Don't text me

Я вошла в номер, стаскивая злосчастные шпильки и с яростью бросая их на паркет. Глухой стук отразился от стен. Ноги понесли меня в мою спальню, и клатч с золотой цепочкой так же грубо полетел на постель. Движения были скованы длинной узкой юбкой платья впол. Мне пришлось пережить очередной утренний банкет с родителями, где все явились с напущенной воспитанностью. Их тщеславные, высокомерные лица еще плыли перед моими глазами. Мне просто хотелось разнести весь номер к чертям. Я не могла понять, как моих родителей угораздило стремиться стать такими же. Войдя в ванную комнату, я закрыла дверь на замок и стала расстегивать молнию на спине. Это было трудно делать самой и раздражало еще сильней. Неожиданно открылась входная дверь, и я замерла, прислушиваясь к разговорам. Родители о чем-то негромко переговаривались, а Винсент перебивал их, расспрашивая, где я. Когда платье упало к моим ногам, я переступила его. Надев домашнюю одежду, я подняла платье, закинула его на руку и вышла к ним. — Лисса! — воскликнул Вин. Я помахала ему. Тяжелый стон упал с моих губ, в то время как платье вывалилось на кресло гостиной. — А мы уезжаем скоро. Голос брата был таким радостным, и я решила, что он шутит. — Что? — Спроси у мамы с папой. Слегка нахмурившись, я позвала папу. Его ответный крик шел из кухни, и я последовала туда, откуда слышались звуки. Отец заваривал себе кофе. — Ты что-то хотела, милая? — Почему Винс думает, что мы куда-то поедем сегодня? — Потому что мистер Эверли любезно предложил нам прокатиться с их семьей до Лонг-Айленда и обратно. Папа сделал глоток и продолжил смотреть на меня. — Ты имеешь в виду... — я запнулась не в силах правильно сформулировать вопрос. — Но как? — На лайнере. Я подавилась слюной, и мой отец поспешил постучать мне по спине. — На лайнере? — Да, — мама вошла к нам, собирая волосы в хвостик и вставая напротив нас. — Ты ведь никогда не каталась? — Можно я останусь дома? — Мы планировали потом вернуться сюда. — То есть вы не будете сдавать этот номер? Отец покачал головой, отходя от меня, как только мой голос стал звучать лучше. — Почему ты не хочешь ехать? — спросила мама. У меня не было ни сил, ни желания ссориться или говорить, что мне неприятно общаться с ними на публике. Я любила свою семью, но они превращались в совершенно других людей, когда мы выходили в свет. Им было важно мнение окружающих, и это заставляло меня расстраиваться всякий раз, когда мои мысли доходили до того. — Не знаю, — пожав плечами, я облокотилась о стену. — После Титаника страшновато. — Может быть, ты найдешь там своего Джека Доусона, — папа усмехнулся, пихнув меня локтем, когда прошел мимо, и я хихикнула над его шуткой. — Ага, пап, и умру. Я перевела взор на маму. Она улыбалась куда-то в пустоту, так и не сводя глаз с кружки чая в руках. — Ну, — продолжила наш прежний диалог она и выдержала паузу. — Если хочешь, ты можешь остаться в отеле. Натянутая улыбка едва ли появилась на моем лице, и голову посетила мысль о вероятности наличия обсессивно-компульсивного расстройства у меня. Я тяжело вздохнула и прошла на диван. Вин бегал по комнате с машиной-ракетой в руке, которую сделал из конструктора, и издавал странные звуки. — Ты полетишь с нами на планету Пандора, Лисса? — Ты насмотрелся Аватара, малявка? Мальчик закатил глаза в тот же момент, как я ухмыльнулась. — Мы с Молнией Маквин не возьмем тебя с собой. Я уставилась на него серьезным взглядом. — Кто это Маквин? — Моя самоуправляемая машина. Мои глаза полезли на лоб, хотя его фантазия вполне была развитой и забавляла меня. — Не волнуйся, Вин, мы еще долго пробудем наедине. Я собиралась уйти, как его следующие слова заставили меня замереть: — Так ты же останешься здесь. — А ты что, поедешь на Лонг-Айленд? Развернувшись, я удивленно подняла брови, но братик стал медленно поворачивать голову сначала вправо, потом влево. — Райан обещал показать мне пиратский корабль. Мы поплывем на Остров сокровищ! Короткое кряхтенье с нотами отвращения слетело с моих уст. — Как бы не так, — пробубнила я. — Что? Винсент подошел ближе ко мне и, найдя какой-то недочет, стал поправлять составные