Серафим

— Так, уясни себе раз и навсегда: между нами нет ни близких, ни каких-либо еще сомнительных отношений, поняла? А что касается нашей общей привязанности друг к другу так это из-за… — Представляю, что это была за привязка и каким местом вы закрепили этот узел. — Крул, ты вообще страх потеряла? Ты сейчас говоришь с парнем который.. — Знаю знаю, который полон глубокой нерастраченной любви. Кстати, Мика уже успел оценить все глубины твоего.., твоей любви, или как вы любите это называть? — Прекрати уже перебивать меня и дай наконец высказаться! — Что, излить душу больше некому? Не переживай, если будет слишком туго я помогу. — Туго? Даже кончики пальцев покраснели от такого двусмысленного заявления. — До тебя доходит как до грёбанного овоща, а ведь ты даже не ширяешься. Каким местом ты слушал? — Уж точно не тем о котором ты ведешь речь. — Ха, я думала мы говорим о любви. — Тогда у тебя проблемы с восприятием, малышка. Я услышал твои слова и поверь, я понял о чем ты вела речь. Можешь не переживать, такой прочной привязки между нами нет. — Точно? — Да. — Уверен? — Да! — А вот я нет. — Нарываешься? — Возможно. — Зачем ты вообще завела этот разговор? — Я просто хочу получше узнать тебя. Я повернулся к ней вынимая из кармана удостоверения личности и сунул его под нос Крул. — Довольна? — Я вообще-то имела ввиду совсем другое. Блин, вот пристала, как жвачка на обуви. Однако, встречаясь с её зелеными глазами, я несколько раз ловил себя на мысли, что в них нет злобы по отношению ко мне и, кажется она не врет, что хочет узнать меня получше. Но зачем? Что ей от меня надо? В голове копошится море подозрений, но самое тягучее и самое неприятное гудит громче всех. «Через тебя она хочет подобраться к Мике. Ты нужен ей только для этого» Но что связывает Крул и Мику? Почему он был так напуган, когда узнал её после того как Таш избил меня в переулке… Ведь он даже не попытался напасть на неё, а ведь Крул готова была сражаться. Странно все это и от того необычно. Я словно ввязался в историю в которой моему присутствию не очень то рады, но ради Мики я готов терпеть даже эту темноволосую сволочь, на которую все чаще и чаще гляжу с опаской, так как эта девушка полна тайн. В этом они с Микой очень похожи. Боковым зрением наблюдаю как она вздернула подбородок и подняла взгляд в небо. Все еще темно, но за светом фонарей не видно звездного неба. Куда же она смотрит? — Знаешь, — начала она, — в детстве мы часто носили с собой прозрачные зонтики. Мика говорил, что если вдруг днем с неба начнет падать звезда, он поймает её в свой зонтик. Я спрашивала: как же ты увидишь её? А он отвечал: Так зонтик для того прозрачный взял. Я всегда буду смотреть в небо. Это было тогда, когда он с легкостью дарил миру улыбку, не ту, на которую способен сейчас. Став старше он выдавливал из себя что-то на подобии оскала. Но это было до встречи с тобой, Юичиро. — Со мной? А что же я… — Только не спрашивай ерунды. Видно же, что он очень любит тебя, любит очень искренней любовью, так как когда-то любил меня. — Крул, только не говори что в тебе глаголет ревность… — Вовсе нет. Я счастлива, что у него появились друзья, несмотря на все то дерьмо, которое окружало его в течении шести лет. Однако, ты не тот человек, который должен быть с ним. — Почему? — я удивился её размышлениям так как сказано было очень легко, словно она и не задумывалась о нас двоих. — Ты такой же как я и Таш. Мы не отбросы, но мы очень дикие. Я осведомлена с некоторыми частями твоей биографии и вынуждена признать, что ты очень силен Юи. Тебе больше в пару подошла бы такая девушка как я, чем такой ангел как Микаэла. — Зачем ты это говоришь, Крул? — Если сделаешь ему больно, я разрушу твою жизнь. Понял? Крул не оборачиваясь прошипела это и длинные каштановые волосы под порывами ветра прикрыли пол лица. Я не видел её глаз, но чувствовал как тяжело