Серафим

Восемь лет назад … Тонкая цепь тянулась от ошейника к кольцу, закрепленным к большому сооружению больше похожим на трон с четырьмя ступеньками. На самой вершине по всем правилам должен был восседать король, в то время как на нем покоился дьявол. Он хищно скалился, осматривая новоприбывших и изредка подергивая цепочку. Мальчик, что был привязан к ней не шевелился, и нагое тело укутанное лишь какими-то повязками было белым словно снег. — Ты посмотри только, — дьявол обвел взглядом комнату, — похоже, твоя сестра опять опаздывает, — и немного нахмурив лицо, продолжил: — Ты не знаешь, где она? — Нет, не знаю, — послышалось снизу, и светловолосый юноша едва ли поднял глаза. — Что такое? — Я хочу пить, — простонал хост и открыл рот, — дай мне воды. — Есть только вино, — улыбнулся дьявол, и подавая мальчику серебряный бокал, сказал: — Слышал я однажды, что и воду превращали в вино. Если твоя вера сильна, ты сможешь обратить процесс вспять и тогда, возможно, ты получишь свою вожделенную влагу. Хост обреченно опустил веки и вновь подложив под голову сложенные словно в молитве руки, пробормотал: — Тогда придется жить любовью… — Ну еще бы, — хмыкнул дьявол, и стряхнув с серебряных волос неведомо откуда взявшийся перышко, что-то пробормотал не размыкая губ. Дверь открылась и в комнату вошла девушка с леденящим душу взглядом. В её руках были такие же цепи, что вели на своих поводьях троих юношей лет семнадцати. — Их опять избили, — громко произнесла она, и отшвырнув цепи брезгливо начала тереть руки. — Я уже говорила тебе, что не желаю принимать в подобном участие. - Твои желание здесь никого не обходят, — ответил дьявол и встал со своего трона, — ты, как и все они, лишь служишь нашей семье, так что не кричи мне тут о своих правах. — Я видела, что с ними делают, — прошипела девушка, бросая нервный взгляд в сторону торона и цепей к которым был прикован её брат. — Зачем он здесь? — Долг отрабатывает, — отмахнулся дьявол, — ты же знаешь, что Кент погряз в них, из-за тебя кстати. — Из-за меня? — Да, — слишком ласково улыбнулся тот. — Мой милый Люцифер, неужели ты думала, что я не узнаю твоих шалостях? — О чем Вы… — на полуслове запнулась девушка, так как Кента довольно сильно стошнило и стоящие рядом с ним младшие хосты тут же бросились убирать его выделения. Дьявол поджал губы. — Я уже тебе говорил, — шепнул он ей на самое ухо, — что в месте подобное этому и речи идти не может о таких вещах, как любовь или порочная страсть к чувствам. Ведь это такая мука, страдать лишь о того, что кто-то не отвечает на твои чувства. — Не понимаю о чем Вы. — Я когда-то так же был в плену этого похотливого разврата, — так Ферид называл любовь, — и жестоко заплатил за это, правда чужой жизнью… и не одной… Внезапно его глаза словно побелели, и тело будто замерло, не давая возможности вдохнуть свободно. Дьявол немного напрягся, и схватив девушку за волосы, отбросил в другой конец комнаты. — Мерзавка, ты думала, что я не узнаю, как ты под покровами ночи спаривалась с этим чертовым ублюдком, из-за которого я потерял свою лучшую девушку, то есть тебя?! Сегодня утром, Макото избил человека, который заплатил за тебя и нанес мне личное оскорбление. Я ответил на его негодование как следует. — Нет! — закричала девушка. — Не смей! — Я уже посмел, — спокойно ответил дьявол, и стрельнув глазами в сторону Кента, сказал: — Этот мне больше не нужен. Парень перевел дрожащий взгляд в сторону сестры, что несколько хостов пытались удержать от слишком диких реакций и с шумом вдохнув в себя воздух, сильно сжал зубы. В тот же момент он выплюнул половину откушенного языка, и кровь смешалась с криками боли. Внезапно голова Кента дернулась, и уже через секунду девушка увидела совсем другое лицо, лицо её младшего брата… — Нет! Крул