«Посмотри в мои глаза, поцелуй свирепо; моя нежность для тебя, как и мое тело…»
***
Резиденция Ичиносе. Венеция, пять утра. Звук быстрых шагов проносился по длинному коридору. Полы пальто отходили назад и, несмотря на то, что одежда была лишь накинута на плечи, пальто не спадало. Однако Юи, которого буквально сотрясало от очень сильного холода, то и дело тянул руки к воротнику, хотя пальцы дрожали, и цокот его обуви неприятно действовал на нервы. Он проходил колону за колонной, ни разу не оглянувшись назад. В сопровождение ему дали трое солдат. — Гурен! — было первым, что произнес Амане, с громким отходом открыв дверь. — Я хочу поговорить. Глен стоял у окна, просматривая какие-то бумаги. В его кабинете горела лишь настольная лампа, и тихие звуки какой-то мелодии звучали из старого (подарок прошлого века) граммофона, который воспроизводил мелодию из черной пластинки. Юи сжал зубы и нахмурил взгляд. — Почему ты не сказал мне, что уехал вслед за мной? Юичиро пошел вперед, не сбрасывая пальто со свои плеч, и стал в трех метрах от своего босса. Однако Гурен так или иначе не слишком спешил отвечать на его вопрос; подполковник даже не оглянулся, хотя хорошо все слышал. Зажав между указательным и большим пальцем одну из страниц, он еще несколько секунд всматривался в текст, а затем медленно повернулся на Юи. Глен видел его потемневший, ослепленный злостью взгляд, но отметил, что, несмотря на это, Юичиро не предпринимает попыток подойти к нему ближе. — Сильно устал? — высокомерно спросил Глен, и Юи резко вдохнул в себя слишком много воздуха. — Ты долго добирался сюда. Присядь, отдохни. Глен указал на темно-синий диван с велюровым покрытыем и Юи молча сделал что ему сказали. На столике возле него был чайный набор и две чашки, одна из которых уже была подвинута к нему. — Как сын? — отпивая, спросил Ичиносе. — Жив-здоров, цветет и пахнет, — все еще скрипя зубами, ответил Юи. — Мм, ясно. Подполковник положил ногу на ногу, сделал еще глоток и бросил рядом с собой папку с документами. Юи не мог не заметить одну деталь. Раньше, когда он получал приказ на задание, Глен всегда брезгливо бросал бумаги прямо перед ним, ожидая пока сам Амане просмотрит и изучит их. А эту папку он положил возле себя, и не спешил открывать её перед Юи. — Я прибыл сюда, — начал Юичиро, и Глен покосился на него, — прибыл, потому что вы сказали, что весь инструктаж я получу уже на месте. Человек, который должен был это сделать, так и не связался со мной. Будьте любезны, объясните, какого хрена здесь происходит?! Последнее он уже прокричал, ударив кулаком по столу, от чего чайный сервиз вздрогнул, издав неприятный звук. Юи тяжело дышал и, кажется, сильно нервничал. — Кто заказчик дела? — сквозь сжатые зубы спросил он. — Кого я должен убить, что это за человек?! Глен молча слушал его, даже не дрогнув бровью. После той сцены на Набережной города, когда Юи громко кричал имя Мики, он словно потерял себя. Мертвым взглядом вцепившись в туман не двигался с места, дрожал всем телом, задыхался, не имея сил контролировать свои мысли. В его глазах отражались черные пятна, руки дрожали. Он ничего не слышал и был близок к тому, чтобы потерять сознание. Это ему не позволил трясущий его за плечи ребенок. — Папа, — так же испуганно пытался докричаться до него Кейти, — папа, что происходит? Ты меня слышишь? Для Юи его голос звучал словно отдаленным эхом, и он совсем не понимал, ничего не понимал. В голове кружилась фамилия Хакуя, его детство, связанное с этим и, как ни странно, приют, в котором он жил тогда, когда его родители впервые должны были скрываться. Амане плохо помнил это время и считал, что пробыл там не больше месяца, когда на самом деле он прожил там год. Как его забрали оттуда, что происходило дальше, он вспомнить не мог. Помнил только багажник машины, руки, что несли его и какой-то отчаянный детский крик. «Нет, нет, не отнимайте у меня Юи, вернитесь, пожалуйста…» Глазами Юи видел переливающиеся