границы. Алекс слишком хорошо знал, сколь скоры азари на слияние с другими видами и как часто любопытство их превращалось в одержимость. Пусть лучше Лиара сосредоточит свои усилия на ком-то более безопасном, например, на Шепард.       Капитан сделала вид, что ничего не произошло. Она предчувствовала очень долгий разговор по возвращении на борт. Если Гаррус знал обо всём хотя бы в теории, то Лиара перешла прямиком к практике. Ей уже приходилось видеть, как Мёрсер убивает молотильщика, но хоть в бою он и был беспощаден, гигантский червь являлся животным, в то время как кроган - разумным существом. И не каждый морально готов к такому. Единственный довод, пусть и жестокий, который Шепард могла привести в пользу Мёрсера, это осознание того, на что все они шли. Капитан спрашивала азари, готова ли та к битвам, поскольку при их первой встрече она была скорее скромным исследователем, нежели грозным биотиком. Лиара уверила Шепард, что может сражаться и постоять за себя, что ей ни раз приходилось защищаться от пиратов и мародёров во время её экспедиций. Если ей уже случалось убивать из принципа самообороны, то она должна смириться и с людоедом в команде, покуда он тоже лишь защищается.       Команда продолжила движение вглубь комплекса. Они покинули гараж и вошли через основной входной шлюз. Тут никого не было. Лишь две мобильные турели стояли в коридоре. И повёрнуты они были в противоположную от входа сторону. Гаррус заключил, что кто бы не устанавливал орудия, он больше боялся выпустить кого-то из лабораторий, чем впустить. Опять-таки, это был плохой знак. Так вот и начинается любой фильм ужасов. Команда спасателей заходит в опустевшую лабораторию и в конце оказывается съедена какой-нибудь чертовщиной с щупальцами и кислотой вместо крови. Радовало лишь то, что в этот раз кое-кто пострашнее тоже путешествовал с командой. Возможно, Мёрсеру удастся договорится с местным Бугименом, как брат с братом. Шепард улыбнулась подобной мысли, но озвучивать шутку не стала. Ей не хотелось пугать неизвестностью и без того притихших от напряжения товарищей. Гаррус решил сам разрядить обстановку. Пока они поднимались в невообразимо медленном лифте, он спросил:       — Так каково это, Алекс? Быть... женщиной.       — Каково это, Гаррус, быть турианцем?       Вакариан собирался возразить, но Мёрсер продолжил:       — Мы те, кем мы себя осознаём. Если ты наденешь маску крогана на маскарад, ты не станешь кроганом. Ты будешь вести себя, как кроган, но после бала тебе всё равно придётся стать самим собой. Разница между маскарадом и моими перевоплощениями лишь в том, что я осознаю себя тем, чью личину примерил в куда большей мере. Я погружаюсь в личность поглощённого и становлюсь им. И поэтому моя маска неотличима от оригинала.       — То есть, ты буквально побывал в голове у женщины и знаешь, как они мыслят?       — Простите... — закашлялась Шепард, напоминая, что это не мальчишник. Только не хватало ещё услышать нытья о пресловутой женской логике и прочих вещах, которые мужчины считают странными.       — Нет никакого секрета, Гаррус. Если ты ожидаешь, что я дам тебе ключ к сердцу любой дамы, то ты безмерно наивен. Женщины испытывают те же чувства и эмоции, что и мужчины. И у каждой женщины сила этих чувств и эмоций варьируется. Нет одинаковых личностей. И я не могу сказать, что ход мыслей представителей одного пола отличается от хода мыслей представителей другого. Женщины бывают глупыми и умными. Так же, как и среди мужчин бывают круглые идиоты и гении. Различия заметны разве что в физиологии. Гормоны у мужчин и женщин выделяются разные и с разной цикличностью. Существуют некоторые различия в нервной системе, скелете, внутренних органах. Но всё это крайне условно, знаешь ли. Более важна социальная роль, которую внушил себе индивид. Женщина будет вести себя соответственно, пока она считает себя женщиной. Так же и с мужчинами. Поэтому галактика полна представителей разных сексуальных ориентаций. Биологически это совершенно противоестественно, но попробуй скажи это тем, кто уже твёрдо решил для себя, кем он будет в жизни.       — Подожди, то есть ты всё-таки понимаешь разум женщин, которых ты... — Гаррус замолк в нерешительности.       — Ассимилировал. Да. У меня в голове воспоминания всех этих мужчин и женщин. Включая их сексуальный опыт и физиологические проблемы. Я знаю, как они поступили бы в той или иной ситуации и как вели бы себя по отношению к противоположному полу. В моём арсенале есть даже турианки. Ты действительно хочешь услышать, что представительницы твоей расы думают о мужчинах?       — Ээээ... Забудь, что я спрашивал.       