она дышит, как горячо выдыхает, словно в её руках неподъемный груз, который она продолжает нести. — Хорошо. Я принимаю твое условие, но с поправкой. — Какой еще поправкой? — Не лезь к Мике пока я рядом с ним. Я не собираюсь делать ему больно, скорее уж позволю причинить боль мне, но до тех пор не нужно угрожать мне расправой. К тому же, он не уведомил меня кто ты для него, и если твоя персона это очередная забава из его прошлого то я просто пропущу мимо ушей все вышесказанное. — Что ж, если я настолько неважна, тогда как мне известно о нем все, вплоть до того, что все еще… — Все еще что? Крул замолчала и резковато покосилась на меня. — Потом узнаешь, — на одном выдохе произнесла она и взяв меня за руку потащила вперед. Я едва успевал угнаться за ней. Часы уже давно пробили за полночь. Крул держась от меня на безопасном расстоянии, видимо совсем не боялась, что даже с её внушительной изворотливостью я смогу достать эту чертовку. «Нарываешься» прошипел себе под нос и рука сама сманеврировала, чтобы дернуть её за кончик каштановых волос. Она с недоумением повернула свой взгляд на меня, а затем, проведя пальцами по подбородку, резко приблизилась и сжала зубы на скуле. — Ты что делаешь? — вскрикнул я, боясь что следы останутся. Как я потом объясню этот укус Мике? — Ты так привлекаешь мое внимание или просто ностальгируешь по детству? — Ты кусала всех кто дергал тебя за волосы? — спросил я потирая уже чуть под пухшую кожу. — Нет. Часто меня сами об этом просили, — ответила она и лицо её как-то помрачнело. Глаза вновь стали прожигать взглядом землю и она ускорила шаг. — Давай, еще недолго. — Объясни уже черт возьми, куда ты меня ведешь? Мы давно миновали тот квартал. — Он был всего-лишь приманкой, — загадочно поведала Крул, указав на огромную сияющую неоновую вывеску. Внутри клуба было прохладней чем снаружи. Где-то в дальнем зале играла громкая музыка, но девушка уводила меня все дальше и мы поднимались вверх по лестнице. Когда наконец остановились возле широкого коридора с множеством дверей Крул остановилась. — Теперь, пора цеплять наживку. — Прости, не говоришь ли ты часом обо мне? — А по какой причине я тебя привела? Не ради основного инстинкта… Я пропустил мимо ушей последнее, чтобы с открытым ртом наблюдать за происходящим. Ну и ну. Десять, нет, пятнадцать девчонок, едва ли в одних трусиках и сетчатых колготках, словно воронка закружили меня в своем танце. — Порепетируешь с нами, красавчик? — Нет постой, нужно узнать есть ли у него карта. — Да при чем тут наличка, хотя наликом лучше. — А может он гей? Вон как странно смотрит. — Да ладно вам, весьма симпатичный юноша, заберем его к себе в подсобку? Пока я пытался вынырнуть из этого розового облака, Крул смеялась, подперев собой стенку и махала мне рукой. Когда её взгляд метнулся вправо я тоже посмотрел в ту сторону. Открыто пялившись на Крул к нам приближался Таш. — Киска, тебя давно не было видно и… — тут его радар наконец-то приметил меня и лицо парня побагровело. - Ты? Какого черта ты его приволокла? — Конечно же, чтобы пощекотать тебе нервишки. Расслабься, не до твоих страстей сейчас. Как шея? — Лучше чем раньше, — грубо ответил Таш, отпихнув протянутую руку Крул, — я могу рассчитывать его приход как твое предательство? — Таш, я никогда не клялась тебе в любви, но, чтобы успокоить бушующего в тебе демона скажу: он для меня никто, но я не хочу, чтобы ты начал на него охоту только потому, что твой младший братец отбился от рук. — Понятно. Так что ты тут забыл, Юичиро? Он обратился ко мне почти спокойно, я бы даже сказал ласково. Взгляд вновь принял светлый оттенок, тень с глаз спала и он небрежно поправил челку, что спадала ему на глаза. Крул молча наблюдала за нами. — Мне нужно отойти, хочу навестить подруг. Таш, будь ласков и не делай глупостей. — Не учи меня, — пробубнил он и когда тень Крул исчезла за