прозрачные пятна, в которых угадывал нескольких людей. Кажется они пытались отцепить от него ребенка, одного возраста с Юи, и у того были светлые, заляпанные кровью волосы. Маленькие ручки со всей силы не отпускали его, пока истерический голос взывал к тому, чтобы его не разлучали с Юи. Кейти с ужасом взирал на отца, глаза которого расширились до неописуемого ужаса, да так, что зрачок расплылся, закрывая собой добрую часть зеленой радужки. — Чего ты так дрожишь? — медленно протянул Юичиро, не отводя глаз с каменных булыжников. — Ты же знаешь, чем я занимаюсь, знаешь же, что людей убиваю… Вот это из меня и вырвалось наружу, лихорадка, наверное… Чего же ты не подходишь, ну… Поцелуй своего папу, обними, утешь. Ты мне сын или кто?.. Взгляд Кейти стал серьезней, пока Юи улыбался ему печальной улыбкой. Амане не видел сына. Он видел маленького Мику, который никогда бы не улыбнулся тому, во что Юи превратил себя сейчас. — Мика… — едва слышно сказал Юи, протягивая руку к Кейти. Лишь услышав это имя, юноша напрягся, сжав руки в кулачки. — Это не моё имя, — так же прошипел он, не сдвигаясь с места. — Нет, — тихо ответил Амане, — ты маленький Микаэла Шиндо, еще не испорченный той гнилью, что вскоре должна настигнуть его. Ты должен улыбнуться мне, Мика, потому что я люблю тебя, только тебя… Взгляд Юи помрачнел, в груди вновь неприятно кольнуло. Его Мика, тот, который сейчас смотрел на него, не приближался и не тянулся в его объятия… — Твоё чадо сказало мне, что ты потерял сознание прямо посреди улицы и всё без остановки звал какого-то Мику, — продолжил Гурен, видя, что Амане застыл в прострации, — у тебя что, был посттравматический стресс? Я знаю, что на том выпускном что-то произошло, что сильно травмировало тебя. Это связано с ним? — Тебе какое дело? — грубо ответил Юи и указал пальцем на папку. — Что там? Имя клиента? Дай посмотреть. Он было поднялся, чтобы дотянутся до бумаг, когда Ичиносе мгновенно перехватил руку, взглядом указывая сесть на место. — Сколько ты помнишь событий, связанных с приютом Хакуя? Юи на несколько секунд потерялся в этом вопросе, но быстро пришел в себя. — Ничего я не помню из того времени, — скрестив руки на груди, ответил Амане, — я был маленьким и все забыл. Напрочь. Глен напрягся и уже более открыто посмотрел на него. В его взгляде можно было прочесть намек на какую-то догадку, что могла подтвердиться лишь со слов Амане. — Ты прожил там больше года, и ничего не помнишь? — Сколько? — пораженно переспросил Юичиро и Глен улыбнулся. Этот дурак просто не умеет скрывать своих эмоций. — Год? Не может… Улыбка подполковника стала шире. — Ты знал, что в приюте проходили некоторые тестирования по возможности увеличения человеческих возможностей? — Нет… — И что эксперименты ставились на детях?.. — Я не… — Но вот незадача, — всплеснул руками Гурен, и приложил ладонь ко лбу, — сразу после твоего отъезда, приют был уничтожен кланом Батори во главе с двумя его детьми: старшим сыном и дочерью, Крул Батори, которая собственноручно убила почти всех детей, имеющих отношение к проекту, и таким образом положила начало новой царствующей семье в Японии. Но клан Батори пал, а сам Ферид был вынужден бежать за границу. — К чему ты клонишь? — медленно спросил Юичиро, хотя и был в ужасе оттого, что услышал. В голове клубились подозрения, что подполковник не зря завел эту тему. — Да, я хорошо знал многих детей из приюта, хотя по большей части почти всех их забыл. — Юи, — Глен наклонился к нему, и очень тихо прошептал: — Ты был в числе тех, кому кололи препараты, итог которых должен был проявиться именно в будущем, на стадиях взросления. Теперь, надеюсь, ты понял, чему обязан своей выносливости и силе, от которой так страдал в юности? Ведь ты помнишь, что никто не мог остановить твои буйствующие припадки, и когда ты перевелся в новую школу, мы были рады узнать, что твой любовничек удерживает тебя от нарастающего этапа разрушения… Гурен не успел