части своей ракеты. — Ничего. Платье вновь оказалось в моих руках, и я пошла относить его в комнату. Через какое-то время из гостиной послышался смех мамы и Винсента. Она смеясь ругала его за что-то, а он хихикал. Наверное, так можно избаловать ребенка, но я не сказала ничего. Мне просто нравилось слушать их хохот. Они радовались. Когда папа допил свой кофе, все принялись активно собирать вещи, которые планировались быть взятыми на лайнер. Я собрала рюкзак для Винса, в который положила пакет с конструктором — это была самая важная вещь на свете для него, белье на смену, пару штанишек и кофт. Из телефонного разговора Шарлиз Эверли с мамой я узнала, что они собираются пробыть вне отеля трое суток. Это вызывало во мне ликующее возбуждение. — Чему мы так улыбаемся? — отец прошел мимо меня, накидывая теплую куртку. Я хихикнула и покачала головой, уходя от ответа. Он подошел ближе и нагнулся, чтобы оставить прощальный поцелуй на моем лбу. Слабая улыбка украсила его лицо, и я отразила ее, словно зеркало. Послышался щелчок двери, и мама вышла из ванной с идеально уложенными локонами. — Дэррил, возьми эти сумки. Отец повиновался, и через несколько минут его уже не было в номере. Моя мать глянула на часы, после чего стала громко звать Вина по имени. Он тут же подбежал. В нашей семье главой была она. Все беспрекословно слушались ее просьб и приказов. Ну а если выходило не так, как она хотела, то заканчивалось это парой-тройкой разбитых чашек или кружек, которые убирать приходилось, естественно, мне. Обменявшись с мамой и Винсентом поцелуями в щеку, я закрыла дверь и простояла в тишине не шевелясь. Когда послышалось закрытие дверей лифта, мои уста покинул триумфальный писк. Пальцы полезли за телефоном в карман шорт, а глаза стали листать ленту новостей в твиттере. Дебби написала мне множество сообщений и твитнула несколько засекреченных посланий, адресованных мне. Но я все еще была немного на взводе от вчерашней встречи на лестничной площадке и от сегодняшнего банкета, потому решила не отвечать ни на что. Солнце уже садилось, и я запланировала себе вечернюю прогулку по новогоднему городу, когда станет совсем темно. Время убилось благодаря уборке вещей, которые родители побросали, пока собирали свои чемоданы. Затем я переоделась в джинсы, свитер и угги. Это была самая удобная одежда в моем гардеробе. Схватив со стола белую карточку-ключ, я последний раз глянула в окно, за которым тихо падали снежинки, и покинула номер. Я быстро прошагала к лифту и за каких-то несколько минут уже оказалась у выхода, как внезапно вспомнила, что нужно привести в порядок хотя бы прическу. Я была одной из немногих девушек своего возраста, которая не красилась. И из-за этого выглядела гораздо менее привлекательной, чем остальные. Но ходить с собранными в нелепый пучок нерасчесанными волосами было слишком даже для меня. Потому я развернулась к общественному туалету, который находился в самой дальней от меня части вестибюля. Я вошла в комнату с интимным освещением. Поставив сумку на раковину, я вытащила из нее щетку для волос и стала распускать их. Вскоре резинка оказалась на моем запястье, а волосы волнами спадали по плечам. Я натянула шапку так, чтобы она закрывала уши, и собралась выйти. Мне было довольно неудобно с кучей вещей в руках, поэтому я стала на ходу засовывать предметы в сумку, как вдруг снова в кого-то врезалась. Все мои вещи упали на выложенный плиткой кафель. Мы с человеком, перед которым я была виновата, одновременно опустились, чтобы поднять вывалившиеся из наших рук предметы. — Извини, — произнес голос, который я тут же узнала. Наши глаза встретились, и на его лице стала расти ухмылка. Его рука потянулась к моей карточке-ключу, и я поторопилась опередить его. — Эй. — Это мой ключ. — Нет, — я покачала головой, пребывая в растерянности. Я точно знала, что та белая карта была моей, так как видела, куда она упала. — Твоя та, — я кивнула головой в сторону, и Гарри Стайлс проследил за моим взглядом. Он протянул мне мою сумку, а затем нагнулся за своим ключом. На лице парня показалась секундная неловкость, когда он осмотрел карточку. — Ты уверена? Этот