Невозможное

      Сначала только боль. Можно представить, каков ее облик, если вы когда когда-нибудь лежали несколько месяцев на кровати, не сгибая ног. А потом вас внезапно заставили бежать марафон, от которого зависит ваша жизнь.       Вот какие ощущения получает тот, кто долгое время старательно игнорировал слияние, а потом пустил всю его силу в себя в одно мгновение, наполняясь им за считанные секунды, а затем сознание кидается в бешенный бег по красочному тоннелю сквозь пространство. Это парализует. От этого теряется чувство равновесия, осязаемость, ощущение земли под ногами. Однажды пройдя через такое, больше никогда не забываешь этих ощущений окаменения и всепоглощающей, абсолютнейшей потери контроля. И боли.       А затем…       Затем резкий удар в каменную стену со скоростью ультразвука. Не имея тормозов. Разбиваясь о стену чужого сознания и создавая в ней трещину. Здесь, у самого входа в ее сознание, все казалось… таким красочным. И темным. Пульсирующим неяркими вспышками, будто эта бесконечная стена была живым существом, нутро которой билось, словно сердце. Казалось, сквозь эту трещину не пролезть, слишком тонкая, слишком… противящаяся. Оптимус протянул к трещине руку, но обнаружил, что ее у него нет, как и всего остального тела. Но каким-то образом он все же притронулся к стене, которая была похожа… была похожа на мягкое стекло, обладающее невероятной прочностью. Прошу, откройся. В то же мгновение, будто узнав его прикосновение, стена становилась все мягче и вскоре стала походить на желе, а трещина перед ним расступалась даже от легкого намека на прикосновение. Это было приглашением. И совсем невежливо было бы заставлять себя ждать. А затем…       Крик. И животный страх, который так хотелось контролировать, но выходило из рук вон плохо. Снова крик. И голос. Этот до боли, до бешенства знакомый голос. — Где они? Я тебя спрашиваю! Крик. Боль. Страх. И совершенно неизвестно откуда взявшаяся храбрость, позволившая сделать плевок прямо в его уродливую морду. — Пошел к черту. Совсем рядом послышался еще один шипящий, противный голос. — Мы все равно найдем его. Найдем их всех. Вопрос только в том, увидишь ты их смерть или умрешь раньше. В голове зародилась ярость. Не ее ярость. Чужая. Это были странные ощущения, будто в голове находится кто-то еще. Лина попыталась разобрать странные ощущения, но не успела сфокусироваться. Противный десептикон, прислуживающий, словно собачонка, своему повелителю, полоснул ее острым железным когтем по щеке и заорал во все горло: — ТЫ ГОЛОХЛА? По щеке девушки потекла слеза, но это не помешало ей медленно повернуть голову и упереться во взгляд трансформера, со всей желчью, со всем ядом, который только она смогла собрать, медленно прошипела: — Пошел.Ты.К.Черту. «Лина, где ты?» От постороннего голоса в своей голове, девушка поперхнулась собственной слюной, расширив глаза. Но даже будучи шокированной собственными галлюцинациями, она постаралась не подать виду десептиконам, дабы не доставить им удовольствия польстить самим себе, будто это они вызвали такую реакцию. Хера с два. «-Лина, ответь. Подумай о том, как ты здесь оказалась, и я пойму». Лина не могла поверить в то, что слышала в своей голове. Либо они ее так замучали, что у бедной девушки начались предсмертные галлюцинации, либо это и в правду… — Оптимус? — Да, Лина. Это не галлюцинация. Я объясню все позже, но сначала мне надо найти тебя. Ты должна знать, что они прислали трансформера, выдающего себя за тебя. Не говори им, что знаешь, они знают, что ты не могла об этом узнать сама. Прошу, скажи, где ты? Лина нервно облизала сухие губы, почувствовала на нижней губе запекшуюся кровь. Десептиконы отошли от нее, о чем-то переговариваясь, когда к ним подошел… человек?! ЧТО?! — Оптимус, ты тоже это видишь? — еле слышно прошептала девушка, во все глаза уставившись на человека в военной форме. И этот человек разговаривал с этими машинами-убийцами в таком тоне, будто они его подчиненные. — Как такое возможно? Неожиданно этот человек глянул на нее, и его взгляд вызвал табун ледяных мурашек. — Я знаю его. Он американец. Лина, прошу, не выдавай себя. Потупи взгляд. Вот так, отлично. А теперь просто подумай, вызови воспоминание о том, как ты сюда попала. Ну же, не бойся… Вот так, молодец! Да, я вижу. — Оптимус? — Да? — Они найдут вас. Вам надо уходить. Затем молчание. Он пропал? Вот было бы смешно, если бы это воспаленный мозг играл с ней злую шутку. Но его голос был слишком настоящий. Жаль, если он ушел, так не хотелось снова оставаться с этими… наедине. Кожу обожгла слеза. Лина прикрыла глаза. Это слишком было похоже на конец. » — Я приду за тобой, Лина. Они заплатят за все, что сделали с тобой. Держись, милая, я найду тебя». И он исчез. На этот раз точно, она почувствовала. Он назвал ее милой. Не удержалась от улыбки, хотя бы уголками губ. — Что ты скалишься, блоха? Девушка бросила на десептикона ледянящий взгляд, мысленно готовясь ко второму кругу ада. — Тяжело, знаешь ли, удержаться, когда я заведомо знаю, насколько жалки и бесполезны ваши попытки вытянуть из меня хоть слово и тем более найти автоботов. — Дурочка, нам не нужно их искать. Разве ты не поняла? Они сами нас найдут. — он почти ласково провел когтем по подбородку девушки, издевательски улыбаясь. О нет.

