Серафим

— Художник, я уверен, всегда создает свое произведение сознательно. Однако, познакомившись с самим произведением, видишь, что его красота или безобразие наполовину заключены в таинственном мире, лежащем вне пределов сознания художника… — Что ты говоришь? — А, нет, ничего. Просто развлекаюсь. — Твое пыхтение рядом с моей музыкой раздражает. Развлекайся молча. — Юи, даже с тобой у меня не получается «развлекаться» молча. Ты требуешь невозможного. — Шиндо, если бы не моя чертова привязанность к тебе, я бы уже давно утопил тебя в твоих собственных словах. Прекращай смущать меня этим бабским проповедованием. — Амане, ты слишком суров ко мне, не находишь? — Нахожу. Но это не спасет меня от моих чувств к тебе. Быть может, я такой суровый, только чтобы воспитать тебя. — Каков гордец. Не думаешь, что в своем самолюбии ты размыл границы допустимого? — Черт, почему у меня ощущение, что меня отчитывают? Микаэла удовлетворенно улыбнулся и вернулся к прочтению книги. В комнате играла громкая музыка, но Мика не обращал внимание на вой адских слуг поющих тяжелый рок, что с таким удовольствием слушал Юичиро. Он любил эту музыку, хотя по мнению Шиндо, «это» нельзя было и близко сравнивать с настоящей музыкой, однако со вкусами Юи мирился. Ему нравилось смотреть на его лицо, когда тот, откинувшись на мягкие подушки закрывал глаза, улетая в глубины своего мира и только Шиндо было известно какого оттенка мечты Амане. Ему так же нравилось садится у ног Юи, кладя голову на грубую ткань его джинсов и долго, очень долго не менять позицию, словно своим движением он мог нарушить покой своего Бога. Мика любил Юи всего, неважно, с пороками был этот мальчишка или без. Микаэла любил его, свой блуждающий порок, свою мечту влюбленного идиота… — Ей, друг, что читаешь? — Юи поднялся с кровати и подошел к Шиндо. — Хорошую книгу. — Так ты же её читал. — От перечитывания она хуже не становится, к тому же, я пока не нашел ничего пригодного, чтобы начертать новую главу. — Мне иногда кажется, что ты безумен, — без особой интонации сказал Юи. — Если это так, то тебе стоит меня боятся. — Я не твоего безумия страшусь, Микаэла. Я больше боюсь, куда оно тебя заведет или еще хуже — что оно сделает с тобой. — Юи, даже если я и безумен, как ты говоришь, то нити этого кошмара без сомнения тянутся к тебе. Ты дергаешь за ниточки, Амане. — Мика… — Не нужно слов, — Микаэла поднял глаза на чуть нахмуренный взгляд Амане и фыркнул. — Не думай, Юу, тебе это не нужно. — Звучит как издевка… — А по другому твои попытки к осознанию моей личности и не назовешь, — улыбнулся Мика и повернувшись к Амане спиной вновь углубился в книгу. Юи же напротив, задумчиво положив подбородок на светлую макушку скрестил запястья на шее друга. — Ах, мои мысли путаются, — Крул вздохнула, прижимая к уху горячий от такого давления мобильный телефон. — Как ты там, братец? — Хуже некуда. — А почему на утреннем обходе мне сказали, что ты пытался выпрыгнуть в окно? — Выбора не было. Этот мудачина, что пришел навестить меня в платье горничной назвал меня своим возлюбленным и сразу же полез целоваться. — А, ты про Марка. У него же шизофрения с отклонением в детские реалии. — Да, он ненормален, но я то не болен. Забери меня с этого ада, сестра. — Да ладно тебе, ты же как сыр в масле катаешься. С тех пор как тебя почистили от той гадости, что задержалась в твоем хрупком теле ты наконец-то начал нормально соображать и как я вижу, вполне стал продвигаться вперед, а не обратно в задницу. — Да, я старался вернутся к своим корням, но вопрос стоит не в этом. Я больше не могу здесь находится. Если