вскочила с кровати, резкое движение вынудило её сердце забиться едва ли не в шоковом припадке. — Сон, — облегченно выдохнула она, — всего лишь сон… Такие кошмары преследовали её на протяжении всей недели. Словно сговорившись, фурии преследовали её в тонком мире, вновь воскрешая дни минувшего прошлого. Тот день Куруру запомнила очень хорошо, ведь именно тогда с её сердца вырвали двоих дорогих ей людей. О том, что Макото остался жив, она узнала лишь тогда, когда покинула Японию. Её старшего брата Кента не спасли. — Прости меня, — шептала девушка в сложенные на глазах ладони, — прости, что не спасла, Кент… Это было больно, потому что её руки были связаны кровью и надеждой на что-то светлое, что жило в ней до сих пор. Но странное чувство, чувство невыносимой тревоги терзало её изо дня в день, мешая нормально думать и существовать. Макото так же нечасто общался с Крул, и девушка подозревала, что он что-то о неё скрывает. Он перестал звонить и назначать встречи, и Цепеш редко когда могла сама найти его. О Микаэле и Юи она не думала, ведь пока что эти двое были в безопасности. Пока что… — Черт, — подпрыгнув на кровати выругалась девушка, так как слишком громкий звонок воскресил в ней страх, — слушаю. — Привет, — веселый голос Сугуми раздался на той стороне, — как спалось? — Отвратно, — прошептала Цепеш, и внезапно повеселела, — почему не звонил? — Занят был, — ответил парень, — Крул, теперь слушай меня внимательно, я должен сказать тебе нечто важное. Сердце пропустило удар, потом еще один… — Говори, — дрожащим голосом ответила Крул. — Посмотри видео, что я тебе прислал, — быстро проговорил Макото, и положил трубку. Быстро открыв свой ноутбук и найдя послание, Крул не без страха включила присланное Макото видео и внимательно смотрела за происходящим. Лицо её исказила тень непонимания и страха, а затем, когда раздался громкий крик она быстро закрыла крышку, и спотыкаясь на каждом шагу начала одеваться… — Да уж, силенок у тебя совсем нет. Ей, патлатый, а ты чего не играешь? Проклятие. Работа это всегда хорошо, честный труд облагораживает, но вот тематическое кафе, что расположилось в самом центре города — это чистой воды Ад, что залпом разразился по земле. Эта наглая строптивая девица, что весьма некультурно ко мне обратилась — дочь хозяйки кафе и холеная особь, которую нужно ласкать и беречь. — Окунуть бы тебя в ведро с помоями, — сказал я, приседая на стул напротив неё, — и желательно, чтобы твой рот при этом был открыт прямо как сейчас. — И это все? — лицо девушки исказилось в усталом выражении. — Твои оскорбления словно легкий бриз в лицо. — Да я столько могу наговорить тебе, устанешь рот закрывать от удивления. — Ой, боюсь боюсь, — улыбнулась она, и выставив на стол руку, сказала: — Начнем? — Скорее продолжим с места на котором остановились, — лениво улыбнулся я, смыкая свою ладонь с её белыми пальчиками. — Ох, Юи, вчера ночью ты не был столь напорист. Рассвет прогнал лунный свет, и тебя вместе с ним. Мы же так хорошо начали, я почти, — тут она запнулась, слегка краснея, — увидела салют, как ты просто сбежал, прихватив к тому же мои деньги! Станиславский, блин. — Какой еще Станиславский? — удивился я. — И о каком салюте речь? Я забрал свои, честно выигранные деньги, или ты будешь спорить, что я не уложил тебя под себя? — Ха, только в твоих пошлых фантазиях, грязный мальчишка. — Давай уже, — поторопил её я, сильные сжимая руку. — У нас тут армрестлинг или чаепитие? — Мда, пахнет от тебя конечно не айс, поэтому я соглашусь с твоим предложением, что мы играем в спорт, а не ведем брачные игры. — Знаешь, для меня секс лишь развлечение, и я всегда стараюсь покончить с грязной работой вроде этой. — Хочешь сказать, что между занятием сексом и армрестлингом со мной, ты выбрал бы