***
Кейти уже некоторое время безуспешно и даже с малой долей ненависти осматривал прибывающих людей. Ему было настолько скучно, что восседая на высоком подоконнике, он готов был нырнуть в потемневшие от ночных сумерек просторы за окном, где в самом низу располагались высокие деревья с широкими грубыми ветвями. «Будет больно», — про себя размышлял Кейти, будучи не в восторге от подобной мысли. Юи куда-то исчез, покинув его одного. Ну, как покинул? Его двухчасовая занудная лекция на тему странных дядей и «не бери у них шоколадку, даже если она бельгийская» настолько наскучили ему, что он психанул и резво побежал к выходу из их квартиры, только бы уже поскорее попасть на этот вечер. Юи мало что рассказал ему об этом, просто уточнил, что не может оставить его одного и взял с мальчика слово, что тот будет хорошо себя вести и в случае чего сразу же позвонит Амане. Конечно же Юичиро скрыл тот факт, что присутствие на этом вечере Кейти в первую очередь необходимо ему самому, потому что только Кей первым мог заметить скрывающегося в толпе Гурена либо Шинью. На удивление его сынок узнавал людей по запаху, хорошо запоминая оттенки аромата, что исходят от оппонента, вот только не любил эту свою привычку узнавать людей именно по запаху. Младший Амане не слишком напрягался, чтобы запоминать лица, а вот запах, даже если и почувствует его из-за спины хорошо узнает, даже не оборачиваясь… — Да чтоб ты провалился, гнусный папаша, ты же меня эксплуатируешь! — гневно сверля глазами чистое оконное стекло, шикнул Кейти. — Я даже переоделся, потому что прошлую свою одежду залил соплями. Какой же я мерзкий, проклятие… Он тихо выругался, до сих пор щипая себя за руки в качестве наказания за слабость (судя по всему, с Юи они делили эту привычку на двоих. Прим. Автора). Он не должен быть таким мямлей, он никогда не должен плакать, он должен быть сильным, на него должны ровняться, он должен расти умным и даже высокомерным, если это закалит его характер. Кейти ненавидел себя и одновременно был счастлив, что испытывает столько любви к Юи, потому что больше никто из присутствующих в его жизни людей не вынуждал его чувствовать подобные чувства. Ни нянечка, ни первые друзья (друзья ли?) ни знакомые в организации Гурена… Кей был очень одинок и все время стыдился себя самого, полагая, что именно поэтому мамочка его и бросила, а папа близок к тому, чтобы отказаться от него. В душе Кейти всегда незримой нитью блуждал жуткий страх, что и папа его так же бросит, а что тогда?.. Кому он будет нужен, и к чему тогда стремиться?.. Ему было почти восемь, и ни один ребенок из всей Японии не мог думать так же как он. Кейти был развит не по годам, что делало его одиноким вдвойне, и совершенно не знал, что ждет его в будущем. Ему бы в салки играть, да по видеоиграм сохнуть вместе со школьными друзьями, а вместо этого он часами заседал за учебники и учил, учил, учил… Он должен был знать все, чтобы мамочка признала его и полюбила, даже если ему придется отдать концы за этой затеей, ведь его уже один раз забирали в больницу из-за сильного истощения. Тогда Юи исчез на неделю, нянечка сильно заболела, не имея возможности прийти к мальчику, и связаться с Амане у неё не получилось и в итоге Кейти остался один на целых пять дней! Когда Юи в панике возвратился домой, за два дня до воскресения, то нашел обездвиженного Кейти в своей комнате и тот прижимал к груди железную коробку, видимо пытавшись её открыть. Эту коробку Юи узнал сразу, ведь там он хранил последние из некоторых личных вещей Крул, которые она не сумела забрать с собой. И даже в больнице мальчик не отпускал коробку, кричал и плакал, молил открыть её… В те мгновения Юи серьезно задумался, чтобы как-то вернуть Крул, но на тот момент это казалось невозможным… — Ух ты, — Кейти спрыгнул с подоконника, высмотрев в толпе детский силуэт. — Я реально ослеп, или