поворотом, Таш прижал меня к стенке и задал всего один вопрос: — Дай мне хоть одну причину не убить тебя прямо сейчас? Что мне было на это ответить, я сам попался в ловушку его слов. Впрочем, особого выбора не было, так что, я был готов рискнуть. — У меня нет причин, только если ты сам не хочешь убивать меня. Если я нечаянно перешел тебе дорогу, то дай мне хотя бы об этом знать. Если мы будем драться, то я хочу знать, почему и за что. Я устал от пустого мордобоя где могут оказаться невинные жертвы. Думаю ты тоже. — Да что ты понимаешь, сопляк? Дорогу ты перешел мне потому, что связался с моим братом. — Я не имею права дружить с Микаэлой? — Да! — Почему? — Просто потому, что я не могу видеть как он… — Что? Наконец-то счастлив? Таш, мы оба знаем, что в вашей семье были невзгоды, но почему ты так срываешь свою злость на парне? Что он сделал? — Лично мне ничего, а вот наш отец настрадался. — Так ты мстишь за отца? — Нет. Я просто просил его держатся подальше, а он все равно возвращается, хоть и знает, с чем уйдет от нас. — Не думаю, что он нарывается. В чем же причина? — Не твое дело. — Послушай, мы должны решить это прямо здесь и сейчас. Если не можешь отвечать, так не ставь условия. Иначе это нечестная игра. — Хм, а ты умный парень, хотя по виду так и не скажешь. Ладно, — его ладонь уперлась в стену рядом с моим ухом и меня неожиданно обдало собачим холодом. — Поговорим еще, а теперь, — он чуть наклонил голову и едва заметно оскалился, — раз ты здесь, может прогуляемся? Я не нашел в его словах провокации, поэтому смело последовал за ним на третий этаж. Да что ж такое! Уже второй человек за день уводит меня невесть куда и я вновь испытываю желания убраться отсюда подальше. — Знаешь, у тебя даже глаза потекли, от страха пожалуй. — Чего? Думай что говоришь, просто спать хочется. Твоя девчонка вытащила меня ночью в твое логово. — Хах, верно, домом это место не назовешь. — Я так и не понял, чем вы тут занимаетесь? — Лично мы с Крул ничем особенным, просто принимаем наличные от людей, которые желают сбежать от морали и общества. — Мм, и как это понимать? — Ты вот например, чем занимаешься за закрытой дверью? — Что ты имеешь ввиду? — Да я о том, что каждый находит свой способ расслабится, но не всегда для этого есть хорошие места. Скажем, тебе угодно разбавить свои серые будни какими-нибудь ролевыми играми, побудь другим человеком или просто отдаться чему нибудь настолько глубокому, чтобы самому забыться и потеряться в ощущениях. — Значит все же сексуальные услуги? — Страсть к жизни держится не только на сексе, хоть это и самый лучший способ улететь в неизвестность. Нет. Мы создали это место, чтобы те, кто устал от игр в «реальность», здесь мог стать собой. Вот и все. А поскольку тело реагирует на любой позыв к страсти, пусть даже самой неизменной, мы смирились с этим положением. Итак, клуб приносит неплохой доход и мы можем помогать нашим семьям. Он достал сигарету и нервно чиркнул зажигалкой. — Наш отец очень долго жил в бедности, никак не мог выйти из долгов, азартные люди вообще долго не живут, но наш отец был живуч, как микроб, и в конце концов нам пришлось покинуть наш родной дом и переехать в большой город. Когда родился Мика, наш отец внезапно охладел к его матери и долгое время пренебрегал ею. В итоге отправил её в больницу… — Да, Мика упоминал это. — Правда? Не думал, что он так многословен, ведь после того случая он вообще перестал говорить. Мы с Крул, на то время добрые друзья, прятали его от гнева отца в уже рабочем клубе. Но, повзрослев этот вампиреныш стал не управляем, и когда ему исполнилось пятнадцать лет надумал мстить. Не знаю, где он взял деньги, и кто его прикрывал, но он вломился в наш дом и пытался перерезать отцу горло. Я был в ярости, хотел придушить отродье, но стражи порядка скрутили меня раньше чем я исполнил свое желание и вот в чем интерес: меня