***
Мы долго спорили, кто же поедет в город, потому что всем вместе ехать было немного нелогично и весьма опасно. Естественно, кто первым вызвался в город? Правильно, я. А кто же первым из всех возразил? Еще «тяжелее» догадаться. Если другие приводили аргументы, что я только что из больницы, я еще недостаточно окрепла для вылазок, это слишком рискованно, нельзя рисковать, то Оптимус же просто и неуклонно сказал лишь одно слово. — Нет. Для пущего эффекта еще и сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что спор с ним в данный момент максимально бесполезен. Но кого это когда-нибудь останавливало? — Не хочешь ехать — не едь. А я поеду. И мне нужна нормальная одежда, моя одежда, тёплая, а не смесь из моих не особо тёплых старых и позаимствованных у нескольких присутствующих, и эта одежда, по-моему, мне явно не по размеру. И я кину в тебя бревно, если ты с этим не согласен. Я как чучело! А я хочу быть человеком. — Я перевела дыхание, все еще наблюдая в глазах автобота скептицизм. — И желательно сытым и полезным для общества. А некоторым и для здоровья. Я ядовито смотрела на Оптимуса, стараясь сдержать желание сейчас же броситься на него и начать чем-нибудь дубасить. Это очень выводило, этот его взгляд и непреклонность. — Нет. Это слово послужило катализатором моему распаленому мозгу, и теперь я, импульсивно бросившись к железному туловищу Прайма, била его кулаками что есть силы. Краем глаза я заметила, что все откровенно веселятся, но мне было не до них. Я была очень занята избиением руки сидевшего рядом трансформера. Закончив, гневно зыркнула на него, сдув с глаза взъерошенную прядь волос. Даже в своем не особо действенном поведении я нашла плюс, который тут же поспешила озвучить, обернувшись к откровенно ржущей компании людей и автоботов. — Разве я, будучи больная и неокрепшая, смогла бы дубасить столько времени и с такой милой по этому железному… барану? А? Все, теперь их ржание нельзя было остановить даже природным катаклизмом. И почему последнее время, когда я начинаю злиться, с меня начинают дико смеяться? Ладно, если мне не давали поехать, то этот балбес рядом со мной тоже никуда не двинется. Разве что умом либо на тот свет, потому что я его рискую задушить в ближайшее время. — Если все здесь так против, чтобы я поехала, ладно, отлично. Но ты, здоровяк, — я угрожающе выставила вперед палец, — не поедешь тоже. Он уже дернулся и открыл рот, чтобы что-то ответить, но ему не дали. — Лина права, босс. Мы уже потеряли вас, второй раз нельзя этого делать, еще и по глупости. — Хаунд почесал живот и встал перед Оптимусом, повернувшись к остальным своим одним большим местом, расставив руки в бока. — Нам стоит разделиться. Би и один из близнецов поедут в город вместе с нашими углеводородными друзьями, где накупят еды и заедут в дом к Лине, чтобы взять ее теплые вещи. И желательно оперативно, а не расхаживая, будто в отпуске. А все остальные остаются здесь и охраняют босса. И девчонку. Оптимус не стал препираться, лишь сокрушенно вздохнул, осознавая, что это действительно будет опасно, если он поедет в город, в первую очередь для автоботов. Им безопаснее сделать все самим. — Мне тоже надо заехать к себе домой и прихватить кое-какие вещи. Мы повернули головы и увидели вышедшего вперед Кейса. — И что же тебе надо забрать? — Какая разница, зеленый, — огрызнулся близнецу парень, — Если я говорю, что это важно, значит это важно. Кейс потер руку о волосы и пошагал к выходу, ни на кого не смотря. Такое поведение было нетипично для него, и меня это жутко злило, и в то же