По ту сторону двери

Вечером того дня в салуне Бабули Лукас было особенно людно. Когда Джонс, до вечера спавший в своей каморке у Голда, вышел из мэрии, на главной улице уже стоял синий сумрак, повсюду горели фонари, и, несмотря на жару, дышалось довольно легко. Джонс широко зевнул, потом поправил свою щегольскую шляпу и, широко шагая, направился в салун, чтобы выпить и найти своих братьев. Киллиан Джонс был родом из Ирландии, его предки прибыли в Америку тем же путём, что и родители Робина Локсли - на одном из огромных плавучих гробов, вместивших тысячи беженцев, спасавшихся от Великого картофельного голода*. Отец Джонса был баптистским проповедником, и, когда в 1849 году в Калифорнии нашли золото, он поехал туда вслед за своей паствой, обезумевшей от желания разбогатеть. Там незадачливый Фрэнк Джонс и скончался от тифа, когда Киллиану было три года. Мать вышла замуж второй раз, и семья, в составе которой было три брата (один родился уже в браке с Самуэлем Пибоди), а ещё сестра Лили, вернулась на Юг, где Пибоди приобрёл несколько рабов и принялся выращивать табак. Впрочем, скоро грянула Гражданская война, рабы разбежались, а поскольку Пибоди встал на сторону конфедератов, то и он, и его приемные сыновья сражались в герилье, действовавшей в лесах Миссури. Вскоре на ферму приехала союзная милиция, и Пибоди повесили за укрывательство членов банды. В то время Джонс и его братья уже были известны всей округе, как опасные и безжалостные преступники. Вскоре они стали грабить по две кареты в день, и слава о проделках братьев Джонс загремела на весь штат Миссури. Когда на дорогах стали появляться патрули, банда переместилась южнее, расширяя зону своих владений. Если пассажиры, которых они грабили, начинали оказывать сопротивление, Джонс без лишних слов стрелял, не обращая внимания на просьбы и мольбы, и таким образом заработал себе прозвище «Кровавый Джонс». Братья от него не отставали*. Иногда с ними ездила, переодевшись мужчиной, сестра Лили, и ходили слухи, что ее и Киллиана связывали далеко не родственные отношения. Пройдя по улице, Джонс вразвалку подошёл к салуну, глянул на освещённые окна и сплюнул себе под ноги. У него было приподнятое настроение - как и всегда перед серьезным делом. Напасть на ферму Локсли и убить Эмму Свон, конечно, было несравнимо с ограблением поезда или банка, но Голд хорошо платил, а проклятая сучка вывела Киллиана из себя и опозорила его перед братьями. Он представил, что сделает, когда она окажется в его руках. Как он разденет ее догола и привяжет во дворе, чтобы полюбоваться на мольбы и крики о помощи. А потом он и его братья по очереди затрахают ее до смерти. Им уже случалось так наказывать слишком строптивых баб, и смерть эта отнюдь не была лёгкой. Джонс довольно усмехнулся, сунул в рот окурок сигары, которую он стащил в кабинете у Голда, и вошёл, толкнув двери, в салун. Посетители сразу обернулись, увидев стройную фигуру в чёрном, и видно было, что Джонса уважают и боятся - мужчины приподнимали шляпы, приветствуя его, а шлюхи призывно улыбались, обнимая за плечи своих кавалеров, хотя за этой доброжелательностью на лицах и тех, и других мелькал тщательно замаскированный страх. Джонс, лавируя между столиками, прошёл к бару, сел, зазвенев шпорами, Джо поднёс спичку к его сигаре и плеснул виски. - Моих парней не видел? - Негромко осведомился Киллиан, беря стакан. Джо пожал могучими плечами. - Вроде оба с девочками наверху. Одного я точно видел с Кирой... Джонс кивнул, маленькими глотками потягивая виски. Его нервы звенели, как натянутые струны, в предвкушении бурной ночки. Когда он был в герилье, больше всего ему нравились именно такие вылазки - когда на фоне звездного неба вырисовываются чёрные силуэты зарослей, одуряюще пахнет цветами с полей, стрекочут цикады, и ты ползёшь по мягкой земле, чувствуя тепло, набранное ею за день, сжимаешь приклад ружья или револьвер, и под ложечкой сладко сосет в предвкушении смертельной опасности. Виски взбодрило его. Он чувствовал, как возбуждён - теперь уже не только душевно: и, как будто чувствуя его настроение, маленькая рука легла на ширинку