же вижу ребенка в одних годах со мной? Резко пробежав метров десять он тяжело задышал, подкрадываясь к мальчику ссади, что ничего не замечая ускользал в сторону пока еще пустого зала, что только готовился к началу открытия. Кейти отметил как блестят его черные волосы в освещение широких и несомненно дорогих люстр, подвешенных на длинные веревки, которые так и манили запрыгнуть на них. Один раз в театре Кейти почти так и сделал, за что получил жесткое наказание от Юи… — Однако здравствуй, — тихо шепнул Кейти прямо возле уха мальчика и тот мгновенно вздрогнул, попятился вперед и упал на колени. — Охохо, какие мы пугливые. Мальчик обернулся, видя улыбающегося Кейти и его закрытые глаза. Улыбка блондина растянулась до ушей, в то время как брюнет несколько опечалено отметил, что разбил коленку. — Это было больно, между прочим, — проговорил темноволосый мальчик и присел на колени, — из-за тебя я мог запачкаться! Как бы я потом объяснил это своему отцу?! — А ты сделай, как я, — Кейти обошел его полукругом, всматриваясь в одежду и вдыхая запах чистых темных волос, — просто сожги её, вот будет утеха. — Извини? — казалось, мальчик не понял сказанного, и Кейти нахмурился. — Ладно, ты еще не дорос до такого уровня восприятия. Боюсь, и говорить нам будет не о чем. Если тебя сейчас спрошу формулу гипотенузы, твои мозги расплавятся и брызги заляпают мою рубашку. Так что я, пожалуй, помогу тебе подняться, пока твой черный ящик не начал закипать. Высокомерие Кейти буквально резало глаза и уши, и сам блондин уже успел пожалеть, что именно так начал разговор. Он в некоторой степени винил себя за подобную неучтивость, ведь в его стране за такое поведение уже давно бы наказали, и как отреагирует этот ребенок он не знал и не мог предположить. Однако он был обескуражен, когда брюнет с легкой ленивой улыбкой взял его за руку и, поднявшись, начал стряхивать пыль не со своей одежды, нет… с одежды самого Кейти. — Ты… — Кей хотел было расплыться в благодарности, когда темноволосый почти похотливо поднял на него свои изумрудные глаза, и с легким смешком сказал: — Не думай, что я строю из себя слугу, просто ты не умеешь следить за собой, неряшка. Смотри, сколько пятен. Свиньям вроде тебя на этом вечере нечего делать. Если позволишь, я провожу тебя обратно в тот хлев, из которого ты выполз… Вся кровь мгновенно стукнула в голову Кейти и он грубо попытался отпихнуть от себя мальчика. Тот деру не дал, а схватил его крепче, мешая нанести сильный удар. Они сцепились ладонями, ломая друг другу пальцы, и даже шипели, гневно сверкая глазами. Кейти — голубыми, а темноволосый мальчик — изумрудно-зелеными, что к тому же сияли, словно у кошки. — Ах ты, мерзкая похотливая свинья, — прошипел Кейти, заломив мальчику мизинец, — да ты хоть знаешь, с кем связался, мерзкий червяк! — Я не против, если ты меня ударишь, — неожиданно миролюбиво ответил темноволосый, — но боюсь тебе будет трудно прицелится. Видишь? Он отпустил руки Кейти, позволяя тому навалится на него и опрокинуть на землю, где Кей начал нависать над ним, прижимая ладонями его запястья к белым плитам. — Почему сдался? — А разве не видишь? Только сейчас Кейти обратил внимание на белые полоски, сжимающие шею мальчика и запястья в тонких оковах бинтов, что он держал. Ткань на них была настолько мягкой, что складывалось впечатление, будто это часть одежды, а не медицинских принадлежностей. — Мой папа выписывает мне бинты на натуральных волокнах, что мягкие, будто лепестки цветов, — тихо прошептал мальчик, отчего-то стыдливо пряча глаза. — Тебя ранят что ли? — спросил Кейти нахмурившись. — Это он тебя бьет? — Он меня любит, — после минутной заминки ответил брюнет. — Кстати, может, познакомимся, а то ты меня уже завалил, а я как бы еще в начале представиться хотел, но отчего-то неожиданно оказался снизу… Кейти взвизгнул, уловив в его словах «тот