Алекс удовлетворённо улыбнулся. Он стоял спиной к турианцу, но Шепард видела его лицо. Она догадалась, что Мёрсер намеренно стремился смутить Гарруса, который вряд ли стал бы при дамах обсуждать подобные вещи. Алекс добился своего, навсегда отбив у Вакариана желание обсуждать с ним подобные темы. Шепард в начале этой дискуссии было немного неуютно, но она осталась на стороне Алекса в этом разговоре. В его словах была логика, которая далеко не всегда присутствовала в споре двух полов. Как правило, мужчины, с которыми она встречалась, начинали спор с бахвальства. Они петушились и спорили о проблемах двух полов. Женщины в свою очередь тоже не отставали. В конечном счёте подобные темы взаимоотношений были тем рычагом, который выключал у любого разумного существа независимо от пола толерантность и взаимопонимание, превращая спорщиков в феминисток и женоненавистников. Алекс не пытался спорить или сравнивать мужчин и женщин. Для него они были разными, но в то же время он не отделял их друг от друга. И невольно, но у капитана это вызывало уважение. Она поначалу ожидала, что Алекс начнёт раздавать Гаррусу любовные советы и раскрывать самые интимные подробности из жизни женщин, которых он поглотил. Пусть он наверняка и обладал всем этим опытом, это было бы низко с его стороны, и Шепард приятно удивилась, когда заражённый приструнил пыл турианца. Тем временем двери лифта открылись, и команду снова встретило безмолвие.       Длился момент покоя недолго, поскольку следующий зал, чьи стены покрылись ледяной шубой в несколько сантиметров толщиной, был уже не столь пуст. Геты пришли в активность и выбежали из укрытий, стреляя по вошедшим. Шепард, Лиара и Гаррус укрылись за разбросанной мебелью, в то время как Алекс снова пришёл в движение и ударил одного из синтетиков ногой на лету. Учитывая скорость и дальность разбега, а также вес и усиление мышц дополнительной биомассой, удар был достаточной силы, чтобы смять корпус гета, как консервную банку, но недостаточной скорости, чтобы кинетические щиты спасли робота от неизбежной деактивации.       Шепард и Лиара снова применили старую добрую тактику непрерывного огня. Особая винтовка Шепард в который раз показала свою мощь, уничтожив защиту синтетиков за считанные выстрелы. Гаррус, не теряя времени зря, добивал врагов из своего улучшенного бронебойными патронами "Карателя". Когда последний синтетик пал, раздался какой-то скрежет, будто кто-то ползал по вентиляционной шахте. Команда собралась вместе, осматривая комнату со всех сторон. В стеклянном коридоре, ведущем в офисы, показалось странное существо размером с крупного пони. Оно было похоже на то насекомое, что встретилось команде на базе Цербера. Хитиновые кирпично-красные пластины покрывали существо с ног до головы. По бокам имелись странные длинные отростки, напоминавшие усы. Насекомое заверещало. Этот звук был однозначно знаком Шепард. Это определённо был тот же самый жук, которого они убили в лаборатории террористов. Вслед за первым появились и другие такие же существа. Они были настроены враждебно, поскольку тут же целенаправленно застучали лапами в сторону отряда.       Лиара создала новую сингулярность там, где заканчивался стеклянный коридор, из-за чего жуки взмыли в воздух. Их панцири оказались прочнее, чем ожидалось, не такие прочные, как у кроганов, но всё же достаточно крепкие.       Когда один из жуков проскочил мимо иссякшей сингулярности, Алекс разорвал его и поглотил. Воспоминания существа были не очень приятными. Страх и ужас наполнили Алекса. Затем их сменил гнев, желание выжить. Убить, но выжить. Он закричал, схватившись за голову. Мысли твари были инородными, они плохо воспринимались, и Алекс пытался изолировать эти воспоминания, не дать им распространиться и затмить его собственные. Слишком много эмоций.       Он очутился в какой-то маленькой комнатке. Он только что осознал себя. Здесь пахло чем-то странным, неприятным и чужим. Сам он пах иначе. Яйцо, из которого он только что вылупился, тоже пахло иначе. Чего-то не хватало. Он ничего не слышал. Ему казалось, что кто-то пел ему, указывал, что делать, давал совет и успокоение. Кто-то делал его существование важным, придавал смысл его действиям. Теперь, когда он проснулся, он был один. Никакой песни. Он видит только странных существ, совсем не похожих на него. Они делают ему больно, колят его чем-то острым. От них пахнет так же, как от этого места. Они другие, неприятные ему. Он должен найти того, кто пел ранее. Он должен выбраться. Он пытается, но один из этих существ дотрагивается до него какой-то палкой, и эта палка жалит, причиняет страдание. Он убьёт их. Убьёт их всех, но заставит замолчать. Из-за их бессмысленного шума он не может слышать пение...       Алекс почувствовал, как кто-то трясёт его за плечо. Он открыл глаза и увидел, что сидит по колено в снегу и держится за голову. Боль утихла, воспоминания просочились через него и скрылись в его разуме. Он увидел перед собой Шепард. У неё было обеспокоенное лицо. Сзади стояли Гаррус и Лиара. Они не опускали оружия. Ожидали, должно быть, что он потеряет над собой контроль.       — Я в норме, — отозвался заражённый и встал. — Просто не ожидал, что увижу столько мусора в такой крошечной голове.       — Ты узнал что-нибудь? — спросила капитан, глядя на трупы жуков.       — Немного. Их вывели в этой лаборатории, но как и откуда, они не помнят. Они напуганы.       — Напуганы? — ахнула Лиара.       