Виски довоенного разлива

      Данса хотелось спрятать, вернее, его необходимо было спрятать, пока показавшийся над мёртвым лесом винтокрыл не нашёл себе место для посадки у платформы Убежища, но просить его укрыться казалось унизительным. Паладин также наблюдал за аппаратом, и в его глазах не было сомнения. Прятаться он бы не стал, не сомневалась Анна.       — Надо покончить с этим раз и навсегда, — сказал паладин, не поворачиваясь к напарнице. — Нельзя подвергать других опасности из-за робота.       В голосе его не прозвучало ни оттенка жалости к себе, лишь твёрдая уверенность в своих словах.       Анна покачала головой, собираясь что-то сказать, наверное ободряющее, поддерживающее, как положено в таких случаях, но Данс не дал, перебил её мысли своим:       — Я не могу жить спокойно, зная, какому риску ты подвергаешься, просто находясь рядом со мной, и уйти не могу.       Он уже выглядел отчаявшимся, словно готовился к прыжку с парашютом, зная, что тот не раскроется.       — Не могу сам уйти.       Он повернулся к Выжившей, потянувшейся к нему в тревоге.       — Даже не думай, — угрожающе начала она, вспомнив происходившее у бункера «Браво», страстное желание Данса застрелиться, только чтоб снять с неё ответственность за свою смерть. — Мы это уже проходили, справимся и сейчас.       — Отдай им меня и всё закончится.       — Нет, — резко выкрикнула Анна, сжимая кулаки, как всегда, когда собиралась стоять на своем.       — Почему? — вопрос, заданный Дансом, прозвучал с таким ожиданием, что Анна, встретившись взглядом с паладином, поняла, что ответ на него — самое важное, что происходило между ними, но чтобы озвучить это, требовалось ещё найти подходящие слова, а их, существовавших лишь на грани ощущений, она не могла подобрать.       Ветер от винтов достиг их, стоявших напротив друг друга, и Анна прикрылась руками, спасаясь и от ударившей в лицо пыли и листьев, и от ответа паладину. Винтокрыл сел на площадку и сверху пригорка было видно, как один за другим выпрыгивают из него бронированные солдаты Братства, степенно спускаются капитан Келс и Старейшина.       «Я прикрываю тебя, ты прикрываешь меня», — так всегда говорил Данс, перед каждой вылазкой приободряя тогда ещё малоопытную и пугливую Смит. Она повторяла эту присказку эхом вначале про себя, а позже вслух, но когда доверие и понимание между ними достигло той стадии, где слова произносить стало необязательным — просто кивком головы и открытым взглядом отвечала на его сосредоточенный взгляд. Так и сейчас, словно перед очередным сражением они, переглянувшись, встали рядом дожидаться, пока группа во главе с капитаном Келсом и Старейшиной поднимется на взгорок к ним.       Даже издали Анна хорошо видела, как изменялось, темнея, лицо Мэксона и напротив, расцветал еле сдерживаемым торжеством капитан. Было дико и страшно наблюдать за тем, как берут на прицел их с Дансом люди, с которыми она недавно праздновала общую победу. Их взяли в кольцо бронированные паладины, и очень трудно было удержаться, чтоб не ухватить единственное живое, тёплое, человеческое, что было рядом — руку напарника.       Старейшина избегал смотреть на Анну, как несколько минут назад сама Выжившая отводила глаза от Данса, борясь с неловкостью.       Капитан вышел вперёд:       — Мы прибыли лично разобраться в произошедшем инциденте, паладин Смит.       — Что вы называете инцидентом, — заинтересовалась Анна, сосредоточившись на капитане.       — Нападение на винтокрыл Братства, убийство членов его экипажа, разумеется, — капитан скрестил руки на груди.       — Член Братства жив, и ему оказан должный уход; наёмники из Стрелков, открывшие огонь по гражданскому населению на территории посёлка, уничтожены, — Анна решила терпеливо дожидаться реакции.       — На борту не было наёмников, — вкрадчиво продолжил капитан, — только члены Братства.       — Их опознали, — равнодушно парировала Анна. — Капитан, вы наняли Стрелков на службу и поручили задание на земле минитменов, прекрасно зная, какие жестокие бывают столкновения с этой бандой, зная, что я их личный враг и нахожусь в первой пятёрке претендентов на убийство. Мне трудно поверить, что такой здравомыслящий человек, как вы, будет специально стравливать дружественную вам сторону с группой рейдеров, но именно это первым приходит в голову. Зачем вы так поступили, капитан?       — Это решение принимал не капитан, — ответил за него Старейшина, по обыкновению скрестив руки за спиной. — Неужели ты думаешь, что подобные действия капитан может предпринимать без моего прямого распоряжения? Мы расширяем союзы в Бостоне, ищем надёжных партнёров.       — А разве вы не в союзе с минитменами, что вам понадобилось от наёмников? — возмутилась Анна.       Выражение лиц капитана и Мэксона, их реакция, чуть брезгливая, смешанная с искренним недоумением, мол, как ты вообще можешь всерьёз спрашивать такое — генералу Минитменов не польстили.       Мэксон ответил, едва сдерживаясь:       — Нам требуются хорошо организованные структуры, способные подчиняться и понимать приказы.       На Анну словно канистру охладителя вылили, так резко и предательски защипало в глазах и похолодело внутри. Краем глаза она заметила, как чуточку ближе подвинулся к ней Данс, словно его качнуло в сторону Выжившей, и так замер, вытянувшись рядом.       — У них был прямой приказ, взять под охрану Убежище 111, — Мэксон сообщал данность, без особых церемоний.       — Что? — еле выдавила из себя Анна, догадываясь, зачем понадобилось Братству Стали довоенное сооружение Волт-Тека.       — Находящиеся там артефакты требуют изучения, — продолжил Келс мысль Старейшины.       — Это могильник, — взвыла не своим голосом Выжившая, — оставьте мёртвых в покое!       — Я знаю, что это личное для тебя, — Мэксон чуть задрал подбородок. Он совершенно не чувствовал за собой ни вины, ни сомнений. — Тем не менее, Братство не может оставить довоенные технологии на растерзание мародёрам.       — Вы растерзаете их сами, — разозлилась Смит.       — Паладин Смит, — одёрнул её капитан.       — Здесь нет паладина Смит, — рявкнула Анна, понимая, что выходит из себя и уже не может это контролировать, слишком много потрясений пришлось на один день. — Перед вами генерал Минитменов и эта земля находится под нашей опекой. Ваши люди напали на гражданское население, я требую внятных объяснений.       — Гражданские? Этот синт и мутант, которые даже не люди? — Мэксон говорил громко, уверенно, с презрением глядя в лицо Дансу, — Стрелки знают наш устав, знают приказ, открывать огонь на поражение при встрече с синтами в целом, и конкретно с бывшим паладином Дансом, в особенности, и со всей ответственностью действовали по нему, в отличие от тебя.       Мэксон продолжал говорить, как истинный Старейшина Братства; капитан кивал; а окружающие их паладины, даже сквозь броню, выглядели полностью согласными с его догмами.       Когда-то давно, матушка Мэрфи, стянув с верстака Анны пару ампул винта, приняв в последний раз дозу, навязчиво бубнила своей любимице простую, казалось бы, вещь: «Милая, тебе долго придётся выбирать между сталью и кровью, между железом и живым. Выбирай человека, милая, всегда выбирай человека». Теперь, глядя на живого человека из стали и синтетического с человеческим сердцем, Выжившая для себя нашла смысл в её вечно запутанных высказываниях.       — Братству Стали лучше покинуть нашу землю, — твёрдо произнесла она, — вам здесь больше не рады.       Разочарование, отдалённо приправленное болью, мелькнуло на лице Старейшины и растаяло. Он развернулся к винтокрылам, походя кивнув одному из паладинов:       — Синта расстрелять.       «Я прикрываю тебя» — Анна, не думая, шагнула между взметнувшимся карабином и Дансом. «Ты прикрываешь меня» — Данс не даром был одним из лучших солдат Братства и среагировал так же молниеносно. Цепкие пальцы ухватились за плечи Анны, и Данс рванул её в сторону, прикрыв уже собой.       Анна, обернувшись, увидела, как заваливается вниз её друг, безжизненным комком оседая в сухую траву и мусор на земле. По белой майке расползалось яркое сочное пятно вполне человеческой крови. Пальцы сжались в кулак, сдирая траву с сухой земли, и синт замер на хриплом вдохе.       Впервые за долгое время Выжившей захотелось проснуться.       Опустившись рядом с телом, она уже не видела, как ушли солдаты, и не слышала звук моторов поднимающегося в воздух винтокрыла, но на лохматых висках Данса нашлись несколько седых ниточек, таких неуместных и незнакомых, что Анна потянулась вначале к ним, а затем выше, чтоб убрать растрёпанные волосы со лба. Только частью угасающего сознания заметив, что на виске под обветренной смуглой кожей ещё пульсирует венка, тело само набрало воздуха в лёгкие, до боли, до самого скрипа, и закричало так, как Выжившая и не думала, что способна. Мир отключился, когда Анна увидела Престона и Хэнкока, торопливо взбирающихся на пригорок, вместе с десятком вооружённых минитменов.