закончить. Юи резко запрыгнул на стол и взяв его за воротник одежды свирепо посмотрел ему в глаза. — Закрой свой рот, — на одном выдохе прошипел Юичиро, как только разговор коснулся его прошлого с Микой, — кто ты такой, чтобы своими грязными словами касаться того, кто был мне дорог… — Дальше будет еще хуже, — натужно улыбнулся Гурен, поднимая на уровень глаз папку с бумагами, — твоя следующая цель, от которой тебе поручено избавится. Юи сузил глаза, отпустил его и свободными руками медленно взял папку. Встав ногами на ковер, он поднял упавшее пальто и грубо кинул его на диван, обратно усевшись на него. На первой странице значилось местоположение субъекта и данные по его работе. Как и было сказано, цель была из тех, кто вел свой личный бизнес. Далее шли какие-то схемы и системы слежения в зданиях, где тот побывал и новое местоположение — Венеция. — Заказ должен быть выполнен сегодня, — добавил Ичиносе, ожидая, пока Юи начнет листать дальше. — Кстати, это личико тебе ничего не напоминает?.. Страница медленно перевернулась и взгляд Юичиро замер. Папка выпала у него из рук и он не мог услышать, как в кабинет зашел Шинья, почти сразу поняв, что Гурен таки довел Юичиро до оцепенения. Блондин медленно подошел, возложил на плечи Юи свои ладони и мягко сжал их. — Правда, он красивый? — почти возле самого уха, прошептал Хираги, глазами указывая на фото в упавшей на пол папке. — Хакуя Микаэла, один из владельцев большой компании, что специализируется на моде и бла-бла-бла… Но, хорош собой и далеко недурен. О, а это часом не тот, что пытался придушить тебя на выпускном, а, Юи? Теперь ты можешь поквитаться с ним, раз и навсегда. Он говорил и говорил, пока Юичиро не находил в себе силы, чтобы издать хотя бы один звук. С фотографии на него смотрел человек, которого он знал, но не мог узнать. Худое бледное лицо, очень красивое, по-прежнему красивое. Голубые уставшие глаза, тонкие губы, сжатые в сердитую линию, взгляд, который прожигал насквозь. Это был он, Мика, его Мика, которого он знал как Шиндо, а не как Хакуя. «Моя фамилия, — думал Юи, не озвучивая свои слова, — он взял мою фамилию… для чего? Чтобы скрыться, или же, чтобы я мог найти его?..» Руки дрожали, ногти до крови впились в кожу. Амане не мигая замер в одном положении, пока Шинья, сидя рядом с ним, что-то тихо напевал, накручивая прядь темных волос на свои тонкие пальцы. Блондин открыто наслаждался полным поражением Юичиро, потому что заранее знал, как тот отреагирует. «Интересно, — думал Шинья, — знает ли он хотя бы десятую часть той правды, что скрывал от него сам Мика? Или что они познакомились задолго до того, как произошла их встреча в той школе, куда я своими руками направил Юи…» Юи не знал этого, но после смерти его родителей всю его жизнь контролировали эти двое, по причине того, что им было известно об экспериментах, и о том, что этот несносный мальчишка был одним из двух единственно-выживших детей, и чтобы защитить двоих подопытных крольчат, проще всего было свести их вместе. А вторым подопытным был… — Почему?.. — едва придя в себя, Юи поднял взгляд на Гурена. — Почему он? Что он сделал для организации, чтобы я должен был убить его?! Шинья недовольно фыркнул. Юи так ничего и не понял. — Котик, ты забыл, — Хираги возник перед ним словно призрак, — что не мы выбираем врагов, а нам поручают убрать тех, кто мешает другим. Один очень влиятельный человек пожелал видеть его мертвым и обратился к нам… — Замолчи! — Но дело не только в этом, — Ичиносе поднялся, выключая граммофон, музыка из которого резко прекратилась, — ты может и не знал об этом, но… Ты же был знаком с Крул, верно? Та девушка, ради которой ты просил у нас защиты и встал в наши ряды. Ты знал, что она была тем самым человеком, что забрал тебя в последний день перед нападением на приют? Она спасла тебя, вынудив своих людей подчинится противоречащим с планами самого Батори приказу. — Причем здесь это? — едва ли проговорил Юи, осмысливая