По ту сторону двери

- Так что с Робином? - Спросила Регина, когда они ужинали - сегодня Эмма впервые сидела с ней за одним столом, если не считать самого первого раза, когда Робин привёз Свон к обеду, и это было... странно... Регина украдкой поглядывала на Эмму и вспоминала, как тогда изучала эти худые руки, держащие вилку, пальцы, покрытые тонкими шрамами, это лицо, которое могло быть суровым и строгим, а могло расцвести неожиданной улыбкой, и спрашивала себя: когда и как Эмма успела стать такой важной частью ее жизни? Словно угадывая ее мысли, Свон подняла глаза, рассеянно улыбнулась и пожала плечами, задумчиво пережевывая кусок лепешки. - Говорят, его видели к востоку от реки Огайо, и он выглядел неплохо - но явно ещё не нашёл ничего, потому что ехал не в сторону Кентукки. И лошади одной при нем не было. Регина промолчала, медленно водя вилкой по дну оловянной тарелки. Есть ей совершенно не хотелось, и она просто размазывала картофель по краям, как делала это в детстве, когда ее заставляли ужинать. - А теперь расскажи о золоте, - вдруг сказала Эмма, отодвигая тарелку и кладя руки на стол. - Что? - Не притворяйся. Все это не случайно. Сначала Робин уезжает искать якобы золото, теперь Джонс со своими бандюгами - и если ты подумаешь хорошенько, то поймёшь, что они ведь приехали сюда не ради твоих прекрасных глаз. Регина пристально посмотрела на неё, но в ответном взгляде Эммы уже не было той мягкости и тепла, какое озаряло их, когда они сидели за столом полчаса назад и тёплая рука Свон накрывала ее ладонь. Теперь глаза Эммы были ледяными, как зимний ветер. - Они приехали выяснить что-то, и вот я хочу знать, - Эмма поднялась и нервно мерила шагами комнату, каблуки ее сапог словно отстукивали мелодию «туп, туп, туп», и Регина глубоко вздохнула, но глаз не отвела. - Я хочу знать - что они тут искали? - Закончила Эмма, глядя на неё. - Я не знаю, - Регина пожала плечами. - Черта с два ты не знаешь! Откуда эта карта, что Робин забрал себе? С чего он взял, что на ней указано место клада? Поскольку Регина хранила упорное молчание, Эмма подошла к ней и вдруг нагнулась, упираясь руками в стол и загнав женщину с обеих сторон в этот импровизированный круг. Ее лицо оказалось в непосредственной близости от лица Регины - та инстинктивно отшатнулась, но больно уперлась спиной в край стола. Пришлось выпрямиться, и они оказались почти нос к носу. - Отвечай! - Взгляд Эммы опять упал на ее губы, как тогда, и если бы не сама ситуация и не злое лицо Свон, то Регина бы могла поклясться, что это была не просто случайность, а нечто большее. Вынужденная близость начинала ее нервировать. - Я не знаю, - Регина резким движением встала, толкая Эмму собой, но та не отступила, и они оказались почти прижаты друг к другу - по крайней мере, грудь Эммы находилась в сантиметре от груди Регины, а дыхание касалось ее губ. Они были почти одного роста. Вблизи оказалось, что Эмма пахнет лугами и седельной кожей, но не так, как Робин - ещё от неё исходил едва уловимый аромат мыла и что-то типично женское - Регина не смогла бы сказать, что это. А ещё - жар. Тепло эмминого тела она ощущала очень явственно. Эмма прищурила глаза, разглядывая лицо Регины. Потом сдалась. - Ты меня с ума сведёшь, - заявила она, запуская правую руку в растрепанные волосы. - Ты понимаешь, что Джонс вернётся? Что я не смогу остановить его, если он вздумает привести сюда не только братьев, но и остальную банду? - Банду? - Переспросила рассеянно Регина, все ещё раздумывая, чем же пахло от Эммы Свон. - Да, Джо... бармен из салуна... он сказал, что у них банда и что они уже натворили дел где-то... Регина насмешливо посмотрела на неё и взялась за грязные тарелки. - Салуна? Это того, где ты жила раньше? Где ещё...мм...