Людской Дозор

Может ли быть одиноким человек, у которого много друзей, любимая жена, ребенок – надежда человечества? Да, вот так… может…Когда чувствуешь себя мертвым, отделенным от всего этого. Все, с кем я дружил, кого любил, кто был мне близок за последние двадцать лет – это Иные, другие. Раньше и я был Иным. А теперь инаковость всего моего окружения стала чужой и другой для меня. Первое время я радовался, что остался жив. Думал, буду жить по-человечески. Воспитывать дочь, любить жену. Так и было. Но это продолжалось от силы пару недель. А потом я начал тосковать. Через месяц я стал раздражительным, срывался дома. Начал больше курить. Мысли о прошлом роятся в моей голове. И даже водка их не выгоняет. Скорее наоборот. На то мы и люди, что умеем думать. И думаем постоянно. И вот я думаю о том, что со мной случилось. Когда служил в Дозоре, бывали моменты, я задумывался о том, как бы я жил обычной жизнью обычного человека. Тогда мне представлялось, что без магии я стану себя нормально чувствовать недели через две-три. От силы месяц. Мол это, как пересесть с машины класса люкс на какой-нибудь С-класс. Вот только автомобили сейчас даже среднего сегмента вполне удобные и комфортные. Да и по большому счету – это не такая уж необходимость. Особенно в Москве. Пробки, идиоты на дорогах, техобслуживание. Если подсчитать все расходы материальные и временные, которые мы тратим на персональное средство передвижения, то ничего не потеряешь, если будешь передвигаться общественным транспортом. Так что, платят большей частью не за удобство и быстроту, как это было двадцать лет назад, а за комфорт и престиж. Вот и потеря магии оказалась не сравнимой с потерей машины. Последние месяцы у меня в душе сущая помойка. Как чувствует себя маг, которого лишили магии? Как чувствует себя тот, кто имел власть, огромную и неоспоримую, которая в глазах обычных людей выглядит абсолютной властью над материей и жизнью, и вдруг, эту силу отняли. Отняли, как отнимают жизнь. Да, для меня это сравнимо со смертью. Не с той смертью, которую испытывает Иной, переходя в Сумрак. А смертью, которой боится человек, – внезапной, жестокой, отнимающей у тебя главную твою ценность – жизнь. У меня и отняли по сути ценность жизни Иного. Можно сказать, что жизнь моя стала серой. Какая ирония! Серость жизни и серость потерянного Сумрака, потерянной силы. А ведь еще обиднее от того, что ты постоянно видишь, как к тебе относятся твои друзья и бывшие коллеги. Хотя, они все еще считают меня своим коллегой, не бывшим, но все прекрасно понимают разницу между коллегой магом, тем более высшим, и «коллегой» человеком. Так и хочется сказать: «Коллегой-калекой». В фойе Ночного Дозора висит табличка с моим именем, в книгу по истории для инициируемых добавили главу обо мне: «Антон Городецкий – светлый Иной, добровольно пожертвовавший собой во имя всех Иных». И просил же я Гесера не глумиться надо мной всем этим фарсом. Но, великий и мудрый всегда остается при своем мнении. Так должно быть во имя Света. Мол светлые всегда должны чтить жертвенность. Это же так в духе нашей силы… Вернее, их Силы. Как-то гадко мне на душе от того, что все относятся ко мне с жалостью: «Вот он, бывший высший Иной, пожертвовавший всем ради нашей инаковости». Я и так себя чувствую ущербным. Не нужно мне об этом напоминать. Может поэтому я и не заходил уже полгода в офис Ночного Дозора … Без магии жить магу – это все же равносильно смерти. Многие лишаются сил в результате истощения или наказания, как Ольга. Но это все временно. Пусть и на много лет, но ты знаешь, что все может быть исправлено. И эта надежда оживляет. Возможно, конечно, что я попривыкну… но пока не получается пожить жизнью обычного человека. Магия меня продолжает окружать. Светлана все время на меня что-то защитное навешивает. Как бы кто не напал на бывшего высшего. Как бы всякие ведьмочки не причаровали. Гесер оставил пособие как сотруднику Дозора с моей «безлимитной» пластиковой картой. Такая вот у меня пенсия. Доставшуюся мне от Завулона «Вольво» Великий Светлый напичкал разнообразной магией, чтобы я сам мог спокойнее за рулем ездить по Москве. Да и новоявленный мой дед то и дело появляется в поле зрения. Постоянно обо мне справки наводит, какие-то подарки присылает, к которым я даже не прикасался. Неужто чувство вины появилось? Это у Завулона то, эгоистичного и самодовольного Высшего Темного? Нет, у него что-то свое на уме, выгодное для него. Что-то этот темный интриган, задумал. А я этого понять не могу. Впрочем, не до него мне пока. И будет ли до него, не знаю. Почему-то все мне пытаются магически помочь. Что это? Сострадание, вина? Какой бы ни был мотив, это приносит еще