самый смысл» и отсахнувшись сел рядом с ним. — Харуко, — протянув руку, брюнет искренне улыбнулся, — вечный калека и будущий мазохист, приятно познакомиться. Кейти скривил лицо, но не в брезгливой мине, и тоже вытянул свою руку. — Кейти, человек будущего… — Ого, — Хару воскликнул это очень громко, Кей даже испугался, — я так и понял, что ты умный, потому что говорил забавные вещи. Я, знаешь ли, тоже учусь, вот даже сейчас у меня есть репетитор по японскому языку и если я буду хорошо учиться, то отец обещал мне нанять учителя даже по русскому. — Любишь языки? — Да, очень, особенно хочу выучить японский, потому что Япония — родина моего отца. — А я живу в Японии, — с гордостью сказал Кейти и сразу же прикусил свой язык. «Ну зачем так высокомерно это озвучил, идиот!» — мысленно хлопнув себя по щеке, Кейти зажмурился все еще ожидая, когда Хару обидится и уйдет. Кейти уже не раз прогорал на подобных знакомствах, поэтому не надеялся, что заимеет что-то и из этого. — Правда? — искренно удивился Хару и, подползя ближе, взял ладони Кейти своими перебинтованными руками и прижал к своей груди. — А можно тогда… можно мы будем друзьями? У мня совсем никого нет, имею ввиду из наших одногодок, да и не попаду я в Японию никогда, скорее всего… Отец не хочет этого, а я никогда настаивать не стану, а пока вырасту пройдут годы, и я не уверен, что сохраню это желание при себе. Так что? Станешь моим другом? Буду просить тебя об этом до тех пор, пока не согласишься! Они сидели в тени какой-то высокой колонны, и зал понемногу стал впитывать в себя людей. Кейти изумленно всматривался в зеленые глаза мальчика и не мог понять своих чувств. Вот он испытывает радость, но эта радость испугала его настолько, что захотелось бежать. Но он скрыл от себя то, что хотел бы он бежать вместе с Хару, держа того за перебинтованную мягким, словно шелк, бинтом руку. — Хочешь, покажу тебе что-то? — шепнул ему Хару, опасно приблизившись к уху Кейти. Тот почувствовал, как лица коснулись темные волосы, и сжал зубами нижнюю губу. — Что именно? — так же шепча, спросил он, пока Хару, загадочно улыбнувшись, схватил его за руки, уводя из зала. — Сегодня же показ мод, — как бы невзначай обронил он, минуя лестницу, а за ней — длинный коридор. — Будет много костюмов и всяких там одежд, но я знаю место, где это все хранится. Кейти не совсем понимал о чем тот говорит, но добровольно следовал за ним, ловя себя на мысли, что за этим ребенком он пойдет куда угодно. Теплая рука Хару согревала его холодные пальцы, а широкая улыбка темноволосого завораживала, притягивала, хотя и была немного печальной. Хару был весь в бинтах, даже щиколотки были перевязаны, и Кейти не понимал, почему тот так изувечен, если еще такой малыш… — Слушай, а сколько тебе лет? — Мне? — Хару на мгновение сбавил темп их бега и, подперев рукой подбородок, сразу же щелкнул пальцами. — Мне восемь лет, я все ближе и ближе к старению. Внезапно Кейти обнаружил, что ему закололо в области левого виска. Хару почти сразу же заметил болезненно скривленное лицо его друга и мгновенно остановился. — Тебе плохо? — тревожно спросил он, гладя бледное лицо своей рукой. — Тут есть медперсонал. Проводить тебя? — Ты же хотел мне что-то показать… — Эй, это уже не шутки, ты же задыхаешься, Кей. Кейти в мгновение ока повалился назад и Хару не сумел удержать его, нечаянно позволив тому удариться спиной о пол. — Кей! — побледневший от страха Хару подумал, что мальчик задыхается, и как учил его Микаэла было потянулся к его лицу, чтобы хотя бы попытаться вдохнуть в него воздух, когда Кейти дернулся вперед, но вместо губ больно вцепился зубами в его подбородок. — Попался, — громко расхохотался Кейти на что Хару побледнел еще больше. — Ты… — Харуко поник, но затем резко дернул голову вверх. — Ты ***, больной ублюдок, помешанный ***, чтоб тебе провалится, грязный ***… Кейти