человек задал мне вопрос с такой подозрительной интонацией, словно пытался запутать меня. Но моя уверенность была совершенно непоколебима в тот момент, и я поспешила уйти, как в прошлый раз. Меня мучил один-единственный вопрос: зачем делать все карты абсолютно одинаковыми? Отель мог хотя бы напечатать на них номера комнаты или просто какой-либо код. Но два ключа не отличались друг от друга ничем. Я поправила сумку на плече, ускоряя шаг, но сзади послышался бег трусцой. — Постой, — он крикнул это в мой адрес. Я даже не знала, как называть его в своих мыслях и при разговоре. Гарри Стайлс? Мистер Стайлс? Гарри? — Мне всё-таки кажется, что ты забрала мой ключ. Его большая ладонь легко обхватила мое запястье вместе с пуховиком, и я одернула руку. — Тебе наплевать на личное пространство других людей? — на меня снизошло внезапное раздражение. Кудрявый слегка нахмурился, а затем отпустил меня. — Извини, — он виновато качнул головой, натянув обезоруживающую улыбку. Грамотная речь не формировалась в голове. Я не знала, как обратиться к нему, и он облегчил мне задачу, добавив: — Гарри. — Гарри, — я повторила его имя, — я уверена, что это твой ключ, — мой палец указал на карточку, которую он держал на уровне своей грудной клетки. — Свой ключ я забрала. Я видела, куда он упал, поэтому тут нет никаких ошибок. Выдвинув ладони в знак капитуляции, я развернулась со скольжением угг по кафелю и направилась к выходу. Швейцар открыл передо мной дверь и получил от меня слова благодарности, после чего морозный воздух ударил мне в лицо. В Нью-Йорке нечасто шел снег. А когда шел, то дарил всем новогоднее настроение и ощущение волшебства. Оживленные улицы горели фарами многочисленных машин. Желтые такси издавали всем привычные нетерпеливые гудки. Деревья вдоль дорог были украшены гирляндами, которые освещали город лучше любых фонарей. Я шагала, смотря себе под ноги. Не было сугробов или снега по лодыжку. Тротуары регулярно чистились от них. Я могла четко видеть асфальт и местами тротуарную плитку. Мимо проходили люди с улыбками на лицах. Мимо проходили люди с растерянностью в глазах. Кто-то возвращался домой с подарками в нетерпении увидеть радость в глазах близких. Кто-то ждал дома кого-то, просто чтобы обнять и поговорить. Кто-то спешил домой, чтобы забыть о проблемах на работе или в личной жизни. Кто-то сидел дома, ничего не ожидая и не надеясь. Каждый из нас кто-то. Однако кто-то несчастен, а кто-то счастлив. Мне не хотелось думать о плохом или хорошем. Я нуждалась в свежем воздухе и пустоте в голове. Дурные, тяжелые мысли постоянно посещали меня, и иногда это являлось необходимым — просто находиться одной подальше от реальности. Я была рада, что жила в мегаполисе. Это давало меньше шансов встретить знакомых, гуляя по городу. Минуты сменялись одна за другой. Я сделала большой круг, прошагав несколько кварталов, и вернулась в отель через пару часов, когда окончательно замерзла. Мои кисти онемели так, что я едва сгибала пальцы. Через несколько секунд после того, как я вошла в теплый вестибюль, щеки стали ярко-розовыми. Я ткнула на кнопку вызова лифта и вошла в него, заранее вытаскивая ключ из сумки. В зеркале я могла заметить, что нос также покраснел. Устало вздохнув, я стянула шапку и потрепала волосы. В этот момент раскрылись двери, и я вышла по направлению к номеру. Приложив карточку, я дернула ручку двери и отшатнулась от нее. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что та до сих пор закрыта. Я прислонила ключ к датчику повторно. Загорелся красный огонек, подтверждающий мои пугающие догадки. — Нет-нет-нет, — я стала дергать ручку. Она не хотела поддаваться, и с моих губ слетел изнуренный стон. Мне не хотелось думать о том, как масштабно я ошиблась, или представлять, что бы сказал мне Гарри Стайлс (или еще хуже - мама) сейчас. Я спустилась на лифте и вышла на первом этаже. Мои ноги понесли меня прямо к стойке регистрации. — Добрый вечер, леди. — Добрый, — предложения едва ли строились в моей голове. — Я потеряла ключ от своего номера. Могли бы вы восстановить его, пожалуйста? — Ваше имя. — Мелисса Стюарт. Девушка в сером костюме вбила