***
— Я чрезвычайно доволен твоими успехами в роли руководителя компании, — промолвил Фугаку Учиха, поднимая зажигалку с танцующим огоньком к кончику кубинской сигары. — Думаю, что очень скоро всё это будет принадлежать тебе, сын. Я возлагаю на тебя большие надежды. — Разумеется, — кивнул темноволосый, не утруждаясь изучить выражение лица старшего мужчины. — Не хочу повторяться, но я надеюсь, что ты помнишь условия, по которым будет проходить этот процесс. Некоторые требования должны быть выполнены в срок, Итачи. — Я бы на твоём месте не волновался о таких мелочах, — спокойно ответил Учиха. — Компания останется в руках нашей семьи, ведь Саске подписал бумаги о передаче своих акций мне, фактически сам того не подозревая. Пятьдесят один процент пакетов принадлежит только нам, и мой брат теперь не имеет права претендовать даже на каплю этого наследия. Естественно, чистая правда. Он мог не лгать отцу, ведь не было резона. Его маленький глупый брат действительно подписал эти документы, которые Итачи один за другим впихивал в стопки какой-то скучной макулатуры, зная, что Саске никогда не станет читать дальше первых двух страниц. А напрасно, ведь, будь то оформление, скажем, кредита, его могли бы ободрать до нитки мельчайшими, прописанными едва заметным шрифтом примечаниями. Всегда лучше прочесть то, на чём должен поставить свою подпись. Но это золотое правило не относилось к Саске, и старший брат умело воспользовался его нетерпимостью. Хотя вряд ли братишка страдает недостатком денег, ибо даже собственные родители выписали ему чек с множеством нулей за оформление этого мероприятия. Ну, пусть довольствуется тем, что имеет. Может жизнь потом ещё научит. — Кстати, хотел сказать тебе, что я приятно удивлён этим… новым Саске, — продолжил Фугаку. — Ты сейчас конкретно о чём? — Его работа. То, как он перестал думать о юбках и бурбоне, а стал заниматься чем-то полезным. Я бы предпочёл задействовать его в нашем бизнесе, но ему никогда не нравились эти хлопоты. — Пусть занимается тем, к чему у него лежит душа, — апатично ответил Итачи. — Конечно-конечно, я же не возражаю, — засмеялся старший Учиха. — У меня такое чувство, что в его переменах не обошлось без женщины. Не знаешь, может, он уже давно бегает только за одной юбкой? Ваша мать была бы вне себя от счастья, если бы вы оба в скором времени женились. — Нет, не располагаю такой информацией. — Кстати о них… о женщинах, — струсив пепел, произнес Фугаку. — Второй пункт требует, чтобы ты был женат, сын мой. Семейный бизнес на то и «семейный», чтобы им фактически управляла чета. Я всю жизнь строил этот карточный домик, и знаешь, что укрепляло его во времена, казалось бы, кризиса и полных провалов? — взглянув прямо в глаза сыну, спросил мужчина. — Микото. — С этим тоже нет проблем, отец, — выдохнул Итачи. — Я повстречал девушку, которая сможет с достоинством принять фамилию Учих и вложить в наше дело свой ум и навыки. Она прелестна. — Это та, которую ты сегодня привёл на ужин? — Да, её зовут Сакура. Мы можем спуститься вниз, и я вас с радостью познакомлю. — Всему своё время. Я хочу знать, что ты о ней думаешь, об этой Сакуре, — немного нахмурил брови Фугаку. — Ты ведь понимаешь, что кто угодно на эту роль не подходит. Тебе не нужна дурнушка или барышня, испытывающая интерес к твоему банковскому счёту больше, чем к тебе. Но и ты не должен терять от любви к ней голову, ибо загубишь работу всей моей жизни. А я не позволю. Итачи ещё с детства были знакомы размышления его отца о браке и о том, какая именно женщина подойдёт на роль жены старшего сына. Отношения с Сакурой изначально завязывались только из личных, очень эгоистичных и расчётливых мотивов. У брюнета иногда складывалось впечатление, что бог где-то случайно услышал требования Фугаку и специально сотворил