застыл, пораженный услышанными ругательствами в свой адрес и был несколько обескуражен, поскольку раньше только он один применял подобные ругательства в самой критичной для озвучивания форме. — Светловолосый бастрад, — Хару больно дернул Кейти за волосы, от чего тот взвизгнул. — Подшутить надо мной решил, так? Да ты хоть представляешь себе, как всего за секунду у меня все поплыло перед глазами, ведь лазарет находится аж в двадцати минутах отсюда и сам бы я тебя туда не затащил, а в этой части помещения людей вообще нет! Больной псих! Кейти сидел на полу, все еще сжимая в руках прядь волос, за которые его дернул Хару и был испуган не меньше его. Да, в мыслях Кей хотел посмеяться над Хару, ожидая от него чего-то подобного, но реакция мальчика поразила его не меньше, чем то, что он видел, как темноволосый уже начал плакать, зажавшись в углу. До сих пор на подобные выходки так чувствительно реагировал лишь Юи, даже прохожие в городе не всегда подходили к ребенку, который мог свалиться с ног или просто упасть, а тут… Харуко рыдал навзрыд, что-то бормотал, и еще когда он только попытался сделать тому искусственное дыхание, что Кейти почти сразу же понял, и не боялся прикоснутся к нему, а ведь Кей еще по дороге сюда всяческими двусмысленными шутками выводил его из себя… — Я думал… — всхлипнул Харуко и поднял на него свои заплаканные глаза. — Я думал, что ты можешь умереть, если долго не будешь дышать. Я… я очень испугался, видя, как ты свалился мне на руки с закатанными глазами. Кейти, люди так не могут шутить, это просто не вкладывается в понятие «шутки». А если бы ты действительно задыхался, а я не был твоим другом, что тогда бы с тобой стало?! Последнее он уже гневно прокричал и обратно отвернулся к стенке. Кейти словно ударило током, так остро он почувствовал внутреннее напряжение, что свело виски и билось через глаза, вынуждая нервно выпучить их. До этого момента Кейти никогда не думал о последствиях, просто не интересовался тем, что люди могут испытывать от его поведения, а то, что говорил Хару, он… беспокоится о нем? И это искреннее беспокойство, а не раздраженность? — Ты правда испугался за меня? — подползя к нему ближе, боязливо спросил Кейти. Харуко сверкнул в его сторону зелеными глазами и поджал губы. — Ты же мой друг, — словно оправдываясь, прошептал он, — а если мой друг в беде, мне спокойно быть не может, иначе какая это дружба… «Друг?» Услышанное буквально поразило Кейти, и он мгновенно осел, тяжело давя весом своего тела на колени, что больно упирались в каменный пол. — Ты действительно видишь во мне друга? Несмотря на то, что я вот такой, и всегда всех раздражаю?.. Теперь уже очередь Хару была изумляться. Да, Кей бесспорно производил впечатление высокомерного ребенка, но почему-то Харуко прочувствовал в нем что-то еще. Словно за своими грубыми словами Кейти скрывал страх неодобрения, и не давал шанса рассмотреть в нем нечто большее, то, что Харуко и пытался понять сейчас. Он видел, насколько Кей обескуражен, насколько не верит в это слово, что он произнес. «Друг…» — Да, ты несколько невоспитан, — Хару склонился над ним, заглядывая в голубые глаза, и улыбнулся, — несдержан, груб и холоден. Но ведь ты не со зла это делаешь, верно? Ты же боишься открыться, чтобы потом не пришлось сталкиваться с предательством, верно? Я понимаю твои чувства, потому что сам одинок, и мне часто не с кем поговорить, а ведь всегда хочется поделиться с кем-то своими секретами, и важно, чтобы это был именно тот, кто не осудит, а поймет, а если и не поймет, то хотя бы просто обнимет, безустанно говоря «все будет хорошо, все будет хорошо…» Кей, ты же этого хочешь, правда же? И я этого очень хочу… Харуко почти прижался своей теплой щекой к пунцовой щеке Кейти, мягко скользнул по ней, потершись, словно блудливый котенок и несколько боязливо обнял его за плечи, постепенно