Без лишних слов. Дружок.
11 января 2016 г. в 22:57
Пёс припадает на передние лапы и виляет хвостом: ему интересно и весело гулять вдоль берега по влажному плотному песку, искать и приносить обратно кусок плавника, который Выжившая запускает то в море, то в прибрежные кусты. Нордхаген-Бич — тихое место под боком у Придвена; с пляжа хорошо просматривается и аэропорт, и фантастический дирижабль, зависший над ним.
Когда-нибудь, Анна уверена, небо опустеет, и она не увидит небесную крепость Братства в небе над Содружеством.
— Ничто не может длиться вечно, — говорит она псу и снова кидает палку подальше в кусты. Не говорит «хорошее», это и так очевидно.
Пёс в восторге мчится в сторону высохшей растительности и скрывается в ней — виден лишь высоко задранный хвост.
Анна оглядывается на Придвен, прикладывая ладонь к бровям, закрываясь от солнца. Конечно, дирижабль слишком далеко, чтоб рассмотреть его обзорную площадку на носу и человека на ней. Но что Мэксон сейчас там, даже гадать не приходится. Он почти всегда там: стоит, заложив руки за спину. Ему так лучше думается, глядя на город свысока.
Дружок тычет принесённую палку прямо в колено Анне, довольно болезненно, чтоб не обращать внимания.
— Да, вижу, вижу, — отбирает палку уже порядком уставшая Выжившая. — Пойдём на Придвен?
Спрашивает она пса и себя, одновременно. Дружок наклоняет голову и рычит, недовольно.
— Я знаю, ты не любишь летать, — вздыхает Анна, словно позволяет собаке решить за неё на этот раз, — значит, не полетим.
Ей тут же становится невыносимо грустно, так что пропадает всякая охота играть на пляже дальше. Она опускается на песок, и пёс, поскулив, устраивается рядом, положив тяжёлую голову на колени хозяйки. Анна перебирает шерсть на загривке овчарки и снова гоняет по кругу в голове мысль, что впереди только неизбежная потеря и очередная боль, и совершенно не ясно, что с этим делать, и можно ли будет хоть как-то её облегчить.
Псина дремлет. Анна сидит тихо и смотрит, как солнце клонится к закату. Заночевать придётся в посёлке. Можно, конечно, оставить пса здесь, под присмотром сына поселенцев, и самой уйти на Придвен. Соблазн велик. Сколько они уже не виделись? Анна вздыхает. Минитмены отнимают много времени, и если восточная часть Бостона, как и обещал Мэксон, более-менее стала безопасной, то все проблемы сместились в центр. Анна разрывается между городом и посёлками, которые одолевают рейдеры. Престон смотрит собачьими глазами, и каждый раз у женщины не хватает духу послать мужика подальше с его «у меня плохие новости, генерал». Потому что это новости, касающиеся людей, которые, и правда, предпочитают оружию мотыгу.
Дружок просыпается вовремя: у Анны начинают затекать ноги. Поднимается, зевает во всю пасть и, вывалив язык, рассматривает женщину, уже обхватившую колени и устремившую взор вдаль. Бросает взгляд на Придвен и скулит, примерно также, как хочется иногда скулить Анне.