эту необыкновенную девушку, намеренно отправив её в жизнь Учих. У неё острый ум, уникальная красота, забавная личность, с которой будет легко жить душа в душу и управлять компанией. Итачи первоначально предельно напористо пытался втереться в жизнь розоволосой, ухаживая за ней, как подобает джентльмену, на что она очень быстро ответила взаимностью. Как и в любой ситуации, у всех свои скрытые причины, и, кажется, тут они идеально сочетаются. Но чем больше он проводил с ней времени, тем больше осознавал, что Харуно нравилась ему не только из навязанных родителями пунктов. То, что начиналось из личной выгоды для обоих, превратилось в чистосердечное внимание, заботу и дружбу. Сакура уже давно не была для него пунктом, который нужно выполнить для отца. Оставалось сделать последний шаг, который сильно зависел от неё. — Сакура тебя приятно удивит и, не побоюсь сказать, даже покорит. Не волнуйся. — Вот это я и хотел от тебя услышать, сын, — усмехнулся темноволосый мужчина. — Пойдём. Они поднялись на ноги — Фугаку вкрутил сигарету в пепельницу — и направились к запертой изнутри двери. Отец оторвал черноглазого от поражённой и смущённой званым ужином Сакуры, затащив в свой личный кабинет, чтобы обсудить дела компании и прочие нюансы. Итачи не сопротивлялся, ведь уже скоро парень заменит основателя их семейного бизнеса, быть в хороших отношениях с которым не навредит. Открыв тяжёлую дубовую дверь, Фугаку вышел в коридор, что-то тихо хмыкая себе под нос. Он не заметил ничего необычного, даже скрытый в тени силуэт, что вышел под лучи ламп, как только старший Учиха начал спускаться к гостям вниз по лестнице. — Что произошло? — тихо спросил Итачи, покосившись на Хидана. — Ты сказал той киске, что твой братец будет присутствовать на организованном им мероприятии? — Нет, — честно ответил брюнет. — Для меня важно, чтобы они наконец полностью разобрались. — А, ну тогда нет смысла тебя беспокоить тем, что Саске закинул её на плечо и утащил куда-то. — Сакура обязана покончить со своей привязанностью к моему брату. Я для этого и попросил тебя подкинуть родителям рекламу их фирмы, — вздохнул Учиха. — Они должны были встретиться.***
Твёрдое мускулистое плечо вдавливалось в живот, создавая едкое ощущение дикого дискомфорта. Похоже, что брюнета не волновало влажное пятно, которое прикасалось к его чёрному пиджаку, пропитывая ткань запахом вина, впрочем как и непрерывные попытки Сакуры вырваться из его крепкой хватки. С той самой минуты, как он поднял её на руки, зеленоглазая лупила руками по его спине, уповая на то, что Саске не захочет привлекать внимание собравшихся гостей и поставит её на ноги. Ага, наивная истеричка. Учиха нёс её подобно мешку с картошкой, придерживая рукой за ноги, и освещая путь её задом, и, несомненно, игнорируя расступающихся перед ними людей и их открытое недоумение на лицах. Харуно будто кожей чувствовала, что на губах парня красовалась довольная усмешка и он, наверное, даже подмигивал некоторым личностям, потому что задний вид позволял девушке узреть их возмущение и лёгкий сарказм в глазах. Складывалось впечатление, что для Саске всё это было некой наглой шуткой. Вот зараза! — Пусти меня, Учиха! — шипела как змея девушка. — Ты что себе позволяешь?! — Не пыхти. Я хочу поговорить с тобой, — вполголоса ответил брюнет, открывая дверь. — Вышел. Розоволосая сначала не поняла, к чему было последнее обращение Саске, но потом рядом с ними поспешно прошел какой-то парень в белом смокинге, закрывая за собой, по всей видимости, дверь мужского туалета. Звездец! Как он посмел притащить её в подобное место?! Харуно на мгновение просто слепо таращилась на зеркальную плитку, точно переваривая произошедшее, а потом резко возобновила попытки освободиться от рук Учихи. В этот раз она била кулаками, причём