еще пару месяцев держали под наблюдением, а его отпустили в ту же ночь. Я помню как в холл вошел высокий мужчина, а после его ухода забрали и Мику. Больше я с ним не встречался, но недавно он вновь возобновил попытки и стал общаться с сестрами. — Но ты же не можешь запретить ему это. — Юи, пойми, я боялся за них, думал что мальчишка вынашивает новый призыв к мести и всячески старался ограничить его посещения. — Ублюдок, — я уже не сдерживал гнева, — ты же пырнул его ножом, он мог умереть! — И отец тогда мог умереть! — Да, но у него был старший сын, новая жена и множество связей, а у Мики никого не было. Он вечно одинок из-за этой травмы. Таш, ведь твой отец приложил руку к тому, что едва не лишило жизни его вторую жену. Ты это понимаешь?! Таш на мгновение оторопел, но на его лице вновь появился оскал. Честно говоря я тоже кипел гневом; мне хотелось защитить Мику, хоть и угрозы для него сейчас не было, но все же… Я был готов разорвать в клочья любого, кто сделает ему больно и Таш лидировал в списке моих недругов. — Юичиро, — он слегка склонил голову, — я ведь все еще люблю его и так же сильно боюсь. Он безумен, не управляем, за ним есть человек от которого Крул пыталась держать его подальше. — Крул? Она тут при чем? — Мне кажется, что она появилась в нашей жизни, только чтобы защитить Мику, как будто уже тогда знала, что ему что-то грозит. Этот покровитель меня пугает, но я ничего не могу сделать и от этого впадаю в ярость. Я очень хотел вернуть прежнего, улыбающегося мальчика, но когда я увидел его в ту ночь, увел его темные, горящие ненавистью глаза и руки, что до крови сжимали лезвие я понял, что потерял его. Мне жаль, что все так вышло, но все же… Если ты его друг, значит я могу доверить тебе заботу о нем. — Почему вы не помогали его матери? — Мы пытались, я лично направлял деньги на открытые счета, но потом они заблокировались, а когда я пришел в больницу доктора сказали, что всем обеспечены и в помощи «посторонних» не нуждаются. Еще тогда я заподозрил, что доктор говорил заученными словами, но что я мог сделать? Насильно пихать ему купюры? — Я не знаю что ты мог сделать, но те поступки, с которыми дела имел лично я, складывали о тебе не самое лучшее впечатление. — Ты просто слишком глуп, чтобы понять, юнец. — Как ты меня назвал? — я подскочил к нему, но он с легкостью перехватил мою руку и улыбаясь постучал ею в дверь. Только сейчас до меня дошло, что нас окружали странные звуки. — Хочешь знать, что за ними? — подмигнул мне Таш и сняв с двери номер, открыл мне продолговатую пустую впадину, которая должна была открывать вид внутрь комнаты. Сперва я увидел лишь мягкий красный свет от ламп и ночников, что размещались в разных концах комнаты. Мои глаза не сразу уловили движения, а слух — тихий шепот и вызывающее мычание, что кажется было свидетельством наслаждения нежели насилия. На огромной двуспальной кровати, выгибаясь навстречу друг другу, пресмыкаясь на темных простынях извивались два обнаженных тела. Это были двое парней. У нижнего рот был заткнут красным шариком, который закреплялся ремешками на затылке. Я видел как его глаза были плотно закрыты и слюна испачкала простыни больше, чем пот, который стекал с его бледного накачанного тела. Тот что нависал над ним сверху двигался медленно, чередуя движения и лишь немного толкаясь вперед. Он словно наслаждался покорностью своего любовника, не возобновляя быстрые толчки, а нижний похоже только это и ждал, призывно изгибаясь в пояснице. Ремень закрепленный на шее потянул голову парня вверх и наконец, глубоко всадив свой член в тело нижнего, альфа (как я понял, он вел игру) укусил нижнего за шею, вырвав еще один, уже более сладкий стон и стал двигаться быстрее, потуже затягивая петлю на его шее. — Что это? — так же шепотом спросил я обалдевая от увиденного. — Ты же все понял, — Таш немного дернул меня и закрыл