ты меня не заберешь я сбегу. — Валяй, только учти, что тебя скрутят, едва ты успеешь покинуть пределы больницы. Птицы в смокинге шутить не любят. — Это ты так медбратьев называешь? Здесь вообще-то работают одни женщины весьма легкого поведения. Тебе лучше не знать чему они пытались меня научить. — Урушихара, для такого как ты это не должно становится шоком. Ты сам ходячая энциклопедия сексуальных похождений подростков. Покажи им зубы, характер… — Забери меня отсюда, — взмолился младший из семьи Батори, — я хочу вернутся в Японию. — Забудь об этом, — резко прервала его Крул, — через три месяца мы покинем страну, но в Японию не вернемся. — Почему? — Потому что нас там никто не ждет, — вздохнула Цепеш. — Нас нигде не ждут, нет места, которое мы могли бы назвать домом. Так куда же мы уедем? — Брат, мир большой, мы найдем где укрыться. — Мне страшно от твоих слов, сестра. Он начнет на нас охоту. — Не мы ему нужны, — сменив тон ответила Крул, прекрасно понимая о ком идет речь, — но, если я скажу что с нами поедет Макото, ты успокоишься? — Сугуми? Тот самый хост? Но разве он не прислужник дьявола? — Наш отец пока не знает о том, что его любимый подчиненный стал перебежчиком, так что думаю мы все успеем. Ну что? Ты рад обновлению в нашей семье? — Мне все равно, честно говоря. Я просто хочу жить и не страдать так сильно… Послышались частые гудки и рука Крул тяжело свесилась вниз. «Если бы не твоя слабость, брат, я бы давно убила дьявола» Приближался вечер и то ли по привычке, то ли от безысходности, Крул медленно, но верно приближалась к дому Микаэлы, наперед зная, что застанет там не только его. А ей так хотелось поговорить с Шиндо наедине, поспрашивать его кое о чем и задать один, щемящий сердце вопрос. Позвонив ему и не дождавшись ответа Крул дернула дверь и вошла внутрь немного удивляясь, почему Мика не закрылся на замок. «Что за бестолочь» — думала Крул, прикрывая уши от ужасного рева, что шел с верхнего этажа. Поднявшись по винтовой лестнице она с открытым ртом наблюдала как Микаэла со спокойным выражением лица читает книгу, удобно разместившись между ног Юичиро, что откинувшись на подушки с нескрываемым наслаждением слушал тяжелый рок от которого дрожали стекла на окнах. — А, Куруру, ты пришла, — скорее прочитав по губам нежели услышав, разобрала его приветствие Цепеш, — проходи. — Что здесь происходит? — крикнула она тяжело повалившись в кресло. Шиндо закрыл книгу и встав с кровати сделал музыку чуть потише. — Прости, но это не моя вина. Юи в последнее время слишком нервничает и только такая музыка может его успокоить. — Ясно. Это когда смотришь резню, когда хочешь убить кого-нибудь. Он так напряжение сбрасывает? — Скажем, это один из способов, который не отдает насилием. — Микаэла, ты все еще уверен в выборе своего парня? Мне как-то тревожно оставлять тебя с ним наедине, от этого юноши можно ожидать чего угодно. — Честно говоря я уже давно в ожидании, — странно покосившись на перевернувшегося на бок Амане ответил Мика, — ну, да ладно. У тебя что-то случилось? — Нет. Я что, не могу просто в гости заскочить? — Можешь конечно, вот только скоро твои визиты закончатся, — с нескрываемой улыбкой заметил Шиндо, — и больше ты нас не найдешь. — Что?.. — Крул не успела закончить как внезапно горячее тепло обожгло её губы. Легко проведя тонкими пальцами по её затылку, Мика бережно, но крепко придвинул её ближе к себе, закрывая слишком болтливый рот своим касанием. Это можно было бы назвать обычным невинным поцелуем губы в губы, если бы Мика, отстраняясь от неё, не лизнул кончик носа розовым языком. — Я люблю