заведение миссис Лукас? Эмма удивленно подняла брови: - Заведение? Бордель, ты хочешь сказать? Щеки Регины слегка покраснели, и от Эммы это не ускользнуло. Она криво усмехнулась, глядя, как Регина складывает тарелки стопкой и держит на весу, прижав к себе. - Да, я там жила, в борделе у Бабули Лукас. А что? - Ничего, - Регина подошла к шкафу с посудой, поставила тарелки и дернула плечом, на мгновение обернувшись: - Я слышала об этом. И ещё кое-что слышала. О тебе. Эмма хмыкнула. - И что же? - Это просто слухи. - Нет, а все-таки...? И поскольку Регина молчала, она подошла ближе. - Что ты слышала? - Я не буду это повторять, - отрезала Регина, отворачиваясь к тазу с мыльной водой. - И я надеюсь, что это неправда, потому что... Она не договорила и яростно взялась за тарелки. - Поэтому ты не хочешь ехать со мной в город? - Насмешливо спросила Эмма. - Ты боишься, что нас увидят вместе? И подумают, что... - Хватит! - Оборвала ее Регина, взмахнув рукой, с которой на пол полетели хлопья мыльной пены. Эмма хрипло засмеялась. - Ты же давно уже хочешь поехать туда и купить мяса, у тебя кончилась соль, и ты все это время молчала, потому что боялась, что эти старые сплетницы будут смотреть на нас и... - Замолчи! - Выкрикнула Регина, с силой опуская тарелку в таз, так что вода выплеснулась через край. Некоторое время обе молчали. - Мне и правда нужно в город, - уже мягче сказала женщина, не глядя на Эмму. Та подошла ближе и протянула руку, забирая у неё вымытую тарелку. - Так попроси, и я отвезу тебя. Ты умеешь ездить верхом на лошади? Она насухо вытерла тарелку и поставила в шкаф. - Почему верхом? - Удивилась Регина, намывая следующую. - Повозка слишком громоздкая, и мы не сможем убежать, если Джонс и бандиты настигнут нас в поле. Лучше поедем на Фрейе вдвоём. И, видя, как помрачнело лицо Регины, она прибавила: - Не волнуйся, перед городом я слезу и пойду отдельно от тебя, чтобы никто не заподозрил, что мы вместе. Это Регину устраивало. Она рассеянно кивнула, продолжая тереть тарелку мыльной тряпкой. Из-за этого Джонса одни проблемы, подумала она. Утром Эмма вышла во двор, чтобы умыться, и пока она это делала, мысли ее неотрывно крутились вокруг Джонса и его банды. Уговорить Регину переехать в город? Там она была бы в безопасности. Но эта упрямая женщина никогда не согласится. Как она вышла на крыльцо к этим ублюдкам... С ножичком, которым только детей пугать. И как держалась - будто она королева, а они подданные, недостойные пыль стирать с ее сапог. Это было тысячу раз глупо, но Эмма не могла не восхищаться поступком Регины. Вообще самой Региной. И уж это-то было глупее всего... Она подошла к изгороди. Ворота, запиравшиеся на проволоку изнутри, не остановят и бродячего пса, не то что толпу бандитов. Нужно что-то придумать. Пока она стояла, задумчиво разглядывая забор, распахнулось окно кухни, и Регина позвала ее завтракать. Эмма порывисто обернулась. Второй день они ели вместе, и Регина не пыталась сбежать. Вчера вечером даже пожелала ей спокойной ночи, прежде чем уйти в свою комнату. Возможно, Джонсу следует сказать спасибо при встрече, подумала Эмма с нервным смешком. Ее беспокоила Регина, беспокоил Робин, беспокоила Руби, а ещё теперь и Джонс. И отделаться от этих мыслей никак не удавалось. После завтрака Регина скрылась в своей комнате - ей нужно было переодеться, а Эмма привела Фрейю во двор и заботливо вычесала из ее гривы колючки - после вчерашнего забега по кустам она нацепляла их целую кучу. Потом приладила седло, надеясь, что Регина умеет в нем ездить. Вывела Фрейю за ворота и, когда обернулась к дому, Регина показалась на крыльце - синее платье обтягивало талию и грудь, на голове красовалась шляпа, тёмные волосы она убрала в косу, а на руке висела корзинка для покупок. Эмма мельком глянула на неё и нервно вытерла вспотевшие ладони о штаны. - Готова? - Спросила она, услышав шаги за своей спиной. - Там в конюшне есть дамское седло, - сказала Регина, останавливаясь и глядя на Фрейю, которая повернула голову и с любопытством понюхала воздух, а потом качнула головой, шагнула вперед и уткнулась Регине в грудь. Тихий смех обжег слух Эммы. Регина почесала лошадь за ухом, а потом посмотрела на мрачное лицо Свон. - Если я возьму дамское седло, то не смогу сесть на лошадь вместе с тобой, - буркнула Эмма. Регина помолчала, будто раздумывая, а потом решительно кивнула и взялась за стремя. Эмма подошла ближе. - Хватайся за плечо, - сказала она. Регина протянула ладонь, опустила ее на тёплую фланель и ощутила под пальцами худую ключицу. Эмма нагнулась, переплетая руки замком, и глянула на неё снизу вверх. - Ставь ногу. Регина