уже не в твёрдую кость или прочную спину, а в более уязвимые места, как, например, скрытый под пиджаком бок, к которому Сакура едва дотянулась. Благо не осознавая, что делает, она хаотически передвигала конечностями во все стороны, и левый локоть очень удачно врезался в затылок темноволосого. Раздался негромкий мат, а затем Саске подчинился и отпустил её. Розоволосая попятилась назад и, поймав равновесие, уставилась на черноглазого наследника. Ядрить, она была прекрасна! Нежно розовые пряди вырывались из приглаженного узла, и Сакура несколько раз подула себе на лицо в попытке убрать лишние волосинки с глаз. Она была фактически божественна, несмотря на разъярённый взгляд в малахитовом море и долбанную одышку, будто Харуно последних пять минут бежала марафон. Саске замер, пристально изучая все детали её изысканной внешности. Никогда раньше он не видел её в таком элегантном платье, с тонной штукатурки на лице и дизайнерской причёской. Эта девушка не была его Сакурой, не была той, которую он оставил год назад в больнице с избитым телом и обиженной фиг знает на что душой. Теперь-то он, конечно, знал, из-за чего был весь тот сыр-бор, и пора бы всё исправить. Вот только нужные слова в горле высохли, не позволяя брюнету первым начать разговор. Учиха опустил руки, сдерживаясь от желания подойти ближе и обнять её. Возможно, такой жест был бы эффективнее любого чесания языком, но парень сомневался. Зеленоглазая сжала пухлые губы кофейного оттенка в ровную линию, откровенно изучая его в ответ без особой радости. Почему она, мать его, не испытывала утешения от их встречи? Целый грёбаный год он ждал, чтобы посмотреть ей в изумрудные глаза, а в них нет даже намёка на облегчение от хреновой разлуки. Среди вихря всевозможных мыслей в чернявой голове на миг очень чётко промелькнула одна: каким, мандец, Макаром, Харуно вообще оказалась на этом сборище снобов и больших шишек? Он не успел задать этот вопрос, потому что в грёбаных размышлениях сию же секунду замерцал ответ. Саске слепо таращился на деликатную фигуру, теперь умышленно избегая взгляда на её лицо и часто моргая, будто это помогало ему просеивать долбанные события. Брюнет организовывал это мероприятие от А до Я и знал поименно всех, кто должен был прийти в званый ужин, ведь он сам, мля, составлял списки гостей! Саске помнил, что никакой Сакуры Харуно не было среди приглашённых матерью людей, и единственной хреновой тайной оставалась личность той тёлки, что Итачи притащил с собой. Реализация медленно просачивалась в сознание младшего Учихи. Трындец! Тотальный, бесповоротный нежданчик, к которому его фантазия не готовила. Если ядрёная истина именно такая, какая складывается в его голове, то все эти ванильные порывы устроить незабываемый сюрприз Сакуре накрылись медным тазом. Писец! — Я думал, у нас уговор. Ты сама навязала мне этот каламбур, и я согласился, попросив взамен лишь одно, — наконец промолвил Саске натянутым голосом. — Я просил тебя не связываться с ним. — Так получилось… — сквозь ком в горле прошептала Сакура. — Да и это отчасти твоя вина — ты сам признал. Я же не знала, что у тебя есть старший брат, и я малейшего понятия не имею, за что ты презираешь Итачи! Он заботился обо мне, помогал с мелочами, и мне уютно в его обществе. — И ты ни разу не подумала: «Хм, интересно, почему это мой лучший друг его так ненавидит?» А может за этой маской из милоты и понимания скрывается самый подлый и жестокий человек! — Ты его не знаешь, — нахмурила брови девушка. — Не знаешь так, как я! Саске не сдержался, подступив ближе к розоволосой и схватив её за плечи дрожащими от гнева руками, насильно повернул лицом к себе, смотря прямо в глаза, внезапно накрывшиеся дымкой испуга и замешательства. Лживая продажная баба, как и все они. И с чего это он думал, будто