сказанное. — Даже если и так, причем здесь он? Шинья громко расхохотался и, не сдерживаясь, уселся рядом с Юи на диван, громко плюхнувшись на него. — В тот вечер с приюта были отосланы двое. Угадай, кто был вторым? Тот светленький мальчик, в которого ты был так влюблен… Юи, что ты знаешь о нем? Почему Крул так пеклась о нем, что даже забыла о собственной безопасности, позволив Батори упечь её почти на шесть месяцев в тюрьму? Ну, она конечно вернулась, когда Мика был уже сломлен, но почему она так заботилась о нем? Неужели из чувства жалости? — Я не понимаю, о чем ты говоришь… — Так Мика и был тем вторым ребенком, которого увезли в ту ночь, — громко воскликнул Шинья, обнимая застывшего Юи, — вы двое неспроста встретились, и неспроста выжили. Микаэла Шиндо, ребенок, похищенный Феридом у Кроули и по совместительству названный брат Крул Цепеш. Ха-ха-ха-ха. — Над ним так же как и над тобой проводились исследования, и ему была введена сыворотка что дала свой результат, — спокойно продолжил Гурен, кладя на стол какой-то длинный сверток, — его способности проявились не в силе, как это было у тебя, а скорее в чем-то подсознательном, что дало сбой в его здоровье. У него была обнаружена онкология, туберкулез и даже рак, но… он самоизлечился, но потерял свой иммунитет, от того почти все свое детство был словно ходячий труп. Сыворотка помогла ему, но нарушила биосистему в его организме, поэтому получается так, что все болезни цепляются к нему с той же скоростью, с которой он их и излечивает, самостоятельно. Гурен замолчал и Шинья так же притих. Юи смотрел лишь на сверток в темно-лиловой шелковой ткани и не издавал ни звука. — Сегодня, — Ичиносе начал разворачивать сверток, — ты убьешь Микаэлу Шиндо-Хакуя. Убьешь, даже не раздумывая над вашим общим прошлым. Он враг и тебе, и нашей системе. Из-за исследований, что проводили на нём, этого мальчика могут засадить в лаборатории для изучения, если хоть одна душа об этом узнает. Наш заказчик не желает подобного разворота событий, и от этого момента, ты Юичиро Амане-Хакуя получаешь приказ, обезглавить Мику и принести организации его голову. Ты меня понял? Вкрадчивый тон Глена начал спадать, и последние слова перешли на шепот. Юи не смыкая глаз смотрел на новую катану с вырезанными на рукоятке иероглифами своего имени. Вдоль лезвия тянулась зеленая полоса, похожа на неоновую нить. — Понял, — единственное, что ответил он, смыкая ладонь на предоставленном оружии.***
Сердце должно было колотиться словно сумасшедшее. Но не колотилось. Оно едва вздрагивало, пытаясь отдавать еще ощутимые импульсы — удары, которые, прикладывая руку к груди, сразу же начинаешь чувствовать их. Кровь отлила от лица, пальцы онемели, а ноги лишь вяло передвигались, делая неторопливые смазанные шаги. Носок ботинка зацепился за какой-то камень и Юи начал падать, совсем не соображая хотя бы вытянуть вперед руки, чтобы хоть как-то облегчить боль. Он просто упал, больно ударившись коленями и правой стороной лица, сразу же содрав кожу в кровь. Свежий, недавно выпавший снег был холодным и действовал словно компресс, и через две минуты подобного «отдыха» кожу начало жечь сильнее лишь от одного ощущения холода. Медленно переместив вес на руки, и так же медленно поднимая лицо от каменного покрытия, Юичиро повернул взгляд, заметив тот самый булыжник, за который он зацепился. Было шесть утра, еще даже не рассвело. Падающий хлопьями снег освежил лицо и, попадая в глаза, наконец-то вынудил его моргать. Амане один раз закрыл веки, затем медленно открыл их и с нажимом выдохнул. Мика… Это не могло быть реальностью, просто невозможно. В голове не укладывались мысли… их было много, но самая ядовитая и отвратительная едва слышно шептала в нем, причиняя самую сильную боль. «Ты должен убить его, потому что теперь он твоя цель, твой враг…» Да, он новообретенный враг, которого Юи не выбирал. В прошлом, очень давно, Амане называл его любовью и теперь эту самую любовь