Calm

Росинант слишком занят попытками придумать хотя бы относительно перспективный план заполучить дьявольский фрукт до того, как тот попадет в руки Дофламинго или дозорных, и потому отсутствие Ло замечает не сразу. К счастью, легкое беспокойство не успевает перерасти в полноценную панику: мальчик возвращается быстро, вот только минутное облегчение улетучивается тут же, стоит Росинанту заметить выражение его лица. Ло всегда был мрачным и замкнутым, но таким подавленным его видеть еще не приходилось. Росинант понятия не имеет, что могло произойти за столь короткий срок на острове, где не было никого, кроме них двоих, и ему тяжело думать, что причина может быть в недавних новостях. Впервые за долгое время у них появился реальный шанс избавиться от болезни, но шанс — не гарантия, а Ло слишком хорошо знакома боль от разрушенных надежд, к чему Росинант, к своему стыду, лично приложил руку. И все-таки прекратить мучение — остановиться сейчас, когда они так близко к цели, переставшей наконец быть призрачной, он не может. — Мистер Кора, — раздается из-за спины тихий голос Ло. Росинант вздрагивает и едва не роняет сигарету. Занятый своими размышлениями, он опять упустил мальчика из виду. — Что такое, Ло? — говорит он, полуобернувшись. Ло обходит его кругом и садится рядом на песок, скрещивая ноги. Он молчит долгое время. Росинант не торопит. — Мистер Кора, — повторяет Ло, — у вас есть метка? На мгновение Росинанту кажется, что он ослышался. — Метка? – переспрашивает он, невольно касаясь пальцами чужого имени чуть выше левого бедра, надежно скрытого тканью рубашки. — Да, есть. Росинант и подумать не мог, что когда-нибудь Ло решит заговорить с ним о метках. Этот вопрос всегда считался личным — слишком личным. Он не уверен, что заслуживает подобного доверия. — И вы… уже встретили этого человека? Росинант опускает руку и отвечает не сразу. — Еще нет. «Еще» звучит не менее оптимистично, чем недавние обещания найти лекарство. Росинант еще молод, но он сильно сомневается, что доживет до судьбоносной встречи. Дофламинго наверняка уже известно о его предательстве, и сейчас он в двух шагах от того, чтобы выступить и против дозора тоже. Каковы шансы на выживание? Впрочем, он давно смирился с мыслью о том, что эта миссия, скорее всего, станет для него последней. Росинант ни о чем не сожалеет — не хочет гневить судьбу, ведь участь иных порой куда менее завидна, и все же… Зачем его отметили так рано, если в конечном итоге он обречен умереть в одиночестве? Он встряхивает головой, отгоняя неуместные сейчас размышления, и поворачивается к Ло. Тот, нахмурившись, разглядывает собственные руки. — Почему ты спрашиваешь? Ло пожимает плечами. — Мои родители так и не успели рассказать мне о метках, — говорит он, не поднимая головы. — Я знаю общие сведения, но… Росинант вздыхает. Он уверен, все не так просто, но не хочет давить. — Я едва ли смогу сказать что-то стоящее, — признает он. — Мои родители были для меня примером, как и твои — для тебя. Но… я думаю, они излишне идеалистически относились к идее меток. Росинант не спешит продолжать, размышляя, стоит ли быть столь откровенным с Ло. Тот еще ребенок, пусть и зрелый для своих лет. С другой стороны, есть ли смысл пытаться приукрасить действительность? Ло уже видел худшую ее сторону. — Я верю, что тот, чье имя ты носишь на своей коже — это человек, который тебе по-настоящему нужен. Иногда тебе нужна любовь, иногда — понимание, иногда… Росинант замолкает. Он не знает толком, как высказать свою мысль, и не уверен, что хочет делиться ей с Ло. Для него тема меток всегда была неразрывно связана с братом. Именно из-за него Росинант впервые задумался о том, насколько же действительность далека от романтических представлений. Он не мог, — не может до сих пор, — представить, чтобы Дофламинго был способен на чувство, подобное тому, что испытывали друг к другу их родители. Впрочем, порой ему кажется, что он лишь ищет себе оправдание — ведь, если в мире есть кто-то, кому по силам любить его брата, почему это никак не удается ему самому?.. — Мистер Кора, — тихо зовет Ло, не в первый раз за сегодня вырывая его из плена размышлений. — Прости, Ло, запутался в собственных мыслях, — он тихо смеется, по привычке надевая маску беспечности. Ему кажется, выходит не очень. Ло в кои-то веки даже не комментирует его незрелое поведение, и одного этого было бы довольно, чтобы заставить Росинанта беспокоиться. Он в самом деле не хочет давить на мальчика, но… — Тебя что-то тревожит, — говорит он как можно мягче и тише. Ло некоторое время молчит, затем кивает. Он наклоняется, чтобы закатать штанину, и запоздалое осознание приходит к Росинанту. Конечно, тринадцать лет — самый распространенный возраст получения метки. Он был так занят собственными проблемами, что даже не остановился подумать… Поток мыслей прерывается, стоит его взгляду остановиться на обнаженной ноге Ло. На коже в самом деле проступает метка, но она почти неразличима под белыми пятнами болезни. Росинант почти физически ощущает, как сжимается его сердце. Разве этот ребенок не достаточно страдал? Неужели судьба настолько жестока, что решила отнять у него последнее утешение? — О, Ло, — выдыхает Росинант, не в силах скрыть собственную реакцию. — Я просто, — говорит Ло едва слышно. — Я знаю, что все равно умру раньше, чем смогу встретить его, но… — Не надо, — несколько резко прерывает его Росинант. Он чувствует вспышку уже привычного гнева глубоко в душе. Последнее время гнев — единственное, что не дает ему сдаться. — Я говорил тебе, мы найдем лекарство, сейчас мы ближе к этому, чем когда-либо. И… — глубоко вздохнув, он наклоняется, чтобы ближе рассмотреть метку. Между пятнами виднеется небольшой участок чистой кожи, и Росинант в самом деле не должен быть удивлен, обнаружив по середине четкое «D.». — Ты ведь знаешь о нем хоть что-то, разве нет? Ло кривится и опускает штанину. — Возможно, он также, как и я, будет скрывать свое имя, — говорит он с горечью, неуместной для его возраста. — И даже если нет, как много Ди во всем мире? Росинант тихо хмыкает. Он может назвать несколько, хотя сомневается, что кто-то из них может стать Ло подходящей парой. — Но у него также есть метка, — говорит он. — Даже если ты не будешь знать в точности, будет знать он. К тому же… — ему удается изобразить почти искреннюю улыбку. — Кто знает, возможно, когда ты вылечишься, метка будет восстановлена. Ло не выглядит убежденным, и все-таки кажется, будто груз сомнений на его плечах немного ослабевает. Росинант решает счесть это маленькой победой.