***
— Добро пожаловать в город, мсье. Извозчик, несмотря на холод, все же снял свою шляпу и учтиво поклонился. — И нравится тебе работенка водного такси? — с наглой усмешкой спросил Кейти, злившись от того, что почти непрерывно чихает. Городская сырость действовала ему на нервы. — Да, юный господин, — ответил мужчина, — этой лодке больше лет чем мне. Еще мой отец перевозил на ней людей. — Как скучно, — нахмурился Кейти, и подперев кулачком подбородок молча уставился на то, как их багаж выгружали из лодки. — Скажите, — Юи пересчитал деньги и спрятал кошелек, — здесь всегда так сыро? Имею ввиду в январе? — Ох, ведь это южный город, и погода в Венеции определяется, прежде всего, ее географическим положением. Поэтому даже в январе зима хоть и мягкая, но все равно дождливая и туманная. — Ясно, — хмуро ответил Юи, будучи не в восторге, что у Кейти начнутся приступы сухого кашля. Мальчик не переносил слишком влажный климат. — А вы один? — поинтересовался извозчик, когда последний чемодан был поставлен на землю. — В каком смысле один? — Так вы на семейном отдыхе, — тут же нацепляя любезную улыбку, мужчина вроде как загладил свой неправильно поставленный вопрос. — Ваш сын? — Моё сокровище, — уже мягче ответил Юи и, попрощавшись, вдохнул в себя глубокий влажный воздух. — Красиво однако… Они сошли на площади Святого Марка, где их должны были встретить. Но извозчики отбывали и прибывали, а к ним так никто и не подходил. — Боже, какая тоска, — коричневое пальто Кейти засверкало в толпе и мальчик начал счастливо бежать вперед, — пап, давай прогуляемся, погода отличная. — Кейти, ты же знаешь, что нас ждут! — Не ворчи, старик, — счастливо рассмеялся Кейти и, взяв свою сумку, дернул Юичиро за руку, — я голоден, хочу в туалет, а еще здесь полно сувениров. Пойдем! — Но если не придем на встречу, то нам придется бронировать номер в гостинице, а не ночевать у друзей. — Пфф, какие друзья, ты о чем? — и словно не слушая начал утаскивать Амане все глубже в толпу. — Смотри, какие карнавальные костюмы… О, это маска смерти? Аа, Казанова без грима… Девушка, не пугайте так, а то мой краник так и не вырастет. Как же я смогу к вам приласкаться, когда выросту? Кейти говорил и говорил, прилипая то к одной то к другой девушке и радужно улыбаясь, скупал половину ассортимента, благо кошелек Юи имел золотую и безлимитную для Кейти банковскую карточку. На сердце Юи по-прежнему было неспокойно. И когда они сошли с самолета, и когда ехали в поезде, даже в той старой лодке с вздрагивающим от холода извозчиком. Чем ближе было к Венеции, тем тяжелее становилось внутри. Юичиро смотрел на сына, видел его счастливое лицо и успокаивался. Кейти был для него словно твердой почвой, в то время как душевное состояние едва ли не губило своего владельца. Юи достал свой телефон, проверило сообщения, входные звонки, но как ни странно ничего не было. «Мм, как же так, — думал он, проглядывая историю, — Ичиносе говорил, что мы сможем остановиться в особняке его старого друга. Но нас никто не встретил… Уж слишком это подозрительно…» Еще более подозрительней было то, что ему так и не вручили досье на предполагаемую жертву. Он лишь знал возраст того человека, которого должен был убить. Скорее всего это мужчина, ему столько же лет сколько и Юи, он лишь на несколько месяцев старше. Должен участвовать в недельном показе мод и каком-то художественном костюмированном шоу. «Неужели чтобы попасть туда нужно будет купить какой-нибудь наряд?» — подумал он и внезапно остановившись оглянулся. — Кейти? — глаза Юичиро начали цепляться за каждого проходящего мимо человека и внезапная паника начала подступать к горлу. — Кейти… где ты?! Его нигде не было видно. Не слышался звонкий глубокий смех, не мелькало перед глазами коричневое пальто. Юи еще раз оглянулся вокруг себя и понял, что окончательно потерялся среди потока людей.***