брюк, схватив каменно-твёрдый член. Сладкий шёпот обжег ухо: - Скучал по мне, милый? Руби. Киллиан довольно хмыкнул, повернул голову, чтобы шлюха могла своим ртом накрыть его ухмыляющиеся губы. Юркий язычок погладил усы и скользнул внутрь. - Сегодня ты в ударе, смотрю, - Руби села рядом, продолжая поглаживать впечатляющую выпуклость на штанах Джонса. - Пойдём наверх? Джонс посмотрел на неё, потом залпом допил виски. - Вообще я занят сегодня. Мне бы парней найти... Руби улыбнулась, накручивая локон волос на палец. - Они оба с Кирой, а это значит - выйдут не скоро, ты же знаешь, она обожает, когда ее трахают в два члена. Джонс почувствовал, как кровь бросилась ему сразу в два места - в лицо и туда, где ловкая рука Руби уже пробралась через преграду пуговиц и обхватила напряженный член, сжав его. - Черт, - выругался он. - Женщина, тебе сложно отказать. - Конечно, - Руби кивнула Джо, который тут же водрузил на стойку бутылку с виски и второй стакан. Вынув руку из ширинки Джонса, она взяла бутылку и, призывно улыбнувшись, поманила мужчину наверх. Джонс подумал, что у него в запасе ещё как минимум час до того, как нужно будет ехать на ферму. Он успеет разложить Руби даже не один раз, а два или три. Руби была ненасытна, как любая настоящая шлюха. Она готова была кончать беспрерывно, лишь бы ее трахали, а у Джонса на это хватало и сил, и выдержки. Поднявшись в комнату, Киллиан не стал тратить время даром. Едва Руби закрыла дверь, он тут же схватил ее, развернул спиной, притянул к себе за локти и стал задирать вверх юбку. Руби, довольно выгибаясь, опёрлась руками на туалетный столик и застонала, вращая задом. - Ты течёшь, как сучка, - Джонс спустил ее панталоны, обнажив ягодицы, и принялся одной рукой расстёгивать штаны. - Тебе же это нравится, милый, - Руби подалась к нему, потираясь задом о его ширинку. - О да, - Киллиан извлёк член, растер смазку по головке и одним махом вошёл в неё, выбив из груди Руби торжествующий стон. - Ты любишь, когда тебя трахают, правда? - Да, милый, да, - Руби застонала, вцепившись пальцами в край стола. Джонс яростно вколачивал в неё член. - Что ты знаешь об Эмме Свон? - Задыхаясь, спросил он, продолжая двигаться. Руби слегка обернулась. - Свон? - Ее прерывающийся голос был удивленным. - Ничего особенного. Приехала вместе с мужем Регины Локсли после войны... о господи, да... - А зачем она сюда приехала? - Джонс одной рукой взял Руби за шею, пригибая ее к столу, а второй грубо дергал за бедра, насаживая на свой член. - Не знаю, - в голосе Руби слышалась мука начинающегося оргазма. Джонс тоже был на грани. - Она вроде бы с Локсли что-то искала. - А что искала? - Теперь Киллиан всем телом навалился на шлюху, продолжая грубыми толчками проникать внутрь. Он чувствовал, что вот-вот кончит. - Да откуда... откуда мне знать? - Руби почти рыдала. - О боже, сильнее, да, ещё... Киллиан уже не заботился о том, больно ей или нет - он последним яростным движением вошёл в Руби и со сдавленным стоном кончил. Руби явно не успела последовать за ним и лежала, придавленная весом мужчины, тяжело дыша и подергиваясь. Вскоре он привстал, уперевшись рукой о поверхность стола, вытащил обмякший член, и она почувствовала, как по внутренней поверхности бедра стекает его семя. - Черт, как хорошо, - отдуваясь, сказал Киллиан. Он захватил бутылку, сел на кровать и принялся расстегивать рубашку, промокшую от пота. Руби выпрямилась и взглянула на него: штаны он так и не застегнул, и полуопавший красный член торчал из ширинки. - А почему тебя интересует Эмма Свон? - Руби слегка злилась, потому что ей не удалось кончить. Джонс язвительно усмехнулся. - А вот это не твоё дело, киска. Иди-ка сюда и раздевайся. Обиженно надув губы, Руби приблизилась к нему. - Раздень ты меня, - плаксиво сказала она. Киллиан сделал глоток из бутылки и рассмеялся: - Вот ещё, сама разденешься. И давай побыстрее, мне через час надо будет уехать. Руби принялась расстёгивать корсаж. - Обычно ты оставался на ночь. - То обычно. Сегодня у меня есть дело. - Какое? Джонс снял рубашку и стянул штаны, бросив их на пол. Потом вытянулся на кровати и