По ту сторону двери

Эмма помолчала. Ее тонкие пальцы нежно скользили по костяшкам сжатой в кулак руки Регины, которая с каким-то странным изумлением смотрела на их соприкасающиеся ладони. Голова женщины была опущена, и отблески огня играли на тёмных волосах. - Так позволишь? - Решилась Эмма ещё раз и была вознаграждена: Регина подняла голову, слабая улыбка пробежала по ее бледным губам, и она едва заметно кивнула. Эмма только теперь поняла, что все это время сидела, не дыша. Она прикусила нижнюю губу, борясь с желанием притянуть Регину к себе: при взгляде на это прекрасное лицо, с которого ушли боль и горечь, сменившиеся тихой грустью, ею овладело невыносимое чувство одиночества. - Знаешь, что странно? - Вдруг спросила она, беря руку Регины и переплетая их пальцы. Соприкосновение ладоней дрожью отдалось во всем теле. - Я уже почти третьи сутки не сплю, а мне даже не хочется. Такое ощущение, что я вообще больше не смогу спать. Регина усмехнулась, чуть сжимая пальцы Эммы. Ее глаза в полумраке были почти чёрными, но свет, озаривший их после признания Свон, никуда не исчез. - Полагаю, поспать все же придётся, - слегка натянуто отозвалась она, с заметным сожалением убирая руку и оглядываясь. - Уже очень поздно... Мы обе устали... Эмма взглянула на неё. - Можно я лягу с тобой рядом? Этот вопрос не был смущенным, не был он и двусмысленным. Она дала понять Регине, что любит ее и ни к чему не принуждает, и теперь ход был за женщиной - несмотря на всю свою неопытность в амурных делах, Эмма понимала, что такому человеку, как Регина, требуется максимальная свобода и отсутствие давления. И если Регина пожелает лечь с ней, она это сделает, а если нет - Эмма будет счастлива и тем, что уже произошло. Откровенность Регины во время их разговора сказала Эмме больше, чем если бы та последовала своему первоначальному плану и отдалась ей в пещере, сделав это из чувства мнимой благодарности или природного упрямства. Эмма понимала: они обе перешли какую-то черту, за которой не было пути назад, они разделили на двоих то, что предназначалось только им, и приняли друг друга такими, какими были, без оговорок и компромиссов. Но что должно было последовать дальше, Эмма не представляла. Она только знала, что сейчас хочет лечь рядом с Региной и обнять ее, взять себе часть ее боли и страданий, увидеть тепло в глазах и ощутить нежный запах тёмных волос и кожи. Регина, словно угадывая эти мысли, кивнула и поворошила угли палкой. Сделала она это явно не для того, чтобы заново разжечь костёр, а чтобы скрыть румянец, появившийся на смуглых щеках, и Эмма подавила улыбку, перенося свою постель поближе к регининой. Потом легла, ощущая, что все ее нервы дрожат, как струны, и что никогда в жизни она не чувствовала себя такой живой, такой счастливой и несчастной одновременно, а Регина медленно опустилась рядом, повернувшись на бок лицом к Эмме. - Спасибо, что рассказала мне все это, - Эмма смотрела на ее лицо, находившееся так близко. - Хотя я и не знаю, зачем ты это сделала... - Не знаешь? - Тихо отозвалась Регина, не сводя с неё мерцающих глаз. Эмма помотала головой. Регина вдруг протянула руку и коснулась ее губ кончиками пальцев, так осторожно и нежно, будто гладила цветок. Эмма прикрыла глаза от удовольствия, и было так необычно видеть ее такой - расслабленной, сонной, мягкой, как котёнок, и Регина, осмелев, провела пальцами по щеке, коснулась скулы, потом уха... Эмма простонала что-то неразборчиво, закрывая глаза, и прошло всего несколько секунд, как она уже спала. Регина невольно улыбнулась, продолжая очерчивать пальцами контур ее подбородка. Эмма спала, и лицо ее было таким умиротворенным, будто все страшное, что она