большую боль. И как не понимают все, что если ты сам не можешь чего-то совершить, то чужая помощь… это как очередной раз ткнуть тебя мордой в навоз: «Смотри, мол, какой ты теперь, сам то не можешь». А я мог. Раньше мог, но я стал другим. Иным для Иных. Не знаю, может и жалею я о том, что не умер, не перешел в сумрачное существование. Кто-то может считает, что я стал злым и обиженным. Пусть и так. Мне от этого не легче... и не хуже… В общем, все относятся с сочувствием, которое до того подавляет взрослого мужчину, что хочется убежать, уединиться, начать что-то делать, лишь бы не ощущать этого. Впрочем, не все. Костю и Арину я не видел с тех самых пор, как был собран «Шестой дозор». А еще, я скучаю по Тигру… Утро грозилось быть таким же обычным, как и последние несколько месяцев. Света с Надей отправились в магазин пару часов назад. Завтрак на кухне был теплым. Наверное, великая светлая жена снова его окутала магией. Никуда без нее. Налив кофе, я включил телевизор. В новостях как обычно что-то рассказывали о курсе рубля. Толи он падает, когда нефть понижается, толи наоборот. Я взял пачку сигарет и вышел на балкон. Шел снег вперемешку с дождем. Какая-то совсем не апрельская погода. Впрочем, под стать моему настроению. – Эх, Антон. Пора бы тебе делом заняться, – сказал я сам себе, глубоко вздохнув. – Только вот каким? Быстрее бы потеплело. Поеду на дачу. Я отхлебнул кофе. Сделал затяжку и закашлялся. Ну какую же гадость стали в сигареты пихать! Антитабачный закон что ли сказывается? Вот бы сигаретку Тигра сейчас. Почему-то вспомнилось, как он стоял под моим окном, а я так же курил на балконе. И тут ровно на том месте, где тогда стоял Тигр, появился человек. Он помахал мне рукой. Я даже протер глаза. Лас улыбался. Он шагнул из Сумрака. Вероятно, прятался от дождя, сокращая маршрут. Сейчас он показывал мне что-то жестами, толи спрашивая разрешения войти, толи приглашая меня к себе. Я махнул ему рукой, декламируя губами: «Заходи». Когда я открыл дверь, Лас стряхивал капли с волос, взъерошивая ладонью свою прическу. – Я не вовремя? – Да ну что ты… У меня теперь нет «не вовремя». Рад тебя видеть. – Я и правда был рад. Лас был одним из немногих Иных, кто не успел так сказать «расчеловечиться». Он то и Иным стал случайно, попав вместе со мной под действие заклинания «Фуарана». Уровень его силы был минимальным. Слабенький маг. И, похоже, это навсегда. Но, став Иным, Лас оставался больше человеком, чем магом. Человеком, к которому как-то внутренне располагаешься, несмотря на его несуразные вопросы и внешнюю чудаковатость. Видимо потому, что он какой-то не по-взрослому открытый. Нелукавый, одним словом. – Был неподалеку. И что-то потянуло меня к тебе. Жена дома? – Нет, они с Надюшкой пошли на шопинг. – Помагазиница, – Лас улыбнулся своей шутке. – Проходи. У меня тут завтрак теплый. Может под коньячок или водочку? Лас прищурился, будто сопоставляя варианты. – А не рано? – спросил он и, видя, что я молчу, добавил, – Хотя, давай. Тем более пост уже закончился. – Так водка же постная! – я поймал себя на том, что впервые за долгое время искренне улыбаюсь. – Это только в анекдотах. Я ведь уже и забыл, как серьезно Лас стал относиться к своей религиозности. Большинство Иных в вопросах веры индифферентны. Все знают о сумеречном мире, куда они отправятся после смерти. Да и о том, как религии создавались Иными, тоже известно. Так что многие после инициации наоборот становятся атеистами. Но при этом, есть небольшая часть Иных, которые выбирают ту или другую религию для себя. Или остаются той веры, которой они были в человеческой жизни. Видимо, вера – дело не сознания, а чувств. А чувствами Иные мало чем отличаются от людей. Ну, а руководство Дозоров к религиозному выбору сотрудников относится… Я бы сказал, что никак не относится. Это все же личное дело каждого. Если, конечно, на работе не отражается. В холодильнике стояла открытая бутылка армянского «семилетнего» и непочатая украинская водка. Пока я доставал «огненную воду» из холодильника, Лас снял куртку и сел за стол. Через пару минут на столе кроме «волшебного» завтрака, оставленного Светланой, стояли две бутылки крепкого алкоголя, нарезанный швейцарский сыр и ломтики лимона. – Сырок то контрабандный? – Лас ухмыльнулся и подмигнул. – Антисанкционный. – Даже не знаю, где Света его берет. Ты водку или коньяк? – Давай беленькую. Бывший музыкант подождал пока я налью, выдерживая паузу, а затем с серьезным лицом спросил: – Ну что, Антон, как ты? Я пожал плечами. – Понимаю. – Лас взял рюмку и покрутил ее пальцами. Глядя на него, я невольно поверил. Может он действительно понимает. Не потому, что он мог испытывать подобное, а от его