Двумя часами ранее — Несите аккуратней, — властный голос послышался где-то наверху, где устанавливали софиты. — Аккуратней, черт вас дери! Если что-нибудь будет неисправно — заплатите из своего кармана. — Не торопите нас, — так же огрызнулись в ответ, — если бы местные грызуны не перегрызли бы кабеля, нам бы не пришлось начинать все по новой. Вы же не хотите, чтобы вместо показного шоу вся сцена загорелась. Повисло минутное молчание затем уже более сдержанный ответ: — Просто выполните работу вовремя. Лакус быстро просмотрел записи с последнего финансового отчета, но все равно остался недоволен. Как он понял, большая часть суммы была изъята ни кем иным как главарем в этой троице кошмаров. Микаэлой Шиндо… — И почему на него нет управы? — про себя шипел Лакус, вспоминая, что даже его партнеры по бизнесу терпят крах, когда дело доходит к некоторым ущемлениях в личных правах Шиндо. В последнее время тот стал больше пить и денег, разумеется, тратить стал вдвое больше. Вельт твердой походкой поднялся на третий этаж и почти бесшумно зашагал по светлому коридору с песочного цвета шерстяным ковром. «Какая безвкусица», — подумал он, хотя и знал, что это было самое дорогое здание, которые они когда-либо снимали для показа мод. Оставалось совсем мало времени, и сам Мика, похоже, не слишком торопился закончить все дела. На него вновь напала его зимняя депрессия, которая обычно усиливалась из-за старых воспоминаний прошлого. Лакус и сам понимал, как Мике должно быть тяжело, но прошло уже больше шести лет, пора бы наконец все забыть. Но сам Шиндо похоже забывать не собирался и всякими способами травил своё, пока еще не слишком испорченное тело, буквально взывая к собственной смерти. — Мика, ты вновь истратил четверть запланированного бюджета! — крикнул Лакус, врываясь в комнату Микаэлы. Он грубо дернул за ручку, выкрашенную белым цветом и замер на пороге. Было от чего удивиться. На полу было разбросанно много, даже слишком много разной одежды, от цветных платьев до мужских костюмов и нижнего белья. Листы с набросками валялись возле еще полыхающего камина, стол был перевернут, а занавески… похоже, ими кто-то обернулся на пример хитона, иначе сам Вельт никак не мог объяснить завернутые, словно голубцы, людей, которые спали в красных велюровых креслах и довольно-таки громко сопели. Большая кровать Шиндо была похожа на небольшую гору, и из неё торчали разного размера ноги, всего Лакус насчитал четыре пары. — Какого ты так орешь?.. — слабый вялый голос послышался где-то под кроватью. — Заткнись, архивная крыса, или мы съедим тебя обратно… Кто-то громко чихнул, затем чья-то голова показалась из снежного одеяла. — И где среди вас мне найти Мику? — уже подходя к кровати, Лакус одним движением вздернул одеяло и чуть не ослеп. — Господи, алкашня несчастная! Встали все, быстро! Никто не послушался. Кто-то кого-то послал, кто-то тихо матерился и лишь одна блондинистая голова издавала слабое шипение, похожее на вой загнанной в угол кошки. — Мика! — Лакус дернул Микаэлу за волосы и поднял его голову. — Вижу, ты хорошо вчера провел время? Полностью обнаженный Микаэла попытался воспротивится яркому свету, что било его в лицо прямо из распахнутого окна, и показал Вельту язык. Лакус побагровел от гнева и, бросив Мику, начал подгонять остальных, выбрасывая все вещи, которые нашел на полу и пиная ногами тех, кто пытался спрятаться под диван. — Пошли вон отсюда, и еще скажите спасибо, что не отправил вас в короткий полет через окно на самое дно