8 Дней

      «Господи, это было так жалко! Дура, дура, дура… Хорошо, что ты не восприняла этот поцелуй всерьёз, а то на душе было бы ещё гаже, чем сейчас. Но всё позади. Если это было единственное, чего от тебя пытался добиться Саске, то он получил своё и может теперь спокойно присматривать следующую жертву, ведь правда?.. Или ему мало твоего очевидного смущения и борьбы с собственными чувствами? Какой же он всё-таки бабник и мудак! Но милый сердцу мудак, что поделать… Как бы узнать: понравилось ли ему целовать тебя так же, как и подталкивать к этому моменту? За этой белозубой усмешкой должно же быть хоть что-то… ведь должно».       Розоволосая уткнулась носом в подушку, обнимая пуховое изделие холодными руками. Её укрывал толстый слой из одеяла и шерстяного пледа, но даже с таким утеплением простынь была ледяной, будто тело Сакуры не выпускало никакого тепла. Это похолодание в душе началось вчера вечером, когда во время дебильной игры в придуманную ими «Битву Полов» Учихе выпало задание с французским поцелуем, от которого парень, естественно, не отказался. Одно дело — исполнять такие поручения с любимой девушкой, как это было бы, если бы карточка попалась Шикамару. Но, нет, Саске был готов поцеловать в засос даже Темари, причём на глазах у её парня. У него напрочь отсутствовали моральные принципы и какие-либо приличные манеры. Сакура это осознала ещё во времена универа, с первого дня, как увидела его силуэт в аудитории, в окружении сисястых и хихикающих однокурсниц. Чего ещё можно было ожидать от Учихи, от парня, который даже после их вчерашнего поцелуя не сказал ничего романтичного, ничего даже отдалённо заботливого, а просто выдал: «О чём ты думаешь?» В тот момент она правдиво ответила, ведь после такого предельно нахального поступка и после своей наивной дурной решительности ей действительно хотелось провалиться под землю или упасть в кому.       В тоже время зачем она сама продолжала лелеять к нему чувства? Ведь такое поведение чем не доказательство его пофигизма и эгоизма? Брюнету лишь бы трахнуть кого, а то, что у этого предмета могут быть чувства или душа, совершенно не имело значения. Так вот вопрос: почему она до сих пор не забила болт на этого чернявого вуманайзера и не нашла себе приличного мужика? Наверное, ответом было разливающееся по её телу тепло при виде Саске, от которого девушка просто не могла избавиться. Она не нашла этому ощущению замены в других парнях, и даже самые гадкие деяния Учихи почему-то не убивали сие чувство. Хотя, возможно, оно не погибало из-за того, что все эти поступки были адресованы другим девушкам, а не лично ей.       Гневно вздохнув, зеленоглазая перевернулась на спину, прикусив губу в размышлениях. Может, поговорить с ним? Рассказать ему о своих чувствах и спросить, играет ли он с ней в какой-то мерзкий спектакль или же просто не знает, как найти подход к такой нестандартной для себя девушке. Её мать всегда говорила, что большинство мужчин трусы и никогда в жизни не сделают первый шаг. В отношениях родителей Сакуры было также: сказать по секрету, Мебуки просто сама предложила, а точнее поставила перед фактом её отца, объявив, что он должен жениться на ней. Так и живут. И ничего, двадцать шесть лет вместе, а разводом даже не попахивает. Может, в этом вся суть? Надо просто первой сделать шаг и показать ему, что всё не так страшно, как он думает?       Мысли розоволосой прервал тихий стук в дверь. Она вздрогнула, поворачивая голову, чтобы увидеть, кого же это нелёгкая принесла в такую рань. Ну, как рань, десять часов утра. Мда.       — Ты уже проснулась? — раздался непривычно радостный голос Саске. — Надеюсь, снился голый я.       — Да, на столе у доктора и с клизмой в жопе, — пробурчала она. — Чего тебе?       — Ты можешь не подрезать мне крылья? — поднял бровь Учиха. — Я пытаюсь загладить перед тобой вину за вчерашнее. Мне показалось, ты обиделась, так что…       — Так что?..       — Мы идём на прогулку. На лошадях, — сообщил Учиха. — Ты ведь хотела к этому озеру, кажется?       — А разве нас вчера не замело по самую крышу? — удивилась розоволосая.       — Это да, но бойкие работники администрации курорта с четырёх утра носятся по всей территории, расчищая дорожки и площадки, так что нам ничего не угрожает.       — Лошади… — задумалась Сакура.       Чёртов гад знал, как её задобрить. Прогулка на лошадях действительно была в списке, и девушке очень хотелось посмотреть на прекрасные пейзажи гор, хвойного леса и огромного озера, которое было расположено в долине у подножья. Она рассчитывала, что Саске снимет домик где-нибудь рядом с этим водоемом, но грош цена его куриным мозгам, а за похотливый хер так ещё меньше можно дать, если вообще он кому-то нужен. Зеленоглазая пристально осмотрела спокойное, немного даже вдумчивое выражение лица брюнета. Саске думает? Что за шутки. Он будто ощутил на себе её взор и ухмыльнулся, изучая подругу в такой непривычной домашней обстановке: заспанная, с растрёпанными волосами и в зелёной пижаме. Очень мило.       — Ладно, пойдём к лошадкам, почему бы и нет, — вздохнула Сакура, поднимаясь в сидячее положение. — Иди давай: мне нужно переодеться. Зрелище не для твоих пошлых глаз.       Брюнет хмыкнул и покорно вышел в коридор. Она не сильно обиделась на вчерашний инцидент, и Саске даже показалось, что ей понравилось. Но парня не так озадачила долбанная реакция своей подруги, как-то, что ощутил он сам во время их поцелуя. Конечно, он получил то, чего хотел: сладкий привкус и мягкость её пухлых губ возбудили член настолько, что Учиха после поспешного ухода зеленоглазой ещё ядрёных часа два сидел в одиночестве у камина, почему-то наслаждаясь стояком и тем, что осталось от их близости. А остались только грёбаные фантазии о том, что он бы сделал, если бы последовал за Сакурой. Он бы с ней переспал — это точно. Но не так, как он обычно делал это с тёлками. Почему-то этот ничем не примечательный для них обоих поцелуй вызвал внутри Саске странную смесь эмоций, от которых он офигел и просто не мог отделаться всю ночь. Черноглазый хотел её не в привычном для себя поспешном и жёстком сексе, нет: он хотел с ней того, чего раньше не испытывал — бля… этакого нежного, но пылкого траха.       — Ты там часом нужду не справляешь? — разбил его дневные фантазии голос Сакуры. — Слишком неподвижен, да и ватные штаны это самое настоящее прикрытие для такого преступления.       — Не умничай, — закатил глаза Учиха. — Готова?       — Да уж пожалуй, — ухмыльнулась девушка. — Пошли, пока погода хорошая.       Она легонько ударила его по носу указательным пальцем и направилась в сторону выхода. Саске невольно осмотрел её опять-таки скрытую под грёбаными свитерами фигуру и реально не заметную в зимних штанах задницу. Бля, да что ж такое! Почему он заминается как первокурсник на свиданке с проституткой?! Что случилось с его девизом: заметил — подошёл –трахнул? Неужели присутствие Сакуры будет и впредь так на него влиять? Нет, он должен решить свою проблему, и единственный выход, которым можно избавиться от желания трахнуть Харуно, — это трахнуть её вопреки всем здравым мыслям, дружбе и её святой морали. Для брюнета такое желание было как кусок мяса для льва: он должен забрать своё, иначе эти долбанные круглосуточные фантазии об её ягодицах будут преследовать парня до конца жизни. В водовороте мыслей Саске всплыли слова его старшего брата: если он переспит с ней, то это круто изменит его жизнь, или как он там поучал. Погоди, нафиг эту философию Итачи! Трудоголик грёбаный, который света за бумагами не видит. Надо быстрее решить свою проблему, или же найти другой выход, чтобы не обидеть Сакуру. Хотя она-то вряд ли обидется за такое, ей ведь будет офигеновски приятно.       