пережила в жизни, ушло куда-то, уступив место принятию и прощению, и хотелось смотреть на неё ещё и ещё, всю ночь, но Регина с сожалением заставила себя убрать руку, легла, положив голову на жесткую поверхность и попыталась заснуть, что ей удалось далеко не сразу. **** Когда лучи солнца, скользнув по лицу, разбудили Эмму, она не сразу поняла, где находится. Ее тело будто качалось на мягких волнах, удивительно легкое, невесомое, губы улыбались едва заметной улыбкой, и совершенно не хотелось подниматься с лежанки. Открыв глаза, она некоторое время изучала потолок пещеры, а потом вдруг вспомнила все: бегство из С., Доминик, Эрнестина, Юджиния, поезд, потом Регина... ее бегство, пощёчина, боль в карих глазах... и снова Регина... ее лицо вчера ночью, ее горькие слова, страдание, казавшееся таким живым, неутихшим, будто оно так никогда и не закончилось, а продолжало иссушать и съедать изнутри, оставляя лишь пепел и скорбь. Эмма приподнялась. Она была одна в пещере и лежала, укрытая одеялом по самый подбородок, а Регины нигде не было видно. Яркие солнечные лучи проникали в грот, освещая брошенные вещи, траву у входа, следы на песке, а вдали, на лугу, радостно ржали, бегая друг за другом, Ромашка и Фрейя. Но где же Регина? Эмма вскочила, осматриваясь по сторонам. На камнях, которые лежали в очаге, стоял ещё тёплый кофейник. Вещи Регины не исчезли, и по всему было видно, что она не запаниковала и не сбежала, а просто ушла куда-то, но когда это произошло, Эмма не смогла вспомнить. Она выпила кофе, затем босиком вышла на луг, спустилась к реке, присела на корточки и умылась, с наслаждением ощущая вокруг себя солнечный, сверкающий и радостный мир, посидела немного на берегу, болтая ногами в воде, потом прошлась до развилки тропы, откуда была видна низменность, покрытая зеленой травой, и вернулась в грот. Она уже догадалась, где может быть Регина, и раздумывала, нужно ли ей ждать ее или все же стоит пойти туда, и не было ли это частью тех новых отношений, которые уже, очевидно, не отрицала ни одна из них. Решив, что терять ей все равно уже нечего, Эмма с замиранием сердца поднялась по тропе, ведущей к источнику, и сразу услышала лёгкий плеск воды - и от этого звука внутри неё что-то задрожало. Она остановилась, прижавшись к скале, и громко крикнула, памятуя о прошлой ночи: - Эй, ты здесь? Я иду! Она ожидала смущенного вскрика или ещё чего-то подобного, но за скалой было тихо, и Эмма, наплевав на условности, шагнула вперёд, Регина действительно была там. Она плавала в сверкающей воде, и плечи ее золотились теперь уже от солнца, а на лице не было и следа испуга или отвращения. Увидев Эмму, медленно подходящую к ней с видом ребёнка, которому только что дали завёрнутый рождественский подарок, она едва заметно усмехнулась. - Доброе утро, - сказала Эмма хрипловато. - Ты... эээ... - Купаюсь, - Регина проплыла взад-вперёд, а потом остановилась практически рядом с Эммой. Вода уже не скрывала ее, как раньше, и от этого у Свон помутилось в голове. - Не хочешь присоединиться? Сначала Эмма подумала, что ослышалась, но на лице Регины по-прежнему играла насмешливая улыбка, а глаза были теплыми и чуточку опасными, потому что слишком хотелось ответить на вызов, который в них светился. - Я не против, но... хм... есть небольшая проблема, - подняв бровь, сказала Эмма. - На мне нет нижнего белья. - На мне тоже, - поддразнила Регина, и это было настолько необычно - слышать в ее голосе нотки флирта, что Эмма невольно смутилась. - Ладно. Она взялась за пуговицы своей рубашки, ожидая, что Регина отвернется, но женщина даже не подумала отводить взгляд. По ее ставшим глубокими и тёмными глазам Эмма поняла, что Регине чертовски