залива. Выметайтесь! — Твою мать, ненормальный! — закричали ему следом, но Лакус уже закрыл дверь. Затем же, бросив быстрый и злобный взгляд в сторону Мики понял, что тому, собственно, было все равно. — Ну, а ты? — Что? — Тебе не стыдно? — Было бы за что, — и нагло улыбнувшись Мика лишь поплотнее закутался в белоснежнее одеяло. — Мы устроили оргию, было весело. — И сколько ты им заплатил, дурья твоя башка! — Я не платил, — как-то оправдываясь, произнес Микаэла, — мы познакомились в театральном клубе, куда я ходил за набросками тканей для выставки. Они оказались интересными ребятами и я пригласил их к себе. Лакус ничего не ответил и осмотрел смердящий бадак в комнате. Хотя, если по правде, то внутри ничем даже не воняло. Чувствовался запах дорогого французского шампанского, угадывались оттенки нежной сирени, армат свежого постельного белья… — Но ты не должен был так тратится! — резко вскричал он, подсовывая к испуганному таким возгласом Мике отчет. — Ты только посмотри на эти цифры! Как мы дебит с кредитом сведем? Ты же пропиваешь собственное нажитое состояние, тупица. — Да не кричи ты на меня, — слабым тихим голосом отозвался Мика, и присев посмотрел на сорванные занавески. — Что, уже и погулять нельзя? Я не заслужил этого за свою проделанную работу? Я вовсе не бездарь, Лакус. Вельт молча приглядывался к профилю Микаэлы. Он был красив, даже слишком красив, как для того, кто вел столь безрассудный образ жизни. Светлые блондинистые волосы уже немного отросли и кончики челки прикрывали глаза, создавая какой-то сияющий отблеск, словно платиновый туман. Одеяло, что прикрывало лишь бедра, почти сливалось в оттенке с бледными ногами, животом, грудью и тонкими, словно у девушки, руками, пальцы которых чуть сжимали простынь. Мика лениво зевнул, немного потянулся и потер руками сонные от недосыпа глаза. — Сколько времени? — Почти полдень. — Полдень… — промямлил Шиндо и резко напрягся. — Что? Полдень? Какого черта, Лакус, почему ты не разбудил меня раньше?! Сорвавшись с места и врезавшись в обескураженного Лакуса, Мика грубо оттолкнул его и подбежал к ящику с нижним бельем. — Господи, он уже давно пересек Великий канал, должно быть заждался меня, — бормотал он, надевая белые боксеры, а поверх них натаскивая черные джинсы. — Что ты стоишь, словно только что на свет выполз… быстрее, подай мне футболку и тот вязаный свитер, от которого меня тошнит. Быстрее! — Он же розовый, — только и смог промямлить Лакус, еще не придя в себя после того, как на него навалился голый Микаэла. — Цвет какой-то необычный. — А ему такой и нравится, черт все дери, — прошипел Шиндо, через сжатые зубы натягивая на себя белую футболку, а поверх неё мягкой вязки бледно-розовый свитер. — Так, у меня мало времени на чистку зубов, поэтому обойдусь жвачкой. Как я выгляжу? Хоть он и спросил об этом Лакуса, но взглядом не отрывался от большого зеркала в позолоченной раме и руками хоть как-то пытался встряхнуть свои волосы. — Для кого это ты так стараешься? — язвительно протянул Вельт. — Что-то не припомню, чтобы за последние пять лет ты хоть ради кого-то так спешил и нервничал… — Да для него, — загадочно ответил Мика, хотя все еще был напряжен, — он должно быть все ноги себе отморозил, стоя на площади Сан-Марко. — Ты имеешь в виду, площадь Святого Марка? — Да, именно её. Какие-то проблемы? И, не дождавшись ответа, быстро выбежал из комнаты, буквально в пять шагов пересек весь длинный коридор и нервно стал жать на красную кнопку лифта. Оказавшись внутри, Мика вновь оценил свой внешний вид, отражающийся в зеркале, и пришел в некоторое состояние уныния. «Он меня прибьет, — с горечью подумал Шиндо, — не любит же, когда опаздывают…» На улице было