наивной искренности. Сколько его знаю, не умеет он лицемерить. Мы выпили почти синхронно. Лас вытерся рукавом и спросил: – Достали своей магией? Телефон запищал. Пришла СМС от Светы. Я бросил взгляд на экран телефона и показал его Ласу: – Да вот сам посмотри: «Не напивайтесь. Целую». – Ох, тяжко тебе, я смотрю, – он еле сдерживался от того, чтобы расхохотаться. – А как шеф? Не звонит, не появляется? Я покачал головой. – Ну, оно и понятно. Зато доску почета в офисе сделал. В курсе? – Ага. Похожа на надгробие… С эпитафией, как полагается. – Да ну тебя. – Лас поморщил лоб и разлил водку по рюмкам. – А знаешь, тебе бы какое-то увлечение надо найти. Это же… когда лечат алкоголиков… Тьфу… ну, ты понимаешь… Просто надо что-то на что-то поменять. Чтобы был мотиватор какой-то, цель. – Ты не про религию сейчас? – мое лицо выражало скепсис. Лас явно смутился, и будто оправдываясь, сказал: – Ну, почему сразу религию… Хобби, увлечение какое… Путешествовать не пробовал? Хотя, да. Ты ж у нас пол мира объездил. Ну, а почему религия не вариант? – Ну, Лас… Ты забыл, что я… был Высший Иной? Я был на шестом слое Сумрака. Встречал умерших Иных. Как Темных, так и Светлых. Даже… – Вот именно, – Лас не дал мне договорить. – Ты даже освободил их от Сумрака. А что дальше? Куда освободил то? Такого вопроса я не ожидал. И от смущения достал сигареты. – Куришь дома? – А… задумался просто… Хотя, Света почистит потом ауру кухни. Великой это не сложно… – Я закурил. Медленно выпустил дым. Лас все время смотрел на меня. Я сделал еще затяжку. – Я не знаю, куда ушли Иные, когда активировался «Венец всего». – Вот видишь… – Мой бывший подчиненный проглотил водку. – И, похоже, никто из высших не знает. А это – повод задуматься. – Ну, хорошо. Подумаю на досуге. Времени думать у меня теперь много. А ты сам то как? – Да как? Служу, работаю. Вот в отпуск хочу на Кипр слетать. – Почему Кипр? Скучновато там. – А я не развлекаться. Хотел в монастырь Святого Киприана поехать. Знаешь такого? – Лас, я не силен в христианстве. Так, основы знаю. Имена святых слышал. Но деталей… Не приходилось интересоваться. – Он был колдуном. Наверняка великим Темным магом. А потом стал светлым. И не просто Светлым, а почитаемым святым, которому молятся о защите от злых чар. – И что, помогает? – я не подумав, съязвил. – Прости… Ты же знаешь мой скепсис. – Не знаю, Антон, не знаю. Но хочется мне к его мощам поехать. Может силу почувствую. Может еще что. Не хочешь со мной? – он вопросительно поднял взгляд. – Эх, был бы ты сейчас как раньше, вот точно бы там все увидел… Пауза затянулась. Мы выпили еще. Я снова закурил. – Антон, кстати, может сходим на концерт «Агаты Кристи»? Видел же наверняка афиши по городу? – Да, в общем-то можно… Слушай, а как этот твой Киприан стал Светлым? – Ну, это уж мне не ведомо, – Лас приподнял брови. – Это вам, высшим должно быть известно, как цвет меняют. – Да, ладно тебе меня подкалывать. – Я и не подкалываю. Твой опыт и знания никуда не делись. – Но ты же наверняка его житие изучил, раз уж ехать на Кипр собрался. Что там говорится? Закусив губу, словно школьник на экзамене, Лас поднял глаза вверх. – Говорят, что получил он инициацию на Олимпе. Изучал какую-то языческую философию. Демонов всяких вызывал. Даже с сатаной корешился. А потом увидел силу веры одной христианки, которую не смог он по заказу какого-то богача очаровать. Вот… Стал он христианином. Помогал людям. А потом, когда та самая христианка… Юстиния умерла, он и почил, будучи уже в сане епископа. Развоплотился, наверное. – Выходит, любил он ее… Ну, да… может быть любовь его и привела к смене цвета. Каким-то образом. Эта процедура никому толком не понятна. Да еще скорее всего он особо то злым темным и не был. – Вспомнилась мне Арина. Тоже не злая была тетка. Людям помогала… Светлым тоже. Может она и не просто так свой цвет тогда изменила. Призналась же в конце мне, что любила она меня. Любовь – катализатор что ли? – Нда… – протянул Лас. – Ну, ты можешь всегда пойти в архив и почитать, если тебе интересно. Допуск то у тебя наверняка остался. – Наверняка. Но пока мне что-то не хочется в офис. Кстати, как там шеф? – Борис Игнатич? Да я его особо и не вижу. Сам понимаешь. Но говорят, что пару-тройку дней он никого не принимает, ни с кем не общается. Хотя сидит у себя в кабинете. Я налил Ласу водки. Себе накапал коньячных остатков. Бутылка «Ноя» опустела. – Ну что, Антон, по последней. Давай, Бог с нами и хрен с ними! Странные православные шутки. Никогда не задумывался об этом, но теперь мне пришла в голову мысль, что этот тост возник среди магов-христиан, которые не упоминают имя дьявола, чтобы не вызвать темного тока сила. С другой