Серафим

— В конце концов, если не позволять себе иногда побыть наивным придурком, жизнь лишится доброй половины удовольствий, — сказал Макото, проглатывая уже пятнадцатую ложку мороженного, — а ты как думаешь? — Я думаю, — Крул откусила кусочек хлеба, — что это сказал Макс Фрай, и если не ошибаюсь, то это цитата из «Большой телеги». — Слушай, я же сейчас не о наличии твоего литературного запаса знаний, я о самой фразе. Вот если я дам себе волю, как это обернется для тебя? — Ну, в таком случае придется усыпить тебя, ненадолго. Поваляешься в больничке, а через недельку мы вернем тебя в блеклую реальность мира. — Вот черт, я же все равно вернусь, — вздохнул Макото, и рукой подозвав к себе официантку, сказал: — Можно еще одну порцию мороженного, клубничный шейк, а так же чашку нерастворимого кофе и еще двадцать пакетиков сахара. — Простите, а вы еще кого-то ждете? — девушка чуть расширила глаза, забирая три пустых вазочки. — Я должен вдаваться в разъяснения? Я просто хочу еще сладенького. Уверен ты тоже. Он чуть наклонил голову, и, поймав глазами её смущенный взгляд, улыбнулся краем губ. Девушка покраснела и уронила с подноса ложку. — Умоляю, извините, — пробормотала она, опускаясь на колени, — неловко получилось. — Нет нужды брать вину на себя, позволь я помогу тебе. Имея неосторожность вновь поднять глаза, она почти вплотную сошлась с аметистовым взглядом, что прожег её насквозь. Чуть приоткрыв рот от изумления, она как покорная кукла разрешила поднять себя с колен и возгрузив на поднос пустую посуду медленно поплыла в сторону кухни. — Да уж, черного кобеля не отмыть до бела, — хмыкнула Крул, поедая крем-суп, — зачем ты это делаешь? — Прости, привычка, — Макото сел на свое место, потирая между пальцами пустой пакетик из-под сахара, - но, знаешь, она такая неопытная, не удивлюсь, если еще не порченная. — Тебя что, опять на приключения потянуло? Или старые привычки проснулись? Макото не отрывал взгляд от окошка, в котором он хорошо видел официантку в её белой форме, и чуть откинувшись на стуле, он перевел немигающий взгляд на Крул. — Я просто хочу поиграть, — беззаботно ответил он и опустив глаза на крем-суп чуть поморщился, — и как ты можешь это есть? — Сам не боишься, что рабочая часть слипнется от сладкого? — Считай, что я вышел на пенсию. — Вот как? И что будет дальше? — А дальше, любовь моя, мы будем думать, как отвлечь Глена и чуть воздержать Батори. Ты согласна? — Вообще-то, на уме сейчас совсем другое, — пробормотала Крул открывая телефон. Очередное смс вынудило её с шумом кинуть аппарат на стол. — Что случилось? — Макото, похоже мой брат серьезно болен. Соседка пишет что ему стало хуже, он весь горит. Похоже у него сильный жар. — Куруру, смирись наконец. Ему нужна помощь. — Макото, я не могу отдать его врачам, иначе мы не сможем вернуться. — А если не отдашь то вперед ногами возвратитесь в Японию, — чуть повысив голос ответил Сугуми, напрягаясь всем телом, — брось уже эту бессмысленную затею, что он справится со своей зависимостью. Лучше бы подумала, как вернуть его к нормальной жизни. Ему всего пятнадцать лет, а что он собой представляет? Жалкое зрелище полное боли и страданий. — Это не моя вина, — прошипела Крул, — думаешь, я добровольно тогда рассталась с ним? Нет, я его не отдавала. Урушихару у меня забрали. — Я знаю, — уже тише сказал Макото, — но сейчас ты не можешь разорваться пополам, чтобы все успеть. В попытках защитить одного ты теряешь другого. К тому же, мне очень хотелось бы узнать, уж если мы пойдем к доктору, где Ферид достал тот наркотик? Насколько я помню, в Европе такого не сыскать, а уж в этих краях и подавно. — На что ты намекаешь? — Я лишь хочу сказать, что, возможно, среди белых смокингов он имеет своего человека. — Подожди… Ты говоришь о том, что в одной из больниц может работать «он»? — Именно, — взмахнув ладонью ответил Макото, цепляясь руками за