сыро. Тумана не было, но серое, якобы намекающее на близкий дождь небо тоже было безрадостным. Мика уверенным и быстрым шагом начал пересекать улицу, изредка бросая хмурый взгляд то на воду в канале, то на старые дома. Он уже больше месяца прожил в этом городе, но поскольку этот «острововок» можно было считать убежищем для влюбленных, не мог проигнорировать тот факт, что чувствует себя здесь до жути одиноким. Когда всем вокруг тебя хорошо, а ты по-прежнему бродишь в толпе, держа за руку лишь собственное одиночество, то поневоле ловишь себя на мысли, что совсем даже не прочь спалить каждый квартал этого «счастливого» места. С годами Мика становился все больше раздражительным, все больше увядал и утаскивал себя на дно человеческих страстей. Он понимал, что порчен не только телом, но и душой и это действовало на него болезненно, мешало свободно дышать и мыслить. Ничего не хотелось, даже рисование стало невероятной пыткой. По утрам Микаэла часто смотрел на ровную гладь залива и все больше понимал, что однажды он все же сорвется с каменных перил вниз… — Ай! Мика так сильно задумался, что не сразу почувствовал, что врезался в стену. Однако стена была какой-то низкой и очень даже мягкой. Странная стена… — Алё, мистер? Вы не заметили, что сбили меня с пути истинного. Мика в удивлении опустил глаза и увидел перед собой лежащего на спине ребенка с золотистыми волосами, что хмуро и даже как-то озлобленно смотрел на него. — Руку дай, — проговорил ребенок, вытягивая свою конечность. — Что? — в удивлении переспросил Мика, все еще не придя в себя. — Руку дай, — медленно процедил ребенок и сверкнул на него своими голубыми глазами. Мика опомнился, присел на колени и обоими руками поднял строптивое дитя. — Прости, — он натужно улыбнулся и начал стряхивать с его коричневого пальто пыль и мусор, — не увидел тебя, задумался… — Люди из-за невнимательности квартиры проигрывают, — бодро ответил ребенок, и на удивление Микаэлы пнул его тонкими ручками в черное пальто, — хорошо, что мне дорогу перешел, я за моральный ущерб много не возьму. Купишь мне венецианскую маску и зефир в шоколаде. — С чего это я должен тебе платить? — уже немного вскипев, спросил Мика. Он не особо любил болтливых детей, и этот мальчик уже успел негативно подействовать ему на нервы. Однако ребенок лишь улыбнулся, открыл рот и, расправив руки в стороны, со всей дури начал кричать. — Тише, — Мика испуганными глазами смотрел на блондинистое дитя, пока тот, еще раз ухмыльнувшись, не сложил руки на груди. — Предупреждаю, — он проткнул воздух указательным пальцем и Микаэла вздрогнул, — либо ты выполняешь мои условия, либо я тотчас выбегу на площадь и ткну пальцем на тебя, показывая всем твою шкуру, жалуясь и плача, что ты обидел меня. — Да кто ты такой? — уже повысив тон, спросил Микаэла, хотя его рука сама почему-то потянулась внутрь кармана его черного пальто, где лежал кошелек. — Ха, моё имя Кейти, фамилию тебе знать необязательно. Ну, а ты как величаешься? Мика еще раз внимательно присмотрелся к тому, что назвало себя Кейти. Светлые золотистые волосы, голубые глаза, персикового оттенка кожа, да и одет был недурно. Сразу видно, что родители при деньгах, либо же этот мальчик выбивал из них последние гроши на свои шмотки. — Хакуя, — медленно, даже с грустью в голосе, ответил Мика, — я Хакуя, приятно позна… — Сладости, — соловьем пропел Кейти и, ухватив «Хакуя» за руку, повел его в сторону ярких ларьков. Мика едва ли поспев за ним зацепился за свою собственную ногу и, упав на мальца, услышал его гневный возглас. — Ну прости пожалуйста, — не без улыбки сказал Шиндо, хорошо понимая, что мальцу больно, — я случайно. Так что ты там говорил? Сладости? Я