***
- Значит, ты ещё месяц будешь под арестом? - спрашивает Арагорн, держа в руке сигарету. Здесь, в небольшом парке около колледжа, можно курить, и часто сюда приходят учащиеся, решив отдохнуть пару минут. - Буду до конца жизни улицы подметать. - Леголас покачал головой и сунул руку в рюкзак, доставая телефон. - Осталось десять минут, - предупреждает он, и Арагорн кивает, на мгновение опустив веки. Гимли, сплюнув на асфальт, наконец-то подбирает слова: - Он что - охуел? - прямо говорит он, подняв брови. Речь об отце, о ком же еще. Рыжий кладет руку на плечо сидящему Леголасу и сочувственно спрашивает: - Это он тебя за новый кусок так? Леголас полностью пересказывает друзьям события, произошедшие прошлой ночью, и потирает глаза. Он не спал всю ночь, смотрел какие-то фильмы, даже не думая об их содержании. - Да, он охуел! - Гимли сам ответил на свой вопрос. - С какой-то точки зрения он поступил правильно, - вставляет Арагорн, сочувственно глядя на Леголаса. Вскидывается рыжий. - Нихера это не правильно! - и, вздохнув, прибавляет более спокойно: - Сука твой отец. И ничего не понимает в граффити. Еще и такой крутой кусок убрать заставил. - Да. - Леголас кивает и встает. - Пойдем, сейчас будет лекция Гендальфа. - А ты не думал проебать отработки? - предлагает Гимли. - Вообще-то, так и хотел сделать. Пусть отец идет на хер.***
Вернувшись от друзей, Леголас роняет рюкзак в прихожей, бросает куртку, как попало оставляет кроссовки и вальяжно двигается по квартире. Отец уже дома, но сын не торопится его искать, неспешно заглядывает в гостиную, потом на кухню и, наконец, замечает Трандуила сидящим за столом с чашкой кофе и книгой. Волосы у отца связаны в хвост, и пара прядей портят идеальную прическу, периодически выскальзывая из-за уха. Сдув с лица прядь, Трандуил поднимает глаза и спокойно глядит на сына. - Ты не был на работе, - без предисловий начинает он. - Я надеялся, что ты уже достаточно взрослый и не нуждаешься в контроле. - Можно и без контроля, - бесстрашно отзывается Леголас, садится напротив и утыкается в телефон, бесцельно листая новостную ленту. - Видно, нельзя. - Отец первым убирает книгу и встает. Леголас зачем-то откладывает iPhone. Трандуил неспешно обходит стол и поддевает лицо Леголаса двумя пальцами. - Мой сын, кажется, забывается, - бархатным голосом говорит он, уголок губ приподнимается в ироничной усмешке. - Ты всерьез думаешь, что сможешь безнаказанно перечить мне? Все происходит за полсекунды. Леголас не понимает, что делает, но вдруг чувствует, как прижимается к чужим губам, обхватывая руками отцовскую шею. Губы у Трандуила мягкие, на них - вкус кофе, и сын захлебывается эмоциями, пока может касаться отца так нагло. И сам же отстраняется - не столько от удовлетворенного желания, сколько от неожиданного бездействия отца. Трандуил смотрит на него в замешательстве, долго и пристально, пока не смаргивает удивление. Губы растягиваются в мимолетной, полной понимания улыбке, а в следующий момент на точеном лице вновь ненавистное бесстрастие. - Завтра пойдешь на учебу с охранником, - говорит он и садится обратно, снова взяв книгу в руки. У Леголаса пропадает дар речи. Даже не столько из-за озвученного, сколько из-за выносящего мозг равнодушия.***
На следующий день высокий крепкий охранник довозит Леголаса до колледжа и весь день ходит по пятам, оставаясь около двери кабинета во время занятий. Леголас то и дело ловит насмешливые косые взгляды, а Гимли, не боясь задеть "сенаторского сыночка", то и дело острит насчёт "большой мамы для маленького мальчика". Хорошо ещё, что прожигают рыжего взглядом они вместе с Эриком - кажется, так зовут охранника. - Ты куда после занятий? - шепчет Арагорн, пока они сидят на уроке иностранного. Леголас вздыхает. - На отработки, куда ещё... С этим Эриком далеко не уйдёшь. - Нянечка не оставит своего мальчика, - снова подтрунивает Гимли, а Леголас кусает губы.***