прижимаясь к нему сильнее. Кейти замер, испугался еще больше и непонятно почему начал плакать, задрожав всем телом. — И ты не предашь меня? — его тонкий голос срывался на хрип, и больше не слышалось в нем ни злобы, ни холодности. — Обнимешь, когда мне будет плохо, и защитишь, когда мне будет больно?.. — У меня не было тех, кто делал бы это для меня, — уклончиво ответил Хару, закрывая глаза, — но я буду рад, если смогу сделать это для тебя, ведь если рядом со мной будешь ты, я готов терпеть еще больше, и даже если ты сделаешь мне больно, это однаково будет лучше, чем когда я делаю больно себе сам… Пальцы Кейти невзначай нащупали хвостик повязки, что выскользнул из-под тканевого кольца на запястье, и он сжал его, все еще располагаясь на плече Хару, положив свой подбородок на тонкое плечо. Голубые глаза были открыты, что пытливо всматривались в трещины на потолке, расположение которых почему-то напоминали ему ангельские крылья. — Тогда, — Кейти шмыгнул носом, и сразу же начал вытираться кулачком, не желая, чтобы Хару видел его заплаканное лицо, — я бы хотел еще раз представиться, только уже более официально. Что сам Хару, что Кейти, но оба по-прежнему молчали о том, что уже имели встречу в городе, и сейчас каждый ждал от другого напоминания об этом дне. Но ни один из них не спешил указывать это в их беседе, внутренне чувствуя, что этого лучше не делать. Хару думал о Мике, а Кейти вспоминал Юи, который велел ему ни перед кем не вспоминать его имени или описания внешности. — Меня зовут Амане, Амане Кейти, рад познакомиться… друг. Стыдливо протянув руку, Кей замер в ответе на рукопожатие и Хару, широко улыбнувшись, протянул ему свою ладонь. — Моё имя Шиндо Харуко, приятно познакомиться. Кейти пожал ем руку и едва заметно помрачнел. Фамилия Шиндо показалась ему знакомой, и он экстренно пытался вспомнить, где уже мог слышать её. — А теперь, — Хару поднялся с колен, утягивая за собой Кейти, — давай все же пойдем дальше, хочу показать тебе все-все костюмы на этот вечер. Он мягко улыбнулся, и вприпрыжку начал скакать вперед. Кейти эти детские игры не впечатлили, и, состроив на своем лице выражение «покерфейса», пихнул Харуко в спину, от чего последний моментально обозлился и начал гнаться за ним…***
Хару уже некоторое время упорно колдовал над замком, пихая в замочную скважину тонкие цыганские иглы и что-то, больше напоминающее уменьшенный скальпель. — Неужели судьба свела меня с вором? — криво улыбнувшись, Кейти слабо прошелся рукой по затылку Хару. Тот раздраженно убрал его руку и сверкнул в его сторону раздраженным взглядом. — Не вора, а взломщика… и не взломщик я вовсе! — прикрикнул он, на что Кейти прыснул со смеху. — Не мешай мне, иначе не получится от… открыть, черт!.. Кейти выдохнул, и согнул в колене левую ногу, упираясь пяткой в стену. Они сидели вот так уже несколько минут, и Кей откровенно скучал, зевая, широко открыв рот. Он меланхолично снес затею с взломом, потому что в этой жизни, как любил цитировать сам мальчик, его мало что может удивить, если вообще что-то может. Но он успел удивиться тому, откуда Харуко известны уличные техники взлома, если он сам вроде как не был из бедной семьи, о чем говорила его одежда и присутствие на этом вечере. — Слушай, а откуда тебе известно, что нужно делать? — с неким интересом спросил светловолосый, на что Хару вновь отмахнулся, на этот раз громко сдувая со лба мешавшую глазам прядь волос. — Поживешь в бедности — быстро научишься выживать, — строго ответил он и Кейти несколько сосредоточил на нем взгляд. Однако, чтобы не нарушать их маленькую идиллию решил не вмешивать Хару в свои расспросы и дать ему закончить то, что они оба начали. — Если бы мой папа увидел, что я делаю, то вряд ли бы похвалил меня… — Если бы Лакус не терся так часто рядом с Микой, то не пришлось бы возиться с этим замком так дотошно, — как бы себе