принесенное мороженное, - ей, постойте. Не вы обслуживали этот столик. Я хочу ту девушку, что принесла мне лакомство. — Извините, — ответила строго одетая брюнетка, — нашей сотруднице стало нехорошо, она едва не свалилась в обморок. — Правда? — озорно улыбнулся парень и вытащив из кармана клочок бумаги что-то быстро написал на нем. — Прошу, когда она придет в себя передайте ей это. Она поймет от кого. Кивнув в его сторону, сотрудница удалилась. — Зачем она тебе? — чуть прищурив глаза спросила Цепеш. — Пригодится, — простодушно ответил парень и залпом выпив горячий кофе, спрятал в карманы принесенные пакетики с сахаром. Психиатрическая лечебница пользовалась дурной славой у местного населения. Расположившись недалеко от загородных домов, она за несколько лет разрослась до пяти корпусов, что своими размерами напоминали небольшой английский дворец. Лес почти вплотную подходил к оградам и заборам, так что проблема со свежим воздухом и яркими впечатлениями на лоне природы была решена сама собой. Заправлял больницей некий Венсан Капур, выходец из французских земель, но с японскими корнями со стороны матери. — В 1996 году он и еще несколько его приятелей отреставрировали старое заброшенное здание отдаленной больницы, превратив его в комплекс, который ми видим сейчас. Формально, это больница для душевно больных, но в реальности большая часть клиентуры этого заведения либо преступники, которые имея увесистый запах стагнаций отвиливают от тюрьмы, либо высокие чиновники, которые приезжают сюда как на курорт. Условия и правда впечатлительные, одни парковые изделия чего стоят. — Хмм, Венсан… Это имя мне незнакомо. — Мне тоже. Но если это наш старый дружок то, я думаю, он откликнется на старое прозвище, к тому же, я его не забыл. Ведь это он лечил меня, когда я пытался спасти тебе жизнь. — Точнее когда тебя избили, потому что хост испытал внезапный приступ ревности. — Не забывай, кто был тому причиной, — серьезно ответил Макото, подходя к железной ограде, — и почему я так поступил тебе тоже хорошо известно. Крул молчала. Она хорошо понимала чувства Сугуми, и так же отстаивала его права, еще когда дело касалось строгих наказаний в публичном доме Ферида. Несмотря на простодушие и едкий черный юмор, Макото не был негодяем, но его и трудно было назвать глупцом. Он выбирал себе такое поведение в качестве маски, но только Цепеш знала, что скрывает его улыбка и его, немного маньячное поведение, которые он открывал лишь в минуты ярости или нападений. Макото сам никогда не нападал, он защищался. Это всегда отличало его от Ичиносе. — Почему ты тогда не принял их предложение? — спросила Крул, когда Сугуми перелез на другую сторону. — Почему не принял Глена? — А что бы мне тогда оставалось делать с тобой? — ответил Макото, сжимая ладони на железной ограде. — Что бы я делал, если бы не видел тебя рядом с собой? Я уже говорил тебе, Куруру, только ты важна для меня и я не смогу разлюбить тебя, даже если бы захотел. — Но я не люблю тебя, — тяжело выдохнув, девушка так же возложила руки на железные дуги, прислонившись лбом к холодному металлу, — я не умею любить, так как обычные люди. — Прикрыв глаза, она сильно зажмурила их и продолжила: — Ведь ты же любил меня за красоту, как красивую конфетную обертку с предполагаемой сладкой начинкой. Но это лишь иллюзия яркого фантика, не больше. Внутри я темная и очень горькая. — Вот поэтому меня так тянет к тебе, — он прислонился щекой к железу чувствуя между дугами теплую кожу Крул, — я люблю горечь, потому что только она позволяет насладится сладостью, когда наконец достигаешь сердцевины. Я чувствую тебя сильнее, чем ты думаешь, и этот незабываемый поцелуй со вкусом клубники, которому я покорился в первый же день… Крул резко перевела взгляд на него, прожигая зеленым отблеском чуть влажных глаз. Макото покорно наблюдал за её прострацией чуть нахмурившись, скорее от боли, нежели