нерешительно посмотрела на неё, потом подняла ногу в чёрном ботинке и опустила на сплетенные ладони Эммы, и та в мгновение ока подняла ее вверх. Правда, юбка Регины при этом задралась гораздо выше, чем она планировала, и нога, обтянутая чёрным чулком, оказалась на виду почти до самого бедра. Краснея, Регина попробовала одернуть ее вниз, но попытка оказалась неудачной. Эмма с легкой усмешкой наблюдала за ней. - Помочь? - Спросила она, глядя, как Регина безуспешно пытается поправить платье. Фрейя переступила ногами, нервничая, и Эмма ласково погладила ее по шелковистому боку рядом с ногой Регины. - Да, - сдалась Регина, которой мешали постоянные движения лошади. Эмма подошла ближе, удерживая Фрейю за повод, затем скомандовала: - Приподнимись-ка. И, когда Регина привстала в стременах, несколькими точными движениями одернула ее юбку так, чтобы та прикрывала ноги. Руки ее при этом скользнули по бёдрам Регины, и хотя прикосновение было легче пуха, Регина его ощутила. - Все, - поспешно сказала Эмма, отходя от лошади, чтобы взять брошенную Региной корзинку. Она подала ее женщине и, не успела та опомниться, оказалась позади неё на Фрейе, окружив своим телом, своим запахом и теплом. Протянув руки под мышками женщины, Эмма взяла поводья. - Все в порядке? - Совершенно нейтральным тоном спросила она, ощутив, как напряглось тело Регины. - Да, - отозвалась та, чуть помедлив. Она прекрасно чувствовала, как Эмма прижимается к ней, и понимала, чем именно она прижимается. В отличие от неё самой, Свон корсета не носила, и прикосновение двух мягких грудей было до ужаса отчётливым. - Тогда, может, расслабишься? - Спросила Эмма, не замечая замешательства Регины. - А то Фрейя вон беспокоится. Регина попыталась успокоиться, но это было сложно. Она сидела на лошади в объятиях Эммы Свон, нервничала как девчонка и ощущала, что ветер овевает ее пылающие щеки. Она подумала, что бы сказала сейчас миссис Уилсон, если бы увидела эту картину, и не удержалась от нервного смешка. Эмма сочла это знаком к отбытию, потянула за поводья, и Фрейя, переступая сильными ногами, медленно стала подниматься по холму. Было ещё рано, но жара давала о себе знать - по шее Свон стекала капелька пота, а уж каково было Регине в ее наглухо застегнутом платье, она и не представляла. Но жара была не единственным, что беспокоило Эмму. Она размышляла о странной женщине, которую сейчас держала в объятиях. Вся эта ситуация дала ей возможность как следует разглядеть те подробности, которые раньше были недоступны. Она мельком смотрела на маленькое ухо Регины, видневшееся под шляпкой - на мочке виднелся крохотный след - значит, когда-то она носила серьги. Почему же не делает этого сейчас? Шея, выглядывавшая из белого отложного воротничка, была трогательно нежной - и Эмма, улучив момент, наклонилась, неслышно втягивая запах Регины. Она не ошиблась. Сладкая, как конфета из ее детства... Регина же ничего не заметила. Она сидела очень прямо, вцепившись в луку седла, пытаясь игнорировать неосознанные прикосновения бёдер Эммы и ее груди к своей спине. Когда вдали показался городок, она облегченно выдохнула. Эмма растолковала это по-своему: - Устала? Мы уже рядом. - Все хорошо, - отозвалась Регина. Она не знала, радоваться или огорчаться тому, что их вынужденная близость закончится. У самого въезда в город, за амбаром, Регина и Эмма спешились. Подавая женщине корзинку, Эмма буркнула: - Я буду тебя ждать здесь через три часа. Времени хватит? Регина кивнула. Ей хотелось спросить, чем займётся Эмма, но она не решилась. В конце концов, она могла и не захотеть услышать ее ответ. Потом они разошлись. Когда-то Регина любила ярмарки. Ей нравились и толпа людей, и громкоголосые зазывалы, со всех сторон приглашающие к лоткам с разными вкусностями, и яркие платья танцовщиц, и звуки трещоток, сливающиеся с треньканьем банджо, и запахи еды, кожи, ружейной смазки, и веселые лица выпивающих повсюду людей... Но Робин редко брал ее на ярмарку, отнекиваясь, что не любит толпы, а на самом деле - Регина догадывалась об этом - чтобы на неё поменьше смотрели другие мужчины. Он приходил в ярость от их восхищенных взглядов и вежливых ухаживаний в те редкие разы, когда они вместе