стороны, если нет никакого дьявола, то это лишь магическое суеверие? Или просто психологическая ассоциация, игра эмоций, которая для мага реальна и этим может спровоцировать темное действие, проклятие со стороны Светлого. Мы чокнулись. Выпив, я смешал коньячный вкус во рту с горечью лимонной корки. – Лас, да ты никак жену мою боишься, – я причмокнул, сглатывая кислый лимонный сок. – Почему это? – он нахмурился. – Ну… Она мне в общем не начальница… Но все же великая… Скажет еще, что мужа ее спаиваю… Сам понимаешь… Лас был настолько серьезен, насколько может быть нашкодивший ученик в кабинете директора школы. Я рассмеялся. Закрыв за Ласом дверь, я услышал звук телевизора. Не выключил я его что ли? Не то, чтобы памяти у меня не было, на автомате мог клацнуть кнопку на пульте или нет, но должны же мы были на кухне слышать звук говорящего ящика. Аккорды до боли знакомой мелодии разносились по квартире. Я сам из тех, кто спрятался за дверью, Кто мог идти, но дальше не идет, Кто мог сказать, но только молча ждет, Кто духом пал и ни во что не верит. Моя душа беззвучно слезы льет. Я песню спел, она не прозвучала. Устал я петь, мне не начать сначала, Не сделать первый шаг и не идти вперед. Я тот, чей разум прошлым лишь живет. Я тот, чей голос глух и потому К сияющим вершинам не зовет, Я добрый, но добра не сделал никому. Я птица слабая, мне тяжело лететь Я тот, кто перед смертью еле дышит. И как ни трудно мне об этом петь, Я все-таки пою, ведь кто-нибудь услышит. *** Еще час назад я был дома, смотрел в окно на разверзающиеся небеса: солнце прорывалось сквозь дождливые тучи и будто пыталось просигналить московской погоде, что пора бы уже удалиться зимнему холоду восвояси. Даже птицы запели во дворе. От медитации на происходящее за окном меня оторвал звонок жены. – Антон, прости, что пришлось испортить вам посиделки. Вот оно что. Теперь понятно, почему Лас так быстро начал собираться. – Мне звонил Гесер. Нам нужно быть через час в его кабинете. – Голос Светланы был спокойным, но чувствовалось какое-то напряжение. – Все нормально? Ты что-то чувствуешь? – Есть немного беспокойства… Но ты лучше приезжай. И… если он будет тебе что-то предлагать… – Да, да. Я помню. Отказываться, если будет опасно. – Хорошо. Зонт захвати. И вот, я в Ночном Дозоре. Внутри почти ничего не изменилось. Разве что появились новые сотрудники. И эта ужасная мемориальная доска в фойе… Светлана с Надей уже ждали в приемной Гесера. В дальнем углу на одиноком стуле сидел Завулон. Обычная надменная отстраненность, черный костюм, вальяжная поза. Раз уж главу Темных позвали, значит дело серьезное и касается не только Ночного Дозора. Я не успел ничего сказать, как открылась дверь кабинета и вышла Ольга. – Антон, рада тебя видеть. Заходи. Шеф ждет. – Она обернулась к остальным ожидавшим. – Мы зайдем чуть позже. Кабинет шефа Ночного Дозора изменился. Вместо одного стола для совещаний теперь их стало два. Один большой со стульями по кругу располагался в центре. Маленький – прилегал к рабочему столу Гесера. Видимо, для обсуждений тет-а-тет и в узком кругу руководства. Мне даже показалось, что кабинет стал немного больше. Магическое раздвижение пространства? Уроженец Тибета сидел на своем привычном месте, когда я вошел. Он привстал с высокого кожаного кресла и показал рукой на стул около небольшого стола для совещаний. – Привет, Антон. Садись. – Здравствуйте, Борис Игнатьевич. – Давай сразу без предварительных… э… сразу к делу. Гесер всегда смущался, когда в разговоре всплывали даже намеки на интимность. Но мне доставляло удовольствие, если подворачивалась возможность каким-либо образом подколоть Великого. – … ласок? – я старался быть серьезным, но края губ сами растянулись в улыбке. – Что? А… – было не понятно, то ли это растерянность, то ли излишняя сосредоточенность. После паузы Гесер продолжил: – Антон, все подробности ты узнаешь на совещании. Но я тебя хотел видеть до общего сбора. Ты нужен мне в Дозоре. Не спеши с ответом. Возможно, речь идет о возвращении тебя. – Зачем Вам в штате человек? Если это из жалости… – Да прекрати ты, – тон голоса Великого на миг повысился. Но дальше он продолжал уже в обычной, спокойной манере. – Во-первых, под возвращением я подразумевал… есть вероятность того, чтобы вернуть тебе силу. – Нашлась копия «Фуарана»? – от удивления я даже немного наклонился вперед. – Нет… Все-таки, «Фуаран» был, похоже, в единственном экземпляре. Я все расскажу на совещании. Выводы сделаешь сам. Ну, так вот… А во-вторых, даже если ты не станешь Иным, ты мне нужен в Дозоре. Погоди перебивать. Оперативники и силовики – это все хорошо. Неплохо было бы, конечно, иметь побольше сотрудников с высоким уровнем