показал на свой пах: - Давай ты используешь свой рот для того, для чего он предназначен. Ладно? В его голосе было нечто такое, что Руби не посмела возражать - какая-то ласковая, завуалированная угроза. Холодные серые глаза смотрели с презрением и насмешкой. Она быстро сняла корсаж, оставшись обнаженной, и, извиваясь, подползла к мужчине. Он протянул руку, кладя ей на затылок, и грубо нагнул к своему члену. - Соси, крошка. Давай. Спустя два часа Джонс вышел из комнаты Руби, оставив ее спящей. Несмотря на то, что он три раза кончил, предстоящая вылазка на ферму все равно будоражила его чувства, и он был рад, что потренировался - Эмме Свон больше достанется. Пройдя по коридору, Киллиан постучал в дверь одной из комнат: - Серое перо, это Гончая лошадь. Индейские слова были шифром - ещё когда они воевали в герилье, то глава отряда научил их пользоваться поддельными именами, чтобы не выдавать себя врагу. Пароль подействовал сразу: дверь приоткрылась, и в проеме возникла взлохмаченная голова его старшего братца. - У нас дело, помнишь? - Недовольно сказал Джонс, глядя в сторону. - Где Кевин? Билл исчез, но через секунду дверь открылась, и Киллиан увидел у дальней стены кровать, на которой мертвым сном спала Кира, одна из шлюх Бабули, а рядом с ней - голый Кевин. Сам Билл тоже был обнажён и прикрывался простыней. - Через пять минут будьте внизу, - бросил Киллиан и вышел. Когда они выехали из города, было уже далеко за полночь. Луна светила вовсю, озаряя поля призрачным сиянием: вдалеке виднелись горы, тёмные кусты окаймляли дорогу, слабо блестевшую перед всадниками. - Чертова жара, - ворчал Билл, расстёгивая рубашку. - Как она надоела! - Заткнись, Билл, - гневно прервал его Киллиан. - Дело серьезное. Давайте лучше обсудим план. - Там всего две бабы, и вооружена только одна, - Кевин, жевавший табак, сплюнул под ноги лошади длинную коричневую струю. - Она стоит двух мужиков, - возразил Джонс, который ухитрился выудить из Руби все, что она знала об Эмме Свон. - Говорят, что она может подстрелить бегущего кролика на расстоянии 90 футов. Кевин громко загоготал. - Что за бред? Ни одна баба этого не может! Это все сплетни. Но Джонс не ответил на смех брата. Он знал, что недооценить противника - самая опасная ошибка на войне. Эмма дважды уже перехитрила их, и теперь Голд не простит ошибки: в этот раз цель должна быть достигнута. Он нервно закурил. - Короче, действуем так. Мы с Биллом оставим лошадей возле рощи и обойдём дом сзади - там можно перелезть через изгородь. А ты, Кев, проникнешь через двор. Попробуй незаметно пролезть через окно. - А если она нас будет ждать? - С опаской спросил Кевин - он был самым трусливым из братьев. Джонс презрительно скривился. - Не будет. Даже если будет, ты же мужик! Стреляй, но постарайся не убить ее, а только ранить. Мне она живой нужна. Билл поравнялся с братом, его глаза возбужденно блестели. - А можно мне оприходовать эту хозяйку? Брюнетку? Она чудо как хороша... Губы просто созданы, чтобы сосать! - Нет! - Резко отозвался Джонс. - Голд сказал, не трогать Регину. Можно ее связать и допросить, но не насиловать! Хотите - трахните Свон, но только после меня. Сначала я объезжу эту кобылку. - Вечно ты первый, - недовольно пробурчал Кевин, обмахиваясь шляпой. Вдали уже показался холм, за которым должен быть дом Локсли. Джонс жестом прервал разговоры и кнутом указал на небольшую купу деревьев, росших поодаль. Не сговариваясь, братья слезли с лошадей и привязали их к ближним кустам. После этого разделились - Джонс и Билл пошли направо, рассчитывая обойти ферму с тыла, а Кевин, вынув револьвер, взобрался на холм и с опаской глянул на темный дом, выглядевший абсолютно неживым. Он пригнулся, стараясь быть незаметным в высокой траве, приблизился к изгороди и осторожно выглянул. Двор был пуст, окна блестели под светом луны, и в них не было никакого движения. Подтянувшись, Кевин перебрался через забор и спрыгнул на землю. Посреди двора, возле окон кухни, рос огромный куст сирени - он затаился за ним, сжимая револьвер, выровнял дыхание. Было очень тихо. Стараясь ступать бесшумно, мужчина выскользнул