Невозможное

— Это не Лина.       Каждый из присутствующих ошеломленно замолчал. Шокированные взгляды падали то на Оптимуса, то на девушку в пледе, взгляд которой, кстати, был ничуть не меньше ошеломлен. Но потом она нахмурила брови, странно глядя на Прайма. — Ты идиот? — Это Лина. — Тут же выдала Рона, услышав восклицание своей пострадавшей подруги.       Ксана, стоящая чуть поодаль, прыснула то ли от театральности разворачивающейся картины, то ли от ощущения, что все, включая нее самой, просто сходят с ума. — Оптимус, — продолжила говорить Лина, — ты в конец охренел, нет? Меня чуть не убили твои друзья десептиконы, перед этим желая провести несколько пыток, чтобы я выдала какую-нибудь информацию о вас, но я сбежала, и бежала я от них со всех ног, пока не потеряла сознание на краю леса. А ты мне сейчас заявляешь, что я — это не я?!       Она встала, закутавшись в плед, и зло смотрела на него, но, что более странное, так это то, что Оптимус смотрел на нее с такой же злостью. — Оптимус, правда, не глупи. — постаралась вразумить его Рона. — Ты просто переволновался и все. — Сказал Скидс, положивший руку на плечо предводителя. — С ней все хорошо, это она.       Уверенность в глазах автобота явно убавилась, и теперь он смотрел на Лину и окружающих крайне растерянно. Он не был уверен в том, что сказал, но не мог избавиться от навязчивой мысли, что это действительно не она. Будто ее подменили. — Прайм, можно тебя на пару слов?       Оптимус поднялся и последовал в сторону за Хаундом. У того был странный вид, но он ничем не выдал свои намерения, пока они с Праймом не отошли на достаточное расстояние, оставив остальных позади.       Когда Хаунд остановился, Оптимус неуверенно мялся рядом с другом, ожидая его слов. Вообще весь вид главы автоботов был каким-то потерянным, словно он не был уверен в каждом своем шаге. — Хаунд, я…       Но автобот не дал лидеру продолжить свою мысль, остановив его предупреждающе поднятой рукой. А затем включил заглушку вокруг них. — Это для безопасности и конфиденциальности, если ты вдруг окажешься прав, в чем я не сомневаюсь. — Хаунд встал к Прайму боком, глядя в лес, не спеша озвучивать то, зачем позвал Оптимуса за собой, оставив остальных позади. Его взгляд казался туманным, словно он что-то слишком тщательно обдумывал. Но его лидер не был в том состоянии в данный момент, чтобы показывать чудеса своей выдержки и терпеливости. Поэтому, когда терпение нервного, ни в чем не уверенного Оптимуса подходило к конечной точке, Хаунд все же заговорил. — Ты не завершил слияние, да? Не успел? Не думай даже говорить мне, что я ошибаюсь в своих наблюдениях, я знаю, что видел. Я знаю, что ты принял этот неизбежный факт и начал настраиваться на Нее.       Оптимус моргнул, глядя куда-то сквозь приятеля, и ничего не ответил. Слова здесь были ни к чему, от них нет толку. Все и так ясно. Оптимус обернулся на компанию, которую он в последнее время слишком часто оставлял. Примут ли они то, что происходит? Как они отреагируют? Повлияет ли это на их дружбу и преданность друг другу? Оптимус страшился узнать ответы.       Присмотревшись, трансформер разглядел в середине толпы девушку, в чьей личности сомневался. Она поглядывала в их сторону, на несколько секунд отвлекаясь от разговоров, которыми ее занимали.       И тут Оптимус Прайм почувствовал острую необходимость в совете. — Хаунд, друг мой, скажи, как быть сейчас? Пойми, я действительно… принял это, с твоей помощью, и постарался наладить контакт с ее искрой, но не успел. И всего на один короткий миг я почувствовал сразу две вещи.       Хаунд тут же приблизился к Оптимусу, всем своим видом показывая, что внимательно его слушает и ждет продолжения. — Какие вещи?       Оптимус потупил взор, обращаясь к своим недавним воспоминаниям. — Правильнее будет сказать, что одну вещь я не почувствовал: я не почувствовал её рядом, когда она вернулась из леса. Будто она далеко, а не рядом. И второе… На одно мгновение я почувствовал боль и страх, но не мои. — Прайм взглянул на Хаунда, ища ответ в его глазах. — Я не знаю, что со мной. Возможно, мне все это кажется. Возможно это было то, что люди называют. паранойей.       Робот тяжело осел на землю, и его друг тут же последовал его примеру. Хаунд понимал, что Оптимуса надо подтолкнуть, иначе все остальные тоже поймут, что их сильный, грозный, непобедимый лидер вдруг сдал позиции. — Оптимус, сейчас или никогда. Ты должен это сделать. Ты должен завершить слияние. Это в любом случае неизбежно, ты это знаешь. — Какое еще слияние?       Автоботы резко обернулись и увидели перед собой Ксану, а за ее спиной движение. Кто-то услышал вопрос Ксаны и поспешил сообщить об этом другим. Теперь все присутствующие находились в паре метрах от лидера.       