силы, но главное – это опыт. А твой опыт для нас бесценен. Я попытался что-то сказать, но Гесер не дал мне открыть рот: – Антон, решение примешь потом. Я просто хочу, чтобы ты был заранее готов к этому. Все. Теперь начнем. – Он потянулся к рабочему телефону и включил громкую связь с секретарем. – Пусть все заходят. Завулон зашел первым. Он прошел, как у себя дома, спокойно, но стремительно к столу. Отодвинул стул на против меня и молча сел. Ольга расположилась рядом с ним, а Света с Надей – поближе ко мне. – Начнем, – сказал Гесер. – Все здесь собравшиеся присутствовали при создании Шестого Дозора… Понимаете, что раз мы снова вместе, значит дело неотлагательное и архиважное. Завулон одобрительно кивнул. Отвык я от партийного тона шефа. И серьезные лица женской половины собрания мне напомнили кадры из советской хроники, что не могло не вызвать улыбку. Хотя я и понимал, что дело действительно важное. Об этом говорил и тон Гесера, и состав участников и, собственно, то, что я нахожусь здесь. Борис Игнатьевич посмотрел на меня, нахмурил брови и продолжил: – С Глыбой я посовещался, коль речь пойдет о пророчестве. Саушкин… не знаем где, как, впрочем, и Арина… Но, оно и к лучшему… – он погладил подбородок. – Еще Иннокентий… хм… мальчик-пророк… Света, повтори, как звучали его слова. Кеша пророчествовал при Светлане? Судя по реакции присутствующих, только я этого не знаю. Но почему? Я пронзил жену взглядом, в котором можно было прочитать все, даже не обладая способностями Иного. Она посмотрела на меня и сказала: – Антон, ну ты же сам просил… не грузить тебя… всем этим… Я пожал плечами и развел руками. Света повернулась к Гесеру и процитировала слова пророчества: – Настанет час. Рожденный Темным, Светлый по природе, смешает силу двух первоначал. И возродится, потеряв все сходу. И серый мир пред этим задрожал. – Поздравляю, Городецкий, – сказал Завулон. – С чем?.. Почему меня? – А что здесь не понятного? Пророчествуют в твоей квартире. Ты все потерял, когда тебя принесли в жертву. Возродишься – значит обретешь силу снова. Серый мир задрожал… Может это поэзия, а может будет какой-то прорыв силы при этом. Ну а то, что «Рожденный темным, светлый по природе» – это, я думаю, не нуждается в объяснении… учитывая наше с тобой родство? Так что, поздравляю, будешь снова Иным. Все молчали. Гесер смотрел, ожидая моей реакции. Я задумался, потирая лоб пальцами. На первый взгляд пророчество и действительно было довольно прозрачным. Так пророчество ли это? Или предсказание? И тут у меня будто щелкнул часовой механизм. – Постойте… Все ли так просто? А если это не обо мне? Если это, например, о Егоре… Он стал темным, затем ему переписали судьбу… – Поправили, – заметил Гесер. – Не важно. Он добрый и хороший парень. Светлый по природе. Если речь о… приходе зеркала? – Зеркало… – Гесер не был удивлен. Видимо, ему тоже такая мысль приходила в голову. – Принимается, как рабочая гипотеза. Но для прихода зеркального мага должны быть созданы условия, которые… – Нарушают равновесие сил, – подхватил глава Темных. – А для этого должны быть причины. Что у нас грозит нарушить равновесие? – Если речь о том, что зеркало будет Светлым, перевес должен сместиться в пользу Тьмы. – Гесер прищурился, и уставился на Завулона. – Ты ничего там не замыслил, мой старинный знакомый? – Что? – Темный маг развел руки. – Что можно такого предпринять, когда у вас абсолютная волшебница растет? Я только почувствовал, как Света встала. Она протянула руку, наставила на Завулона указательный палец, как взведенное оружие и особо членораздельно сказала: – Только попробуй что-то задумать. Если Наде хоть мелочь будет угрожать от Тьмы, я тебя сотру в порошок. Если бы с таким тоном произнесла эти слова Темная колдунья, мы бы все воочию увидели вертящуюся воронку мглы. – Света, – Гесер попытался примиряющим жестом успокоить взволнованную мать. – Света, поверь мне. Я уверен, что лично против Нади он ничего не предпринимает и не станет в ближайшее время. Я это знаю! Светлана села и взяла за руку дочь. Она еще раз просверлила темного взглядом. Завулон хмыкнул. Какой бы сильный маг он ни был, но разъяренная великая волшебница, да еще под действием материнского инстинкта, могла бы причинить ему очень большие проблемы. – Итак, – Гесер продолжил, – у нас есть две версии. Основная и более очевидная – это Антон. Вторая – зеркальный маг. И одна, и другая версии меня обязывают просить Антона вернуться на службу в Ночной Дозор. Света, лично для тебя хочу добавить, что так для Антона будет безопаснее. Разъяснять надо? Я покачал головой. Было понятно, что если вопрос с зеркалом станет актуальным, то ближайший кандидат в маги, восстанавливающие