гнева и просто ждал, когда Крул ответит. — Если я полюблю, то потеряю. Так всегда было и это не закончится. Посмотри на меня, Макото, я уже теряю брата, точно так же как когда-то утратила тебя. И вот теперь, когда я вновь открыла свое сердце, опять же сталкиваюсь с неизбежной потерей, ведь Урушихара может не выжить. И ты… тебя тоже отнимут, как и всех остальных. Что же мне делать? — Будь со мной, пока миру не пришел конец, а я сделаю все, чтобы растянуть момент нашей близости. Крул лишь озадаченно посмотрела в сторону, а затем, поставив ногу на сцепленные в замок руки Макото, перепрыгнула через острия забора. — Ты смотри, у них здесь не так ужасно, я бы даже сказал культурно. Психи не бегаю, медсестры словно с журнала Playboy, а сама атмосфера так и пахнет сексом. — Сексом? — Ох, Крул, присмотрись. Приоткрытые двери палаты № 12 сперва выпустили чуть сизое облако дыма, а затем, поправляя обувь и чулки, оттуда выплыла ярко разукрашенная девица, и быстро оглянувшись, опять нырнула внутрь. — Похоже, Венсан не забыл старых привычек, — улыбнулся Макото и обратился к девушке на ресепшн: — Надеюсь, не помешал? — Что вы, — был ему любезный ответ, — у вас к нам назначено? — Упаси Бог, мне еще рано, — еще более широко улыбнулся Сугуми, —, а вот моя сестра, она… В общем, я едва ли притащил её сюда. Это место нам рекомендовал уважаемый Ферид Батори. Надеюсь, вам знаком этот человек? — Если вы о ближайшем друга Венсана Капура, то да, мы очень хорошо знакомы с нашим любимым клиентом. Похоже, медсестра уже приняла парочку за «своих», и не стесняясь посвящала их в курс дела. — Поскольку вам не назначено, я вынуждена сперва спросить разрешения у самого Венсана, чтобы перевести вашу сестру в палату класса VIP. Вас не затруднит немного подождать? — Знаете, мы очень торопимся, а моя сестра вот-вот пырнет меня чем-то острым, — словно в доказательство своих слов он сжал руки на локтях Крул, и подставив её ближе к окну регистрации чуть пнул её в бок. — Смотрите. Девушка тут же сузила глаза и высунула язык. — Ну прямо как ребенок, аж слезы наворачиваются. Повесив на лицо свою самую сладкую улыбку, Макото несколько секунд не отрывался от чуть потерянного взгляда девушки. — Тогда я думаю, вам следует пройти в его кабинет. Дорогу знаете? — Нет, но если сопровождать нас будете вы, то не откажусь от более детального изучения вашей больницы. Скажите, отдельные палаты есть? — Естественно. — А многие из них пустуют? — Достаточно. — Что ж, сегодня мы это исправим. Медсестра покраснела, ведь парень имел ввиду далеко не свою сестру. — Тогда я вас провожу лично, — сладко улыбнулась она, втиискивая свою руку под локоть Макото. — Как вас зовут? — Микаэла, — без стеснения ответил тот и тут же взвыл. — Господин, с вами все хорошо? — Все прекрасно, — сквозь стиснутые зубы прошипел Сугуми, чувствуя, как каблук Крул сломал ему один палец. — Сестра шалит. Может её усыпить? — Такая процедура только с личного разрешения ближайших родственников, — как на духу отчеканила девушка, переводя заинтересованный взгляд на парня. — Я ближайший родственник, — воскликнул тот и продолжил: — Быть холостым, да еще и с таким грузом на плечах весьма тяжело. — Ох, Микаэла-сан, вы пришли в нужное место, чтобы решить все ваши проблемы, — промурлыкала сахарная блондинка и указав рукой на массивную черную дверь сказала: — Прошу сюда. Господин Венсан примет вас через несколько минут. Уже обернувшись, она через плечо подмигнула Сугуми и скрывшись за поворотом исчезла из виду. — Черт, я думал эта пустышка не отвяжется, — выдохнул Сугуми, отмечая, что в кабинете пахнет бузком. — Это точно он. — Она прибавила к твоему имени эту вставку «сан». Значит, она признала тебя как важную клиентуру. — Ну, мы же касаемся самого Батори. Мне даже врать не пришлось. — Просто тебе дурочка попалась. — Кстати, нельзя было полегче лязгать меня по ноге? — Заткнись