тебя, просто обожаю, — прошептал он, внимательно смотря в зеленые глаза Цепеш, ловя на себе полный немых вопросов и страха взгляд, — а ты, ты любишь меня? — Ты же знаешь что да, — закусив нижнюю губу Цепеш внезапно схватила Шиндо за шею и вынудила опустится на колени, — и что это было? — Пожалуйста, только не по лицу, — взмолился Мика, весело хохоча на всю комнату и добавил: — Это тебе за утро, когда ты меня поставила в то же неловкое положение в котором оказалась сейчас. — Кретин, — нервно отмахнулась Цепеш с опаской поглядывая на Юи. — Он точно не проснется? — Поверь мне, это затея не на один час, — обернувшись к другу сказал Мика, — странный он однако человек. — Кто бы говорил, — фыркнула Крул разглядывая книгу которую читал Шиндо. — Чак Паланник «Бойцовский клуб». Тебе и правда она нравится? — Раньше я зачитывался только японской литературой, но теперь могу себе позволить и другие развлечения. — Шиндо, ты же просто потерял ящик с книгами когда переезжал сюда. — Да, — всплакнул Мика обнимая ноги Цепеш, — это правда. — Огромная потеря. — Там были все мои любимые писатели девятнадцатого века, а ты знаешь какой это был сложный период для Японии, один Аято чего стоит. — Знаешь, мне как-то тогда не до этого было, — заметила девушка, листая в руках большую анатомию человека, — а это тебе зачем? В школе вроде же не проходят это… — Давно прошли, просто люблю знания. — Мика черт возьми, это же не ты. Как будто я не знаю, что ты на самом деле любишь… Где они? — Кто? — удивился Шиндо. — Твои рисунки, я спрашиваю именно о них. — Господи, ты бы еще потребовала мою детскую одежду. Очнись, надоедливая мамочка, я уже давно не рисую. — У тебя был талант. Несмотря на твои маньячные суицидальные наклонности и выражение лица мученика, ты кладезь многих талантов и так грубо задавливать их в себе просто эгоистично. — Да уж, Мика тот еще необработанный алмаз, — сонный голос Юи вынудил обоих дернутся на месте. — Я что, не вовремя очнулся? Прошу прощения, пойду покончу с собой… — Мм, пока ты приходишь в себя, можно забраться к тебе под одеяльце? — Нет. — Ну, я не кусаюсь… — Это я кусаюсь. Чтоб тебя, Крул, слезь с меня. — Ни за что. Обними меня, Юу. — Мика, спаси меня! — Помню однажды, — зажав тело Амане в своих сильных объятиях начала Крул, — мы принимали молочную ванну. Дело пошло гладко и мы даже решили поэкспериментировать. Наполняли её чем только душа пожелает: и цитрусовыми, и морской водой, даже алкогольную ванну сделали. Правда мы не пили добавленное в воду саке, но одурели от алкогольных испарений. Было весело. — Хочешь так же сделать в моем доме? — Ты что, нет конечно, просто развлекаю вас. — Слушай, Юи, — Крул навалилась на тело Амане, прижав его руки к кровати, — у тебя был опыт секса втроем? Парень на мгновение задержал дыхание. Такого в лоб его еще никто не спрашивал. — Ты хочешь мне помочь решить эту проблему? — улыбнулся темноволосый, внимательно следя за полуопущенными ресницами девушки. — Мм, — Куруру улыбнувшись села ему на бедра и посмотрела на Мику, — иди сюда, Шиндо. — Цепеш, твои игры далеко заходят, — едва слышно ответил Мика, — я пока молчу, но ты же явно переходишь границы допустимого… — Я их стираю в пыль, — простодушно отмахнулась та и потащив Амане за ноги вынудила его принять позу при которой только его голова и половина спины остались подпирать кровать, остальное же тело было вжато в пол. Мика, взгляд которого блуждал между их, слишком близким контактом, встал со своего места и чуть сжав пальцы на волосах Крул, поднял её на себя. — Может быть хватит, — прошептал он в самое ухо девушки, — это тебе не