проговорил Хару и Кейти рассмеялся. — Мика? Твой отец? — Мой опекун, — мрачно ответил темноволосый, наконец-то услышав долгожданный щелчок. — Наконец-то, чертова штуковина. Ручка повернулась вниз, дверь с громким скрипом начала отходить назад, причем с таким громким, словно кто-то лет десять не смазывал петли. Внутри было темно, но пахло на удивление свежо, и только просунувшись вперед, Хару лбом впечатался в перевозную вешалку на скрипучих колесиках, что от такого сильно прикосновения начали отъезжать в сторону. — Осторожно! — воскликнул Кейти, придерживая Хару за плечо. Тот едва ли не уехал вперед вместе со злосчастной вешалкой. — Ты цел? На лбу Хару уже проглядывалась красная отметина от железного шеста, что служил этой конструкции креплением, и не включая свет мальчики на ощупь пошли вперед, потому что где-то впереди, как сказал Харуко, должен был быть ночник и зеркала к которым были прикреплены лампочки. — Когда я впервые увидел такое количество красивой одежды, то едва ли устоял на ногах, — с восторгом продолжал младший Шиндо, пока Кейти опасливо прощупывал все, к чему касался рукой. — А когда это увидишь ты… думаю, тебе тоже должно понравиться. Кейти услышал, как Хару залез на стул, начал стучать пальцами по стене, нащупывая выключатель и когда, наконец, нашел его, то комната озарилась не только бледным светом часто мигающих ламп, но и восторженным возгласом Харуко и застывшим на одном месте Кейти. Тот широко распахнул глаза, всматриваясь в то, что Хару называл «красотой». Прекрасные, разных оттенков ткани, что облачились в форму невероятно привлекательной одежды, с вышитыми золотыми и серебряными нитками узорами, различными рисунками, что были похожи на цветы, морские волны или зеленые листья… Это была та самая перевозная коллекция Микаэлы, что вмещала в себя около ста костюмов, что он шил лично для себя последние лет пять, если не больше. Это была та одежда, что он не отдавал ни на показы, ни на конкурсы, а упражнялся в её создании лично для себя, хотя зачем ему это нужно было, Хару не знал. Тут были и различные виды кимоно, платьев, плащей и пальто, накидок и даже зонтиков, с привлекательными броскими рисунками на непромокаемой ткани. — И это все сделал один человек? — пораженно проговорил Кейти, проводя рукой по мягкому темному атласу. — Но всего этого и за пять жизней не сносишь! Зачем ему столько одежды? — Он делал её под настроение, — ответил Хару, поднимая край красного кимоно, — эту одежду видишь? Она ярко красная, и работал он над ней в прошлом году, когда у школьников заканчивались экзамены и приближался выпускной. Смотри, какой агрессивный цвет и расцветка красных камелий на ткани. Он явно горячо думал о ком-то, когда рисовал и шил это. — Тяжелая небось у парня жизнь — шить одежду каждый раз, когда слетает крыша, — удивленно пробормотал Кейти, осматриваясь. Хару молча кивнул в ответ. — А там что? Тонкие пальчики Кея указали на самый дальний угол, где зловеще-угрожающе виделось что-то темное, что было завернуто в прозрачный целлофан. Блондин хотел было пойти туда, чтобы поднять и посмотреть на это, когда к его удивлению он услышал звук, что вынудил его застыть на месте и панически посмотреть на Хару. Тот тоже округлил глаза, медленно поворачиваясь в сторону звука, что предвкушал собой открывание двери в эту гримерку, но судя по тому, как кто-то весьма навязчиво скоблился в скважине, Хару сделал вывод, что дверь пытаются открыть именно ключом, что испугало его еще больше. Ключ был только у Лакуса и Мики, и если кто-то из них узнает, что Харуко без спроса входил сюда… Мальчик быстро сориентировался и одним движением выключил свет, а вторым завлек Кейти меж одеждами, прячась в глубине вешалок на которых они висели. — Веди себя тихо, иначе нам не поздоровится, — шикнул он и Кейти дважды мигнул. Спасибо Юи, черт его дери, что научил его немым