куплю тебе две порции, только быстрее. У меня еще встреча. Кейти дважды повторять не нужно было. Черный силуэт Микаэлы плавно двигался за мальчиком с золотыми волосами, и Мика отмечал некоторое сходство его и себя. Однако в лице мальчика угадывались какие-то странные черты, будто бы он уже вдел это лицо, вот только сам Шиндо не мог вспомнить, почему оно было так ему знакомо. — А с кем вы встречаетесь? — миролюбиво протянул Кейти, присматриваясь к синей тянучке (желейная сладость. Прим. Автора) — Со своим очень хорошим… — начал Микаэла и на несколько секунд замолчал. — Другом… с очень хорошим другом. — Он такой же красивый, как и вы? — спросил Кейти, присматриваясь к новогодним леденцам в виде маленьких мишек. — Думаю даже красивей. У него волосы темные, — тихо ответил Мика, чуть улыбнувшись. — И глаза красивые… изумрудные… — У моего папы тоже зеленые глаза, — воскликнул мальчик, поворачиваясь к Мике, — и волосы темные. Постой, — Кейти хапнул Мику за руку и тот опять замер. — А это часом не с тобой мы должны встретиться? — Со мной? — и сделав на лице удивление, Шиндо еще пристальней присмотрелся к Кейти. — А как зовут твоего папу? Кейти так же замер, открыл было рот, чтобы что-то ответить, когда неожиданно его глаза приметили праздничные новогодние шарики и он со счастливой улыбкой бросился к ним. «Как же он быстро переключает внимание», — подумал было Мика, вертя в руках украшение в виде новогодней ёлочки. Шиндо осмотрелся, понимая, что толпа уплотняется и ненавидя бродить меж людьми стал потихоньку дергать Кейти за рукав его пальто, чтобы тот ускорился. Неожиданно глаза Мики, до того инфантильные и безучастные начали сиять. Пошел очень крупный и очень красивый снег. Большие снежинки начали путаться в его светлых волосах, теряясь среди локонов и не таяли, а как можно плотнее цеплялись за кончики волос. В воздухе неожиданно запахло свежестью, чувствовался запах льда и удивительный аромат новогодних пряностей. Люди, которые проходили мимо него счастливо улыбались и Мика с грустью осознал, что даже среди этой многолюдной толпы он все равно остается один. «Юи, — закрыв глаза, Микаэла про себя позвал его по имени, — где ты сейчас? Здоров ли? Счастлив ли?.. Мне бы так хотелось, хотя бы на мгновение коснутся тебя, подержать за руку, посмотреть в твои глаза… Где же ты, Амане Юичиро Хакуя…» Это дополнение к его фамилии Шиндо вспомнил не случайно. «Хакуя» было фамилией матери Юичиро, еще до вступления в брак, и в свое время Юи только Мике открыл этот секрет. Вспоминая это сейчас Микаэла даже не спрашивал себя, почему выбирая себе творческий псевдоним он выбрал именно «Хакуя». Это было последней нитью, что связывала его и столь ужасные, но не лишенные любви воспоминания прошлого. — Эй, барин, — Мику пырнули острой палочкой ниже поясницы, и он вскрикнул, — плати, я уже отоварился. Увидев, что руки Кейти сжимают большую корзину со сладостями, Мика с поникшей головой расплатился и понимая, что денег у него осталось не так уж и много (он взял наличными лишь триста долларов) дернул Кейти за золотую прядь. — Мальчик, где твоя мама или твой отец? Я не могу нянчиться с тобой весь день лишь потому, что нечаянно врезался в тебя. — Мой папа? — приложив большой палец к подбородку, проговорил Кейти. — Моего папу зовут… — Да мне все равно как его зовут, — резко и даже грубовато ответил Шиндо пытаясь уйти. Ему внезапно закололо в груди, и он почувствовал новый приступ. — Мне нужно на встречу с моим… — Папа! — радостно закричал Кейти, когда что-то знакомое мелькнуло в толпе. — Пойдем, я должен познакомить тебя с ним. Он обрадуется, когда узнает, что я нашел еще один доступный кошелек. «Это я-то «доступный