эта манда чем-нибудь отличается от остальных стерв? Стоит им показать хорошую жизнь, и даже самые приличные девушки зависают в сфере цинизма, расточительности и вранья. Вот и эта, казалось, уникальная и чистая душой особа погрузилась в мир аристократов и их игр. А ещё упрекает его, зараза, что он будто специально не рассказывал о семье, о брате и об остальном. — Ты права: я с ним не трахался, так что эта сторона моего брата мне неизвестна, — сказал Саске, наблюдая за тем, как лицо Харуно медленно покрылось румянцем, пробивающимся сквозь макияж. — Но я знаю о нём такое, что у тебя волосы дыбом станут, и ты больше никогда не захочешь общаться с Итачи. Так что не гони на меня, не потрудившись узнать правду о нём. — Почему бы тебе самому не просветить меня, — выдохнула Сакура. — Нет, я оставлю эту грязную работу тебе, если ты, конечно, не настолько тупая, чтобы продолжать верить и подпевать всему, что говорит мой брат, — с холодом произнес он. — Спроси его о Конан. — Конан? — фыркнула розоволосая. — Типа «Конан-варвар»? Саске, это фильм, даже я знаю… — Нет, — сглотнув, отрезал лепет парень. — Пусть Итачи тебе расскажет, что он сделал с Конан. Сакура смотрела в его бездонные и чёрные, казалось, больше от гнева, чем генов глаза. Пальцы брюнета посылали по её напряжённому и немного дрожащему телу волны тепла, что резко контрастировало с его новым ледяным тоном. У девушки на миг сложилось впечатление, словно запретные отношения с Итачи задели младшего Учиху куда глубже, и это не реакция на простое непослушание с её стороны. В момент, когда он отпустил её и осмотрел, у розоволосой начали подкашиваться ноги. Лицо Саске было таким открытым, с проблесками радости и надежды, но ровно на первых пару минут молчания, пока он не осознал, с кем зеленоглазая пришла на этот приём. Мгновенная перемена настроения не была так легко объяснима, но Сакура и не хотела себя в очередной раз накручивать и наивно дурачить. Холодная маска — это последствие неожиданности, не больше. Саске не испытывал к ней никаких нежных чувств, кроме дружбы, год назад, и нет причин, по которым он бы за прошедшие месяцы изменил своё мнение или волю сердца. Они же, чёрт подери, не виделись, а в виртуальную любовь Харуно не верила. Внезапно он притянул обездвиженное, зажатое в клещи из его крепких и сильных рук тело к себе, останавливаясь всего в паре-тройке сантиметров от её приоткрытых губ. Ресницы Сакуры задрожали, подчиняясь рефлексу захлопнуться и ждать новых действий Учихи. Она пока ещё не испытывала желания поцеловать его, но от такой близости в груди начало жечь, как будто парень пронзил её раскалённым железом. Чёрт, хотелось обнять его, чтобы спрятать это апатичное выражение куда подальше и развеять его, судя по изгибу губ, нарастающее раздражение. Всё ещё не открывая глаз, благо спрятавшись в тени лица Саске, розоволосая, медленно прорываясь сквозь хватку брюнета, подняла дрожащую руку вверх, задев пальцами манжет его пиджака, и легонько прикоснулась к подбородку мужчины. Он задержал дыхание, застыв в такой неудобной, но щекочущей нервы и воспоминания позе, вслушиваясь. Резко Саске отпустил её, отворачиваясь. — Саске?.. — сглотнула смешанные чувства она. — Ты ничего… не хочешь мне сказать?.. Типично: он не дослушал, бойко вздыбив рукой смоляные волосы, и буквально подлетел к запертой двери. Учиха ухватился за ручку и замер, размышляя. Блин, да что ж такое?! Почему он реагирует так, словно она изменила ему, и Саске лично застукал её с любовником?! Они же не заключали пари, не обещали друг другу и не клялись в вечной воздержанности или дружбе. Харуно приоткрыла рот, чтобы попросить его вернуться и спокойно обговорить ситуацию, но темноволосый уже находился одной ногой в коридоре, поспешно удаляясь, даже не взглянув на подругу. Дверь