он должен был убить. Во второй раз. Тогда, семь лет назад на выпускном он сжег душу Шиндо, а теперь вернулся, чтобы убить его тело… Но теперь их общая история разбавилась еще одним фактором. «Как же так? — Юичиро сильно сомкнул веки, сотрясаясь от холода. — Я так мало помню о том приюте, а он, оказывается, тоже как-то попал туда. Неужели, когда мы встретились в школе, он не узнал меня? Или же притворялся, что видит впервые… Но почему, почему ничего не сказал мне и… изменило ли бы это что-то?..» Теперь всё встало на свои места. И защита Крул, и охота Батори на Микаэлу. Всё было игрой, в которой один темноволосый глупец всё время был наживкой. Мика всё знал и оберегал его, ожидая, когда в самом Амане пробудится тот дьявол, что ему подсаживали уколом с экспериментальных ампул. И при этом страдал. Страдал так сильно, что даже Юи не всегда мог понять, почему Мика вдруг ни с того ни с сего мог потерять сознание на улице, задыхаясь и кашляя кровью, а через несколько дней словно ни в чем не бывало сверкать улыбкой и врать, черт возьми, врать что всё хорошо! Юи попятился назад, врезался спиной в каменную стену какого-то здания и что было силы, закричал во весь голос. В этом немыслимо отчаянном крике пронеслись все события их минувшей жизни, которую Юи сам же и уничтожил. Пронеслись минуты их первой встречи, их разговоры, походы в больницу, невинные игры на поцелуи в подсобке их школы, те самые первые поцелуи, ненавязчивые, но такие желанные и смущающие взгляды, прогулки в ночной тишине и первое единство… Эти моменты горели в глазах Амане и он вырвал из себя еще один громкий возглас, пока не убедился, что начисто сорвал голос. Снег продолжал идти. Забившись в угол, Юи руками обхватил поджатые к груди колени и плакал, не зная, что предпринять. Он пришел за тем, кто его когда-то любил и кого предал он сам. Но все же… все же Юичиро не мог забыть того мужчину на фото, что ему дали. Это был он, Микаэла, но в то же время что-то было иным. Его взгляд, его лицо, цвет кожи, обреченность в глазах, такие бледные, даже слишком бледные губы, словно он болеет недостатком крови — анемией. Под его мраморной кожей словно вообще не текла кровь, он сиял словно ангел и был больше похож на изделие искусства нежели на человека. Но что Юи точно для себя понял — Мика не стал счастливым человеком. Ведь люди «счастливые» так не взирают на мир, в их глазах есть огонь, а в глазах Мики лишь тлели слабые угольки когда-то ярко-полыхающего пламени. Все в его глазах было уничтожено, сметено, разбито и посрамлено. И он сам был уничтожен, но будучи сломленным, продолжал жить. И во многом преуспел. — Тогда почему, — почти истерически шептал Юи, до крови кусая собственные пальцы, — почему я должен убить его, почему все вообще обернулось именно так?! Холодный туман не дал ему ответа, а пустынные безлюдные улицы не издавали ни звука. Он был один, точно оставшись наедине со своим заданием. И перед его глазами стоял лишь один человек — Микаэла, тот, кого Юи сам и отверг. Сейчас, когда Амане поднял свое заплаканное, раскрасневшееся лицо, его иллюзия воскресила для него то, чего он так страстно желал. Перед ним стоял шестнадцатилетний Микаэла, который радостно улыбался, и доверчиво тянул к нему руки, приглашая в свои теплые, наплоенные солнцем объятия. Юи шмыгнул носом, печально улыбаясь, и так же протянул свои заледенелые ладони. Видение растворилось, едва он успел коснуться его. Вновь одиночество и вновь тишина. Его Мики больше нет. Взамен судьба создала для него цель, которая должна была стать жертвой, и убийцей будет он — Амане Юичиро-Хакуя. Судьба решила в последний раз отнять у него всё… Темные пряди Юичиро, до сего застилавшие лицо, отошли в сторону, потревоженные холодными порывами зимнего ветра. Зеленые глаза вспыхнули ненавистью, гневом. Поднявшись со своего места, он сделал неловкий, но все же твердый шаг и направив свой взгляд вперед, наконец решил для себя, что он должен сделать…