***

Оптимус резко открыл глаза, задыхаясь от такого «путешествия». А еще от слепой ярости на десептиконов, посмевших использовать Лину в целях приманить их. Идиоты. Будто он не проходил это с ними раньше. Года идут, тактика не меняется. Но Лина… Он не мог сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на ее крике. Люди и автоботы заметили, что лидер пришел в себя и хотели уже было к нему подойти, как вдруг он резко по-звериному заревел, со всей силой, на какую способен прайм, ударил кулаком в землю. Все вокруг замерли. Реакция на его пробуждение была оглушающей. Настолько, что можно было бы услышать, как падает снег на землю. Оптимус медленно поднял голову, и в его глазах читалось столько свирепой ярости и жажды чего-то… зверского, что некоторые даже попятились от него, никогда не наблюдая раньше Оптимуса в таком состоянии. Он поднял этот взгляд на Хаунда, в руках которого все так же находилась якобы Лина, и пелена бешенства стала застилать ему глаза. Оптимус трусился от сдерживаемых эмоций внутри себя и пытаясь удержать над собой контроль. Хаунд внимательно на него смотрел, ожидая команды. Одно слово. — Убей. Шипением. Рычанием. Никто даже не успел до конца осознать, что только что приказал Оптимус, когда Лина в руках Хаунда начала вопить. — Хаунд, НЕТ! Рона бросилась к автоботу, который тут де начал медленно сжимать тело в своей руке. Глаза Роны и окружающих наполнились ужасом. Даже Кейс осел на землю, оглушенный криком, как казалось, именно Лины. Вдруг он ошибся. Вдруг автоботы соврали на счет всей этой чепухи со слиянием и надломом и теперь собираются их убить. Казалось, душераздирающий крик не прекращался вечность, когда вдруг резко затих. Послышался хруст. Позвоночник и кости. Рука Хаунда была в крови. Кто-то завопил во все горло, кто-то схватился за голову, чуть не выдирая волосы вместе со скальпом. Бамблби крутил головой, не понимая, что происходит. Это было похоже на сон. Нет, на дикий кошмар наяву. Этого не может быть. По лицу Дэвида текли слезы шока. Но только Кейс поднялся с земли, не отряхиваясь от снега, и медленно, еле-еле двигаясь, стал приближаться к Хаунду. Автобот смотрел на него, не отрывая взгляда. Невозможно было прочесть эмоции этого трансформера, половину лица которого прикрывает дым от его раскуренной сигары. Кейс уже приблизился к нему почти вплотную, тяжело сглатывая, и в этот самым момент Хаунд опустился на колено перед парнем. Кейс храбро держал глаза открытыми, хотя очень бы хотел их закрыть. Он боится увидеть то, что хаунд сжимает в руке, но что-то ему подсказывало внутри, что трансформеры, а особенно Прайм и Хаунд, не сделали бы этого… на самом деле. Здесь должно быть что-то не так. Оружейник внимательно смотрел в лицо парня, не торопясь разжимать перед ним окровавленный кулак. Кейс лихорадочно сглотнул и бросил нервный взгляд куда-то в сторону. А после уверенно посмотрел в глаза Хаунда. Без слов. Открывай. Хаунд еле заметно усмехнулся, пряча ухмылку в дыме. Он медленно, мучительно медленно разжал свой кулак. Глаза Кейса округлились, будто у него захватило дух, и он бродил по тому, что было на руке трансформера, с затаенным дыханием. Кейс поднял глаза на Хаунда, а тот лишь как-то странно усмехнулся, внимательно глядя на парня. — Но… как? Хаунд ничего не ответил, только поднял взгляд на Оптимуса, обращаясь лишь к нему. — Этот пойдет с нами. Оптимус ничего не ответил. Ему и не нужно было. Его молчание говорило все за него. К тому же, он боялся, что если откроет рот и произнесет хоть звук, то сорвется. Это просто неконтролируемо. Двойные ощущения, он все еще чувствует боль девушки, схваченной их врагами, несмотря на то, что вышел из ее головы. Он ее чувствует. И это как никогда подпитывает его жажду мести, жажду убивать. Все его принципы, честь и достоинство вот-вот спрячутся на другом конце сознания. Он всегда гордился тем, что не обладает жестокостью, не убивает без крайней необходимости, что он милосерден. Сегодня это изменится. — Что там такого, Кейс, кроме кишок нашей подруги? — придвигаясь ближе к приятелю, задал вопрос Дэвид. Кейс смотрел на Дэвида, медленно и опасливо придвигающегося к руке Хаунда. Кейс и Хаунд не отвечали, лишь ждали, когда Дэвид сам подойдет и увидит. И он подошел. — Ох ты ж блять, что за черт! Дэвид растерянно