жестам, как видно, они очень быстро пригодились. Дверь отошла в сторону, впуская внутрь свет горящий из коридора и так же тихо захлопнулась, стояло человеку зайти за порог. Хару сосредоточенно считал сделанные незнакомцем шаги, и внутренне сжимался, потому что в привычках Лакуса и Мики было сразу же включать свет, но в этой комнате выключатель был интересным способом встроенным в углублении стены, и тот кто не знаком с этой комнатой не мог знать, как сразу включить свет, что и насторожило Хару, потому что незнакомец продолжал на ощупь продвигаться вперед, как это недавно делали Хару и Кейти. Младший Амане вздрогнул, когда услышал неясный хруст, но вскоре понял, что с подобным хрустом заламывается неоновая палочка, чтобы вынудить её светить. Комната озарилась слабым зеленым свечением, сразу же отразившись в зеркале, и человек повернул к отражающей поверхности свой взгляд. Приблизив к ней лицо, он что-то проговорил на японском, что было непонятно для Хару, но вполне разъяснимо для Кейти, что последнего, к слову, почти парализовало. Когда незнакомец поднял руку, прижимая зажатую в ладони неоновую палочку к своему лбу, Кей дернулся и вовсю расширил глаза. С отражающей поверхности, в блеклом неоновом свете виднелось лицо Юи, что грустным взглядом взирал на свое отражение. Приметив глазами выключатель для ночника, он нажал на него, и комната вновь озарилась светом. Молча отвернувшись от своего отражения, он спрятал палочку в свой рукав и начал осматриваться, будто ища что-то. Мальчики замерли, и Хару вдруг почувствовал, как сильно вцепился в него Кейти, и с каким ужасом его начало трясти. В панике младший Шиндо лишь крепче обнял его, но страх Кейти передался и ему, ведь Хару понял, что этого человека он должно быть знает, поэтому и сам начал впадать в панику. А вдруг этот незнакомец как-то обидит их, или же еще что-то хуже… От этой мысли делалось неспокойно и Харуко молился, чтобы этот человек поскорее решил свои дела и ушел, хотя даже не представлял, откуда у чужака есть ключ. Мика всегда бережно оберегал принадлежащие ему вещи, а Лакус никогда бы не пустил чужака в их владения. Уж слишком ревностно он относился к тому, что Микаэла любит и бережет. Юи тем временем начал перебирать руками вешалки, постоянно говоря «не то, не то», но, в конце концов, нащупал взглядом тот самый, прикрытый прозрачным целлофаном костюм и, подойдя к нему, снял пузырчатую упаковку, рассматривая то, что ему открылось. — Я бы удивился, если бы он был белым, — тихо проговорил Юичиро и дрожащей рукой коснулся мягкой ткани, — ты превзошел себя, Микаэла Шиндо. Только теперь Кейти понял, почему эта фамилия показалась ему такой знакомой. Имя этого человека было на тетради, что он не так давно нашел и все еще помнил реакцию Амане, когда достал её, показывая ему. Тогда Юи побледнел, и приказал Кейти больше никогда не рыться в его вещах, причем голос его был на ноту строже, чем обычно, что и вселило в мальчика ненужные подозрения. А теперь, видя эту картину, Кей недоумевал, что за отношения могли быть между его отцом и этим самым Микаэлой, неприязнь к которому он начинал ощущать все острее и острее. Внутренне он уже ненавидел этого человека и не мог понять, почему испытывает к нему такую темную эмоцию, хотя с самим модельером еще ни разу не встречался. Но прерывая свои раздумья он видел, как его отец с какой-то больной улыбкой облачается в этот костюм, медленно надевая его, мягко скользя движениями на черной ткани. Застегивая пуговицы он держал глаза закрытыми, а когда открыл их, Кейти ужаснулся: взгляд Юи помрачнел, будто с этой одеждой он одел на себя чьи-то грехи, и, сложив свои прежние вещи в тот самый целлофан, тихо покинул комнату перед тем остановившись и прислушиваясь. Ему показалось, что кто-то сделал слишком шумный вдох, но не услышав более лишних движений вышел, закрыв дверь на ключ.