нравится то, что происходит. Эмма расстегнула рубашку до самого низа, надеясь, что ее пальцы не слишком заметно дрожат, затем дёрнула ремень на брюках, спустила их с бёдер, оставшись в одной рубашке, повела плечами, скидывая ее на землю, и осталась совершенно обнаженной. По лицу Регины, смотревшей на неё снизу вверх, она поняла, что женщину взволновало то, что она увидела. Карие глаза беззастенчиво пробежались по всему телу Эммы, задержались на шраме, пересекавшем живот, потом вернулись обратно, и Эмма почувствовала, как жаркая волна бежит по венам, сердце учащенно бьется, а кровь толчками пульсирует между ног. Она осторожно вошла в воду, застонав от наслаждения, нырнула с головой, потом показалась на поверхности в противоположном углу этой огромной природной ванны. Регина, прищурившись, наблюдала за ней. Она погрузилась в воду по самый подбородок, и светлые блики играли на порозовевших губах. - Боже, это прекрасно, - Эмма положила локти на землю и спиной опёрлась на край источника, глядя на медленно колышущуюся воду. Было жарко, и не только от солнца, но и от самого факта: она, совершенно обнаженная, плавает в горячем источнике с такой же обнаженной женщиной, которая ещё недавно ненавидела ее до зубовного скрежета. - Я думаю, мы можем побыть здесь какое-то время... в этом гроте... несколько дней... - Эмма решила заполнить возникшую паузу. Регина отрешённо кивнула. - Я не против. - Но потом нам все равно придётся придумать, что делать дальше. - Да. Я знаю. Просто пока не хочу об этом думать. Эмма незаметно перевела дыхание и спросила, надеясь, что ее вопрос прозвучал непринужденно: - А чего ты хочешь? Регина все так же смотрела на неё, не отвечая, и в глазах ее плясали солнечные зайчики, отскакивающие от поверхности воды. Она уже не улыбалась, словно вопрос, повисший в воздухе, требовал долгих раздумий, хотя обе понимали и его значение, и даже то, каков будет ответ. - Я не привыкла быть так близко к кому-то... - Вдруг сказала Регина, и теперь она выглядела слегка смущенной, но от этого ещё более соблазнительной. - А ты и не близко, ты вон где, - Эмма пожала плечами. Ей становилось все легче и легче разговаривать с Региной - теперь в глазах женщины не было того бесконечного сумрака, который вчера так напугал ее. Регина беззлобно подшучивала, флиртовала и приглашала Эмму поучаствовать. Что ж... - Но это легко исправить. Эмма сделала приглашающий жест. Регина, не сводя с неё глаз, подплыла ближе, и руки Эммы тут же встретили ее, проскользнув по гладким мокрым бокам, и нежно, но настойчиво притягивая к себе. Под водой она не могла видеть Эмму, только ее лицо, но ощущение от соприкосновения обнаженных тел было столь поразительным, что у Регины перехватило дыхание и закружилась голова. Она невольно задрожала, ощущая мягкую грудь Эммы и бёдра, которые прижались к животу Регины. Руки девушки коснулись плеч, потом спины, притягивая Регину ближе, серые глаза изучающе скользили по лицу брюнетки, и на губах Свон появилась томная медленная улыбка. - Вот так будет ближе, - Эмма наклонила голову и неуверенно посмотрела в глаза Регины. Та сама потянулась к ней, с замиранием сердца кладя руки на затылок Эммы, зарываясь пальцами в мокрые волосы и оттягивая их. Губы девушки приоткрылись, язык медленно скользнул по губам Регины, изучая гладкую поверхность, подразнил немного и исчез. Регина, уже закрывшая глаза и приготовившаяся закружиться в вихре чувств, разочарованно застонала. Эмма провела руками по ее лопаткам, очерчивая их, прижала теснее, потираясь напрягшимися сосками о грудь Регины, и внезапно бедро женщины проскользнуло между ее ног: ощущение было таким мгновенным и необычным, что обе