хлопнула, заставив Сакуру вздрогнуть от неожиданности. Она так и стояла, с поднятой рукой, которую теперь можно было опустить, да и лучше покинуть мужской туалет. Только она подошла к выходу, как кто-то открыл дверь, и в комнату вошел старший из братьев. — Что ты здесь делаешь? — спросил он, заметив на серебреной материи пятно. — Женская уборная с другой стороны. Кстати, ты вряд ли отмоешь красное вино. Лучше переодеться. — Я не хочу, — ответила безжизненным голосом Харуно. — Я хочу домой. — Я обязан представить тебя родителям, — продолжил Итачи. — Пойдём: я знаю, где можно достать новое платье, — он снял с себя пиджак и протянул его девушке. — Накинь: придётся идти через зал. Молча подчинившись, розоволосая надела тёплую, пропитанную ароматом Итачи вещицу и, положив свои холодные пальцы в большую ладонь мужчины, вышла вслед за ним. Черноглазый не повёл её в гущу событий, смеха и развлечений, а почти скрытно потащил, передвигаясь рядом с прикрытой белыми шторами стеной, в сторону громадной деревянной и отполированной лестницы. Музыка, весь этот шум и гам буквально оборвались, как только пара вышла в холл, где рядом с проёмом, ведущим к выходу, стоял высокий мужчина с зализанными пепельными волосами. Его малиновые глаза пристально глядели вглубь коридора, словно туда вбежал кто-то подозрительный или опасный для его босса. Харуно давно привыкла к вынужденному обществу Хидана и больше не задавалась вопросами, мол, как такой, по всей видимости, бандит, мог работать на Итачи. И почему? Подобные мысли порождали в сознании Сакуры привкус горечи: она опять-таки не придала значения такому весьма интересному сотрудничеству, слепо игнорируя все эти колкие стороны в образе старшего брата. Возможно, Саске прав, и она реально глупая. — Мы скоро спустимся, — сообщил спокойным тоном Итачи. — А что мне делать с?.. — поднял брови блондин. — Ничего. Саске вряд ли вернётся на вечеринку, — пожал плечами темноволосый. — Я всё же присмотрю за обстановкой, — подмигнул Хидан. — И вас, разумется, прикрою. Зеленоглазая хотела возразить, сказать, что они просто идут искать ей новое платье, но образовавшийся в горле комок не давал ей проронить ни слова. Сакура покорно следовала за брюнетом, не уделяя внимания идеально вымытому полу, стенам, обитым деревянными панелями, и картинам в массивных золотых рамках, на которых, несомненно, были изображены давние поколения семейства Учих. После минутного блуждания коридорами, Итачи открыл перед ней дверь, пропуская розоволосую вперёд. Она прошла, щурясь от внезапно залившего спальню яркого света. Здесь стояла огромная кровать, куча тяжёлой мебели, верно, времен Викторианской эры, пара зеркал и, естественно, тех самых картин. Темноволосый подошёл к шкафу, открыв дверцу, и начал рыться в недрах принадлежащего неизвестной даме гардероба. Очень удобно, да. — Я встретила Саске… Ты говорил, что он не приходит домой. — Сам узнал от отца, что они, по счастливой случайности, наняли фирму, в которой работает мой брат, для организации этого мероприятия, — спокойно ответил Итачи. — Мир тесен. — Мы разговаривали… немного, — опустила голову Сакура. — Он меня не простит за… за тебя. — Если он стал умнее хоть на йоту, то простит тебе желание быть счастливой. — Возможно, — сглотнула она. — Но я как будто разбила что-то внутри него. Ты бы видел тот взгляд. — Сакура, ты сейчас вся на нервах и принимаешь произошедшее слишком близко к сердцу. Саске зачастую отходчивый и уже завтра напишет тебе, — попытался кратко успокоить Учиха. — Он сказал кое-что, — подняла голову Харуно, изучая спину брюнета. — Саске… он как бы пытался ко мне достучаться, что ли. Я ничего уже не понимаю, но он хотел, чтобы я спросила тебя о Конан. Последнее слово заставило Итачи замереть на месте. Его плечи были явно напряжены.