обзор, — это не отель для влюбленных парочек, это клуб, в котором можно все. Такие понятия как извращения, садизм, любовные треугольники и сексуальные меньшинства здесь в чести. Сюда приходят те, кто желает хоть на один вечер отречься от правил этого негостеприимного мира. Геи любят называть это место дворец любви, а папочки постарше и побогаче именую его не иначе как «десятый круг». — Почему десятый? — Спроси у них, — он улыбнулся и посмотрел за мое плече, - аа, вот и святой отец пожаловал. Я так же обернулся и чуть не упал. Мужчина, почти что обнаженный, следовал за двумя девушками в черных просвечиваемых шалях, что прикрывали все тело и открыв дверь в комнату с красной дверью исчезли в её полумраке. Тут же послышался удар, словно звук хлыста и гадкий мужской стон ворвался в мою голову. — Это так священники предпочитают отдыхать? — Он не священник, он проповедник какого-то там иеговы. И да, люди с саном тоже хотят отправится на небеса не прерывая контакт с жизнью. Как видишь все просто: ты берешь то что хочешь, не прибегая к принуждению. Пока Таш, весьма нетрадиционным способом налаживал общение с Юу, Крул давно покинула здание и все чаще проглядывала сообщения на своем телефоне. — И где его черти носят, говорила же, чтобы не высовывался. Она переживала, так как несколько часов назад получила смс, где черным по белому было написано, что младший брат вновь вырвался из-под её опеки и пошел покорять город. Зная, что он любит злачные места, Крул прикидывала, в какое из них зайти, чтобы побыстрее забрать братишку домой. Она очень нервничала, так как знала, что не только она ищет его. Впереди в полусидячем положении показался ребенок. Крул подошла к мальчику и потрогала его за плечо. — Ей, ты в порядке? Мальчик обернулся и мобильный выпал из её руки. — Урушихара? Какого черта? — Тише, Люцифер, всех демонов разбудишь. — Не называй меня старым прозвищем. — А то что? Отшлепаешь меня? — Почему ты опять сбежал, я же просила не покидать наш дом. — Твой дом, — поправил её Урушихара и преданно посмотрел в глаза, — я не могу завязать шнурки. Поможешь? Тяжело вздохнув Крул опустилась на колени и начала методично перебирать пальцами на длинной шнуровке его нехитрой обуви. — И почему ты такой бездарь? Снова пьян… — Да, я пьян, а ты все так же прекрасна. — Братец… — Ей, может хватит называть меня братец? Я не намного младше тебя. — Издеваешься? Тебе пятнадцать лет, а мне… — Да знаю, — надулся парень, — старуха, не хочу жить с тобой. — А никто и не просит. В следующий раз прикую к батарее, будешь знать как убегать. — Хочу фильмы смотреть, пойдем в кино. — Замолчи. Пока мы в городе, тебе нельзя так свободно разгуливать без меня. — Зачем мы уехали с Японии, нам было так хорошо… — Неужели скучаешь за нашей общей профессией? — То что я был хостом ничего не меняет. Мы все так начинали. — Да, — Крул вытерла пот и откинула волосы, — и я не хочу возвращаться, поэтому мы и ушли когда был шанс. — Ага, зато теперь живем просто отлично. Верни меня назад, там веселее было. — В зад больше пути нет, — хмыкнула Крул и Урушихара понял её «тонкий» намек. Подняв своего брата на плече, он повис на нем, как безжизненная кукла и руки свободно болтались задевая её поясницу. — Мороженное купишь? Хотя нет, меня уже угощали. — Кто? — Крул прощупала карманы и не обнаружив там телефон, остановилось. — Он, — довольно вскрикнул Урушихара и громко засмеялся. Мурашки прошли по спине, когда она услышала звонкий смех брата. Ноги налились свинцом, руки начали дрожать и Крул никак не могла собраться с силами, чтобы обернутся. Она уже слышала цокот каблуков и довольное мычание. Человек за спиной медленно выводил низкие грудные звуки и как хитрая кошка, плавно приближался к загнанной в угол добыче. — Малышка, — голос, который она не слышала около пяти лет, вновь всплыл в её памяти, — может вернешь мою собственность? Крул