время беспокоило. Я вопросительно глянула на стоящих поодаль друзей, но те лишь сокрушенно опустили головы, не желая смотреть мне в глаза. И тут что-то взорвалось у меня внутри. — Да что со всеми вами происходит?! Что с ним происходит?! Почему нельзя общаться, как раньше, говорить о возникшей проблеме и решать ее?! Как раньше! Никогда у нас не было тайн друг от друга, и никогда никто не вел себя вот так, — Я указала в ту сторону, куда ушел Кейс, — Без объяснений! Что происходит? Почему я чувствую себя врагом народа, когда нахожусь рядом с вами? Когда я перестала кричать, в воздухе еще звенел мой голос, оглушая присутствующих. Никто не решался нарушить тишину. Никто из людей. — Похоже, у девчонки не все в порядке с нервами стоит держаться от нее подальше, если она вдруг снова… — Заткнись, Кроссхейрс! Тебя это не касается абсолютно никаким образом! Рона выступила вперед, только вот Ксана пыталась схватить ее за руку и затянуть обратно, что-то нервно шептала, бросала испуганные взгляды, но Рона вырвала руку и зло бросила Ксане: — Нет, хватит! Хочет знать, значит пусть знает, в чем проблема! Мне это надоело. — Рона, это не наше дело. Мы не можем решать за него, мы не должны в это лезть, если он не хочет. — Он идиот, Ксана! И из-за него страдает весь коллектив. Не решается сказать, значит я сама скажу! Я и не заметила, как оказалась в трех шагах от спорящей компании, не заметила, как по телу пробежала дрожь от неожиданного сквозняка откуда-то сзади, не заметила, как Оптимус на меня смотрит. Я желала лишь понять, что происходит. — О чем сказать? — Рона… — это был Дэвид. Он предостерегающе положил руку ей на плечо, но это не действовало. — Хочешь знать, почему Кейс так себя ведет? Ты серьезно не понимаешь? — Рона, хватит! Это не твое дело! Все обернулись на голос Кейса, стоявшего поодаль от всех и злостно пожирающего взглядом рыжую девушку. — Хватит, Кейс. Это уже давным давно и мое дело, и их дело, и ее дело. — Она поочередно тыкала пальцем в себя, в друзей, в меня. Она была похожа на поезд, у которого отказали тормоза. — Лина, ты не зачемала, что он так себя ведет, только когда ты появляешься рядом? Или когда рачь заходит об Оптимусе. Или еще хуже, когда речь идет о вас с Оптимусом. Я хлопала глазами, глядя на подругу, с трудом вырывая из собственной глотки слова. — Причём тут Оптимус? — Ой, да перестань, Лина! — Рона невесело улыбнулась, обведя взглядом каждого присустствующего. — Здесь же всем все понятно про вас с Оптимусом. Как бы дико это не звучало и не выглядело. А он, — она указала на Кейса который, кажется, потихоньку отходил от паралича и стал медленно приближаться к «оратору». — Он ревнует, Лина, ревнует тебя к трансформеру. А знаешь, почему ревнует? — ХВАТИТ! — Кейс перешел на бег, но не успел добежать, лишь остановился, будто от пощечины, так, будто в него врезался этот самый поезд. — ПОТОМУ ЧТО ОН ТЕБЯ ЛЮБИТ! Снова наступила тишина. Все замерло, даже дыхание остановилось. Невозможно описать то, что происходило в головах всех, кто был в этом злополучном ангаре. Я, как в замедленной съемке, обернулась к Кейсу, глаза которого, казалось, дымились подобно дулу пистолета после выстрела. Он смотрел на Рону, Рона смотрела на него, и между ними воздуз можно было резать, будто сливочное масло. Он проиграл, и способствовал этому близкий человек. Столько боли, разочарования, ненависти и поражения в глазах Кейса я не видела никогда до того момента, пока он на меня не посмотрел. Он хотел умереть и унести это чувство в гроб, но ему просто не дали этого сделать. Его рот