Откинув свои пошлые мечты на задний план, Учиха последовал за подругой в центр поселка, где находилось небольшое здание, в котором на прокат давали лошадей: почти как машины в автосалоне, и фигня, что ты в седле и член отморозишь, и жопу отсидишь. Саске не был уверен в том, что розоволосая когда-либо занималась верховой ездой, но, как оказалось, Сакура знала об этом больше, чем он сам, причём отец с детства таскал его по этим долбанным приватным клубам для элитных жлобов. Розоволосая умело перекинула ногу на другую сторону седла, поудобнее усевшись на чёрного коня. Брюнет последовал её примеру, не очень внимательно прислушиваясь к тому, что там объяснял этот прыщавый паренёк о непростых тропинках и свежих сугробах. Им выдали карту и ровно час, чтобы насладиться выбранным Сакурой маршрутом.       — Где ты научилась управляться с лошадьми? — спросил он, когда они покинули границы поселка.       — Отец часто вывозил нашу семью летом на природу, — ответила Сакура, выдыхая пар. — У его двоюродного брата своя ферма за городом, вот там меня и научили.       — Я поражён, думал, придётся скакать на одном коне, — хмыкнул парень. — Рвёшь мои шаблоны.       — Я подарю тебе набор клея со скотчем, — улыбнулась зеленоглазая. — Кстати, я хочу спуститься к озеру. Мальчишка что сказал, можно?       — Да, конечно, — не раздумывая, ответил Саске, заглядевшись на изгиб её губ, типа он слушал.       — Отлично, — обрадовалась розоволосая.       Она ещё раз улыбнулась ему, отчего в животе Саске что-то будто зашевелилось. Нет, это не было неприятное чувство, и ни о каких сравнениях со змеями или червяками не может быть речи. Ему просто на миг почудилось, что он, как в детстве, обожрался конфет и на какую-то секунду захотелось прилечь, чтобы тонкая пелена тошноты перестала кружить голову. Охереть просто: он сравнивает свои чувства к подруге с рвотой — хорошо, что она не знает, а то может дать по морде. Сделав глубокий вдох холодного воздуха, Учиха последовал за розоволосой, прогоняя свои чересчур рассеянные мысли. Что-то его сегодня подкосило, и не только из-за поцелуя с Харуно. Он зря согласился на этот отпуск, не подумав, что не продержится фактически не восемь, а долбанных десять дней без виски, клубящегося дыма дискотек, громкой музыки, от которой разрывало голову, и доступных девок. Именно таким было ежедневное расписание Саске, и соскочить с него ради прихоти было грёбаной ошибкой. Брюнет терял свой шарм, медленно забывал, как надо вести себя в таких заведениях, и, самое главное, чувствовал ядрёное желание выпить бутылку бурбона. Перед Сакурой никак нельзя так себя вести. Поэтому даже интим с манящим взор задом подруги не затмит эти накаляющиеся желания вернуть себе привычную жизнь.       Сакура довольно осмотрела покрытую под сверкающим в свете солнца снегом долину, внизу которой виднелось затянутое льдом озеро. Высокие, облепленные белизной и скрипящие от порывов ветра пихты медленно и почти незаметно качались, посыпая остановившихся на краю тропинки туристов. Девушка ловко спрыгнула вниз, слегка встревая сапогами в снег. Она взяла поводья и подвела свою лошадь к дереву, привязывая чёрного жеребца к стволу. Засунув руку в карман, розоволосая достала несколько кубиков сахара и протянула их черноглазому красавцу. Лошадь охотно слизала с ладони угощение, при этом встряхнув гривой и разбивая снег копытом. Харуно улыбнулась, поворачиваясь лицом к своему другу. Его конь уже был привязан к соседнему дереву, а тёмные очи пристально изучали всё, что делала Сакура, отчего она робко усмехнулась.       — Спустимся вниз? — словно спросила разрешения она.       — Давай, — кивнул Учиха, подходя к краю.       