Сугуми, — прошипела Крул, когда в кабинет ворвался чуть запиханный мужчина лет тридцати пяти. — Это ты от Батори, — задыхаясь проговорил он, пока девушка не обернулась к нему. — Какого? .. Дверь за ним внезапно закрылась и возле неё он увидел довольно приметного парня, который свирепо смотрел на него, пока челка прикрывала пол лица. — Так значит это ты… Ну здравствуй, Куруру. — И тебе не сдохнуть, Юсфорд. — Зачем явила сюда свои полипы? — гневно сказал Кроули, сверля её ненавидящим взглядом. — Знаешь, я все думала, ну как в столице, где до минимума сведены подкупные врачи ты смог ужиться в этом улие, в котором брызжешь не медом, Кроули, а ядом. — О чем ты говоришь? — Значит, это ты поставляешь «благородный» наркотик моему отцу? — С каких это пор, ты, паскуда, стала называть его отцом? Тебе мало того что он пережил из-за тебя? — Если ты о том невинном пожаре в Нагое то знай, я была не одна. — Да мне плевать на то, что ты была не одна. Как раз из-за этого Батори едва не распрощался с жизнью! — Какая жалость, — покачала головой Крул, — что этого не случилось. Мои надежды сгорели вместе с большой частью финансов Ферида. — Скажи, — он опасно приблизился к ней, смотря прямо в глаза, — есть ли у меня причина не придушить тебя прямо сейчас? Крул не мигая смотрела в голубые глаза Кроули, зрачки которых сузились до размера ушка иголки. — У тебя могут быть причины не выпустить меня живой, но в этом случае если я не вернусь кое-кто таки донесет твоему обожаемому покровителю, чьих рук дело заговор против трех кланов и большей части семьи Батори. Кроули, давай не будем лгать друг другу. Ведь это ты выдал подлинные документы нашей семьи новому правительству, намереваясь получить награду. Ведь когда-то Ферид забрал у тебя то, что ты не смог вернуть, а полностью избежать влияния семьи не смог. И что же тебе оставалось делать, кроме как имитировать дружбу, скрывая холодный гнев и ненависть за маской веселья и радушия? В этом вы с сыном были похожи. Земля ему пухом… — Заткнись, — вскричал Кроули внезапно побледнев, — ты ничего не знаешь… — Знаю! — громко ответила Крул, впечатывая его тело в кожаное кресло, — и если сейчас ты не поможешь мне, то клянусь прахом твоего сына, я уничтожу все, что ты имеешь сейчас. Я сожгу это чертово место, а тебя без промедлений сдам не Батори, нет, а тем кто остались от семьи Хакуя. Они давно ищут благородный материал для своих черных экспериментов. — Ты не посмеешь, — зашипел Юсфорд. — Еще как посмею, — сдерживая его подбородок, в тон Кроули отвечала Крул, — или ты думаешь, что годы жизни между сменами постелей и переездами из одного влиятельного дома в другой не имели свой результат? Ох, Кроули, я очень жестока по отношению к своим врагам. Этому меня научил Ферид. А ты, за свои махинации по отношению к «испорченному товару» должен был гнить в тюрьме, за то что усыплял «отработанный материал» из живой плоти и не имитирующей боли. Ты меня понял, Юсфорд? — Ты будешь гореть в этом огне, Крул. И все кого ты любишь сгорят заживо в пучине твоей мести. — Мне нужен всего один, — одними губами прошептала Крул, едва ли не над самым ухом Кроули и тот застыл, — как и тебе, мне нужен всего один… — Хм, как я предполагаю, ты явилась сюда, чтобы я оказал тебе услугу? — уже спокойней спросил Кроули, переводя взгляд на Макото. — Кто это? — Тебе незачем это знать, — тихо ответила Цепеш и взяв за плечи Юсфорда откатила кресло к окну, —, но вот другое дело не может ждать и мне нужна помощь. Стекло с шумом встретила спинку кресла, к которой Кроули прижимал свое тело. — Кого это касается? — Моего брата, — осторожна сказала Крул, наблюдая за реакцией доктора, — ты поможешь мне? — У этого маньяка неплохой стаж за спиной, — послышалось ссади, — думаю, он в курсе дела. — Если ты о своем маленьком хосте, который пока еще откликается на имя Урушихара то да, я смогу тебе помочь. Хотя это будет