задохнулись: Регина - от новизны, от мягкости и жара, исходящих из этого места, а Эмма - от внезапной волны, пронёсшейся по низу живота. Она всегда легко возбуждалась, для неё не было проблемой кончить с любой женщиной, но сейчас с ней была не любая - это была Регина, и все ощущения удваивались и утраивались при одном взгляде на неё. Оставаясь зажатой между ног Эммы, Регина слегка пошевелилась в ее руках. Она увидела затуманенные глаза Свон, дрогнувшие полуоткрытые губы, почувствовала, как пальцы нетерпеливо сжимают ее плечи, и догадалась, что столь простое движение породило совершенно потрясающий и неожиданный результат. Она и сама ощущала, как приятно ей касаться Эммы вот так, своей кожей - а ведь по сути, они ничего не делали, лишь стояли неподвижно, держа друг друга в объятиях и ощущая дыхание другого человека на своих губах. Эмма едва слышно застонала и приглашающе качнула бёдрами. Несмотря на всю свою неопытность с женщинами, Регина очень хорошо поняла ее - наклонившись, она скользнула языком в рот Эммы, а ее нога, вклиненная между ног Свон, медленно двинулась вверх и вперёд, отчего из груди девушки вырвался тихий стон. Эмма просто уплывала. Она жадно исследовала рот Регины языком, стискивала пальцами смуглые плечи, мир кружился вокруг неё, становясь то ярким, как солнце, жгущее сквозь зажмуренные веки, то тусклым и горячим, он уходил и возвращался, и единственным, что ее волновало, было теперь упругое бедро Регины, которое, двигаясь, рождало все новые витки наслаждения внизу ее живота. Регина внезапно передвинула руки, провела по бокам Эммы, опустила их на бёдра, грудь ее проскользнула по груди Свон, вода отозвалась на это движение лёгким плеском. Эмма оторвалась от губ, которые ей хотелось целовать бесконечно, и запрокинула голову назад. Она уже балансировала на самом краю, и когда Регина прикоснулась языком к ее шее, ведя им до ключиц, Эмма закусила губу и сильнее насадилась на ногу женщины, сводившей ее с ума. Регина с изумлением смотрела на неё. Когда она думала о том, как это будет, ей представлялись разные картины - но все они подразумевали более откровенные ласки. Она понимала, что сама уже возбудилась просто от того, как страстно Эмма реагирует на ее прикосновения, и это сулило столько взаимного удовольствия, что у неё дыхание захватило. Эмма, сжимая ногами ее бедро, выгнулась так сильно, что грудь показалась над водой, пальцы до боли стиснули плечи Регины, и та в последнем рывке прижала девушку к себе, прикасаясь губами к тому месту, где шея переходила в плечо. Из груди Эммы вырвался глухой стон, она содрогнулась, стукаясь затылком о землю, а потом медленно разжала пальцы, глядя в небо, где белые облака наплывали на зеленые склоны гор. Регина, ощущая собственное, только усилившееся желание, медленно убрала ногу, и смотрела, как Эмма борется с собственным дыханием, пытаясь прийти в себя. Это было так... Так интимно, будто она стала свидетелем чего-то столь драгоценного и хрупкого, что предназначалось лишь для гор, неба и господа бога на небесах. Одновременно пришло осознание и того, как сильно ей хотелось увидеть это опять. Эмма, поглощенная наслаждением, была чертовски прекрасна, как и вчера, когда спала рядом, и Регина невольно вздрогнула от противоречивых чувств, с такой силой обрушившихся на ее неподготовленное сердце. Не подозревающая об этих мыслях Эмма уже пришла в себя и приподнялась, опираясь локтями о землю. Ее медленная улыбка сказала Регине больше, чем все слова, которые та могла бы произнести в этот момент. Потом Эмма притянула ее к себе и коснулась губ в легком, успокаивающем поцелуе, и от неё не укрылось учащенное дыхание женщины и нетерпеливое движение