***
Она так и не вернулась в положенный срок. Так что теперь Оптимус намеревался отправляться за ней. Когда Прайм вместе с Хаундом добрались до тропы, по лесу пронеслось эхо взволнованных воронов. Мгновением позже они оказались над их головами, неоформленной кучей пролетая мимо. А точнее, улетая откуда-то. Оптимус не мог заставить себя шевельнуться от мысли, что причина такого поведения птиц может быть связана с девушкой, за которой он шел. Хаунд медленно повернул голову к Оптимусу, прекрасно понимая, о чем он в эту самую секунду думал. И хуже всего то, что, скорее всего, он прав. Поэтому медлить с этого момента — просто непозволительная роскошь. — Оптимус, нам… — Вперед, Хаунд, ты знаешь, что это может значить не хуже меня. Прайм молниеносно ринулся по тропе вперед. Хаунд несся за лидером, немного отставая. Снег разлетался под ногами автоботов, оставляя за ними след снежной пыли. Спустя минуту бега, вдалеке действительно показалась поляна, как и предполагал Хаунд. Оба желали как можно быстрее оказаться там, и в то же время очень боялись увидеть, что там произошло, и произошло ли что-то вообще. Еще пара секунд, и они вышли на ровную местность. Поодаль от трансформеров лежало поваленное дерево, рядом с которым сохранился отголосок старого костра. Вокруг торчали старые надгробия, только они казались какими-то странными, неестественными. Но Лины здесь не было. Вместо нее повсюду виднелись большие и маленькие следы. Больше некому было напасть на Лину, кроме них… десептиконов. И именно в этот момент осознания того, что произошло, на Оптимуса взрывной волной накатили паника и всепоглощающая злость. Автобот затрясся от переизбытка этих эмоций, что не скрылось от проницательного глаза его друга. Хотя тут и без проницательных автоботов все ясно: Оптимус готов убить того, кто это сделал, кто забрал его девчушку. Хаунд очень удивился еще в день их встречи, когда увидел такую привязанность Прайма к земной особи, причем, как выяснилось, взаимной. Он не верил своим глазам и ему было весьма любопытно, откуда она, и то ли это, о чем он думал. Сейчас же, стоя на этой поляне, глядя, как мучается и в какую ярость пришел Оптимус, обнаружив то, что они обнаружили на этой поляне, Хаунд больше не сомневался, что происходит с этим трансформером. Самое худшее, что Оптимус похоже тоже догадывается, но всеми силами пытается это сдержать и отвергнуть. Это невыносимые мучения для трансформера, а значит, и для Лины тоже. Но его можно понять. — Оптимус, — начал автобот, — Ты понимаешь, что это значит? — Это значит, Хаунд, что я найду их, где бы они ни были, и разорву на части! Прайм со всей силы ударил кулаком в землю. — Я не про это, Оптимус. Я про твою связь с… — Замолчи, Хаунд. Зеленый автобот почесал бороду, прекрасно понимая, насколько Оптимусу это не нравится, но его пора избавить от мучений. — Прайм. Я знаю, что звучит это крайне… ненаучно и смехотворно, ведь раньше о таких случаях ни один разумный трансформер не слышал… но факт есть факт. Ты знаешь, о чем я говорю. Прайм, у вас с Линой слияние, и, как бы тебе это не нравилось, тебе стоит… — У НАС НЕТ СЛИЯНИЯ, ХАУНД! НЕТ! ОНО НЕВОЗМОЖНО! — Оптимус стремительно наполнялся яростью, и в любую секунду чаша могла переполниться. Оружейник зло потер лоб, стукая кулаком по дереву, не в силах больше сдерживать себя. — Оптимус, это так! Только посмотри на свою реакцию! Мне все равно, что ты мой лидер, не думай даже что-то мне сейчас говорить. Включи объективность наконец! В этом есть плюсы! Если ты примешь слияние до конца, ты сможешь прислушаться к себе и понять, что с ней происходит!!! ВКЛЮЧИ СВОЙ РАЗУМ, ПРАЙМ! Оптимус резко отвернулся, тяжело опустив голову. Он молчал почти минуту. После затяжного молчания, Прайм повернул голову к Хаунду, который все это время не сводил с него глаз, обдумывая, что сказать. И когда он заговорил, голос его оказался надломленным и тихим. — Ты же понимаешь, что это значит… Я не хочу с ней так поступать, я хочу, чтобы у нее был выбор. Этому должна быть подвержена только наша раса, и она заслуживает того, чтобы быть свободной от этого, Хаунд. — Теперь Оптимус стоял в пол оборота, внимательно глядя на друга. — Оптимус, это было бы разумно, если бы с ее стороны не появилась такая же сильная привязанность. Если бы она не привязалась к тебе, самого слияния бы не произошло. Был бы только надлом. И сам факт слияния… Ты же уверен, что она к тебе привязана, да? Прайм медлил с ответом и избегал смотреть на друга. Хаунд сузил глаза, собираясь что-то сказать, но Оптимус не дал ему этого сделать. — Она целовала меня. Автобот изо всех сил пытался скрыть силу своего удивления, но получалось у него, откровенно говоря, не очень. Оптимус продолжил говорить, явно