По всей видимости, а, точнее, судя по оставленным углублениям в снежном покрове, после метели к озеру спускалось только три человека. Уклон не был слишком резким: эта долина больше напоминала чашу с плавными такими стенками, где в центре растекалось озеро. Сакура осмотрела сугробы, размышляя над тем, хорошая ли это идея, ведь всё-таки снега навалило, да и лошадей надо вернуть, не говоря уже о том, кто будет их искать в случае беды. Но брюнет уверенно сделал первый шаг вниз, упираясь ботинком в снег. Он повернул голову, вопросительно поднимая бровь, будто интересовался: «Ты ведь так сюда хотела, а теперь струсила?»       «Просто следуй за ним и не бойся. Саске не оставит тебя в беде… правда ведь?»       Сомневаясь в своей адекватности и поборов инстинкт, который подсказывал выключить дуру и оставаться на твёрдой поверхности, Сакура всё же осторожно начала спускаться вслед за брюнетом. Она пыталась не идти слишком близко к нему, мало ли ещё запутается в собственных штанах и повалится на парня, а там недалеко и лавину вызвать или опять наткнуться на интим. Ей совершенно не хотелось показаться в глазах Учихи какой-то нелепой и кривоногой, лишённой изысканности женщиной. Она должна выглядеть сильной и независимой, такой, какой всю жизнь хотела быть, к чему стремится. Подобно его окружению. Сакура сжала руки в кулаки, пытаясь смотреть под ноги и не думать о том, что у Саске могут образоваться новые гадкие идеи. Сейчас они спустятся вниз, и она смело расскажет ему о своих девичьих чувствах и, возможно, узнает о его подлинных мотивах, о том, почему он иногда ведёт себя как брат, а в другие моменты… пошло.       Будто сама судьба насмехалась, и в то мгновение, прямо после этих самых мыслей, Сакура оступилась, зацепившись сапогом за какой-то кусок, что ли, льда — она не увидела за что именно. Было такое ощущение, словно её кто-то резко толкнул в спину, и она, с непривычным пронзающим чувством пустоты в животе, полетела вниз, выставляя руки вперед, совершенно забыв о том, что надо сгруппироваться. Прямо перед её глазами оказалась серая куртка, и розоволосая налетела на ничего не подозревающего Учиху. Раздалось тихое, приглушённое мужское «что за бля?!», и они оба упали в хрустящий снег, перекатившись как в комическом фильме несколько раз, пока их не остановил скрытый под сугробом куст. Харуно ударилась лбом обо что-то твёрдое, отчего в голове начали всплывать какие-то цветные круги, а ещё девушке казалось, что ей кто-то невидимый вонзил в ногу острые иглы. Боль была не смертельной, но всё же пара тихих матов вырвалось.       Их руки и ноги буквально запутались между собой, да и свежий снег нисколько не помогал в сложившейся ситуации, постепенно опуская этих идиотов всё ниже в сугроб. Горячее дыхание на щеке подсказало Харуно, что она благополучно приземлилась на своего спутника. Его тело было единственной опорой для девушки, которая медленно подняла голову, открывая глаза, чтобы убедиться в том, что не убила Саске. Темноволосый выглядел отдалённо раздраженным, будто Сакура пролила клей на его любимую замшевую куртку, но у него была идентичная для замены.       — Жива? — спокойно и даже как-то серьёзно спросил он.       — Д-да, но, кажется, я подвернула ногу, — выдохнула розоволосая.       Её лицо было так близко, что Саске начал волноваться, как бы его подруга не ощутила сквозь долбанные шары зимней одежды медленно нарастающий стояк. В зелёных, обрамлённых длинными чёрными ресницами глазах было какое-то замешательство, а на лбу виднелось розовое пятно, как от удара. Вырвавшиеся из-под шапки локоны нежно развевал лёгкий ветер, украшая их мелкими снежинками. Её голова скрывала бледное солнце, но Учиха всё же сощурил глаза, потому что грёбаное ярко-лазурное небо щипало жёстче, чем перекись водорода на свежей ране. Он неосознанно протянул руку к её волосам, задевая покрасневшие от холода щеки. Сакура, как чёртова глупышка, захлопала ресницами, но не сдвинулась ни на миллиметр.       — Я хотела с тобой поговорить, — неуверенно промолвила она.       — Ты для этого толкнула меня? — ухмыльнулся Учиха. — Перестаралась, подруга. Я и так весь твой.       — Нет, мне не до шуток, — нахмурила брови девушка. — Можешь выслушать?       — Я знаю, что ты хочешь сказать. Но сейчас не время.       — В смысле, знаешь… И почему не время?       — Расскажешь, когда выберемся отсюда.       Брюнет опустил руку, отрывая свой взор от образа, который в лучах солнца начинал ему казаться каким-то грёбано-ангельским, а затем второй рукой бережно прижал к себе Сакуру, поднимаясь вместе с ней в сидячее положение. Розоволосая молча сомкнула губы почти в тонкую линию. Наверное, она не была рада тому, что он предугадал тему предстоящей беседы. Ну охренеть! Харуно сто процентов будет опять учить его долбанному уму да разуму, причём точно вычитывать насчёт того, что он мог бы и подумать о безопасности прежде, чем спускаться вниз. Типа это он виноват, что она вообще хотела сюда приехать и смотреть на ядрёное озеро, которого, кстати, нифига не видно. Теперь надо не только самому тащить свой зад наверх, к лошадям, а ещё и её тянуть с собой, а как иначе. Он грёбаный супермен, что ли?! Чтоб ещё раз он решил сделать другу приятное. Как всегда, получилось через жопу. Вдохнув на полную грудь, Саске отодвинул от себя подругу и ловко поднялся на ноги. Парень встряхнул с куртки снег и взглянул на неё.       — Нога сильно болит? — спросил он.       — Ну, так, — как-то сдержанно ответила Сакура.       — Идти можешь? — продолжил брюнет, протягивая ей руку.       Девушка промолчала. Она ухватилась за пальцы Саске и резко поднялась на ноги, шатаясь как стебель на ветру. Мгновенно на лице Харуно промелькнула вспышка боли, которая была тем самым индикатором, что нифига она не может самостоятельно подниматься вверх. Учиха тихо вздохнул, прикусив язык, чтобы не высказать своё раздражение. Он без обсуждений поставил одну руку ей на плечи, а второй поднял ноги розоволосой вверх, чтобы было удобно её нести. Сакура молчала и то ли робко, то ли обиженно косилась на него. Такое поведение было типичной женской хренью: сама не знаю, обиделась ли я или нет, но виноват во всём всё равно грёбаный ты.       Подъём оказался гораздо тяжелее, хоть и не был такой крутой. Под ногами всё время скользил липкий снег, заставляя Саске передвигаться медленно и осторожно, ведь он всё же нёс Харуно. Она молчала, навевая на брюнета некое напряжение, от которого хотелось избавиться, словно от долбанного лишнего веса. Тело Учихи и без того покрылось испариной под слоями одежды, отчего футболка прилипла к его коже, но пот всё равно медленно стекал вниз, прямо в трусы, а смоляные волосы, влажные и приглаженные ветром, словно приклеились к лицу Саске. Вскоре на уровне глаз показался край тропы, на которой мирно стояли их лошади. Учиха выбрался на твёрдую почву, опуская розоволосую рядом со своей лошадкой. Он отвернулся, скрывая от Сакуры своё частое дыхание: он ведь не ядрёный атлет, который таскает девок на руках каждый день. Сила силой, но в клубах она нужна только для того, чтобы держать равновесие на бухую голову. Брюнет отвязал коня Сакуры, а затем подвёл его к своей лошади, привязывая поводья к седлу. Всё это делалось молча, чтобы случайно не сболтнуть чего лишнего, ведь в своём унылом и досадном состоянии Саске хотелось просто нахрен улететь домой первым рейсом. Но нет.       — Давай, — сказал он, помогая Сакуре взобраться на своего коня.       Она покорно села, чувствуя, как от Учихи волнами исходит этакой гнев, что ли. Надо же, как его разозлили двадцать минут работы и помощи ближнему. Лошадь сдвинулась с места, направляясь в сторону посёлка. Сакура сдерживала в себе желание прислониться спиной к парню. Он злился — это было видно по его спокойному лицу. Наверное, она сделала ошибку, упомянув столь желанную беседу так рано. Что же, если он знает и так реагирует, значит, это просто игра.