место обитания диких животных. — Просто поцелуй его, — столь же соблазнительным шепотом ответила Цепеш, — только поцелуй, я не стану вмешиваться в ваши движения. Микаэла Шиндо посмотрел на Амане, что своим поведением больше напоминал безвольную куклу и, не переставал удивляться, почему он до сих пор не подал голос или хотя бы возглас возмущения. Встав вплотную к парню он мягко сел на кровать и погладил чуть сухие на ощупь волосы. Мика чувствовал запах шоколада и кофе исходившее от его кожи и не удержавшись повел первый мягкий поцелуй вдоль скулы, едва ли высунув язык, чтобы словно гачком чуть приподнять верхнюю губу все еще застывшего парня. Он вел движения осторожно, словно боялся спугнуть загнанную в угол добычу, и встретившись теплыми губами с его поцелуем словно в томном наслаждении закрыл глаза. Мягкость, влажность, чуть слышное хлюпанье и мало помалу неразборчивое, но глубокое мычание, что уже вибрировало в горле вынудило его лечь животом на кровать и возложив ладони на шею Юи, с трепетом сжать пальцы на вздрагивающем кадыке. Амане так же поднял руки, блуждая пальцами в мягкой шевелюре Шиндо, и перебирая золотые волосы в своих руках. Пряди были мягкие, пахнущие по весеннему свежо. Смыкаясь губами на встречу друг другу оба не сразу почувствовали, что их игру ведет третий человек, что просто смотрел, восседая на бедрах Амане. Крул стояло лишь прижаться своей грудью к груди Амане, чтобы тот чуть вздрогнул и согнул ноги в коленях. Опустившись к его шее она вдыхала запах самого парня, едва ощутимо проводя кончиком носа по пульсирующей жилке на шее там, где её движения не мог остановить Шиндо. Поцеловав родинку на ключицах она скользнула руками под одежду Юи, оглаживая живот и грудь последнего, чтобы расслабить и успокоить опасного хищника. А хищник скалился, явно наслаждаясь подобным проявлениям ласки к его персоне. Скорее инстинктивно, нежели по собственной воле он сомкнул ноги на бедрах Крул и Цепеш почувствовала, будто капкан сошелся на одной из части её тела. Кожа на шее Амане натянулась, когда он все выше и выше тянулся к Микаэле и Крул нещадно и очень сильно укусила его за шею. Бедра зеленоглазого дернулись и Крул чуть потерлась о его возбуждение. «Я вовсе не хочу тебя соблазнить для себя, — думала девушка, — но ты упрямый баран, блуждаешь во тьме пока Мика страдает. Ты будешь делать все что он захочет, я тебе обещаю, Амане Юичиро» Если её планы и включали растление Юи, то только для того, чтобы сильнее привязать его к Мике. Порог наслаждения этого парня был очень высок, в то время как Мика нуждался в едва ли не многочасовых ласках, убедительных словах и успокаивающих движениях. Это Шиндо нужно было чувствовать себя нужным и желанным, пока Амане, в части своей привычки, лишь утолял жажду. Микаэла же с трепетом принимал в себя все движения и все поцелуи Юи, однако, будучи в постоянном страхе терял ту нить наслаждения, котороя привела бы его к желанному освобождению. «Мне нужно больше, — вспоминала его слова Крул, — я хочу больше и поэтому боюсь, что он откажется от меня» Забывшись в своих мыслях она не сразу почувствовала, что её лицо подняли вверх и другие, чуть красноватые губы накрыли её и не с холодной отчужденностью, а больше с призывом, призывом обладать. Дыхание Мики как ни странно отдавало малиной, и сладкое тепло расползалось в крови Крул. Юи так же, словно опьяненный, не видя и не слыша вцепился ртом в шею Шиндо, покусывая и всасывая бледную кожу пока сам парень, с открытыми глазами ласкал зеленоглазую девушку, которую до сих пор лишь ненавидел. Глаза Цепеш почему-то наполнились слезами, и