рук, опустившихся на бёдра. Да и сам поцелуй очень быстро перестал быть нежным: после зрелища Эммы Свон, кончающей в ее руках, Регина потеряла всякое сомнение в том, что она до боли желает девушку. - Думаю, лучше нам вернуться в грот, - сказала Эмма, оторвавшись от сладких губ Регины и прислоняясь лбом к ее лбу. Та подняла брови, изучающе глядя на покрасневшее лицо Свон. - Ты думаешь? Под проницательным взглядом Эммы Регина подплыла к краю источника и грациозно поднялась по двум выступам, служившим ступеньками, наверх. Сзади послышался подавленный вздох восхищения, и Регина не отказала себе в удовольствии оглянуться через плечо и увидеть, каким огнём горят направленные на неё глаза Свон. Она наклонилась, подняла с земли брошенную сорочку, натянула ее на мокрое тело, развернулась и уловила, куда смотрит Эмма: ткань прилипла к влажной коже, мигом промокнув и обрисовав тёмные торчащие соски. Взгляд Эммы не отрывался от ее груди, и по телу Регины пробежал жар. Она никогда не воспринимала своё тело как источник удовольствия не только для других, но и себя, тем более ей в голову не приходило, что другая женщина может с такой страстью смотреть на неё - просто пожирать взглядом, подобно мужчине, только не с похотью и желанием овладеть, а с какой-то беззащитной и тем не менее возбуждающей откровенностью, и Регина не могла не признать, что это воспламеняло ее не меньше, чем лицезрение содрогающейся от удовольствия Эммы. Объект ее размышлений, тем временем, тоже вынырнул из источника, и Регина смотрела, как Эмма медленно приближается, на ее бёдра, капли воды, скатывающиеся по стройному телу, на напрягшиеся розовые соски, прямые развёрнутые плечи, и поняла, что этот момент отныне будет для неё самым эротическим переживанием в жизни: обнаженная Эмма, стоящая под яркими лучами солнца, на коже сверкают, подобно бриллиантам, капельки воды, а взгляд такой откровенный, глубокий, всепоглощающий, будто весь свет планеты сосредоточен в этих серых глазах. Эмма накинула рубашку, но не стала застегивать, потом протянула руку и улыбнулась: - Пойдём. Босыми ступнями Регина ощущала камешки, траву, тепло земли, и из руки Эммы, ведущей ее в пещеру, изливалось такое же тепло, пронизывающее все тело, влекущее и совсем не опасное. Она поняла это в источнике. Эмма отдалась ей, пусть это было не так, как могло быть с мужчиной, пусть Регина не была у неё внутри, но никогда от самого откровенного акта любви она не ощущала такого единства и сопричастности, как от того, что соединило их в тот волшебный и таинственный момент. Эмма крепче стиснула ее руку, не оглядываясь, будто понимала, что сейчас ощущает Регина. Она шла, тщательно выбирая дорогу и содрогаясь от желания при мысли о той, что следовала за ней, легко ступая по густой траве. Она в жизни повидала немало красивых женских тел, но никогда еще при взгляде на другую женщину у неё так не стучало сердце и не пересыхало во рту и никогда она так не боялась - просто до ужаса - что может все испортить неосторожным словом, грубым прикосновением, дрожью неверных пальцев. Желание, которое только возросло после оргазма, пронзало ее снова и снова, будто солнечный луч, исходящий из сердца, бил прямо в пах. Картины, одна красочнее другой, проносились перед глазами. Она приведёт Регину в грот, разденет ее и станет ласкать. Весь день, а потом всю ночь. А когда у них не останется сил, будет обнимать её и спать в ее объятиях, а потом ласкать снова, и так до тех пор, пока обе не потеряют сознание от любви и удовольствия. Она сама не осознавала, что улыбается, глядя на зелёный луг, где не было никого, кроме них двоих, пока не повернулась, стоя в траве, и не встретила полный тепла и легкого