открывался и закрывался, он хотел что-то сказать, но не мог произнести и звука. Здесь нечего было говорить. Все уже сказано. Я никогда не чувствовала то, что чувствовала в этот момент. Всеобъемлющее, всепоглащающее чувство вины за собственную слепоту, за клевету на него, за то, что не знаю, что делать с этой правдой и с его чувствами. Я никогда этого не замечала. Или не хотела замечать. Кейс, друг, который взламывал для меня опасные сайты, друг, который помог сохранить мою тайну от людей, человек, который помог мне убежать к тому, кого почти не знала, кто захватил все мое внимание. Человек, который спрятал и подлечил того, кто забирал у него самого всю надежду на иной исход, что на него хоть однажды обратят внимание. Кейс, человек, которого только что оголили и убили. Он невидящим взглядом смотрел вниз, а затем обернулся и пошагал к выходу из ангара. Я хотела было броситься к нему, но что я сделаю, когда к нему приближусь? Я ничего не могла сделать, и от этого меня душили слезы. — Кейс… — Не надо, Лина. Просто… отвезите меня домой, чтобы я взял свои вещи. Он вышел, прикрыв за собой дверь, и я не моргая смотрела на полосу света, сочившуюся из проема, за которым он только что скрылся, не в силах что-либо с собой поделать. Многие умоляюще смотрели на Оптимуса, пока я заходилась в рыданиях, надеялись, что он сделает хоть что-нибудь, ведь у них такая сильная связь. Но эти взгляды ничего не дали. Лидер ничего не предпринимал. Он просто бросил на друзей взгляд, затем медленно посмотрел на меня, девушку с вьющимися каштановыми волосами, стоящую прямо перед ним, тонущую в собственных слезах и боли, и ничего не делал. О, а он хотел, как он хотел прямо сейчас взять на руки, прижать, унести подальше ото всех и помочь успокоиться, принять то, во что превратилась жизнь этой девушки, которой я являлась, разделить боль, как она когда-то разделила его. Но он ничего не делал. Прайм просто смотрел и понимал, что прямо сейчас по частичкам и крупинкам начинает терять ее. И, как бы жгуче больно не было принимать это, но ей так, скорее всего, будет лучше. Не правильно, что между настолько разными видами образовалась такая связь… а возможно, он себе ее придумал. Возможно, это он привязался к ней, и не замечал что ее действия подпитывались лишь добротой, жалостью и желанием помочь. Он видел, как Лина побежала к выходу, видел, как дотронулась до ворот, толкнула их, пошла сквозь, пошла к лесу. Но он не мог ее остановить и лезть в то, что его не касается. — Оптимус, сделай что-нибудь! Она же тебя послушает! Ксана смотрела на автобота с такой надеждой, что он чуть было не поддался желанию пойти за ней. Но здравый смысл победил. Он всегда побеждал. Поэтому его слова обрушились, словно ведро ледяной воды. — Ей так будет лучше. Это не моя война. Оптимус отвернулся и облакотился на дальнюю стену, скотившись по ней на пол. Это означало поражение.***
— Что ж, Би, надо ехать. Скидс, ты катишь с нами или как? — Кроссхейрс, ты тоже едешь? - удивился Скидс, и ответом ему был один положительный кивок. Автобот недоумевающе тер затылок, оглядывая засыпанную снегом дорогу. — Да, так будет быстрее. Би, а кто из людей будет твоим штурманом? Желтый трансформер поднял плечи и вопросительно посмотрел на группу людей, стоящих рядом. — Я! — Ксана выступила вперед, улыбнувшись автоботам. — Мы с Бамблби поедем в магазин. — Хорошо. Со мной кто едет? - Кроссхейрс иронично смотрел на подопечных с Земли, прекрасно зная, как они его недолюбливают. — Я. Мы заберем вещи Лины из дому. — Рона не была такого же позитивного