равновесие сил – это Егор, с которым лишь у меня сложились доверительные отношения. – И, как вы понимаете, это еще не все. – Гесер замолчал, оглядывая собрание. – Почти сразу же после того, как было озвучено пророчество, у нас под окнами появился гость из прошлого. Совпадение? – Что за гость? – спросил я. – Один старый знакомый. Человек. Не Иной. – И сколько ему лет? – Надя впервые проявила интерес к происходящему. Она молча и отвлеченно сидела все это время. Даже когда ее мать угрожала главе Темных. – Скажем так… я не знаю… Последний раз мы встречались в июле тысяча пятьсот пятьдесят третьего года. Воцарилась тишина. Только Завулон окидывал всех взглядом и улыбался. Видимо, он уже был в курсе происходящего. Значит, они с Гесером это уже обсуждали. И поэтому шеф был уверен в том, что Завулон здесь ни при чем. Молчание нарушила Надя. – Борис Игнатьевич, – она не смущалась, как раньше, пару лет назад. Ее голос отдавал нотками подростковой заинтересованности и в то же время легкого высокомерия, как это бывает у школьников, когда прочитал какую-то взрослую литературу по предмету и думаешь, что знаешь больше учителя. – А Вы уверены, что он человек? – Надюша, если я в шестнадцатом веке умел читать ауру, то и в двадцать первом уж тем более. Человек он. – Но если бы он был нулевым… Абсолютным Иным… как я, – ее щеки немного порозовели, – он бы мог от Вас закрыться? И тут задумался Гесер. Он перевел взгляд на Завулона. Тот не выражал никаких эмоций, лишь импульсивно пожал плечами. – Теоретически… Но общаясь с ним долго… А я провел в его обществе больше недели… Я думаю, что что-то бы да почувствовал. Ну хоть какие-то признаки силы… Я надеюсь… В воздухе кабинета снова повисла пауза. Все это время я размышлял. Мысли роились, складывались в картинку и снова распадались. Возникало ощущение, что мне дали не все части паззла. Общая картина не могла предстать перед мысленным взглядом в цельности. И внутри, в области желудка, где обычно проявляется интуиция, что-то щекотало и вызывало раздражение. Обычное раздражение от того, что не можешь сделать, казалось бы простую мыслительную работу. От этого чувства у меня возникло дежавю… Я как будто уже проделывал такие манипуляции толи во сне, толи наяву. И последний кусок мозаики, большой и важный, был где-то рядом. – Антон? Что у тебя? – спросил Гесер. – Я согласен. Светлана испуганно повернулась ко мне. Я посмотрел в ее глаза и опередил вопрос, который уже был в ее взгляде: – Света, пойми, это полностью мое решение. Не сердись. Так будет лучше для меня… для нас… На мгновенье мне показалось, что она заплачет, но Светлана лишь сказала: – Тогда я с тобой. Тебе нужна будет сила Иного. – Света, – в наш диалог бесцеремонно влез Гесер. – Я был бы очень рад, если бы ты вернулась на службу… Но не сейчас. Об Антоне позаботимся мы… с Завулоном. – Ну, конечно. Сейчас! – Светлана чуть не закричала. – Вы – два старых интригана... – Ты нужна будешь Наде… – я продолжал смотреть в ее глаза, взглядом упрашивая отпустить меня. Она обняла дочку и больше не проронила ни слова. Гесер развел руками. – Женщины, – понимающе сказал ему Завулон. – Э… если мы пришли к консенсусу… – Гесер посмотрел на Светлану, затем на меня. – Мы можем перейти собственно к заданию. Я понимаю, Антон, что ты жене все расскажешь… потом, но давай девушек пока отпустим. Света встала, взяла за руку Надю и, не оборачиваясь сказала: – Пойдем. Ольга поспешила следом за ними. По лицу Гесера было видно, что сейчас он должен рассказать восточную «мудрость» о месте женщины. Или, глядя на Завулона, скажет, как он за сотни лет своей жизни так и не привык к женской логике. Темный кивнет, а шеф переведет взгляд на меня, ожидая одобрения. Ни первое, ни второе не было мне по душе. Поэтому я форсировал разговор: – Итак, какое мое задание? Только, Борис Игнатьевич, я соглашаюсь при одном условии. Гесер приподнял брови и кивнул. – Никаких недомолвок. Никаких секретов и двойных, тройных планов. Я не в том положении. Мне нужна открытость и честность. Гесер кивнул еще раз. – И от Завулона, – добавил я. Завулон в очередной раз развел руками и монотонно произнес: – Насколько позволит мне Тьма… – Я серьезно. – Ну, хорошо… Ох уж мне эти светлые… Я, Завулон, Высший Темный маг, обязуюсь не утаивать от Антона Городецкого… э… человека… бывшего Светлого мага все необходимые ему сведения, которые понадобятся ему для… – он повернулся к Гесеру, – А для чего? – Для выполнения миссии, связанной с пророчеством. – Для выполнения миссии, связанной с последним пророчеством. Если эти сведения не будут нести угрозу лично мне, Дневному Дозору Москвы или существованию всех Иных. Тьма, будь мне свидетелем. Темный шарик