Дома Леголас появляется только под вечер - уставший и озлобленный. Охранник открывает для него дверь автомобиля, провожает до дверей квартиры и, молча кивнув на прощание, уходит. Пришлось пойти и на двухчасовую тренировку, и подметать улицу после. Такого унижения он еще не испытывал - спасибо сердобольному папочке. Тот еще не вернулся, и Леголасу не на ком выместить раздражение. Завтра выходной, и можно забыть об уроках. Леголас хватает пульт от телека и заваливается на диван. Бездумно тыкает по каналам, пока не натыкается на прямой эфир с правительственного приема. То и дело в объектив попадает отец - любимое лицо медиа-прессы - самый неоднозначный член Сената, известный своими зачастую жесткими и категоричными высказываниями. Леголас закусывает губу - какой фарс! Стоит ему растянуть губы в улыбке, приподнять брови над переносицей, и все вокруг чуть ли не визжат от восторга, забывая про критику. Сейчас Трандуил улыбается. На его руке то и дело виснут какие-то безвкусно, но пышно одетые дамочки, блестя своими многокаратовыми брильянтами, мужчины треплют по плечу, предлагая тосты и скрывая за лестными доброжелательными словами ненависть. Общество лицемеров. Леголасу так противно, что хочется кинуть чем-нибудь в экран, но он, конечно же, досматривает до конца. Потом играет в Xbox и проверяет социальные сети, отвлекаясь на еду и музыку. До тех пор, пока отца нет дома, можно слушать что и как захочешь, и Леголас включает музыку на полную, убеждая себя в том, что получает удовольствие, хотя все внутри кипит от гнева, и даже мартини, которое он прихлебывает из бутылки, не помогает. Когда отец возвращается, Леголас, ожидаемо, еще не спит, хотя уже далеко за полночь, и чувствует себя как никогда злым и раздраженным. Неспешные, неверные шаги - и он понимает, что Трандуил где-то в зале. Леголас выходит из комнаты и уверенно встает напротив. Трандуил расслаблено восседает в кресле, словно король на своем троне. На губах играет еле заметная довольная улыбка. Сразу видно, что он пьян. - А вот и мой прекрасный ребенок, - глубоким, бархатным голосом тянет он, красноречиво приподнимая брови. - Ты скучал по мне, сын? - Он явно доволен собой и тихо посмеивается над этим. Леголас возмущенно открывает рот. Хочется закричать, дать по морде и уйти куда-нибудь подальше. А отец... весь такой немного растрепанный, с расслабленным галстуком и расстегнутым воротом рубашки. Леголас видит его светлую кожу, неприкрытые тонкие ключицы, их тени. И краснеет от мысли, что хочется ткнуться носом в ту ямку, вдохнуть запах отца - терпкий и упоительный. А потом на глаза попадается красный след на белом вороте. - Ты... - начинает он, с каждым словом все больше распаляясь. - Предложи своим великосветским сучкам не оставлять следы от своей помады! - Трандуил косится на воротник, а в следующий момент тихо смеется, прикрыв рукой глаза. - И хватит смеяться! Ничего смешного, что отец заявляется домой под шафе! Трандуил вновь смеется. - Какой ты злой, сын, - он задумчиво трёт переносицу, растягивая слова. - Может, выразишь это в рисунке? - с кивком на белую стену. С очевидной усмешкой в серебристых глазах. Леголас замирает, сжимая в кулаки ладони. Значит, так, да? Продолжает издеваться. Провоцирует. Думает взять на "слабо"? В следующий момент он уже кидается в комнату, хватая рюкзак с банками. Ну что ж, сам напросился. Он с грохотом обрушивает рюкзак на пол, с мстительной радостью подмечая, как отец сжимает виски, и принимается рисовать: аккуратный, будто резной профиль, глаза закрыты, а рот приоткрыт... Трандуил криво усмехается, расслабленно и умиленно наблюдая за работой своего чада, пока не понимает, что Леголас рисует дальше. А тот аккуратен, рисует маленькими кусочками и лишь через какое-то время становится понятно, что рядом с томно приоткрытыми губами он рисует член. Воцаряется молчание. Леголас осторожно переводит на отца взгляд, напуганный собственной дерзостью и бесстрашием. Теперь тот смотрит серьезно и сосредоточенно. Губы сжаты в тонкую линию. - Ты так сильно хочешь этого, сын? - медленно говорит Трандуил, вставая с дивана. В его голосе и движениях сквозит тщательно скрытая угроза, и Леголас роняет баллоны из рук, отступая назад, а когда отец полностью к нему приближается, просто вжимается в стену, забыв о том, что краска еще не высохла. А отец, приблизившись почти вплотную, чуть ли не соприкасается с ним носом. Судорожно вздохнув от обещания прикосновения, Леголас