посмотрел на Хаунда, на Кейса, снова на содержимое руки автобота. А затем развернулся глубоком, пытаясь сфокусировать рассеянный взгляд на ком-то одном, но из-за нервов у него не получалось. Он прикусил губу, попытался что-то сказать, но выходило не сразу. Потирая рукой лоб, весь влажный от испарины, Дэвид прокашлялся и наконец обратился ко всем, кто на него в этот момент неморгающе смотрел. — Здесь… Это не… Кхм… Это не она. Это не Лина. — Парень улыбнулся собственным словам, выпуская нервный смешок с облачком пара. — Это не Лина. Никто не хотел верить. Но не поверить Дэвиду тоже не выходило. И даже после такого заявления, мало кто собрался направиться в сторону оружейника, чтобы понять, что заставило парней сделать такой вывод. Хаунд перекинул сигару на другую сторону и внимательно глянул на окружающих. А затем опустил два пальца в свою ладонь и приподнял железный хребет, с которого спадали… внутренности ли это вообще? Это было больше похоже на сплошную красно-розовую жижу. Автобот встряхнул железный хребет, чтобы было лучше видно крепящиеся к нему железные конечности, из которых сочилась фиолетовая жидкость. А затем глянул на Оптимуса. — Вот поэтому ни разу отношения между нами и людьми не были подлинно честными и настоящими. — Оптимус поднялся на ноги, и тяжело осмотрел людей, не забывая коситься на автоботов, которые все за это время не издали ни звука. — Вы нам не доверяете. Вы любое наше слово подвергаете сомнению! Любое!!! Прайм весь сочился злостью. Автоботы, зная, как опасно перечить лидеру, когда он по-настоящему зол, даже не предпринимают попыток вставить свои три копейки и успокоить его. — Вам всем объяснили, что такое искра, и как я буду вести себя, если с Линой что-то случится! Я сразу дал вам понять, что это, — Оптимус указал пальцем на нечто, которое держал Хаунд двумя пальцами, — не Лина! Он замолчал, глянул куда-то в себя, будто к чему-то прислушивался. Зажмурил глаза, как от боли. — Как я могу взять кого-то из вас на спасательную операцию, если при удобном моменте вы нас продадите кому угодно в надежде, что это ее спасет? Хаунд кинул железный хребет на землю, и он плюхнулся прямо рядом с Кейсом, который слегка подпрыгнул на месте от неожиданности. — Это десептикон. Он облачился в плоть и принял облик Лины. Хаунд говорил это Кейсу и Дэвиду, но при этом совсем не смотрел на них. Он двинулся в сторону Прайма и остановился в паре метров от него. — Где она? Оптимус, который до этого вопроса все сжимал глаза, наконец расслабился, но гримаса боли и злости так и отпечатались на его лице. — Они пытают ее, Хаунд. — Вокруг послышались шепотки. — Она страдает. Они держат ее именно для того, чтобы мы к ним пришли. Снова. Оружейник тяжело вздохнул, хлопая друга по плечу. — Эти парни, — Хаунд указал кивком в сторону Кейса и Дэвида. — идут с нами. Мы все едем за тобой, Оптимус. Веди. Прайм всматривался в лицо каждого автобота, пока не убеждался в их готовности идти на это. Заглянул в лицо парней, а особенно долго в глаза Кейса, который не колебался ни секунды. Девушки ничего не говорили и не сопротивлялись такому решению автоботов. Они были правы на их счет: им все еще тяжело верить каждому слову трансформеров, и они слишком боятся за Лину. А в таком деле нужна трезвая голова и командная работа. Рона выступила чуть вперед, обращая внимание Прайма на себя. Она вся будто превратилась в одно сплошное раскаяние. — Прости, Оптимус. Ты прав. Я просто очень испугалась за Лину. Если бы в руке Хаунда и в правду была она… Девушка нервно сжала подол своей куртки, прикусив нижнюю губу, стараясь подавить нахлынувшие эмоции. Получалось с очень большим трудом. — Вы ведь спасете ее? Оптимус смягчился после слов Роны, понимая ее взгляд на вещи, происходящие вокруг. Но его жутко выводило из себя то, что даже после всего, через что они все вместе прошли, у некоторых из этих людей все еще не получается доверять им. Но девушку можно понять. Ее одолел страх за подругу. Оптимус развернулся к ней всем корпусом, захватывая все внимание Роны. — Да. Мы ее вернем. Спустя полчаса, после обсуждения общего плана и распределения ролей в этой операции, автоботы исчезли из поля зрения, умчавшись куда-то по трассе, ведущей к американской границе. А Рона и Ксана остались у ангара. Но им тоже отведена особая роль.