беспокойства карий взгляд. - Все хорошо? За этим вопросом стояло нечто большее, чем просто желание узнать, готова ли Регина идти дальше. Если Эмма не ошиблась, Регине понравилось доводить ее до сумасшествия в источнике, и когда она узнает всю силу своего воздействия, то Эмме просто не жить. Она не должна никому позволять иметь над собой такую власть - власть приводить ее в исступление одним взглядом, движением точеной брови, насмешливым изгибом губ... - Я не знаю, что мне делать, - Регина пожала плечами, но руку Эммы не отпустила. Эмма подняла брови. - Боюсь, что ты прекрасно знаешь, что делаешь, - рассмеялась она, не скрывая свои чувства. - Почему боишься? - Регина усмехнулась, выпуская ее руку. - Потому что я могу сгореть от этого. - От неприкрытой откровенности этих слов у Регины внутри разлилось странное тепло. Она и сама боялась сгореть, потому что то, что она чувствовала прямо сейчас - это уже было слишком, а мысль о них двоих на лежанке возле костра так и вовсе пугала до дрожи. Если Эмма довела ее до исступления самим своим видом во время оргазма, что же будет, когда она прикоснется к ней? Но все эти мысли мигом вылетели из головы Регины, когда Эмма потянула ее за руку, опускаясь на колени в траву. - Иди ко мне. - Здесь? - Регина оглянулась, с искренним изумлением подняв брови. Эмма хрипло рассмеялась. - А что? Здесь нет никого, кроме нас и солнца. Никто не увидит тебя, только я. Регина опустилась на колени рядом с ней. - Но... - Ты такая красивая, - прошептала Эмма, притягивая ее за талию к себе. - И я хочу видеть тебя всю... Она запустила пальцы в тёмные волосы Регины, оттягивая ее голову назад, целуя уголок челюсти, а потом переходя к подбородку. - Такую красоту грешно скрывать, - пробормотала Эмма ей в шею, и Регина резко втянула воздух, цепляясь за сильные плечи, покрытые влажной тканью рубашки. Эмма прикусила ее кожу, медленно скользя ладонями по ягодицам, прижимая к себе с такой страстью, что ноги Регины вдруг отказались ей служить, и она позволила Эмме опустить себя в густую траву. Горящие глаза нависшей над ней Свон пробежались по всему ее телу, от закушенной губы до выглядывающих из-под подола кружевной сорочки ног, и Эмма наклонилась, целуя податливые губы, прижимаясь низом живота к бедру. Регина провела руками по ее плечам, стаскивая рубашку, Эмма нетерпеливо застонала, оторвалась от неё, помогая освободить себя от ненужной одежды, и вернулась к поцелуям - то медленным и страстным, то нежным и лёгким, то будоражащим и горячим. Ее руки скользили по выгибающемуся телу Регины, оглаживая его сквозь ткань, находя такие чувствительные точки, от прикосновения к которым Регина прерывисто вздыхала, и Эмма послушно следовала этим путём, продолжая сводить ее с ума своими страстными ласками. - Сними скорее, - задыхаясь, сказала Регина, и в ее голосе звучала страсть, которая говорила о том, что ей уже все равно и что она лежит, обнаженная, на траве посреди белого дня, и что занимается любовью с другой женщиной, и что ее губы пересыхают в ожидании губ этой другой женщины, а тело мучительно дрожит, умоляя о прикосновении. Эмма уловила этот посыл, опустилась ниже, к ногам Регины, и горячие ладони заскользили по бёдрам женщины, приподнимая подол ее сорочки. Регина почувствовала мягкое прикосновение к своей коже - сначала голень, потом выше, и в смятении поняла, что это были губы Эммы. Влажный язык провёл линию от косточки на колене до того места, где соприкасались сведенные вместе ноги Регины, и Эмма нежно развела их, покрывая поцелуями внутреннюю сторону бедра. - О господи... - Регина задохнулась, когда увидела светлые локоны Эммы, рассыпавшиеся по ее коленям. Она уже чувствовала, что