Алекс снова схватился за голову, анализируя на ходу увиденное ранее.       — Что-то пошло не так. Они не получили команды к действию и начали атаковать всё, что движется.       Ему это было знакомо. Когда Грин исчезла, а сам Алекс не принял бразды правления на себя, рой сошёл с ума. Обезглавленный улей превратился во вместилище безликих тварей, не слышащих друг друга и не имеющих цели. Мать объяснила Алексу позднее, когда Вспышка на Манхеттене была уже в прошлом, что без родителя, создателя улья, рой будет действовать совершенно непредсказуемо. Действия заражённых будут бесцельны, и они не смогут выжить. Детям нужны Мать или Отец, чтобы дать им команду, объяснить, как питаться, как защищать себя, прятаться, кого считать другом, а кого врагом. Но Мёрсер отрёкся от наследия, бросил всё на произвол и скрылся где-то в Европе. Ему потребовались годы, чтобы осознать все аспекты и важность роя. Он знал, как "петь" своим творениям, чтобы они оставались довольны, чувствовали цель своих поступков. А вот у этих насекомых не было желаний. Они просто нападали, не помня толком, зачем.       — Яйца не могли взяться из воздуха, — заключил он. — Где-то здесь должна быть материнская особь, которая их отложила.       — Хочешь сказать, что это был молодняк? — ужаснулся Гаррус. — Боюсь представить, какова их матушка.       Алекс устремил на него гневный взгляд. Шутка была неуместна. Хотя Гаррус и не имел в виду ничего дурного. Он частенько пытался успокоить самого себя подобными выходками. А ситуация была напряжённой.       — Мы получим ответы только если двинемся дальше, — сказала Шепард и указала на стеклянный коридор. Гаррус и Лиара пошли вперёд, чтобы разведать обстановку. Шепард обернулась на Алекса и внимательно на него посмотрела. Его обычно спокойное лицо выражало некое волнение. Он усиленно думал о чём-то.       — Ты точно в порядке? — поинтересовалась капитан вновь.       — Буду, когда получу ответы.       — Мы узнаем, что здесь произошло. Но Бенезия пока что является приоритетом.       Он потёр переносицу, отгоняя остатки мигрени. Давно ему не приходилось испытывать ничего подобного. Первые его поглощения давались ему особенно сложно. Он сопротивлялся и настолько страшился забыть свою настоящую личность, что не давал воспоминаниям слиться с ним. За годы практики Алекс улучшил свои способности и смог почти без вреда для себя обработать и понять всю полученную информацию. Но эти существа были другими. В них было много от заражённых. Алекс подозревал, что у них имелись зачатки коллективного разума. И это поджигало его интерес к этим созданиям. Он хотел узнать больше.       Внутри главного ядра ВИ комплекса вновь оказались насекомые, но поменьше размером, те, что плевались едким веществом, которое необъяснимым образом разрушало щиты и барьеры. Алекс раздавил их ногами. Он больше не горел желанием поглотить их.       Шепард и Лиара спустились к панели управления ВИ, пытаясь восстановить доступ к визуальному интерфейсу. Алекс и Гаррус остались наверху. Турианец прислонился к стене, держа винтовку в руках на случай, если снова объявятся инопланетные жуки. Алекс расхаживал из стороны в сторону. И это его действо, похоже, заставляло Гарруса нервничать.       — Что так долго? — крикнул Мёрсер, встав на край ниши, в которой уже минут 10 копошились женщины.       — Если хочешь ускорить процесс, можешь спуститься и помочь, — отозвалась Шепард, тут же пожалев о своих словах. Алекс сразу спрыгнул к ним, подошёл к панели управления и стал что-то набирать на ней. Весь процесс занял у него секунд 30. Когда он закончил, послышался звуковой сигнал, и всех троих подняло наверх, а перед ними возникла голограмма ВИ. Она заговорила привычным для всех программ монотонным голосом:       — Похоже, вы пытаетесь восстановить этот комплекс. Вам нужна помощь?       ВИ откликалась на имя Мира и дала Шепард полный доступ ко многим системам как только подтвердила её статус СПЕКТРа. Судя по тому, что удалось узнать от неё, учёные пытались заморозить эту часть комплекса, надеясь, что случайно выпущенные ими существа превратятся в ледяные статуи вместе со всей станцией. Отопление и все системы жизнеобеспечения были отключены, а вместе с ними и связь с остальными комплексами. Бенезия отбыла на станцию "Расселина" по железнодорожным линиям комплекса. Чтобы последовать за ней, нужно было для начала перезагрузить деактивированные системы Миры.       — Предлагаю разделиться, — прокомментировал Алекс. — Я пойду к главному реактору и восстановлю подачу гелия-3.       Шепард скрестила руки на груди:       — И это потому, что..?       — Потому что я превращусь в глыбу льда, если поднимусь на крышу. И ещё потому, что так мы значительно ускорим процесс.       Шепард не нравилась эта идея. Ей казалось, что именно в такие моменты нужно оставаться вместе. Неизвестно, что именно задумала Бенезия и знает ли она о незваных гостях. Но подход Мёрсера тоже имел свой смысл, он всегда стремился сократить путь до конечной цели. И Шепард очень хотелось вдруг проявить свои навыки сражения без его помощи. Он столь быстро восстановил ВИ, что это слегка задело её самолюбие. Она тоже кое-что умела, и ей не терпелось это доказать.       — Валяй. Но будь на связи.       Алекс кивнул и направился к двери, ведущей в зал реактора. Остальные повернули к лифту на крышу.       Войдя в смотровую комнату, Алекс подошёл к панорамному окну и осмотрелся. Он перевёл глаза в режим теплового зрения, но ничего не обнаружил. Никаких органических форм жизни. Посторонних звуков тоже не было. Однако, геты не выделяли тепло и могли быть в неактивном состоянии. Поскольку это было идеальное место для засады, Мёрсер не стал расслабляться. В комнате не было ничего полезного, так что он повернул в правый коридор, чтобы услышать жужжащий звук приводов искусственных мышц, пришедших в движение. В конце тоннеля был синтетик. Мёрсер покрыл себя бронёй. Путь до гета предстоял без укрытий, так что пули ему придётся принять на себя. Поняв, что его заметили, гет издал несколько щелчков, очевидно, передавая что-то остальным платформам. Алекс разогнался и сбил синтетика с ног, затем вцепился в тяжёлую винтовку, которую тот сжимал в своих трёхпалых руках. Синтетик не спешил расставаться с оружием. В отличие от живых существ геты не могли терять сознание или быть оглушёнными. Их хватка всегда была одинаково цепкой, так что единственный шанс - вырвать винтовку вместе с конечностями. Это и сделал Алекс. Ему пришлось вложить колоссальные усилия, но в конце концов оружие досталось ему. Забрызгав себя белой жидкостью, что текла по металлическим телам гетов, Мёрсер подпрыгнул и приземлился на поверженного врага, раздробив его тело. Гет затих, огонёк на его "голове" потух. Тут же в противоположном коридоре закопошились остальные. Алекс не мог знать, сколько их там, но судя по интенсивности звука, не очень много. Он проверил магазин трофейного оружия и уверенно зашагал назад. Вряд ли геты предусматривали в своей программе дружественный огонь. После их деактивации, платформа самоуничтожалась вместе с оружием, чтобы то не досталось врагу. Но никто никогда раньше не пытался отобрать пушку у ещё активного гета. Для этого требовалось применить большую силу, на которую не способны были никакие известные доселе органические формы жизни. В следующих модификациях программы геты учтут это слабое место и устранят проблему. А пока они вынуждены будут пострадать от ракет, выпущенных из ими же спроектированной установки. Тяжёлая импульсная винтовка, оснащённая ракетными снарядами обладала несравненной огневой мощью, но вот отдача от неё была соответствующая. Попытайся кто другой вместо Алекса стрелять из неё, ему оторвало бы руки. Для гетов отдача не была проблемой. Их мышцы не переутомлялись и могли находиться в одном стабильном положении сколько угодно времени.       Гет-охотник прыгал от одной стены к другой, пытаясь напасть сзади, пока Алекс отвлёкся на разрушителя. Вирус выпустил ракету прямо в светившийся фонарь гета и собирался покончить со вторым нападавшим, но охотник опередил его. Синтетик ударил Алекса под рёбра мономолекулярным клинком туда, где анатомически должно было располагаться сердце. Поскольку обычно именно туда и целились многие противники, Мёрсер давно сместил своё сердце ближе к позвоночному столбу и чуть ниже в грудную полость. Впоследствии он модифицировал строение своих сосудов, взяв концепцию от кольчатых червей. Особо крупные ветви артерий он снабдил дополнительными циркулярными мышцами, которые создавали вибрацию и поддерживали ток крови в нескольких участках. Эти мышечные утолщения располагались вдоль позвоночника в количестве от 8 до 24, в зависимости от нагрузки. Чтобы избежать обратного тока, в сосудах имелись дополнительные клапаны. Таким образом Алекс сразу решил две проблемы: избавил себя от уязвимого места и обеспечил достаточный кровоток. Временами, когда количество биомассы и нагрузки увеличивались, ему всё равно приходилось отращивать сердце, но оно всегда было смещено вниз, чтобы не попасть под удар во время сражения. Сейчас у Алекса не было сердца, хотя вполне себе длинный клинок гета легко достал бы до него. Лезвие прошло в полость, не повредив ничего, кроме кожи и мышц. Стоило признать, что гет весьма точно нанёс удар между пластинами брони. Необходимо было это учесть и в дальнейшем пересмотреть строение панциря. Может, стоило создать что-то вроде воротника вокруг шеи, как у турианцев? Об этом Мёрсер подумает на досуге.       Он сбросил с себя синтетика и выпустил ему обойму из винтовки в упор. Когда гет перестал дёргаться, Алекс снова вышел в коридор. Он добрался до выключателя и возобновил подачу топлива. Гул активировавшегося реактора привлёк нового гостя. Вирус услышал щёлканье где-то наверху. Как удачно, что он захватил с собой оружие. Достаточно было пары ракет, чтобы угомонить гета, притаившегося на втором уровне. Убедившись, что зал реактора снова пуст и безмолвен, Мёрсер двинулся назад. Пока он спускался на лифте, с ним связалась Шепард:       — Алекс, что у тебя?       — Питание восстановлено.       — Отлично. Были трудности?       — Нет. Только четвёрка гетов.       — Стоило поменяться. Мы встретили очередных жуков.       — Холод их не прикончил?       — Как видно, нет. Ждём тебя возле ядра ВИ.       На станции монорельса команде не встретилось больше ни тварей, ни синтетиков. Плохо это или хорошо, Шепард не успела определиться. Поездка длилась всего минут пять-десять, но капитану хотелось бы, чтобы она была короче. Пустынность комплекса вызывала гнетущее чувство у всех, кроме Алекса. Тот смотрел в окно и явно думал над чем-то. Шепард догадалась, что скорее всего его беспокоила природа существ, на которых они наткнулись. Капитан не могла угадать лишь того, чего именно Мёрсер ожидает от находки. Она подозревала, что воспоминания тех жуков содержали в себе что-то, о чём заражённый умолчал. Это и заставляло его идти вперёд. Снова закрались и сомнения в его честности. Что если он знал, что ему нужно уже тогда, на базе Цербера? Что если он каким-то образом причастен к этим экспериментам? Шепард тут же отмела эту теорию в сторону. Нет, в этом случае Алекс бы приложил все усилия, чтобы скрыть правду.       На станции "Расселина" их никто не встретил. Ни враги, ни друзья. Они продолжили движение. Проход в лаборатории был заблокирован. Взломать замок не удалось. Он активировался удалённо. Оставалось только идти в жилой блок. Шепард надеялась, что так они смогут найти выживших и узнать, что произошло.       Стоило им покинуть лифт, и надежды капитана оправдались. Нескольким членам охраны удалось спастись. Они окопались здесь и защищали последних оставшихся в живых учёных. После краткого разговора удалось узнать, что Бенезия заперлась в риск-лабораториях, и уже сутки от неё ничего не было слышно. Солдат ничего не знал о проводившихся здесь исследованиях и просто отстреливал любых тварей, что лезли из вентиляции, но сами учёные должны были пролить свет на события, произошедшие здесь за последнее время. Чтобы открыть лаборатории, нужно было для начала разведать обстановку.       Комната отдыха была непривычно людной в сравнении с остальными частями комплекса. Здесь ютились напуганные и угнетённые люди, элкор, саларианец и азари, одна из которых, стояла чуть поодаль от остальных. Она была настроена весьма недружелюбно и очень не хотела, чтобы её отрывали от медитации. Правда ли она "сливалась с Вечностью" и размышляла над чем-то важным или просто хотела побыть одна, но что-то в ней насторожило Шепард. Тем не менее, капитан не стала настаивать. Доктор Зев Коэн и вовсе вызвал у Шепард неприязнь. Он откровенно признался, что разрабатывал биооружие в виде особо опасного токсина. И что самое ужасное, от этого же и пострадала его команда, поражённая тем, что сама создала. Алекс нашёл это крайне любопытным. Уже в который раз на его памяти люди рубили сук на котором сидят и играли с вещами, которые не могут контролировать. Он не испытывал и доли сострадания к заразившимся. Это было справедливое наказание, урок, который, как и много раз до этого, люди не усвоят. Сколько бы раз человечество ни ставило своё существование под угрозу, они всё равно возвращались к исследованиям. Кто-то амбициозный рано или поздно повторял ошибки предшественников. Поэтому Алекс не помогал людям напрямую. Иногда он подталкивал их к тем или иным поступкам, предоставлял ресурсы, но что делать с этими возможностями, они решали сами. Он уже на собственной шкуре проверил, как "благодарны" могут быть люди. Никто из них не знал, что когда-то давно Алекс спас больше полутора миллионов жителей Манхеттена от неминуемой гибели в ядерном взрыве. И это не изменило ровным счётом ничего.       Ему не нравились эти учёные. Токсин был лишь побочным проектом. Хоть кто-то из них точно знал правду об этих существах, которые загнали их всех в эту коморку. И даже сейчас, находясь на волоске от смерти, опасаясь не пережить следующую волну врага, они молчали о секретах компании. Неужели их карьера значила для них столь много? Или они просто боялись понести наказание за свои разработки? Шепард, конечно же, это было ожидаемо, согласилась помочь спасти больных учёных и приготовить противоядие. Когда команда вышла снова в полный людей зал, капитан отошла в укромный уголок, где никто не мог их подслушать и поделилась своими заключениями о местных и о самом комплексе в целом:       — Мы можем направиться в риск-лаборатории чуть позже. Коэн обещал пропуск на станцию технического обслуживания. Если повезёт, мы найдём Бенезию в одной из этих двух локаций. А пока стоит поискать антидот для заразившихся.       Шепард перевела взгляд на Мёрсера. Ему явно не нравился столь медленный подход. Он наверняка поглотил бы Коэна, взял бы его пропуск и проник бы в лаборатории, не оборачиваясь на неудачи учёных. В чём-то Шепард могла его понять. Исследователи сами навлекли на себя все эти бедствия. Капитан не признавала науку, творимую без этических рамок. Живое доказательство того, что это не приводит ни к чему хорошему стояло сейчас перед ней - недовольное, но молчаливое. Наверняка прежде Алекс посмеялся бы над её желанием помочь всем этим людям, высказал бы, что глупо тратить время на то, что никак не продвинет их к главной цели - поиску Бенезии. Но, похоже, он предпочитал просто наблюдать, тихо посмеиваясь над ошибками капитана.       — Есть возражения? — спросила Шепард, обращаясь скорее к Алексу.       — Нет, — спокойно ответил он. — Но я бы не доверял этим криворуким недогенетикам.       — Ты говоришь о ком-то конкретном?       — В частности, я бы отметил ту азари и саларианца. У первой пульс подскочил до небес, когда мы с ней разговаривали. Она явно врала. У саларианца вообще всё лицо горело. Может, визуально это незаметно, но все они здесь крупно набедокурили и теперь пытаются это скрыть. И СПЕКТР, разнюхивающий вокруг, не внушает им счастливой концовки их истории. Как только им выпадет шанс, они попытаются от нас избавиться как от лишних свидетелей. И, как мне кажется, капитан Вентралис первым спустит курок.       — Я приму твоё предупреждение к сведению. Но пока что у нас нет никаких причин игнорировать возможность решить всё миром. Будем действовать по плану и посмотрим, чем это обернётся.       Развитие событий наступило крайне неожиданно. Ситуация приняла совершенно иной оборот, когда последний спасшийся из риск-лабораторий учёный - волус по имени Хан Олар - сообщил о сути проекта. В отличие от своих коллег он прибывал в состоянии шока и потерял всякое чувство самосохранения. Ему было уже безразлично, что будет с ним и его карьерой, он не стеснялся раскрыть все подробности экспериментов.       — Рахни? Это нелепица, — возмутилась Лиара.       Пока волус повествовал о том, как учёные обнаружили яйцо королевы и начали готовить армию из её потомства, Шепард не спускала глаз с Мёрсера. Заражённый молчал, но по какой-то причине от него исходила недобрая аура гнева. Шепард буквально чувствовала, как вскипает в нём ярость. Она никогда не одобрила бы подобных издевательств над живыми существами, неважно, какими, но его гнев был необъясним. Мёрсер был совершенно безразличен к страданиям других. Единственной возможной причиной столь резкой перемены в нём Шепард считала параллель, которую он, должно быть, провёл с собой. Она не знала, что случилось с ним в прошлом, в тот день, когда его создали. Осознавал ли он себя тогда? Шепард было трудно представить, что значит быть предметом исследований какого-нибудь излишне любопытного биолога или генетика. Но она не желала никому оказаться в плену лаборатории, жить в клетке и надеяться на милосердие безжалостных и глухих к голосу совести людей.       Алекс оказался прав. Теперь он понял, чьего пения так не хватало этим существам. Проснувшись и впервые осознав себя, они должны были увидеть свою мать, услышать её и принять свою природу. Алексу захотелось самому познать пресловутое "пение". Он хотел встретиться с этой новой формой жизни. Враждебное или нет, но такое существо не заслуживало чахнуть взаперти. Если королеве суждено умереть, то на воле. Поглотив её, Алекс только преумножит свою коллекцию. Но прежде он хотел узнать степень её интеллекта. Если она разумна, он просто обязан поговорить с ней. Возможно, в этот момент в нём говорила Грин.       Добыть противоядие было совсем несложно. В компьютере одного из сотрудников карантинной ныне зоны сохранилась полная рецептура и чёткие инструкции по приготовлению состава. Прихватив образец антидота и записи из журнала, команда могла вернуться к Коэну. И в этот момент Алексу следовало произнести фразу "а я говорил", поскольку излишне много медитировавшая азари, что была до этого в жилом блоке, пришла следом за Шепард, да ещё прихватила с собой несколько гетов. Не то чтобы справиться с ней было тяжело, но Алекс не отказал себе в удовольствии смерить Шепард взглядом, полным осознания собственной правоты.       — Это не значит, что все остальные в лаборатории настроены враждебно.       — Просто жди, Шепард. Жди и сама увидишь.       Дальше, согласно решению капитана, отряд отправился в риск-лаборатории. Здесь очередным неизвестно каким чудом выжившим учёным оказался Тартаковский. Он предложил очистить станцию от рахни при помощи нейтронного излучателя. Шепард предположила, что возможно присутствие царицы смогло бы успокоить детей, но Алекс знал, что это не так. Это поколение уже нельзя было наставить на иной путь. Обезумевшие от тишины, они пели свою собственную жуткую сонату, которая не имела никакого смысла. Алекс слышал её и понимал, что уже никакая иная песня не сможет заглушить эти звуки. Один из "певцов" подал голос где-то совсем близко, и Мёрсер насторожился. Он указал на вентиляционную шахту, откуда тут же выскочил солдат-рахни. Алекс попытался пропеть ему в диапазоне, который большинство разумных рас не могло воспринять. Рахни замер на краткий миг и изучающе уставился на неизвестного. Алекс повторил песню, стараясь убедить солдата в том, что они союзники. И поначалу, рахни слушал его.       