бывали в городе, и поэтому Регина оставалась на ферме, а сам Робин ездил туда только чтобы купить товары, которых не было в С. И вот теперь, прохаживаясь между рядами, Регина ощутила забытую уже радость быть среди людей - ей нравилась шумная многоголосица, анонимность и слияние с толпой. Впрочем, у неё не было времени разглядывать лотки с едой или представления цирковых артистов на площади у салуна - ее путь лежал туда, где высилась, словно башня злого чудовища, нависая над толпой, громада мэрии. Она пробралась между последними прилавками, преграждающими дорогу, взглянула на приоткрытую дверь и решительно подошла к зданию. Внутри было сумрачно и тихо. Кабинет Голда находился на втором этаже, и Регина, чувствуя, как противно холодеют ладони и горчит под языком, поднялась по лестнице и постучала в дверь. Он был у себя. - Войдите, - раздался его сухой жесткий голос, и Регина приотворила тяжёлую дверь. Кабинет Голда был типичной комнатой политика тех времён - громадная мебель, книги, портрет Линкольна на стене и масса бумаг. Сам Голд стоял у окна, ведущего на балкон, смотрел на ярмарку и курил сигару. Словно король, осматривающий свои владения. Когда она вошла, он обернулся, и его взгляд с нескрываемым удовольствием пробежался по ее напряженной фигуре. Он даже не особенно удивился. - Надо же, - проговорил он довольным голосом. - Сама Регина Локсли снизошла до визита. Регина остановилась посреди кабинета. Голд отошёл от окна и приблизился к ней, изучая, осматривая с головы до ног. Когда мужчина оказался рядом, она явственно увидела, как он постарел. Последний раз они виделись 6 лет назад. Его длинные волосы поседели, фигура истончилась и мускулы обмякли. Но взгляд, которым он на нее смотрел, был тем самым, прежним... - Чем обязан? - Спросил он, протягивая руку, чтобы коснуться ее, но Регина ловко увернулась. - Я пришла сообщить о проникновении на мой участок, - сухо сказала она. - Некий Киллиан Джонс вместе с братьями угрожал мне револьвером. Глаза Голда, похожие на два коричневых кусочка камня, были холодны. Он равнодушно пожал плечами. - А где же твой муж? - Его нет в городе. - Где он? - Настаивал Голд, пытливо глядя ей в лицо. Регина помотала головой. - Я не знаю. Он уехал по делам. - Интересно, - протянул Голд с любопытством. - Так ты там совсем одна? И что же... бандиты угрожали тебе и...? Чем все кончилось? Регина нетерпеливо махнула рукой. - Я живу... со мной там живет... некая Эмма Свон. Она припугнула их. Но они могут вернуться. Я уверена, что вернутся. Голд долго молчал. Потом прошёл по кабинету, остановился у стола, налил виски и поднял стакан. - Выпьешь? Регина нетерпеливо помотала головой, сжимая ручку корзинки. - Итак... - Он повёл рукой со стаканом. - Ты приходишь ко мне... Опять. И просишь помощи. Опять. Регина вздрогнула при слове «опять», но сдержалась и промолчала. Она знала, что он вспоминает тот ясный сентябрьский день в конторе Спенсера в Брассфилде, когда он впервые ее увидел и купил сначала 10 акров ее земли, а потом - на протяжении пяти лет - и все остальные акры - суммы, которые он предлагал за землю, не было по силам перебить никому в округе. И как однажды она лишилась всего, кроме крошечного кусочка, на котором стоял дом, и тогда-то Голд выложил карты на стол и сообщил ей, чего он на самом деле хочет. Ее он тоже купил. Шесть лет назад. В окно стучали ветви деревьев. Там, за окном ее спальни, мир жил, пел, бился в пароксизме счастья, а она лежала на собственной кровати, обнаженная, под взглядом мужчины, нависшего над ней - он был лет сорока, худ, длинные волосы обрамляли узкое лицо, прорезанное морщинами. И он собирался овладеть ею. Он повернул ее безвольное тело, разглядывая его бесстыдно и долго. Глаза Регины смотрели прямо на него – прекрасные карие глаза, залитые слезами. Он положил одну руку ей на горло, а другой раздвинул ноги. Одним движением он оказался сверху. Сладостный аромат ее волос ударил в его ноздри. Она пахла как сад весной. В его планы не входило причинять боль, он хотел лишь унизить ее и покорить. Рукой он коснулся ее живота, провел по нему пальцами, лаская, затем положил пальцы на темные нежные волосы на лобке. Она взвилась в воздух, пытаясь