медленно обернулась, сильнее прижимая к себе Урушихару, и соорудив губами полуулыбку, хмыкнула. — А, так ты все-таки в городе. А я надеялась, что тебя трахают в какой-нибудь суровой японской тюрьме. — Я был бы не прочь подобных экспериментов, но их и так достаточно в моей биографии. Итак, я наконец-то вижу тебя. — А я бы еще долго желала не всматриваться в твою хитрую морду, — веки Крул немного опустились и она продолжила: — Зачем пришел? — Я не к тебе, любовь моя, а к нему, — длинный тонкий палец указывал в сторону младшего брата и Крул инстинктивно прижала его тело сильнее к себе. — У вас не может быть никаких дел, он мой. — С каких это пор ты стала распоряжаться своей жизнью? Ты забыла, кто дал её тебе? — Да, — с нажимом ответила Крул, — и я помню, что ты забрал у меня оставив гореть в аду. — А ты все так же жестока как и всегда. — Ты неплохо на этом зарабатывал и если память не изменяет мне, то продал родную дочь за пятьсот тысяч ие́н. — Тебе что, мало было? — Заткни свою пасть, сукин сын. Ты знал что я этого не хотела, я умоляла тебя отпустить хотя бы нас с Урушихарой, но твоя жадность перевесила здравый смысл. Ты продал своих детей за земные удовольствия, верно, папочка? Крул опустила тело брата на землю и выпрямив плечи, с ненавистью смотрела на «отца». Глаза сребловласого слегка расширились, но он быстро откинул сомнения и хищно улыбнулся. — Крул, девочка моя, неужели ты думала, что от моих глаз ускользнуло то, как нравилось тебе иметь при себе деньги и власть? Разве же я продал тебя в рабство? Ты всего лишь поддержала систему, и когда это было необходимо мне, отдала клиенту то, чему я учил тебя больше десяти лет. Разве это плохо, отдавать свое искусство? — Но не продавать любовь, и не отдавать в чужие руки нетронутое жестокостью и болью тело. — Прекращай нести чушь. Для секса не важна любовь, а близость вещь настолько продажная, что можно захлебнутся в её возможностях. Крул, — он сделал первый шаг на встречу и девушка дернулась назад, — давай перейдем к делу. Я уже давно забыл о твоем побеге, и как отец, я прощаю тебя за предательство. — Закрой рот. Ты нам не отец. — Точно? — мужчина улыбнулся еще шире и сделал еще один шаг. — Пусть нас и объединяет кровь, но это лишь сбой в системе ДНК. Если бы наша мать знала с кем имеет дело… — То точно бы пришла ко мне раньше. Жаль, что бедняжка не выдержала моей любви к ней. Глаза Крул потемнели и от сладко-приторного голоса своего мучителя, разум будто помутился, взывая тело к яростным вспышкам гнева. Она не могла себе позволить вновь попасть в его сети, тем более, что на этот раз ей было что защищать. Если бы речь шла только о её жизни она бы без сомнения заколола бы его, как свинью, но когда дело касалось Урушихары или других подростков, Крул опускала руки. — Ты в курсе, что мой последний хост так и не выполнил своего общения. — Так ты ведешь свои дела даже здесь… — А как иначе? После того как меня выпихнули из Японии я должен был как-то содержать свой маленький зверинец и не найдя другого выхода, должен был начать все заново, уже здесь. Крул, главы кланов соскучились по тебе. — Что? — Крул не поверила услышанному. — Кланы все еще существуют? — Угу, — он закусил нижнюю губу, — твоя помощь в восстановлении наших сил была бы уместна. — Сволочь. Тебе мало тех жизней, что ты загубил в погоне за властью? — Надо же, умными словами говорить научилась, а вот в их смысл так и не осилила понять. С жестокостью моих методов не поспоришь, но когда ты живешь в мире, где страх вытесняет место слепой надежде, всякие способы хороши, чтобы не возвращаться к темным временам. А они у нас были. — Не желаю слушать о твоей слабости, — брезгливо ответила Крул и внезапно звуки скрипки потрясли пустую улицу. Мужчина опустил взгляд на асфальт и увидел вибрирующий телефон своей дочери. — Интересно, кто же это так упорно желает поговорить