Шепард приказала придержать огонь, когда в нескольких метрах от них застыли в немой сцене две самые странные формы жизни, которые когда-либо ей встречались. Алекс остановился рядом с рахни, и бушевавший до этого жук стих. Они стояли и смотрели друг на друга. И Шепард поняла, что они каким-то неизвестным образом общаются друг с другом. Для Тартаковского увиденное было ещё более странно, и он не удержался, издав удивлённый возглас. Это была его последняя ошибка. Тишина, нарушенная новой неизведанной песней, разорвалась. И полотно, украшенное этой песней, испортила грязная и бессмысленная нота, произнесённая лишённым истинного слуха существом. Алекс понял в это мгновение, как некрасиво было со стороны учёного прервать его в самый важный аккорд. Он не успел успокоить солдата. И не успел остановить, когда оглушённый вновь возникшей тишиной рахни, пробил грудную клетку Тартаковского и отбросил обмякшее тело в сторону. Рахни окончательно утратил способность слушать и в дальнейшем игнорировал любые попытки Алекса спеть ему снова. Этих усилий хватало, чтобы солдаты не атаковали друг друга даже лишённые голоса королевы. Но научить их новым нотам было уже нельзя. Они были потеряны навсегда. Когда нейтронный излучатель активировался, и команда покинула риск-лаборатории, никто не произнёс и слова. Шепард была подавлена случившимся. Ей на миг показалось, что удастся избежать жертв, но что-то пошло не так. Она в который раз посмотрела на Мёрсера. Алекс не выражал никаких эмоций. Как всегда, он был внешне нечитаем.       Опять-таки, предсказание его сбылось. Вентралис, по приказу Бенезии, напал на Шепард и был убит, а все учёные внезапно исчезли из лабораторий вместе с некоторым оборудованием. Капитан выругалась. По крайней мере, Бенезия всё ещё была здесь, раз охрана получила инструкции от неё. Единственным местом, не исследованным отрядом на "Расселине" оставалась станция техобслуживания. Теперь, когда комплекс значительно опустел, не нужно было ждать чьего-то разрешения на вход или беспокоиться о системе безопасности. Теперь оставались только Шепард, Гаррус, Лиара, Алекс и матриарх, запертые в этом комплексе. Пока команда двигалась к изначальной цели этого долгого путешествия, молчание сохранялось, лишь раз прерванное небольшой перестрелкой с затаившимися охранниками Вентралиса.       И они вошли в зал. И Алекс услышал. Королева пела. Её песня была несравнима с теми примитивными попытками создать мелодию, что он слышал ранее от потерянных детей. Королева пела совсем не так. Её голос звучал в его голове иными красками, был полон тысяч и сотен тысяч оттенков, которым он не мог придумать описание ни на одном языке, а их он знал много. И хотя он всегда был относительно безразличен к искусству, пусть и разбирался в нём со знанием истинного ценителя, пение Королевы он признал действительно красивым. Она была полна отчаяния, пытаясь донести смысл своих слов до глухих детей. И ей было безмерно страшно и одиноко. Она не знала, что ждёт её впереди и не знала, кто мог бы помочь ей.       — Я тебя слышу, — отозвался он звучным эхом на её мольбы, и Королева содрогнулась от этой новой, неизвестной ей песни. У этой песни был алый густой оттенок, достаточно выраженный и прекрасный, чтобы она могла его принять. Эти ноты пугали её, ибо струн касался кто-то совершенно неизвестный и мрачный. Она ощущала его присутствие, как чёрный дым, обволакивавший её сознание. Его музыка заставляла трепетать перед ним, она была старой. Не такой старой, как у Матерей прошлых эпох, но полной той же мудрости. И в ней слышались оттенки безжалостности и властности. Он был силён. И очень опасен. Но Королева так долго не могла услышать ни единого звука, так долго ей некому было спеть свою новую литию, что она готова была забыть об осторожности, лишь бы не кричать больше в пустоту.       — Кто ты?       — У меня много имён. И ни одно не подходит мне в полной мере. В твоём языке нет слов, которыми я мог бы себя назвать.       — Тогда мы сами дадим тебе имя, — решила Королева и замолчала, подбирая лучшие тона. — Звучащий в Пустоте. Это имя тебе подходит.       — Да будет так.       — Ты здесь, чтобы спасти нас?       — Нет. Боюсь, твою судьбу решать не мне. Но я уверен, что тот, кому это предстоит, сделает правильный выбор.       — Пожалуйста, не молчи. Поведай нам о себе. Кто учил тебя петь?       — Твои потерянные отродья. Они пытались сочинить мелодию сами. Мы заставили их замолчать.       Королева наполнила пустоту тоской.       — Мы не виним тебя за это. Их страдания следовало прекратить.       