что-то на клавиатуре пальцами с идеальным маникюром. Она переспросила, как пишется мое имя, а затем снова что-то напечатала. — Мне очень жаль, но вас нет в нашей базе. Вы приехали одна? — Ах ну да, — мои пальцы легонько коснулись лба, и я поняла, что веду себя как идиотка. — Вбейте имя моего отца. Дэррил Стюарт. Девушка перевела свое внимание на монитор. Она хмыкнула и сказала, что такой человек у них числится. — Документы, пожалуйста. Я уставилась на нее в растерянности и отчаянии. Это было единственное мое спасение. Если некоторые люди придумывают планы и дают им какие-то названия, то у меня был только план А. И он не сработал так, как надо. — Но... — я запнулась. — Но у меня нет документов. Мне не пришло в голову ничего, кроме того чтобы просто объяснить мое положение в целом. Моих родителей не было в отеле, а документы отец забрал, разумеется. Ресепшионист слушала меня с наплевательским видом, чего я и ожидала. — К сожалению, у меня связаны руки, — ее глаза уставились в мои. — Поймите, если у вас нет документов, то и вовсе нет никаких доказательств, что это ваш номер. — Но я выронила свою карточку, — я стала рыться в сумке в поисках ключа Гарри. — Мы спутали их с другим вашим постояльцем. — Леди... — Вот. Белая карточка с глухим стуком опустилась на стойку. — Мне очень жаль, — девушка покачала головой. — Но мы не можем ничего сделать. — То есть как вы не можете ничего сделать?! — интонация становилась враждебней, я уже процеживала слова. — Если у вас нет докум... — Мы заплатили за семь ночей в вашем долбанном отеле. Я запустила пальцы в волосы. — Кто у вас здесь всем управляет? — Леди... — Я хочу, чтобы вы позвали его. — Леди, успокойтесь, пожалуйста. От меня не ускользнуло то, как она закатывала глаза, разговаривая со мной. Меня нервировало происходящее всё больше. Я не представляла, как буду потом оправдываться перед семьей. Взяв белую карточку, я засунула ее в задний карман джинс. Всё вокруг действительно напоминало глупую мыльную оперу. В центре холла на небольшом возвышении находилась территория с множеством кресел, диванов и журнальных столиков посередине. Скрестив руки на груди, я медленно прошагала туда и уселась на ближайший диван. Вокруг не было ни души, кроме пары обслуживающих девушек, с одной из которых я минуту назад вела диалог. Над ресепшионом висело несколько часов, показывающих время в разных городах: Нью-Йорк, Лос-Анджелес, Лондон, Токио, Амстердам, Торонто, Пекин. Я оглядела пустоту вестибюля и, откинув сумку в сторону, прилегла на спинку. Веки закрылись, заставляя меня осознать, насколько я устала. Хотя не делала ничего особенного. Вытащив телефон из сумки, я решила подключиться к Wi-Fi и зайти в социальную сеть, которая стискивала меня, как наркотики — наркомана. Дилан выложил фотографию с Дебби, заставив меня хихикнуть. @m_stewart: «Лох — это стиль жизни» Я написала этот твит и, недолго колебаясь, решилась опубликовать его. Затем экран телефона потух, а с ним закрылись мои глаза. Клонило ко сну. — Можно? — неожиданно послышался мужской голос. Я вздрогнула. Снова то же знакомое лицо. Он указал на кресло напротив, и я кивнула. — Видишь, — он слегка развел руками в стороны. — Мне не плевать на твое личное пространство. Я закрыла глаза и услышала, как он усмехнулся. — Нет никаких ошибок, говоришь? — Извини-и, — протянул мой голос. Я положила карточку-ключ на журнальный столик и слегка толкнула. Гарри поймал ее. — Да уж. — Верни мне, пожалуйста, мою, — я стала вставать с дивана, натягивая сумку на плечо, но парень не сдвинулся с места. — Нет, — он пожал плечами, даже на меня не взглянув. — Что? Он издевается? — Как тебя зовут? — Если я тебе отвечу, у меня будет возможность покинуть это место и никогда не встречать тебя более? Гарри состроил задумчивую гримасу. — К сожалению, я не в состоянии дать ответ прямо сейчас. Мои глаза полезли на лоб, в то время как он улыбнулся мне и добавил с шутливым взглядом: — Ну, я должен подумать, — последовало еще одно пожатие плечами. — Мне нужна конкретика. — Может быть. Я скрестила руки на груди, прикусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не ляпнуть лишнего. Наш