высвободиться. - Спокойно, - уже мягче произнес он, - будешь сопротивляться, будет только хуже… Она не слушала его. Из ее рта вырывались какие-то звуки, и прошла пара минут, прежде чем он понял, что она пытается произнести его имя, но горло ей, видимо, сдавило, и язык не слушался. Медленно и нежно он раздвинул пальцами складки ее плоти, ощутив жар. В голове Голда помутилось. Внутри она была как шелк. Он осторожно начал поглаживать ее пальцами. Девушка извивалась, а в ясных глазах плясал ужас. Он наклонился к ее шее и начал покусывать, останавливаясь только когда спазм проходил по ее телу. Он трогал языком гладкую кожу, целовал, вдыхая запах ее плоти, пока рука его медленно двигалась между ее ног. Постепенно он ощутил, как она становится влажной. Дрожь все реже пробегала по ее телу. Она реагировала на его прикосновения. Осознание этого довело его почти до беспамятства. Он впился в шею полуукусом-полупоцелуем, зарылся носом в нежное ухо. Ее бедра чуть ощутимо подались навстречу его руке. Он поднял голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Они были по-прежнему наполнены ужасом, но теперь – ужасом от реакции собственного тела. Он понял это. Резким рывком он вдвинул свои бедра в ее пах. Поняв, что он собирается делать, она уперлась руками в его плечи, пытаясь оттолкнуть. Он почувствовал, как его член раздвигает складки ее плоти. Она металась под ним, но это было уже бесполезно. Он сжал ее подбородок пальцами, заставляя смотреть себе в глаза, а затем одним глубоким толчком вошел в нее. Тело ее содрогнулось от боли – он почувствовал это. Откатив голову вбок, она издала глухой, полный отчаяния стон. Он же не чувствовал почти ничего, кроме потрясающего ощущения нежной тугой плоти, сжимающей его в раскаленных тисках. Он сжал ее плечи руками и медленно, а потом, наращивая темп, начал двигаться. Поначалу, когда Голд овладел ею, Регина не чувствовала ничего, кроме боли. Она не была особенно сильной – скорее больно было от осознания того, что ее взяли силой, без ее согласия. Но больше он не делал ничего такого, что бы причинило ей неудобства. Его член двигался в ней мягко и плавно, то длинными толчками, то постепенно входя внутрь. Он был нежен. Его тело приподнималось, чтобы не раздавить ее своей тяжестью, а руки скользили по ее плечам. Он опускал голову, чтобы поймать ртом вершинку ее груди и трогал ее сосок языком. И спустя некоторое время она ощутила странную волну, зародившуюся там, где был в ней он, волну, сродни той, что так испугала ее, когда мужчина гладил ее пальцами. Она почувствовала, что ей не неприятно ощущать его внутри, словно он делает все правильно. И когда он в очередной раз вошел в нее, из ее груди, помимо воли вырвался стон. Это был стон удовольствия. Голд поднял голову, и в его глазах блеснул самодовольный огонек. - Вот так, милая, - неприятным голосом заговорил он ей на ухо, - я ведь могу не только делать больно, но и приятно. Она издала звук отвращения и опять стала вырываться. В этот момент Голд больше не стал сдерживаться и кончил, чуть слышно вскрикнув. Она ощутила его влагу внутри себя. Не давая Регине возможности опомниться, Голд соскользнул вниз. Она была такой красивой, особенно когда лежала сейчас, хватая ртом воздух и комкая в кулаках простыню. Он опустил голову и прижался ртом между ее ног. С тех пор он делал с ней, что хотел. Он приезжал к ней раз или два в месяц - Порция скрывалась на кухне, делая вид, что ничего не замечает, пока он уводил в спальню ее прекрасную воспитанницу и овладевал ею - то быстро и стремительно, то долго и неспешно. Он владел ею. Она была его собственностью, и он платил ей два года, два года спасал от голода и нищеты. Так продолжалось до тех пор, пока не появился Робин Локсли. - Я не приходила к тебе тогда, - выплюнула Регина с ненавистью. - Ты купил меня! Мне было двадцать пять лет! Я лишилась всего, а ты воспользовался этим! Голд рассмеялся сухим скрипучим смехом. - И Робин Локсли тоже воспользовался, да? Ты этим утешаешь себя, Регина? Я не покупал тебя, ты отдалась мне сама. И иногда ты даже получала удовольствие, помнишь? Регина гневно смотрела на него, сжимая кулаки. - И вот я опять нужен тебе, так? - Заключил он.