настроя, как Ксана. — Значит Кейс, — Кроссхейрс оглянулся в поисках упомянутого парня, — должен поехать со Скидсом. Если, конечно, объявится в течение пары минут. На часах было без трех минут десять утра, и в планах было вернуться назад еще до обеда. Поездка вроде бы простая, не опасная, но у Скидса почему-то появилось дурное предчувствие. Он решил, что не стоит пока что говорить команде про это, ещё высмеют. Но кое-что все же решил озвучить. — Может стоит за ним пойти? Кто знает, куда он угодил. — Я тут. Кейс выглянул из-за стены ангара и направился к страшненькому на лицо трансформеру. — Мы едем или как? Все тут же стали трансформироваться. Кроме Би. Он медлил и все смотрел в сторону леса, где скрылась девушка. Надеялся, что она появится, и все пойдет по плану, но ее отсутствие всех напрягало, а это мешало концентрации. — Давай, Бамблби, с ней все будет хорошо. Она вернется. Успейте вернуться к трем часам, иначе мы отправимся на ваши поиски. Би посмотрел на уверенное лицо Хаунда, кивнул ему и стал трансформироваться. Рона в последний раз, перед тем, как сесть в камаро, глянула в лес. Ждать больше нельзя было. Три машины выехали на дорогу и направились к городу. Наступила тишина. — Когда они вернутся, что будем делать дальше, босс? — Не знаю, Мадфлэп. Не знаю… Пусть сначала вернутся. Оптимус Прайм глядел в даль, раздумывая о событиях сегодняшнего утра. Оно будто длилось неделю. И он чувствовал, что это только начало. Лина не возвращалась, но идти за ней тоже идея не из лучших в его арсенале. Можно было бы послать за ней одного из автоботов, но, зная ее далеко нелегкий характер, это будет еще хуже. — Дрифт… — Да, босс? Автобот подошел ближе к своему лидеру, встав за его спиной и ожидая дальнейших слов. — Ты видел, в какую сторону пошла Лина? — Оптимус встал в пол оборота, чтобы его друг оказался в пределах видимости. — Эм. Нет, прости, Оптимус. Я лишь видел, как она ушла к полосе леса. Дальше ее направление мне не известно. — Я видел, босс. Оптимус обратил взор на Хаунда, который стоял с другой стороны. Тот неуверенно почесал бороду, внимательно следя за глазами Прайма. — Продолжай. — Я заметил, что она свернула, когда подошла к лесу. Свернула в сторону вон той тропы. Хаунд показал рукой вправо от того места, где были ее шаги. Тропу, о которой говорил Хаунд, очень легко не заметить, если не знать, куда смотреть. — Ты знаешь, что там, Хаунд? — Нет, босс. Но по моему предположению, там должна быть какая-то поляна. — И с чего ты это решил, здоровяк? — обратился к оружейнику Мадфлэп. — С того, умник, что местность обязывает. Лес не редкий, но и не густой. - Теперь трансформер смотрел на своего лидера. - Если есть тропа, проложенная сквозь него, значит должна быть и поляна. Возможно даже река. — Я понял, Хаунд. — Оптимус смотрел то на тропу, то на дорогу, осознавая, что в близжайшее время все равно ни на одном из этих путей он никого не увидит, но все равно надеялся на чудо. - Хаунд... — Да? Оптимус внимательно и максимально строго смотрел на члена своей команды. Ему необходимо донести важность своих слов, иначе может произойти непредсказуемое. — Прошу тебя отнестись к моей просьбе серьезно. — Прайм встал в полуметре от трансформера, к которому обращался, — Отведи ей час. Если в течение этого времени она не объявится, необходимо будет ее найти. Она может себе навредить… — голос Оптимуса осел, будто слова выходили с огромным трудом, — либо кто-то другой может это сделать. — Да, босс. Я все сделаю. Все будет хорошо. «Как бы мне хотелось, чтобы твои слова были правдой, мой друг».