Все молчали. В глазах Ксаны все так же стоял этот вопрос, и остальных тоже интересовало, о чем речь. Оптимус не знал, что сказать, ведь, по факту, он скрыл правду от своих лучших друзей и последователей, что ему не сойдет с рук просто так. -…Да вы прикалываетесь. Не может этого быть. НЕ МОЖЕТ. ЭТОГО. БЫТЬ! НУ ВАС НАХЕР!       Кроссхейрс пнул снег и схватился обеими руками за голову, отворачиваясь от немало удивленной его поведению компании. — Оптимус, скажи… — Кроссхейрс запнулся, не решившись озвучить всю мысль до конца. — Скажи, что я ошибаюсь, мать твою! — «Постойте-постойте!» — Неожиданно подключился Би. — «Это то самое» «слияние»?       Автоботы явно понимали, о чем идет речь, но вот люди оставались в слепом неведении. Ксана и Рона переглядывались, Дэвид, придерживающий Лину, напрягся еще, когда почувствовал, как нервно зашевелилась подруга, отчего на всякий случай усилил хватку. Вдруг Оптимус не сошел с ума. А Кейс, как всегда в последнее время стоящий поодаль, приблизился к Скидсу и Мадфлэпу, тихо задав вопрос. — Речь идёт о том, про что ты хотел сказать мне в дороге?       Автобот косо посмотрел на парня, мысленно раздражаясь, что у того такая хорошая память. — Именно, Кейс. Именно.       Получив положительный ответ, парень встал ближе к остальным, приготовившись ловить каждое слово, что будет сейчас произнесено. — Кто-то может объяснить, что происходит? О чем речь вообще? — Ксана нервно передернула плечами в бесполезной попытке снять нарастающее напряжение.       Хаунд посмотрел на лидера, безмолвно подталкивая его к откровению, а сам стал очень медленно, незаметно для всех, двигаться к противоположной стороне круга, где находилась Лина. Оптимус принял уверенную позицию, но в глазах его этой уверенности не было и в помине. Вся эта ситуация будто надломила Прайма. — Кто из присутствующих объяснит людям, что такое слияние и надлом?       Несколько секунд все молчали, а Кроссхейрс и вовсе замер с руками на затылке, будто сокрушенный собственными мыслями Аполлон. — Слияние — это очень редкое явление, и, как мы думали до этого момента, присущее исключительно трансформерам. — Мадфлэп привлёк к себе внимание всех окружающих, решившись выполнить просьбу Прайма. — Это что-то вроде… -…Настроя на одну частоту биополя между двумя трансформерами. — - Закончил за брата Скидс. — Или другими словами, у нас это зовется слияние искры двух трансформеров. — - Ты сказал, что до этого момента вы думали, что оно характерно только для вашей расы. Что это значит? — Рона, обращаясь к Мадфлэпу, уже предполагала, каким будет ответ, она ведь не слепая. Но ей необходимо услышать это своими ушами от кого-то другого. — Именно то и значит, что мы так думали, пока… — Пока слияние не настигло меня и Лину.       Все сокрушенно уставились на Оптимуса, наконец подавшего голос. Если до этого момента напряжение нарастало, то теперь оно просто взорвалось в апогее. — Как это возможно, Сенсей? — Подал голос Дрифт, все это время не произносивший ни звука. — - Слияние меж расами? Такое впервые. — Я знаю, что это звучит, как безумие, потому и сам не верил и долго отрицал. Я больше был склонен верить в надлом, но Лина… она доказала мне обратное.       Оптимус внимательно посмотрел на девушку, пытаясь разглядеть ее эмоции, но она лишь выпучила глаза и молча слушала, не подавая признаков страха или наоборот, теплых чувств. — Что за надлом? — Это что-то похожее на слияние, но работает надлом только «в одном направлении». — Ответил на вопрос Дэвида Скидс. — И это гораздо мучительнее. Часть искры оказывается привязанной к оппоненту против воли хозяина искры, и это приносит чувство, будто что-то внутри тебя разрывает, надламывает. И думаю, Оптимус спутал надлом со слиянием, потому что, если слияние не принимать, оно приносит примерно такие же ощущения, но, к сожалению, эта боль уже распространяется на двоих. В любом случае, особь мужского пола может принимать на себя боль избранницы, но для него это мучительнее вдвойне. — Поэтому лучше страдать и не давать Лине понимания происходящего, да, Оптимус?       Рона с раздражением зыркнула на автобота, а затем глянула на подругу, которая совершенно не принимала участия в разговоре, будто это вовсе ее и не касалось. От этого Рона стала еще раздражительнее. — Ну, а ты чего молчишь, Лина? Не хочешь высказаться?       Все взоры обратились к девушке. — Я не знаю, что сказать.       Она казалась какой-то скованной. Непонятно, что у нее в голове. — Я выбрал не открывать ей возможную правду, чтобы у нее был выбор! Слияние — это не та вещь, от которой можно отказаться. Если оно произошло, то от него больше никогда не избавиться! — Оптимус сделал шаг навстречу Роне. — И если в твоей голове закрались сомнения по поводу моих действий, то поспешу опровергнуть их тем фактом, что в случае принятия слияния, оно насильно навязывает сантиметры, а учитывая, что я и Лина принадлежим разным расам, то скажи мне, Рона, почему я хотел дать ей свободу?!       