диалог походил на конфликт героев романа Джейн Остин, потому что мы оба изображали вежливость и, тем не менее, это были дебаты. — Мелисса. Меня зовут Мелисса. — Почему ты столь груба со мной, Мелисса? Я уже слышала этот вопрос. Вернее, читала. В его интонации не было наглости, сарказма или еще чего-то подобного, что я представляла себе в прошлый раз, сидя с открытым диалоговым окном, и тем самым он заставил меня существенно ощутить укор. От этого во мне появилось желание продлить разговор ненадолго. — Извини, — я снова села на свое место напротив него, стараясь удержать излишнюю саркастичность, так упорно рвущуюся наружу. Мне хотелось сказать ему, что я не знала, почему относилась к нему с таким предубеждением, но он перебил меня: — В последнее время, — Гарри сделал паузу, чтобы облизнуть губы. — Не знаю, — он словно не мог выразить мысль. — В последнее время у меня такое ощущение, что у всех предвзятое отрицательное отношение ко мне. Он избегал зрительного контакта со мной. Я заметила, что при диалоге он активно жестикулирует, и его глаза зеленого цвета. Гарри говорил медленно, но не монотонно. Отчетливый британский акцент не избежал моего внимания. — Ты отдашь мне мой ключ? — Ты куда-то спешишь, Мелисса? — Нет, — ответ слетел с моих уст, и я пожалела об этом в следующую же секунду. — Тогда нет. Он сжал нижнюю губу большим и указательным пальцами, а затем перевел взгляд с пола на меня, когда я заговорила: — На самом деле я спешу. — Все равно нет, — Гарри издевательски ухмыльнулся, поднимая один уголок губ. — Почему ты избегала меня, Мелисса? — Ты постоянно будешь повторять мое имя? Это слегка забавляло меня. Возможно, он прочувствовал мое настроение. — Нет, — усмехнулся Гарри, демонстрируя ямочки на щеках. — У меня просто плохая память на имена. Приходится повторять несколько раз, чтоб запомнить. Я кивнула в знак понимания, после чего настала минутная тишина. — Прости, — он поправил прическу, проводя рукой по волосам. — Так почему? Я озвучила ему мысль о предубеждении, и Гарри прикусил губу. — Но я ничего не сделал плохого. Он говорил это мне, но казалось, будто он ведет диалог с самим собой или пришел на прием к психологу. Я просто слушала его речи, и мнение постепенно изменялось. Тогда я видела в нем уязвимость. Мы просидели уже около пятнадцати минут. — Просто иногда мне кажется, что меня любят только за то, что я знаменитость. — Или не любят. — У тебя никогда не было ощущения, что ты была бы никому не нужна, не будь у тебя чего-то, что всем так нравится? Мне нравился ход его мыслей и то, что он не ослеп от известности. Но его вопрос заставил меня задуматься. Я давно это поняла, потому считала друзьями единицы, а до других мне не было дела. — Было, — я выдержала паузу. — Но суть не в отношении к тебе людей, а в твоем восприятии. Гарри снова кивнул головой. — Ты пьян? — я задала вопрос, после которого послышался его смех. — Нет, а ты? Мое лицо скрасила полуулыбка. — Тем более. — Тогда почему ты спросила, Мелисса? — Все никак не запомнишь мое имя? Гарри снова рассмеялся и покачал головой, отчего челка стала лезть ему на глаза. Он поправил ее. — Я задал вопрос не ради вопроса. Он уронил локти на колени и подпер подбородок ладонью, удерживая со мной зрительный контакт. — Ну, потому что, по-моему, ты не должен обсуждать такие вещи с незнакомцами. Гарри сконфуженно ухмыльнулся, переводя взгляд на окно. — Ведь я могу оказаться журналистом, — я вздернула бровь, подстрекая его. — Или, может быть, просто плохим человеком, который решит рассказать об этом всему миру через свой твиттер. — О том, что Гарри-суперзвезда-Стайлс излил тебе душу, жалуясь на свою несчастную жизнь? — он хмыкнул. — Ты удивительно высокого о себе мнения, — я театрально нахмурилась. — Несмотря на то, что все остальные — нет. Я закатила глаза, а затем серьезно уставилась на него. — Ты не похожа на журналистку. — Ты можешь определить, похож ли человек на кого-то или нет? — Вполне. — Ну, — закинув ногу на ногу, я засунула телефон в сумку. — Тогда я скажу, что ты не похож на Шерлока Холмса. Хотя ты, наверное, иного мнения? — Мы ведь уже определили, что я очень