кошелек?» — несколько скривив лицо, подумал Шиндо, когда увидел чью-то вздернутую вверх руку. Очевидно это отец махал им из толпы, правда лица его Мика не видел и он их очевидно тоже увидеть не мог. Было слишком много людей. — Пойдем, — Кейти взял Мику, уцепившись своими пальцами в тонкие фаланги и, потянув вперед, начал пробираться сквозь тесную толпу. Мика с отвращением подумал, что ему придется как-то оправдываться перед этим «папочкой», и чтобы хоть как-то обеспечить себе покой как бы случайно высвободил свою руку. — Эй, — Кейти почувствовал, что его отпустили и, замахав головой, начал оглядываться. — Мистер, вы где? Толпа становилось все теснее, и Кейти понял, что упустил из виду блондинистую шевелюру. Однако пакет со сладостями все еще оставался прижатым к его груди…***
«Как мерзко», — с отвращением подумал Мика, когда спустя десять минут ему удалось вырваться из недр толпы. Он вовсе не хотел обижать мальчика, просто ему самому было неприятно, что он один в толпе зевак и его постоянно то задевали, то щипали, то трогали. Среди серых и светлых пятен разодетых в толпе людей Мика смотрелся каким-то темным демоном в своих черных джинсах и такого же цвета пальто. Зато его платиновые волосы создавали идеальный контраст с таким выбором одежды. Микаэла был в отчаянии. — Ну и как я теперь его найду? — взвыл он, когда понял, что не взял с собой мобильный телефон, а таксофонов в этом городе вроде как не было. Незачем они были, вот и убрали. «И все же странный был мальчик. Волосы такие золотые, как у меня когда-то и глаза столь приятного голубого оттенка… как и у меня когда-то…» Вспомнив, что его собственные глаза давно потеряли свой блеск, а волосы он начал красить, чтобы больше не носить в себе то золото, за которое во время любовных утех цеплялся Юи, сильно сжимая локоны меж своих пальцев, Мика решил изменить в себе все. Стал более худым, чтобы выпирали ребра, дабы не вспоминались те дни, когда Юи щипал его за бока и Мика злился, потому что Амане хотел подсадить его на диету. Перекрасил волосы в более светлый оттенок, иногда пользовался пудрой, чтобы осветлить лицо. Но как бы он не старался, в зеркале на него смотрел все тот же юноша, что и шесть лет назад. Ничего не изменилось, разве что внутри осколков стало вдове больше. «Осколки потерянного счастья», — с горечью подумал Мика и остановился. Кто-то окликнул его. — Послышалось? — тихо проговорил Мика, когда понял что забрел на пустынную улицу. Из-за тумана, что сопровождался крупным снежинками, ничего нельзя было проглядеть. Внезапно на его спину кто-то запрыгнул и закрыл ладонями его лицо. — Я напугал тебя? — тихий детский голос приятно ласкал уши. — Ты разозлился? — Я думал это ты будешь злиться за то, что я опоздал на встречу, — миролюбиво ответил Мика, поворачивая лицо Хару к себе, — я скучал. — Я тоже, — обняв за шею Шиндо, ответил Харуко и улыбнулся. — Но ты обещал мне прогулку, так что давай хотя бы на лодке покатаемся. Весело же, правда? — Да, — со счастливой улыбкой ответил Мика, чувствуя, как на сердце становится легче. Этот темноволосый мальчик, чьи зеленые глаза иногда вынуждали биться в истерике от надоедливых воспоминаний, был настолько ласковый и покорный, что рядом с ним Мика забывал и причину своей грусти, и свое собственное состояние. Харуко любил спать у него на руках, и Микаэла был счастлив от того, что его объятия приятны для Хару, как ложе, и что он не отвергает его, хотя и осведомлен о его образе жизни. — Через два дня начнется показ, — тихо сказал Микаэла, ведя Хару за руку, — ну что, встретим предрассветный туман вместе? Харуко кивнул и крепче сжал его руку. Казалось, ничего не могло помешать их уединенному счастью…