с тобой? — хищник довольно оскалился и погладил костяшки пальцев. — Интересно тебе… — Крул следила за его движениями. Она бы не успела подбежать к телефону, даже если бы захотела. Ей не успеть догнать отца, что уже возвышался над её прибором. Крул боялась, что он поднимет телефон, так как догадываться от кого идет звонок. «Он не должен увидеть, иначе он узнает, что я все еще с ним и использует это…» «Папочка» ласково посмотрел на Крул, а затем резко ударил каблуком по гаджету. Мелодия оборвалась и детали от сильного удара откинуло к тротуару. — Мы еще не закончили, так что твои друзья подождут. — Если не отпустишь меня сейчас, пожалеешь. — Где он? — прервал её шепот мужчина, поигрывая с кончиками длинных волос. — Я знаю, тебе все о нем известно, ведь не напрасно ты так упорно защищала его от моего влияния. — Послушай… — Или ты думаешь, что я зря растлил его? Он мой и всегда будет принадлежать только мне. — Отец, — вскрикнула Крул, — прошу, он не виновен. Не ломай его и так искалеченную жизнь. — Знаешь почему я так заинтересован в нем? — мужчина прикоснулся к лицу своей дочери и почти нежно стал оглаживать её полные губы. — Он безумен, так же как я, вот только почему-то пытается бороться с этим. Еще имея дела с его матрью я понял, что она подарит мне сокровище, которое наконец-то залечит наболевшую в моей душе рану. — И ты этим гордишься? Что чуть не трахнул собственного сына? Крул схватила его за плечи, продвигая движения к горлу, но мужчина резко ударил её в живот и она упала к его ногам, задев лицом лакированные туфли. — В отличии от тебя нас с ним не связывает кровь. И да, я имел личные дела с его матерью, но он не мой сын, я проверил это как только смог. Этот ангел уникален, он похож на меня еще до того, как нормальная жизнь для меня закончилась. А ты, — он положил руку её на голову и сжал в кулаке волосы, поднимая лицо ближе к себе, — любишь его? Крул ничего не ответив лишь оскалилась. Мужчина задумчиво всматривался в темные круги её глаз, и пренебрежительно хмыкнув отпустил свою дочь. Переместив взгляд на сына, он улыбнулся мальчику, за что получил одобрительный взгляд младшего. — Если так хочешь защитить своего маленького монстра, лучше держи его подальше от злачного квартала. Он чуть не продал себя, как в старые времена. Брала бы с него пример, Крул, он все еще любит меня, да настолько, что собственноручно вызвал меня на очередной заказ. — Пошел в задницу, Батори, — выплюнула ему в след Крул и тут же обильно вырвала на асфальт. — Ты знаешь что только и мечтаю о подобном путешествии, но мне нужно то тело, которое все еще сопротивляется мне. Не подскажешь, как мне его найти? Где Микаэла? Услышав это имя, глаза Крул начали выпускать слезы и она больно глотала накопившуюся во рту слюну. Ферид молча наблюдал за её болью, скрываясь в тени уличного фонаря. Не такой он помнил свою дочь, но подобное унижение воскресило в его памяти лишенное счастья детство, где он, будучи совсем крохой, кричал и вырывался от мужчин насиловавших его мать и его. От таких воспоминаний Ферид предпочитал держатся подальше, поэтому, бросив Крул тонкий скрученный трубочку листок, тихо промолвил: — Передашь это мальчишке, там результаты анализов. Думаю, ему будет интересно знать, что она еще может вернутся. И еще, — Крул подняла на него полный ненависти взгляд и Ферид грустно улыбнулся её оскалу: — Я всегда любил тебя, и растил как считал нужным. Жаль, что ты так и не поняла, что будучи праведным человеком в этом мире не выживешь. Только откинув голос души ты сможешь выжить в аду, а другого места обитания у нас не было. Не лезь в мои дела иначе я приму меры и ты знаешь с кого я начну. Взгляд стрельну в сторону Урушихары, и последний раз, взглянув в лицо дочери, он круто повернулся и исчез в черноте ночи. Урушихара громко засмеялся, в то время как Крул прижимала к сердцу заветный листок.