не сразу осознает, как длинные пальцы незаметно расправляются с его ширинкой. Понимает лишь тогда, когда видит Трандуила на коленях. Тот поднимает глаза, и во взгляде сквозит самая очевидная ирония. - Так ты хочешь меня видеть, сын? – подавшись вперед, он касается губами члена, который и так уже почти стоит только от его близости. - И что дальше? Мне продолжить?.. Леголас открывает рот, но не чувствует в себе способности хоть что-то выговорить. Поэтому Трандуил хмыкает и снова целует его плоть. Медленно проводит языком, остановившись на головке, и мягко обхватывает губами. Леголас сжимает в кулаки руки – это, несомненно, самое сексуальное из всего, что он когда-либо видел, ведь Трандуил даже не трогает его руками, просто облизывает член, реагирующий на каждое его прикосновение. Да даже просто на один вид, открывающийся взору. Леголас издает мучительный стон, и Трандуил поднимает глаза, глядя на него с этой его невозможной ироничностью. - Да! - запоздало реагирует Леголас. - Я никогда не сомневался, что тебе не впервой это делать! Но ирония не достигает цели - Трандуил лишь усмехается и продолжает начатое. Головка несколько раз погружается в рот, и Леголас наконец не выдерживает и обхватывает руками голову отца, слегка подаваясь вперед и наслаждаясь своим временным над ним контролем. Но, когда теряет самообладание и резко подается вперед, почти полностью вбившись в горячий рот, Трандуил тут же вцепляется в его бедра, фиксируя на месте. Мерзкий диктатор! Даже в таком откровенно унизительном положении отец держит власть в своих руках. Всего несколько движений, и Леголас не выдерживает – изливается в услужливо подставленный рот и словно сквозь дымку видит, как Трандуил облизывает покрасневшие губы и медленно поднимается, держась за его пояс, чуть ли не касаясь его носом. Он так близко, что Леголас никак не может успокоить дыхание. Сердце бьется как бешеное, а Трандуил ведет носом в сантиметре от его кожи, будто вдыхая запах. Леголас ощущает его дыхание на своих щеках, виске, под ухом. Сам чувствует его запах – горьковато-сладкий, смешивающийся с винной кислинкой. В следующий момент, когда Трандуил отстраняется, Леголас сам цепляется за его пояс, не давая отступить. Отец опирается руками о стену, окидывая его удивленным взглядом, пока сын лихорадочно, стараясь не смотреть вверх, ему в лицо, вытаскивает его рубашку из брюк. - Ты хочешь от меня что-то еще, сын? – издевается Трандуил. - Хочу! – отрезает Леголас, больше не желая вести игру «Кто кого сильнее кольнет». Он так нетерпелив. Руки шарят по торсу Трандуила, проникают под вытащенную рубашку. Мешает пиджак, и в то же время это так невероятно интимно, чувственно. Буквально перед глазами – кожа, натянутая на ключицах, выглядывающих из-за расстегнутых пуговиц рубашки. Леголас целует ее отрывисто, даже жадно, тяжело дыша от осознания того, что целует эту красивую, вечно выставленную всем на обозрение шею. Его отец - невероятно привлекательный мужчина. Трандуил отступает к дивану, но до него они так и не добираются, падая на пушистый ворс светлого ковра. Леголас сходит с ума от этой вседозволенности. Никогда он не чувствовал себя с отцом так свободно, поэтому действует напористо и уверенно - а может, просто боится растерять пыл. Сказывается и выпитый мартини. А Трандуил тихо смеется, принимая торопливые ласки. А потом откидывается на пол, когда Леголас, стянув с него штаны, сжимает основание члена, лизнув головку. - Где научился? - тяжело дыша, спрашивает он, пока сын облизывает и ласкает его - пылко-отчаянно, стремясь взять и дать как можно больше - все еще напоминает о себе юношеский максимализм. - Какая, к черту, разница? - Тебя не учили не грубить старшим? - А кто меня воспитывал?! Трандуил смеется и вновь хватает ртом воздух. Сын ускоряет движения, помогая себе рукой. Отец притягивает его к себе и, обняв, резко переворачивает, оказываясь сверху. - Хочешь дальше? - шепчет он, целуя шею и ухо Леголаса. Тот вздрагивает, крепче обвивает отца руками и приподнимает бедра, молчаливо прося не останавливаться. - Как? - По-всякому... - только и шепчет он, чувствуя, как пальцы подбираются к самому тайному и интимному.