мягко прервав эту близость она словно змея начала скользить вниз, возвращая Мику к парню. Затем, словно съехав с тела Юичиро, медленно встала и идя спиной к двери наблюдала за соединением, начало которому сама же и положила. «Счастливые» — подумала Крул, когда Мика за плечи поднял Юи, чтобы его тело было полностью на кровати. Затем, словно ненужный свидетель, осторожно закрыла за собой дверь и включила вырубленный мобильник. Выйдя на улицу первым делом в глаза бросались вечерние сумерки. Небо обволокло алыми цветами, пока выжженные солнцем облака тянулись длинными, светло-серебристыми полосками вдоль заката. Ветер на удивление теплый, если не сказать освежающий. Крул глубоко вдохнула и потянулась. Закрыв глаза и подставляя лицо в надежде ощутить вечернюю прохладу она не могла не заметить, или даже, скорее почувствовать, что кто-то пристально на неё смотрит. Даже слишком. Этот прожигающий насквозь взгляд показался ей знакомым, и чтобы увести нежеланного гостя с предполагаемого поля битвы, Цепеш перешла дорогу и направилась в сторону, что привела бы её к океану. Солнце медленно скрывалось за горизонтом… — Ей, можешь уже показаться, — чуть насмешливо сказала она, когда после сорока пяти минут медленной ходьбы она остановилась у самой полоски воды. — Здесь он нас не увидит, так что можешь выйти из своего укрытия. За небольшим построением, что служило хилой ночлежкой для ночных рыбалок вышел человек, одетый в светлый костюм и черный галстук. Темные волосы были собраны в небольшой хвостик на затылке, челка же рвано спадала на лицо закрывая собой правую скулу. — Я полагал, что твои навыки забыты, — начал он, медленно подходя к стоящей к нему спиной Цепеш. — Прошлое не так легко забыть, — чередуя каждое слово ответила она, — нам ли этого не знать? — Согласен, — сказал парень, встав по правую руку девушки, — как твои дела? — Да уж не жалуюсь. Вопрос в том, что ты здесь делаешь? — Разве я не могу навестить свою бывшую подружку? — Не припомню, чтобы мы были друзьями, разве что в прошлой жизни. — Ах да, мы, японцы, верим в реинкарнацию. — Зачем явился? — грубо оборвав его спросила Цепеш. — Да он послал, — спокойно ответил парень, — волнуется за свою блудную дочь, что так не вовремя стала косточкой поперек его горла. — Пусть скажет спасибо, что не затянула петлю на его благородной шее. — Ух ты, а вот это уже интересно. — Слушай, Ел, разве у нас с тобой не было уговора, условия которого были поставлены мной? Разве в нем не говорилось, чтобы глаза мои тебя не видели ближайшие пятьдесят лет?! — Не кипятись, Батори. — Не смей, мать твою, меня так называть! — вцепившись парню в плечи, Куруру грубо повалила его на холодный песок и прижала голову к острым песчинкам. — Даже не вздумай еще хоть раз открыть свой рот и назвать меня этой фамилией. — Боже, ты не потеряла свой задор. Не сделаешь мне фитстинг этими нежными пальчиками, а, Цепеш? Первый удар пришелся по щеке. Второй очень сильно зацепил зубы. — Все? Больше ты ничего не хочешь? — Проклятие, слезь с меня. Не думал, что ты стала такой дикой. Куруру, мы же вместе были столько лет. Почему ты видишь во мне врага сейчас? — Если тебя послал он, то я уже могу представить, что меня ждет. — Это верно, — стерев кровь с лица ответил Ел, — но ближе к делу. Ферид недоволен твоим поведением и скорее всего вмешается в ход событий. На мгновение глаза Крул перестали воспринимать окружающий мир. Всего несколько слов Ел, и сердце словно испугавшись западни стало неистово рваться из груди. — Если Батори хочет войны, он её получит. — Я бы не стал этого делать, — чуть обеспокоенно сказал