появился на распростертой ладони мага. – Но не вздумай спекулировать своей миссией, Городецкий! – в этот момент я увидел тот самый взгляд сумрачного демона, который жаждал моей смерти много лет назад на крыше дома, где жил Егор. Я не боялся Завулона. Но и в серьезности его слов сомневаться не приходилось. Автоматически я кивнул головой и сказал: – Ну, что ж… Мы договорились. Пусть лучше так, чем никак… – Предварительные… Тьфу ты… Нюансы уладили? – Гесер посмотрел сперва на меня, потом на Завулона. Мы кивнули. – Теперь к делу. Антон, чтобы ты смог понять и попытаться найти нашего визитера, тебе нужны мои воспоминания. – А это реально? Я же человек. – Если бы был Иной, не было бы вопросов. Влил бы тебе. Делов то? А вот человеку от такого вливания может напрочь мозги отбить… Но и это реально. Хотя и трудно. Твой знакомый Мерлин проделывал такой фокус с Артуром. Королем. Он передавал ему часть знаний и мудрости. Использовал он для этого два артефакта. Первый – это корона Артура. А второй – медальон Мерлина в виде дерева друидов. Этот архимаг специально создал такую магическую диаду. Корону помещаешь на голову человеку, а медальон на шею магу. И та совокупность событий, мыслей или структуру поведения, которую маг держит в голове в момент активации амулета, вливается в сознание человека. Так что, если я буду думать о том, что было в момент моей встречи с Филиппом… да, его так звали тогда… ты увидишь все эти мои воспоминания… Они… станут твоими… – Ух… Снова Мерлин. У нас вообще какие-то значимые артефакты кроме этого старика кто-нибудь делал? – спросил я риторически. – И где найти эту корону… и медальон? В Инквизиции? – Корона Артура никогда не считалась сильным артефактом. Было обнаружено, что она имеет некую силу над людьми. Над их сознанием. Сам понимаешь… Артефакт не ценный, поэтому на особом счету не числился. Магии там и на шестой уровень не потянет. Ее даже хотели подарить одному… человеку… Были там в свое время политические программы… Ну, а после переезда Европейского Бюро все малозначимые вещи сложили в отдельный схрон. Наверное, там и лежит. В общем, Совет Бюро обещал найти. А вот с амулетом сложнее… – Гесер перебросил мне серую папку с завязочками. Я осторожно прикоснулся к бумагам и посмотрел на шефа. Он кивнул, давая понять, что защитной магии на информации нет. Листы были свежеотпечатанные. Максимум пару дней назад. На каждом из них в углу значилась печать Инквизиции. Ясно. Значит по запросу Гесера прислали недавно. Я начал быстро читать, изредка комментируя вслух. Текст рассказывал историю секты темных Иных с английским названием Merlin’s progeny. Потомки или последователи Мерлина. Один из магов, Верджил, инициированный Мерлином, считал его Темным Мессией, который должен будет вернуться в наш мир. Будучи посредственным Иным второй ступени, он все же сумел собрать вокруг себя группу последователей, которые начали коллекционировать артефакты, созданные или заряженные самим нулевым магом. Мне вспомнились Братья Регина, которые пытались воскресить Фафнира. – Нет, – сказал Завулон, – Регина были тихие, хоть и договор не соблюдали. А эти… мудаки… да простят мне Светлые мой французский… пытались завербовать даже высших из Дневного Дозора. – Зачем? – спросил я и добавил: – А я что, в слух подумал? Завулон улыбнулся. Гесер посмотрел на него, нахмурившись. – Да не читал я его мыслей, – голос Завулона стал похож на писк подростка, у которого под действием гормонов реформируются голосовые связки. И тембр скачет от низкого к высокому. – И так ясно, о чем он думает… по лицу… Отвечаю на вопрос. Считается, что многие вещи, созданные Мерлином, активировать может только высший маг. Я кивнул и продолжил читать. Достоверно было известно лишь о трех артефактах, которыми владели члены «Потомков Мерлина». Верджил сразу после перехода Мерлина в Сумрак забрал его посох. Затем они достали рубиновую брошь, которая, как считалось, способна создавать непреодолимый барьер для Иных. Третьим артефактом был медальон, который Мерлин использовал для «передачи мудрости» Артуру. Во время Великой французской революции Темные пытались использовать его, чтобы настроить разум одного из лидеров переворота на идеалы Тьмы. Но получилось так, что он воспринял часть воспоминаний Высшего Темного мага. В результате человека убили, а артефакт был сдан в Инквизицию. Спустя сто лет он исчез из хранилища. Двое темных инквизиторов подозревались в сочувствии секте и краже архивных амулетов. Но вина их доказана не была. После семнадцатого века логовом «Потомков Мерлина» считается город Лион, в котором по сей день живет Верджил. Количество членов секты, как и сочувствующих им, не известно. – Вот