Они оба замолчали. Королева пыталась понять, от кого исходила эта музыка. В её прозрачной клетке она могла наблюдать всех присутствующих. Здесь была и та женщина, чей собственный голос почти угас, утонув в жутком резонансе тысяч мёртвых голосов. Она сражалась против четверых. И один из этих четверых должен был быть тем самым певцом. Королева вслушалась снова. Одна из них звучала очень знакомо, в ней были ноты того же цвета, что у заточившей её здесь женщины. Почему же они сражались с ней? Должно быть, они пытались заглушить эту уродливую арию в её душе. Ещё один. Мужчина. Его музыка была проста и незамысловата, но всё же приятна и не лишена такта. Ещё одна женщина звучала очень громко и чисто. Её ноты были яркими, рыже-золотыми, наполненными болью, но всё же откровенными. И когда она касалась струн, остальные пели ей в унисон. Эта музыка была очень красивой, но всё же не той, что пел Звучащий в Пустоте. Он выделялся среди них. И его песня никогда не стихала. Кому он пел теперь? Королева вслушалась и поняла. То был уже не его собственный голос. В нём пели чужие, горькие голоса. Они не бились в предсмертной агонии, как те, что звучали в сражавшейся против него женщине. Они пели для него, они жили в нём. Когда же он сам начинал свою мелодию, они смолкали и слушали его. Или все, как один, вторили ему. Поэтому его музыка была такой яркой. В ней горели многие оттенки, как и в самой Королеве. Ей достались ноты её собственной Матери, как той достались от её Матери. И так Рахни пели всё громче с каждым поколением. Эпохи сменялись, но ни одна из Цариц не смолкала, научив своим нотам приемниц. И только однажды некоторые голоса стихли навсегда. Королева знала, что вместе с ней музыка её народа угаснет. Ей было так страшно думать, что в этом глухом, бесцветном мире нет больше никого, кто творил музыку, кто мог затронуть её собственные струны. Теперь она знала, что было ещё одно такое существо.       — Спой нам ещё, — умоляла она. — Спой нам, Звучащий в Пустоте. Если нам суждено замолкнуть сегодня, то пусть это будет не в тишине.       В этот миг шквал душераздирающих несвязных ритмов стих. Женщина, что сражалась против четверых, смогла заставить их угаснуть. Она слабела, её собственная песня подходила к концу, но она что-то отчаянно пыталась передать тем, кто погубил её. Она предупреждала их. Предупреждала о той жуткой какофонии, что свела её с ума и заставила петь песню разрушения и смерти. Ту, которой она пыталась научить и новорождённых Рахни. И тогда она увидела его. Он стоял совсем близко, за прозрачной стеной и смотрел на неё. Его истинный облик совершенно не соответствовал его музыке. Его музыка была осязаема и вездесуща, обволакивала всё вокруг. Но его внешность была такой же, как у многих присутствовавших здесь. И всё же, Королева рада была видеть его. Даже если их знакомство кончится её гибелью.       Он что-то говорил им в тех блёклых звуках, которыми общались эти создания. Он убеждал их, что Королева хочет говорить с ними. Она не была уверена, смогут ли они услышать её так, как слышал он, смогут ли они понять. Но они не пели в унисон с теми, кто пленил её. Возможно, ей стоит попытаться.       — Мы будем петь им через тебя? — спросила она у Звучащего в Пустоте.       — Нет. Я не смогу в полной мере передать им твои слова. Тебе придётся сделать это через кого-то другого.       — Тогда мы возьмём её.       Она указала на только что замолчавшую женщину, чьё тело лежало прямо перед клеткой. Её горько-сладкая нота была достаточно красива, чтобы сделать её инструментом. И Королева заговорила с ними впервые. Та из них, чья рыже-золотая мелодия звучала ярче, слушала очень внимательно. Королева не могла донести до неё всего, но эта женщина слушала её. В языке Рахни не было такого слова, что означало её имя, но было похожее. Предводительница. Так Королева будет звать её, когда поведает о ней своим новым детям. Пока Королева говорила с ней на чуждом ей языке, она продолжила петь на своём.       — Скажи, Звучащий в Пустоте, почему ты помогаешь нам? Твоя музыка такая острая, что разрезает любую другую. Для чего тебе наши песни?       — До нашей встречи я даже не знал, что способен петь, Королева. Я много лет пел собственным детям, не осознавая, как и зачем. Теперь я понимаю. И этот дар поможет мне в моих планах. За такой дар ты заслужила милосердия. С моей стороны, во всяком случае.       — Она хочет отпустить нас. Она дарует нам возможность научить наших детей новой мелодии. Мы споём им о ней. Мы споём им о тебе, Звучащий в Пустоте. Будешь ли ты вторить нам?       — У меня свои ноты и свои инструменты. Моя музыка отлична от твоей. Но, возможно, я спою тебе снова, если ты услышишь меня сквозь бездну.       — Мы будем слушать каждый день.       Предводительница говорила о всепрощении. Она даровала Королеве свободу. Уходя, Королева последний раз позвала Звучащего в Пустоте.       — Ты тоже подаришь ей такую мелодию? Или ты заберёшь её голос себе, чтобы он пел только тебе, как остальные голоса в хоре? Было бы прекрасно услышать, как она вторит твоим нотам, но разве сможет она так отдать Пустоте новое творение?       — Я ещё не решил. Её песня слишком важна, чтобы дать ей смолкнуть. Но она не умеет пользоваться своим даром. Она не представляет, как много значат тона в её разуме. И когда она поймёт это, мне придётся сделать мой выбор.       — Мы не смеем указывать тебе. Но мы просим. Дай ей спеть свой реквием.       И Королева ушла, оставив Предводительницу и Звучащего в Пустоте позади. Она была полна надежды. Надежды на будущее. Теперь какофонию ужаса тех, кто пытался отобрать её детей, было кому заглушать.