Рона ретировалась и потупила взгляд, осознавая, что сделала глупость, подвергнув сомнению поступки автобота. Она не хотела вызывать его гнев. Но даже его реакция говорит о том, что… у него, похоже, уже есть сантиметры к Лине. Скосив взгляд на Лину, Рона попыталась разглядеть что-то подобное во взгляде Лины, но кажется, будто искать там и нечего. Хотя может Лина просто в шоке. Но теперь появились новые вопросы. Откуда у Прайма взялись мысли на счет того, что перед ним не Лина? Рона не решалась задать этот вопрос, чтобы не вызвать новый шквал гнева трансформера на себя. Благо ей и не пришлось. Хаунд, до этого исчезнувший из поля зрения, подал голос, обнаруживая себя прямо за спиной Лины. От его баса Рона и близстоящие ребята подскочили на месте. — Скажи им, Оптимус. На счет нее. Говори все сразу, и покончим с этим сейчас.       Хаунд и Прайм смотрели друг другу в глаза, будто между ними состоялся невербальный диалог. Все ожидали следующих слов лидера автоботов, которые прольют свет на сложившуюся ситуацию и на слова Хаунда. — Для того, чтобы слияние вошло в свою полную силу, я должен принять его. Как только я это сделаю, связь между мной и Линой окрепнет, и я почувствую ее. — Оптимус внимательно и совсем не по-доброму глянул на девушку, которая исподлобья смотрела на него в ответ. — Тогда мне сразу станет известно, настоящая ли Лина перед нами. И если я ошибся с выводами… То я попрошу прощения и заглажу свою вину любыми способами. — Ты не загладишь вину передо мной, Оптимус. Даже не надейся. Если ты не чувствуешь меня сейчас, занят либо твое так называемое слияние дает сбой, либо в нем и вовсе нет смысла, и оно не настоящее. Не…       Хаунд замер, следя за всеми движениями девушки. — Не что, Лина?       На одно долгое мгновение все вокруг замерло. Лина молчала, не решаясь продолжить начатую фразу. Но ей не давали выбора. — Не делай этого. — Почему?       Она медлила с ответом. А Прайм начинал терять терпение. — Потому что я не хочу сливаться с тобой, Оптимус.       На лице Прайма пронеслась едва уловимая эмоция, которую, в общем-то, никто и не смог поймать и расшифровать. — Не смей обрекать себя на мучения, Прайм. — Кроссхейрс подался ближе к Оптимусу, продолжая говорить. — Она не стоит того, чтобы ты мучился всю оставшуюся жизнь. Десептиконам только этого и не хватает. — Я не хочу прожить жизнь вот так, Оптимус. Я потеряю из-за тебя все, если ты это сделаешь.       Оптимус явно о чем-то раздумывал. Видно, он взвешивал все за и против насчет того, как поступить. И вдруг к действию его подтолкнула фраза совсем неожиданного человека. — Сделай это, Оптимус. Слейся с ней.       Все уставились на Кейса, не понимая, почему тот, кто больше всех должен бы противиться этому непонятному слиянию, сам подталкивает к нему трансформера. Весь его вид излучал уверенность в собственных словах, а во взгляде проблескивала непонятно откуда взявшаяся сталь, обращенная к девушке. Лина смотрела на него почти с такой же теплотой. — Мстишь мне, дорогой?       Кейс ничего не ответил, лишь просверлил ее взглядом и обратился к Оптимусу снова. — Давай.       Прайм увидел что-то в глазах Кейса, что заставило его сделать то, что он собирался сделать еще несколько минут назад.       Это было впервые, когда Кейс встал на одну сторону с Праймом. Добровольно. И не просто на сторону Прайма, а в открытую против Лины и вопреки ее желаниям. Оптимус видел по глазам парня, что он не преследует месть и в его неожиданном переосмыслении отношений с автоботом нет корыстных намерений. Отимус взглянул на Хаунда, молча кивнув ему головой. Лицо оруженосца искривилось в ухмылке и с его губ слетело удовлетворенное «наконец-то». Пока никто не успел осмыслить, что происходит, Хаунд резво нагнулся и схватил Лину, в ту же секунду забрыкавшись, словно дикая ящерица. Люди нервно закрутили головами, создав нервный фоновый шорох из нервных выкрикиваний, передвижений, возгласов, метаний между автоботами и недоверчивых поглядываний, направленных на двух конкретных трансформеров. В руках одного брыкалась девушка, а другой присел на колени, закрыв глаза, и всем своим видом будто говорил: «огнеопасно! Не трогать!». — Что за черт?! Что вы оба творите? — уже почти вопила Ксана, нервно хватая руками волосы. — Не переживай, малышка, — обратил на себя внимание Кроссхейрс, — просто через пару минут мы все узнаем, настоящая ли Лина перед нами. Оптимус сейчас делает это. — Что делает? — подала голос Рона. — Принимает слияние.