стараясь избегать неловких пауз. — В ангаре, после того, как нашла меня. Я не мог и двинуться в сторону от нее. Я не знал, что это такое. Я никогда не отказывался от самоконтроля, но здесь… Его не то, чтобы не было… он будто не существует рядом с ней. Хаунд подошел к Прайму, тяжело опустив свою руку на его плечо. Здесь нечего добавить. Все и так яснее летнего неба. — Прайм, даже ты должен понимать, насколько это редкое явление даже для нашей расы. С этим ничего не поделаешь. Все равно слияние еще не окрепло, оно даже не сформировано на все сто процентов, потому что ты этому противился достаточно долгое время. Но от него не избавиться. Лидер автоботов впервые за очень долгое время обреченно усмехнулся, глядя куда-то в снег и осознавая свою беспомощность. — Подумать только, Хаунд. Я и представить не мог, что меня когда-нибудь настигнет эта участь. Еще и не с трансформером, а с другой формой жизни… — Прайм подошел к тому, что осталось от старого костра, всматриваясь в обугленные угольки, припорошенные снегом, и видя в этом что-то свое, сокрытое от чужих глаз. Хаунд, его верный друг, снова приблизился, похлопав его по спине в знак поддержки. — Пообещай мне только одно. Она об этом не узнает раньше времени. — Как скажешь, Оптимус, как скажешь… — Остальные уже наверняка догадались о том же, о чем и ты. Но все же, первое время не давай им четких ответов без явной необходимости.***
Прайм и Хаунд возвращались к ангару, который оставался скрытым от их глаз за небольшой полосой деревьев, когда вдруг услышали голос Бамблби. Они вернулись. Поспешив к выходу из леса, им открылась странная картина: все автоботы стояли в плотном кругу, внутри которого находились все друзья Лины. Они о чем-то спорили, шипя друг на друга, пока Дрифт, стоящий напротив леса, не увидел движение. — Лидер! Хаунд! Скорее сюда! Оба переглянулись и поспешили к остальным. То, что они увидели, поразило обоих, но Оптимуса и вовсе лишило дара речи. Шок на их лицах напряг окружающих, но другой реакции быть и не могло, ведь в самом центре круга из людей и автоботов, прикрытая пледом, на руках у Роны, лежала она. — Лина. Оптимус встал на колени, склонившись над голой девушкой. Ему было все равно, как это выглядело. Но что-то здесь не так. Лина какая-то странная. Прайм посмотрел на Рону, в глазах которой читалось то же, что и у него. Она… другая. Будто слишком идеальная. И голая. С чего бы ей раздеваться? Единственное, что нарушало общий вид идеальности — оцарапанные ноги, до которых оптимус аккуратно дотронулся рукой. Лина от этого дернулась. — На спине тоже такие порезы, Оптимус, — сказала Рона. Автобот молчал и рассматривал Лину, пока остальные переговаривались. — Как она здесь оказалась? — Хаунд обращался к близнецу. Тот слегка выступил вперед, ближе к оружейнику, и почему-то мялся. — Я зашел в ангар за пару минут до того, как приехали они. — Мадфлэп показал рукой на автоботов и людей, которые были в городе. — Я обрадовался, что все вернулись, они наперебой стали рассказывать о том, что было в городе. Я сначала слушал, но потом мое внимание привлекло движение со стороны леса. И пока они говорили, я присмотрелся и увидел, как из леса выбежала девушка без одежды и рухнула на землю. Я не сразу узнал в ней Лину, но когда понял, то сразу побежал к ней. — Не стыдись, Мадфлэп. — Поддержал его брат. — Даже если бы ты побежал сразу, она все равно бы не пришла в себя раньше. — Лучше ты, Хаунд, скажи, что вы обнаружили в лесу. Автобот покрутил сигару, которую зажег пару минут назад, в пальцах, и, не отводя от нее глаз, рассказал все, что они обнаружили на поляне: про следы, дерево, странные старые надгробия, пропажу Лины, как они ходили кругами, идя по следу, который путался. Рассказал все. Все, кроме одной вещи. Почему-то Оптимус никак не реагировал на рассказ, и многих это стало напрягать. Хаунд присмотрелся внимательнее к окулярам Прайма и заметил, что они рассредоточены. Тут то он и понял, что делает Оптимус Прайм. Хаунд собрался было всех отодвинуть подальше от главы автоботов, как вдруг Лина открыла глаза и тяжело задышала, что отвлекло Прайма от его занятия. Она странно разглядывала всех, пока ее глаза не остановились на лице лидера автоботов. Тогда она расплылась в улыбке и протянула к нему руки. — Оптимус! Но Оптимус смотрел на нее с каким-то отторжением, которое ее явно обидело. Она поерзала под одеялом ногами, Рона помогла ей сесть, все стали ее расспрашивать о произошедшем, кроме Прайма. Он посмотрел на Хаунда, единственного, кто знал, что с ним происходит. Хаунд сделал осторожный шаг к Оптимусу, который медленно, отрицательно качал головой. Его голос прозвучал оглушающе, ведь сказал он то, во что никто не поверит. — Это не Лина.