сложно. — Почему? — Его в слишком раннем возрасте приучили к легким препаратам, а с годами его доза увеличивалась, и очистить тело от такого грубого вмешательства уже не представляется возможным. — Но ведь ты же сможешь что-то сделать, чтобы вернуть его? — Смогу, но это будет долго. После всего того что он переживет здесь ты должна будешь увезти его туда где воспоминая о Японии никогда не вернутся к нему и возможно, если он конечно выживет, то сможет начать нормальную жизнь. Сколько ему сейчас? — Пятнадцать лет… — А тебе? — Кроули, не теряй самообладания, — подходя к ним, сказал Макото, — ты же знаешь, что она меняла паспорт трижды и вместе с тем менялся её возраст. — Да кто ты такой? — скривился Кроули. — Откуда столько знаешь? — Времена сейчас такие, — простодушно заметил Сугуми, — без фокусов никак. — Да мне плевать. Убирайся с моей клиники. — А иначе что?! — Так, довольно, парень со мной. Кроули, ты же знаешь, что разница между мной и Урушихарой составляет всего десять лет. — Он не доживет до твоих годов если немедленно не начнем лечение, — вооружившись медицинским настроем сказал Юсфорд. — Я не могу сейчас заполнять эти бланки и составлять историю болезни, другие клиенты ждут. — Я думал пациенты. — Нет, красавчик, в моем случае клиенты, а пока что я доверю все формальности моему помощнику. Вы не против? — Ей, Юсфорд, — уже у самого выхода окликнула его Крул, — ты же понимаешь, что Батори ничего не должен знать об этом. — Само собой. — И больше не продавай ему тот наркотик. — Ты что, — скрестив руки на груди молвил Кроули, — всего заработка надумала меня лишить? — Ферид применяет его на учениках, — подняв голову, сказала Крул, — если вдруг узнают, как думаешь, на кого он повесит всех собак? Опять-таки с ненавистью бросив последний взгляд на Цепеш, Кроули удалился, громко хлопнув дверью. — Вот псих ненормальный, — вставил свое слово Макото, поглядывая на Крул. — В нашем мире редко кто сохраняет общепринятую нормальность. Особенно если дело касается унижений и страха. — Но некоторые же выживают, — сказал Макото, — вспомни нашего садиста, Лакуса Вельта. Говорят, он до конца был во фракции Батори. — Если мне не изменяет память, то он исчез сразу же вслед за Феридом. Возможно, он, как и его любимый господин, так же потерпел крушение всех своих надежд. — Мне непонятно только одно: почему Кроули так растягивал свою месть Фериду? — Несмотря на потерю сына Кроули был привязан к Фериду намного раньше, чем обзавелся своим первым отпрыском. Ты думаешь, почему Ферид избавился от мальчишки? — Неужели из ревности? — Юсфорд любил своего сына и подумывал о том, чтобы покинуть Японию. Батори не мог этого позволить, и чтобы сохранить при себе непокорного раба сделал последний выстрел. Кроули ему так и не простил. — Неужели нельзя было просто вывезти куда-нибудь мальчика, чтобы тот жил, но Юсфорд об этом не знал. Зачем было убивать? Но Крул его уже не слышала. Смотря куда-то за стекло, она наблюдала, как маленькая белая бабочка угодила в паучью сеть и с последних сил трепыхалась, чтобы выбраться из западни. — Смотри, Макото, — подозвала парня Крул и тот уставился на бой, — смотри, как паук спешит к пойманной добыче. Паук быстро настигнул свою жертву, вгрызаясь в нежные крылья, пока бабочка, словно в агонии вздрагивала крыльями, что осыпались белой пыльцой. Паук безжалостно блуждал собой где-то в районе головы бабочки, пока та перестала барахтаться и он не начал обматывать её прозрачным коконом из тонкой паутины. — Все мы в ловушке у одного и того самого хищника. Один неверный шаг, и паучье клыки врежутся в твою шкуру как наказание за то, что ты добыча для тех, кто сильнее тебя. Вот поэтому я и боюсь за Микаэлу. Потому что я знаю кто он. — Ты подозревала что он сын Ферида, но после его слов эта версия отпала. Значит, сейчас ты знаешь кто он на самом деле? — Знаю, — тихо ответила Крул, — но это его не спасет.