нетерпеливые губы подбираются все ближе к тому месту, которое так жаждало их ощутить, но Эмма вдруг прервалась, подняла голову, протянула руки, продолжая снимать сорочку так медленно, что это было скорее ещё одной разновидностью ласки. Она покрывала поцелуями каждый дюйм освобождавшейся кожи: бёдра, низ живота, тазовую косточку, выступающую на гладкой коже, пупок, потом поднялась чуть выше, скользя языком, и Регина, не желая больше ждать, сама сорвала с себя сорочку и отбросила ее куда-то вбок, ощущая, как солнечные лучи касаются ее обнаженной груди. Но им на смену тут же пришёл горячий язык Эммы. Регина запустила пальцы в ее волосы, почти просохшие, застонала, подаваясь вперёд, Эмма зарылась лицом между ее грудей, раздвинула коленом ноги, легко пробегая пальцами по животу и спускаясь ниже. Ее прикосновения отдавались во всем теле расходящимися волнами удовольствия, и Регина нетерпеливо извивалась на своём ложе из мягкой травы. Запах земли смешивался с ароматом кожи - Эмма прижалась лицом к шее, вдыхая этот запах, сводивший ее с ума, и в голове всплыло далекое воспоминание - она, сидя на Фрейе, смотрит с холма на ферму Локсли, представляя, как Робин утром целует Регину в шею, как касается ее, как она жаждет его ласк, в то время, как Эмма в миле от них кусает губы, представляя себе их вдвоём и зная, что никогда не ощутит ничего подобного. Видимо, ее настолько увлекло это горькое воспоминание, что она остановилась, потому что почти сразу руки Регины обхватили ее лицо, поднимая его, и припухшие от поцелуев губы прошептали: - Ты где? - Я здесь, - Эмма прижалась к ней, целуя глубоко и жадно. - Я здесь. - Не оставляй меня, - хрипло сказала Регина, но дальше она уже не могла вымолвить ни одного связного слова, потому что рука Эммы оказалась на ее животе, поглаживая его медленными движениями, и от одного ощущения ее пальцев рядом с тем местом, где все горело от неуправляемого желания, Регина издала шипящий полустон. Эмма приказала себе не торопиться. Она видела, как чутко Регина отзывается на ласки, и была уверена, что та уже готова принять ее, но ей хотелось продлить это ощущение - женщина, прекраснее которой не было на свете, лежит перед ней в изумрудной траве, солнце сияет на смуглой коже, красные от поцелуев губы приоткрыты, ресницы касаются щёк, волосы разметались по плечам, и эта женщина хочет ее, хочет с такой силой, что становится страшно... Она коснулась Регины языком, забирая в рот вершину правой груди, а рука принялась вырисовывать узоры на коже - все ниже и ниже, там, где кожа была нежной и трогательно прохладной. Каждое движение, подбирающееся ближе к центру Регины, вырывало из груди женщины лёгкие прерывистые вздохи, похожие на те, какие издают люди, уколовшиеся обо что-то. Она вздрагивала, закрывая глаза, и Эмма продолжала свои медленные ласки, до тех пор, пока глаза Регины не открылись - в ярких лучах солнца они были светлыми и такими сияющими, что Эмма не удержалась и поцеловала ее. - Что ты делаешь? - Задыхаясь, сказала Регина, и в ее голосе прозвучали нотки нетерпеливого недовольства. Эмма усмехнулась. - Жду, когда ты захочешь большего. От неистового прилива желания Регина сузила глаза: - О, я хочу... - Ты уверена? Губы Эммы перешли с груди на шею, пока рука ее все так же неспешно поглаживала женщину между ног. Эмма улыбнулась, почувствовав острые ногти, впившиеся ей в запястье. Сигнал был довольно отчетливый, как и потемневшие глаза Регины в момент, когда Эмма погрузилась в неё. От внезапного прилива удовольствия Регина застонала, подаваясь бёдрами вперёд и вцепившись в плечи Свон. Та подняла голову, встречая взгляд женщины, наклонилась над ней, языком обводя губы, а