как… – задумчиво произнес я. – И много таких сект вообще? – Достаточно, – ответил Завулон. – Почему? На что они надеются? – Понимаешь, Городецкий, многим Иным, как и людям, надо во что-то верить… Люди верят религиям. А Иным во что верить? Ведь религии созданы самими Иными. Светлые верят в идеалы… кхе… добра. А Темные создают вот такие нелепые секты. Ждут пришествия своего мессии. Верджил даже книгу написал. Какой-то там «Апокалипсис мглы». А ведь, действительно, я и не задумывался об этом. Во что верить Темным? Если Светлые, как Лас, могут даже быть христианами, то что остается тем, кто следует идеалам Тьмы? Не в Ку-клус-клан же играть… – Ну, хорошо. У меня два… даже три вопроса. Во-первых, что вы знаете об этих «Потомках Мерлина»? Не то, что написано в этом отчете, а лично вы, Гесер и Завулон? Гесер приподнял брови и сказал: – Я европейскими сектами не занимался. Ни с кем из этих «потомков» не пересекался. Так что, только общие сведения, которые ты прочел. – Он посмотрел на Темного и кивнул ему. – Ну а я… в рамках данного обещания… расскажу тебе позже. У нас будет много времени. Мы вместе летим во Францию. Кстати, билеты уже заказаны. Рейс завтра утром в пять сорок пять. Королевские авиалинии. Пересадка в Амстердаме. Первый класс, разумеется. – Гесер, – я посмотрел на шефа, – это Ваш план? – Видимо, предваряя твой второй вопрос… без магии, Антон, без магии… План таков. Войну с этими сектантами никто начинать не будет. Ни мы, ни Инквизиция. Мы не знаем, кто в их команде – это раз. У них есть мощнейший артефакт, посох Мерлина. В руках мага второго-третьего уровня он может быть смертельным оружием даже против высшего. Это два. Много веков назад Верджил с его помощью упокоил высшего вампира без малейших усилий. Так что вы с Завулоном должны попасть в логово «потомков» и достать медальон. Светлого мага они даже близко не подпустят. И поэтому всю командировку оплачивает Дневной Дозор. – Шеф посмотрел на Завулона. Тот кивнул, прикрывая глаза. – Повторяю, они ничего не должны заподозрить. – И, как я понимаю, ловить будем на живца? На меня? – Где-то в глубине груди я почувствовал, как электрической вспышкой проснулось чувство раздражения. – В какой-то мере… Уж прости… В Амстердаме Инквизиция передаст вам корону и маленькую побрякушку Мерлина. Помнишь, наверное, вещицу, которой Эдгар усыпил Эдинбург? Я кивнул. – Сектанты обычно чрезмерно сентиментальны, когда речь идет о сакральных для них вещах. Так что, это позволит Завулону втереться в их ряды. – А я? – Это, как я понимаю, был твой третий вопрос… Ты нужен там, чтобы они достали медальон. Ты будешь играть роль жертвы. По легенде Завулон хочет использовать связку «корона-медальон» для внедрения тебе определенных идей, которые ты якобы будешь реализовывать на политическом поприще. – Вот как, – удивился я. – Если вопросов больше нет, – сказал Гесер, – тогда по коням. У тебя есть время объяснить жене… Постарайся аккуратнее… Не могу терпеть, когда она злится и начинает мне угрожать… Теперь пришло мое время улыбаться. На моей памяти никто не мог так бесцеремонно выводить из себя Великого мага и оставаться безнаказанным, как Светлана. Уже вставая из-за стола, я на секунду остановился и спросил: – А на кой нам вообще так заморачиваться? Не проще ли было бы просто мне все рассказать и описать этого старика? – Нет, Антон. – Мне показалось, что Гесер даже сомкнул брови. – Поверь мне. Я должен тебе именно передать воспоминания. Иначе никак. Ты должен знать и помнить все, что видел я. Во-первых, именно ты будешь разыскивать Филиппа. Или он тебя… Во-вторых, мои воспоминания… для меня… В общем, я мог что-то упустить… И вот еще что… Явной магией я тебя снабдить не смогу. Сам понимаешь. Но надень это. Гесер снял со своего пальца перстень и передал мне. Он был чем-то похож на золотую «печатку» из девяностых. Такие часто носили бандиты средней руки. Но было видно, что украшение это намного древнее. И сделано довольно искусно. Верх перстня был в форме щита из черного камня, отполированного до блеска. По диагонали его пересекал золотой меч. – Ты уверен, что это нас не засветит? – спросил Завулон. – Уверен. Я постарался. Магия замаскирована и автоматизирована. Это на крайний случай. Активируется только, если против Антона будет использована сила, которая может его убить. Ну, удачи. Она вам понадобится. Завулон вышел первым, бросив на последок: – Жду в Шереметьево. Не опаздывай. Я уже подходил к двери вслед за Темным. Гесер протянул мне руку и заговорщицки сощурил глаза. При рукопожатии я почувствовал, как он передает мне тайком небольшой предмет, похожий на монету или медаль. Также по-шпионски, я сунул его в карман и не вынимал до самого дома.