***
Прошло несколько дней. Казалось бы, Джонс в мире живых и он заново влюбился в Свон. Но! Поцелуй любви не сработал на сто процентов. Киллиан просто начал рассказывать Эмме, что его мучают странные сны: будто он- капитан Крюк — гроза морей Нетландии и Зачарованного леса, списывая это на длительное нахождение на ''Роджере'' — его новом корабле-магазинчике. А Спасительница фальшиво смеялась, ночами в склепе Реджины выискивая ответ на вопрос: почему не получилось?***
Свон сидела в офисе шерифа, разбирая нудные бумажки. Рождественские каникулы её закончились через пять дней отдыха. Надо было наводить порядок в городе, ведь Лерой успел пять раз подраться в "Кроличьей норе", а Уилл Скарлет обворовать несколько магазинов. Внезапно на телефон Эммы пришла СМСка. Она раздраженно взяла мобильник, который посмел отвлечь её от работы. На дисплее светилось "КИЛЛИАН". Свон открыла сообщение и прочла: – "ЧЕРЕЗ 2 ЧАСА НА КОРАБЛЕ. ПАРАДНАЯ ОДЕЖДА. БЕЗ ОПОЗДАНИЙ!!!". Женщина посмотрела на часы: 17:30. Успеет? Прошло несколько минут, а Эмма уже садилась в машину, попутно разговаривая с Дэвидом по телефону: – Подмени меня пожалуйста в участке! – Эмма, что-то случилось? Что у тебя с голосом ? Тебе нужна помощь? – взволнованно спросил Прекрасный. – Да. Мне нужна мамина помощь в подготовке к свиданию, а твоя — в участке. Я потом подежурю несколько суток подряд вместо тебя. Пожалуйста! – Свон подъехала к дому и заглушила двигатель. – Подожди-подожди. Свидание?! С кем? – папочкиным тоном спросил Дэвид. – С Киллианом. Пап, у меня мало времени, прошу! Привези маму домой с прогулки и едь в участок. Там осталось заполнить всего две бумажки. – Ладно, скоро будем. – Люблю тебя, – радостно сказала Эмма, заходя в квартиру и сразу же отправилась в ванную приводить себя в порядок.***
В 19:25 Эмма приближалась к пирсу. Небрежно накрученные кучеряшки, на которых настояла Мэри Маргарет развивались на ветру. Надо сказать, Свон очень сильно пожалела, что проявила свой упрямый характер именно зимой. Но признаться Снежке, что нужно было надеть шапку, она , вероятно, не сможет никогда. Да и шикарное тёмно-зеленое пальто не было рассчитано на суровую зимнюю пору... Короче говоря, блондинка уже сто раз прокляла Джонса, за его несвоевременное романтическое настроение, дурацкие сапоги на высоком каблуке, слишком короткое платье... Нет, платье всё же прекрасно: чёрно-бежевое, воздушное, словно сотканное из миллиона паутинок. Оно смотрелось на Спасительнице волшебно! Она поднялась на борт "Весёлого Роджера" и полной грудью вздохнула морской морозный воздух. Свон обошла всю палубу и остановилась у носа корабля. Странно, но сейчас она не чувствовала холода, наоборот, тепло, которое развивалось по телу, когда она была на борту этого деревянного красавца. Женщина чувствовала, что корабль стал её домом. Её пристанищем. Единственным другом, который понимал её боль при потере Джонса. В этот момент на талию Эммы легли тёплые родные руки. – Ты совсем замерзла, красавица! Быстро в каюту! – возмущенно сказал мужчина, разворачивая белокурую в нужном направлении. Она хотела было возмутиться: ни поцелуя, ни объятия, но потом вспомнила, что это не совсем её пират, и они знакомы всего ничего. Когда они с Джонсом спустились с лестницы, то он подвел её к двери каюты и сказал: – Закрой глаза, ледышка! – Наглец! – сказала Эмма, но послушно закрыла глаза. Она услышала, как тихонько приоткрылась дверь, и Киллиан, аккуратно взяв её за руки, провел внутрь. Тут было очень тепло, и Свон сильно обрадовалась этому факту. Когда они прошли, по расчетам Эммы, в центр каюты Джонс тихонько сказал: – Открывай. Первым, что увидела Свон были его ярко-синие глаза, которые проникали прямо в душу. Потом она перевела взгляд и обомлела: весь потолок комнаты был завершен омелой, везде горели свечи, практически по всей каюте были разбросаны лепестки роз, а на столе был ужин на две персоны. Эмма снова взглянула на Джонса, который с нетерпением смотрел на неё, ожидая реакции. – Ты... ты сам это все придумал? – дрожащим голосом спросила Эмма. – Ага. И у меня для тебя есть подарок, – ответил Киллиан и встал на одно колено. Эмма непонимающе взвизгнула, а мужчина взял слово. – Дорогая Эмма. Мы знакомы с тобой всего несколько дней, но я влюбился в тебя по уши. Просто такие ощущения, что моя душа к тебе тянется. Хочет быть с тобой. Всегда. И в радости и в горе. Я хочу, чтобы когда я просыпался каждое утро, ты не отпускала меня из кровати, нагло используя меня как подушку. Чтобы когда мы с тобой смотрели фильмы, то комментировали бы реплики и поступки героев, чтобы мы целовались и кидались попкорном. Чтобы я попытался стать Генри достойным отцом, который не сможет бросить его мать никогда в жизни. И я не про Реджину. Итак. Эмма Нолан-Свон. Согласна ли ты стать моей супругой? Не женой, потому что супруга — это спутница по жизни, это спасительница души. Я люблю тебя. Так... какой твой ответ? Эмма стояла как молнией пораженная. Она никогда не думала... Так скоро?! Как воспримет Генри? А Дэвид?! Господи, у него будет сердечный приступ! Он убьет Киллиана! Ну почему так скоро? Мысли в голове Спасительницы перепутались. Она не могла сказать хоть что-нибудь, пока не вспомнила, как ей было плохо без него. Без его рук, насмешек, замечаний, наглого флирта... Она никогда не потеряет его снова. Никогда. – Да. Да, я согласна, – шепотом сказала Эмма, глядя любимому в глаза. Пусть он и не капитан Крюк, но он Киллиан Джонс: человек чести, отваги, мужества. Она любит его всем сердцем и готова сделать этот шаг. – Это...правда? – переспросил мужчина и, когда женщина, улыбаясь кивнула, Киллиан поднялся с колена, достал из кармана простое золотое колечко и поместил его на пальчик Свон. Но глаз он так на неё и не поднял... – Знаешь, тебе нужно купить новое, да, другое, ты достойна... А Эмма, понимая его растерянность, притянула его за лацканы пиджака, в который он был одет, и поцеловала его как тогда, в Неверлэнде: страстно, неистово. Джонс ответил на её поцелуй сразу же: так же пылко, с такой же любовью и страстью. В этот момент город снова осветила вспышка. Джонс отстранился, огляделся, снова посмотрел на ничего не понимающую Эмму и с огромной любовью и радостью воскликнул: – Свон!