ее пальцы вдруг пришли в движение, и Регина почувствовала волны жара, распространяющиеся вверх от того места, где они касались ее, сладкие неспешные покачивания - и с каждым таким качанием наслаждение все усиливалось, пока не стало столь острым, что Регина испуганно задохнулась, ловя взгляд Эммы, а та скользнула языком по ее подбородку, прочертив обжигающую линию, и зашептала: - Не бойся, не бойся, все хорошо, я с тобой... Руки Регины поднялись, она вцепилась в траву, потому что ощущение колких стеблей на ладонях хоть немного позволяло удержаться в реальности, из которой Эмма так старательно ее уводила, и в какой-то момент Регина поняла, что она хочет потеряться в объятиях Эммы и что это совсем не страшно, когда рядом человек, способный так крепко и надёжно держать тебя. Она застонала громче, потому что то, что делала с ней Эмма, не было похоже на привычные ощущения во время секса с мужчиной - все было гораздо острее, влажнее и интимнее. Ей казалось, что Эмма будто угадывает, где надо нажать, как коснуться, чтобы с каждым ее движением наслаждение все возрастало, и в конце концов, оно превратилось в неконтролируемый безумный всплеск, от которого Регина на мгновение потеряла сознание, а Эмма получила глубокие следы ногтей на своих плечах и сама чуть не кончила вслед за женщиной, услышав стон, который отдался дрожью на губах и пронзил ее до самого сердца. Когда Регина, тяжело дыша, открыла глаза, голова Эммы лежала на ее груди, а волосы светлым водопадом рассыпались по шее женщины. Тела их переплелись - нога Эммы покоилась между ног Регины, а под щекой Свон чувствовала бешеный стук сердца, который постепенно становился все тише, спокойнее, пот высыхал на коже, лёгкий запах цветов и травы смешивался с запахом их остывающих тел. Регина провела рукой по влажной спине Эммы, поглаживая ее и удивляясь, что ей совершенно не противно быть такой мокрой и ощущать рядом мокрую кожу Свон. Она запрокинула голову, глядя в голубое высокое небо, и ей вдруг захотелось плакать, но она не понимала, почему. Зато понимала Эмма, которая вдруг приподнялась и нежными поцелуями покрыла ее лицо, завершив их на губах. - Я бы полежала так ещё немного, - сказала Регина после очередного долгого жадного поцелуя. - Ты не против? Эмма Свон не была против. Она легла рядом, прильнула к тёплому расслабленному телу, смешивая дыхание и кончиками пальцев поглаживая плечо повернувшейся на бок Регины. Никогда ещё после любви с женщиной она не чувствовала себя такой свободной и легкой, будто ее накачали веселящим газом. И хотя ее тело ныло от вновь нахлынувшего желания, она просто закрыла глаза и отдалась ощущению бархатной кожи на пальцах и легким ласкам Регины, которая провела рукой по ее шее, спустилась к груди, а потом ниже, и тогда Эмма распахнула глаза, улыбаясь: - Я хочу кое в чем признаться... - В чем? - Казалось, Регину больше интересовала кожа Эммы, по которой она изучающе водила пальцами, вырисовывая диковинные узоры, чем ее слова. - Вчера когда я уходила из источника, я не ушла. Я видела тебя... - Ты подглядывала? За мной? Эмма кивнула, замирая от нежных прикосновений, которые на мгновение остановились, а потом начались вновь. - Да, я подглядывала... Регина с довольным смешком прикрыла глаза, запрокидывая голову назад и подставляя лицо ярким лучам солнца. - Я прощаю тебя. Эмма засмеялась, ловя ее руку. - И если ты не перестанешь вот так делать, я просто... - Что? - Прошептала Регина, открывая глаза. - Что ты просто? - Я просто взорвусь. Регина быстро перекатилась, оказавшись сверху, и Эмма ахнула, почувствовав нетерпеливые пальцы, коснувшиеся ее в самом чувствительном месте. - Думаю, я могу что-то с этим сделать...