из-за куста и подошёл к окну кухни. Ничего. Он поднял руку, прижался лицом к стеклу, вглядываясь в темноту, и увидел, что кухня пуста. Это его ободрило, и Кевин осторожно потянул на себя створки окна. Заперто. Тогда он надавил на стекло. По его расчетам, Киллиан и Билл должны уже были подойти к дому с другой стороны, и это значило, что они захватят спящих врасплох. Он снял с шеи платок, обмотал им руку и одним резким движением ударил по стеклу. Образовалась дырка, в которую можно было просунуть руку и нащупать задвижку на раме. Подтянувшись, Кевин влез в окно. Сапоги гулко стукнули о доски пола, а потом его оглушила тишина. Она была такой абсолютной, плотной, густой, что на мгновение ему стало страшно. Потом он стал различать предметы: пустой стол посреди кухни, печь, какие-то обрывки бумаги, горшки, кастрюли... дверь в коридор была открыта, и он боязливо выглянул в темноту, направив в неё револьвер. Ничего не произошло. Тогда, осторожно ступая по скрипящим доскам, Кевин стал медленно идти вперёд, нацелив оружие в гулкую тишину дома. Коридор закончился небольшим помещением, из которого вели три двери, все закрытые. Он постоял в нерешительности, раздумывая, какую опробовать первой, затем приблизился к той, что была справа. Заперто. Кевин подергал ручку ещё раз. Ничего. Он приложил ухо к двери. Тихо, как в склепе. Тогда, направив правой рукой револьвер прямо перед собой, он левой дёрнул на себя дверь следующей комнаты. В тот же миг раздался оглушительный выстрел. **** Джонс и его брат удачно и быстро перебрались через поле, и им повезло: калитка в заборе, отделяющем задний двор от огорода, была не заперта, а деревья, в обилии растущие за домом, давали отличное укрытие. - Кев уже должен был войти, - шепнул Киллиан, когда они подобрались к задней двери. Билл кивнул и взвёл курок, подняв вверх револьвер. И когда он уже собирался мощным ударом выбить дверь, чтобы ворваться внутрь, внезапно в доме послышался громкий выстрел. Братья обменялись безумными взглядами. Выстрел был один - больше из дома не донеслось ни звука. - Давай, - крикнул Джонс, скрываться смысла уже не было. Оба навалились на хлипкую дверь, и она поддалась с громким треском. Братья оказались в небольшом коридоре. Было тихо, и одуряюще воняло пороховым дымом. - Кевин! - Несмело позвал Билл, за что получил ощутимый тычок в бок. - Замолчи! - Прошипел Джонс. Они сделали несколько шагов, прислушиваясь, но из темноты по-прежнему не доносилось ни звука. Наконец Джонс решился и, выставив руку с револьвером перед собой, резко выпрыгнул из-за угла. Дверь одной из комнат была распахнута, и в полосе лунного света, струившегося из окна, было видно тело его брата, лежащее одной половиной внутри, а второй - в коридоре. Джонс издал крик ярости и бросился к Кевину. - Твою мать! Он сразу понял, что произошло. От дверной ручки тянулась серебристая проволока, соединенная с курком маленького Дерринджера, установленного на подоконнике. Конструкция простая - и смертельно опасная. Пуля попала Кевину в грудь, но он ещё был жив и едва слышно стонал, когда Киллиан приподнял его. Билл вбежал следом. - Кевин! Что тут? О боже! Черт возьми, Киллиан! Джонс, обернувшись, прижал палец к губам и кивнул назад, на две остальные двери. Билл кивнул и исчез в коридоре. Изо рта Кевина текла кровь, глаза бешено вращались в разные стороны. Джонс положил его голову себе на колени. - Ки...Киллиан... - Прохрипел брат. - Киллиан... - Тихо, - Джонс попытался рассмотреть рану, но весь перед жилета пропитался тёмной кровью, и руки Кевина беспомощно шарили по полу, а сам он бился в агонии. - Киллиан... я умираю... - Ты не умрешь, - пробормотал Джонс, судорожно пытаясь придумать, чем заткнуть рану. Раздался треск ломаемых дверей - сначала одной, потом другой. И громкие проклятия Билла. Кевин выгнулся всем телом, хрипя и кашляя кровью. - Я... не хочу... аааа... Глаза его закатились, изо рта вырвался последний стон. Он был мертв. Билл появился на пороге. - Здесь никого нет, Киллиан. Джонс, сжимая голову брата, с искажённым лицом повернулся к нему. - Что? Что ты сказал? - Я говорю, похоже, дом пуст.