хорошего мнения о себе. Разве нет? — незамысловатая улыбка появилась на его лице. Во мне возникло жуткое желание ткнуть его ямочку. Но я скрепила пальцы в замок, чтобы не сделать лишнего. Мы болтали о всякой ерунде еще около часа. Мне нравился Гарри как собеседник, потому что он был насквозь пропитан сарказмом. Но не отталкивающим или нахальным, а каким-то остроумным. Это было странно — сидеть и обсуждать с ним что-то, ведь я думала, что руководство запрещает знаменитостям оговаривать то, о чем говорили мы. Наши темы плавно перетекали из жизненных ценностей в нововведения инженерных технологий и из гостиничного обслуживания в лепку из гипса. Наш диалог был своего рода ведением диспута, где каждый пытался отстоять и в какой-то мере даже навязать свою точку зрения другому. — Хорошо, ты права, — он сдался, показывая мне свои ладони. — Это так. — Ты права, я промолчу. — Молчи. На этаже отдался эхом мой негромкий смех, и Гарри стесненно улыбнулся. В течение разговора он раз восемь поправлял свою прическу, пропуская волосы сквозь пальцы и откидывая их наверх. Он повторил это движение еще раз. — Ты не хочешь спать? — На самом деле, я сплю уже несколько часов. — Не знал, что ты лунатик. Последнее его предложение заставило меня рассмеяться громче, чем следовало. Я заметила, как уставились на нас девушки со стойки регистрации, и поспешила приглушить хихиканье. — Отдай мне мой ключ. Гарри встал со своего кресла и ожидающе на меня уставился. Я повторила его действие, после чего нагнулась за своей сумкой. — Я тебя провожу? — Нет. Я прошла мимо него к лифту, потому что понимала, что он все равно пойдет за мной. — Это был не вопрос. — Вообще-то вопрос. — Тебе померещилось. Когда я ткнула кнопку вызова и развернулась, то увидела в его руках белую карточку. Я хотела резко выхватить ее, но Гарри поднял руку вверх и засмеялся надо мной. Мои прыжки и попытки потерпели неудачу. В итоге в лифте он поднимался смеясь, а я — с закатанными глазами и скрещенными руками. — Я все-таки склоняюсь к варианту, что ты пьян. Гарри качнул головой, откидывая челку, и недоуменно взглянул на меня. — Почему ты решил рассказать мне столько о себе? — Это проще сказать незнакомке. — А почему ты провожаешь меня до номера? — Потому что мне понравилось говорить с ней. Двери лифта открылись, но я все еще не могла свести с него подозрительного взгляда. Внезапно Гарри поспешил к дверям и протянул руку, чтобы они не закрылись. После этого мы оба вышли. Он старался идти со мной в ногу, в моем привычном темпе. Хотя я все больше и больше начинала медлить, и Гарри, сам того не подозревая, уходил вперед по коридору. Я еще замедлила шаг и остановилась на полпути к своему номеру. Это было ненормально — что он заинтересовался мной. Моя самооценка не была ниже плинтуса, но мне всегда казались знаменитости высокомерными. И такое поведение вводило меня в конфуз. — На самом деле, я снова перепутал наши карты и теперь их надо перепроверить на твоей двери, — признался он, как-то виновато усмехаясь. Гарри остановился, понимая, что я отстала, и обернулся: — Все в порядке? Я молча кивнула, мысленно испустив вздох облегчения, и, пройдя к своей двери, взялась за ручку. Наши глаза больше не пересекались, хотя Гарри пытался уловить мой взгляд. Он достал карту из своего кармана, приложил ее к датчику, после чего загорелся зеленый свет. — Повезло, — заметила я с застенчивой усмешкой, канущей в негромкой вестибюльной музыке и безмолвии собеседника. Я толкнула дверь номера. — До встречи, Мелисса. Внезапно развернувшись, я поймала с ним зрительный контакт. — Ты обещал, что мы не встретимся больше. — Я сказал «может быть». Издевательство. — Слава Богу, это зависит не только от тебя. Гарри негромко рассмеялся, идя спиной вперед к лифту и не сводя с меня глаз. — Пока! — в его голосе слышалась явная насмешка. Он лениво махнул мне рукой, и я, стараясь изо всех сил не улыбнуться в ответ, закрыла дверь перед собственным носом. Выдохнув, как будто бы давно задержанный воздух, я стукнула дверь лбом и осталась неподвижной минуты на две, в течение которых перед моими глазами пролетело все, что только что произошло.