Ел, — уж если сам Ферид вмешивается в это дело то даже не представляю сколькими трупами будет усеяна его дорога к желанной цели, а я уверен что он того стоит. — Такой падали как тебе не понять страдания окружающего мира, — прошипела девушка, — ты всю жизнь довольствовался объедками со стола аристократов, принимая крохи еды за полные чаши меда и вина. Даже сейчас ты не изменился. По прежнему раб, по прежнему бестолковый мальчишка. — Каждый выживает так как может, — философски заметил Ел, — и дело не в том как, а хочешь ли ты жить и что ты сделаешь для этого оказавшись в ситуации сравнимой лишь с объятиями ада. — Мы были в этом аду, Ел, — вскипела Крул, — и я сделала все, чтобы они вырвались и ты тоже. Но ты по прежнему остался с этим палачом. Тебе так нравится унижаться, забавляя своего короля, ты, грязный шут. — Уж если я шут, то ты гладиатор, — улыбнулся Ел, — Крул, будь проще. Этот мальчишка не стоит твоей жизни. — А кто тебе сказал, что я живу? — самим уголком губ улыбнулась Крул. — Кто тебе сказал, что я вообще жила? Мое существование поддерживалось лишь любовью тех, с кем я имела связь. Но даже это «богатство» Ферид у меня отнял и оставил гнить во тьме. Разве я заслужила такую участь, Ел? Разве это честно? И теперь, когда у меня есть шанс спасти невинную душу, ты приходишь ко мне, даже не соблазняя перспективой свободы, а угрожая жестокой расправой. Посмотри на меня. Я ничего не боюсь, мне нечего больше терять. — Не будь так наивна, — сузив глаза прошипел парень, — вспомни о тех кто рядом с тобой. Разве этот зеленоглазый юнец заслужил свою участь? Ферид убьет его, тебя, и всех кто станет у него на пути. Грядет настоящая буря, и я не хочу, чтобы тебя похоронили под гнетом чужих желаний. — Ел, вот хотя бы ты мне скажи, раз уж ты так близко с Феридом, зачем ему этот мальчишка? Чем Микаэла так привлекает его? Да, за парнем немалый долг, но Батори слишком о нем печется и даже дает отсрочку. На моей памяти такого чуда никогда не было, он либо убивал должников, либо продавал их полумертвые тела клану Хакуя, как переработанный материал на их сырье. Ел, приложив ладонь к губам тихо покашлял, и, словно раздумывая над ответом, произнес: — Дело не в долге, а в самом мальчишке. Ты знаешь, кто его отец? Крул задумалась. — Насколько мне известно то это обычный человек. — История Микаэлы сама по себе вызывает много вопросов, но ты знала, что он родился в Японии? — Что? — брови Крул поползли вверх. — Это невозможно. — И даже то, что три года спустя его мать бежала вместе с ним и в это же время погибает сын Кроули. Совпадение, разве нет? Ел говорил серьезно. Ел не шутил. Оскалившись бывшей подруге он улыбнулся и подал ей запечатанный конверт. — Если ты уже все поняла то здесь последнее, что может тебя заинтересовать. Крул, прошу, не забывай что Ферид не прощает тех, кто становится ему поперек дороги. Твоя жизнь висит на волоске и вместе с ней могут оборваться жизни других. Подумай об этом. — Стой! — Цепеш схватила Ел за рукав. — Какое отношение Шиндо имеет к Кроули и Фериду? Пусть даже его мать была в Японии, то что с того? — Она ездила туда без мужа, а через год на свет появился мальчик. Мертвый мальчик. Она должна была вернутся сюда с трупом, а привезла живого ребенка. Теперь понятно? Вырвавшись из хватки Крул, Ел быстрой походкой удалился в сторону автострады, пока Цепеш, не удержав равновесия, упала на колени. Её руки сжимали конверт, который она дрожащими пальцами начала быстро распечатывать. Внутри были бланки и выводы генетической экспертизы. «Неужели, неужели Ферид охотится за ним потому что Мика… сын Кроули?!»