первое? — Естественно, — возбужденно воскликнул я. — Ах да, ведь только там ты выйдешь победителем, или как это у вас, голубых цветов жизни, называется? — Заткнись, — прошипел я, и с силой надавив на её руку, начал истязание. Мы пыхтели в лицо друг другу, и ничья рука не собиралась дрогнуть или надломится. Скривив лицо так, что задница почти почувствовала простату, я сильнее вжал свою руку в её и кажется она чуть дрогнула. Да! Сегодня я выиграю у этой стервы. — А вот и ваше какао, детки. Всего на секунду переев взгляд в сторону звучания этого голоса я замер, и тут моя рука с шумом была низвергнута другой. Я застыл, смотря как Шиндо спокойно выгружает на наш столик две чашки с какао и одну с горячим шоколадом. Но застыл я по другой причине. — Мика?.. — я встал, или какая-то часть моего тела точно поднялась вверх. — Во что ты одет? — А что? — удивился он. — Плохо сидит? — Твою мать, почему на тебе платье горничной? По правде, ему действительно шел это наряд. Юбка красиво облегала бедра, тугой корсет скрытый под тканью облачал тоненькую фигурку, а плечики были призывно приспущены. Крестовая шнуровка на груди на конце была завязана небольшим бантиком. — Юи, ты тоже одень. — Что?.. — я перевел взгляд полный негодования на Изабеллу (дочь хозяйки) — У нас же тематическое кафе и все слуги… то есть, я хотела сказать работники, должны сегодня одеться так. — Я думаю, Белла, что ты правильно назвала нас и в первой попытке, — улыбнулся Мика, и в моей голове четко отбилось это слово. — Слуги значит? — я встал, теперь уже полностью. — Я отказываюсь это делать! — Уверен? — слишком медлительно проговорила Белл. — Тогда мы нарядим тебя в костюм Алисы. — Это еще что такое? — Не читал сказку «Алиса в стране чудес»? Я буду злой королевой, а ты моей Алисой. Ты будешь красить в красный цвет мои ногти и прислуживать моему Величеству. Как тебе такой план на день? — Нет уж, лучше быть горничной. — буркнул я и добавил: — В следующий раз сломаю тебе локоть. — Валяй, если кишка не тонка. Я сразу же вспылил и едва ли не кинулся на Белл, однако Мика сразу же почувствовал как я вскипел, и резко обхватив меня стал тащить в сторону наших раздевалок. Уже внутри я немного успокоился и сев на диван опустил взгляд. — Ты злишься, Юу-чан? — Нет, — пропыхтел я, — хотя, не знаю. Я даже не знаю почему я родился, и почему попал сюда. Мне даже неизвестно почему я почувствовал женскую грудь своей спиной, когда ты прижался ко мне… Мика сразу же покраснел и начал быстро расшнуровывать свое платье. — Что ты делаешь? — спросил я. — Юу-чану не нравится как я выгляжу, — полностью исказив голос, ответил Мика, — я должен возбуждать Юу-чана. Его манера голоса настолько напоминала женскую мольбу, что я даже удивился и поднялся с дивана. — Ты сейчас со мной играешь? — Нет, — ответил он и тут же покорно опустил взгляд. — Мика, Мика, — пропел я, — да ты еще тот хитрец… Подняв на себя его лицо я всматривался в глубину пылавших любопытством глаз, что смело и в то же время с немым вызовом смотрели на меня. — А ведь тебе идет, — прошептал я, и чуть приблизив его к себе прижал это платье к груди, — иди сюда. Я опустился на диван, пока он чуть размокнув ноги не сел мне на бедра. Я погладил это чудо по светлым волосам и провел большим пальцем по нижней губе. — Открой рот. Он оскалился, но все же приоткрыл губы. — А может быть я хочу, — уже возле моего лица шептал он, — что бы это ты кое-что для меня сделал. Черт возьми, это прозвучало слишком возбуждающе. — Мне еще не доводилось трахать горничных. Микаэла хмыкнул. — А ты не трахай, — ответил он, — ты люби… Дальше все как-то пошло само собой. Знаю только то, что выйдя из раздевалки, я чувствовал, как мои щеки в буквальном смысле горят, а верхняя пуговица моих рабочих темных штанов оторвана и потеряна безвозвратно.