Шелковый песок

*** Некрома, город некромантов. Дом мастера Морина. Шкряб, шкряб, шкряб... Нэлан, стоявший на кухне, недоуменно оглянулся, он даже и представить себе не мог, что было способно издавать подобный звук. Оглянулся и, взвизгнув, птицей взлетел на обеденный стол. По полу ползло что-то несуразное... с первого взгляда похожее на засохший букет... А ведь и верно! Похоже на тот перевитый веревочкой пучок душистых трав, который был у Первого в руках, когда Нэлан окатил его из ведра. Тогда, войдя в дом, Нэлан забрал у Первого завядшую вмиг траву и забросил ее в мусорное ведро, опять поставленное в свой законный угол. И вот теперь пучок полз. Нэлан плюхнулся животом на стол и, устроившись поудобней, принялся наблюдать. Пучок полз не просто так: завядшие травинки гнулись, не в силах его держать, и пучок, можно сказать, скользил по полу, ловко балансируя словно хвостом, далеко вытащенным из-под веревочки стебельком. Вот, наконец, путешественник дополз до ведра с водой, стоявшего на кухне, и начал подниматься по свисающей сбоку ручке. Дополз и, перевалившись через край, тихо плюхнулся внутрь. Нэлан застыл в замешательстве. И только странное «чавк, чавк, чавк...» вывело его из прострации. Вода в ведре убывала ошеломляющими темпами, а через край весело перла зелень. Действительно – зелень. Молодые нежные побеги и листочки. Новые стебельки перевивались между собой, превращаясь в лапу... пять больших плотных листочков на конце лапы выглядели, как пальцы... Можно было бы, конечно, умилиться, если бы из-под них хищным черным блеском не виднелись острейшие колючки. Лапа, схватившись за край ведра, потянула вверх то, что бултыхалось в воде, хотя нет - теперь уже в пустом ведре... Над краем ведра появился огромный бутон премилого розового цвета, который кое-как вылез из посудины со странным чпокающим звуком. Чуть выше, на тонких стебельках, были еще два зеленых бутона, розовеющих на концах. Вторая лапа легла на край ведра, и это невозможное создание попыталось подтянуться вверх, вот только край перевесил, и ведро вместе с зеленью гулко бухнуло об пол. В ведре что-то завозилось, и наружу показалось оно... Создание состояло из перевитых побегов, четырех лап, колючего хвоста с пучком листьев, удлиненного тела, в середине перевитого веревочкой, и, собственно головы... Нэлан тихо ахнул. Выползая на божий свет и стряхнув с лапы зацепившееся ручкой ведро, создание повернуло голову к Нэлану, и два бутона на тонких ножках вдруг раскрыли свои цветочки, похлопали лепестками, жмурясь от яркого света, и уставились на Нэлана золотистыми, яркими, блестящими серединками. - Привет, Пучок... – почему-то шепотом сказал Нэлан. Создание, словно собака завиляв хвостом, бросилось к столу. Нэлан не испугался, потому что собаки на столы не лазили... Э... значит, создание не было собакой. Подтягиваясь на колючках, оно вмиг оказалось рядом с Нэланом и боднуло своим бутоном его в грудь, умильно заглядывая в глаза желтизной ромашковых серединок. - Хороший... ээээ... Пучок... – Нэлан, нервно хихикнув, погладил создание между цветочков. Создание покрутилось, ища место поудобней, и улеглось на столе, перед этим сладко зевнув... Большой бутон распахнулся на пять лепестков, три из которых вместе были сверху, а два оставались внизу. Пучок продемонстрировал на их внутренней части шесть рядов острейших загнутых внутрь колючек, которые к наружному краю становились все больше. В «пасти» присутствовал и «язык» - длинный гибкий усик, сейчас облизывающий нижние лепестки, а дальше, вместо глазка ромашки, зеленела провалом глотка... - Пааап! - разнеслось по всему дому. *** Поместье Дома Теневого Пламени. - А я сказал, что тебе лучше остаться тут! – Ташер безуспешно пытался переспорить Сильму. - Нет, нет и нет! Не останусь! Вы собираетесь на подвиги, а меня с собой не берете. Это нечестно! – девочка уже разозлилась и теперь порыкивала при разговоре. – Если вы меня не возьмете с собой, то я все равно поеду за вами! Одна! И тогда пусть вам будет хуже! Вы даже Вэнса с барашком берете с собой, а Вэнс сказал, что барашек маленький! - Маленький?! – не выдержал Ташер. - Да ему шестьсот лет! - Ничего не знаю, - надувшись, заявила Сильма, - раз Вэнс сказал «маленький» – значит, маленький... - Шатари... – Ташер беспомощно посмотрел в глаза супругу. - Поедет одна... это я тебе точно говорю, так что уж лучше взять... - И ты... – Ташер вздохнул, смиряясь, - ладно, действительно лучше с нами, так хоть мы её защитить сможем. - Прекрасно! – ничуть не сомневающаяся Сильма перестала притворяться и сияла, словно солнышко, - выезжаем завтра утром. - Она еще и командует, - в отчаянии Ташер хлопнул себя по лбу ладонью. - Да ладно тебе расстраиваться, - Шатари Рэй обнял супруга за плечи, притягивая к себе, - пусть себе покомандует, мы-то знаем, что здесь главный я! - Вот, - Ташер наигранно нахмурился, - никто меня не любит... И рассмеялся, подхваченный на руки... *** Рияд – столица Харидана. Покои Хатриана. Хатриан не спал, просто не мог заснуть, он не мог тратить попусту время, которого осталось так мало. Когда он услышал, что Золотко напал и убил четырех человек, он ни на секунду в это не поверил. Да, Золотко был ехидный, нахальный - какой угодно, но хладнокровным убийцей он не был. А если убил, значит, все еще хуже, значит, напали на него. Но четверо, четыре трупа... Сколько же их было? И что они хотели такой толпой сделать с тоненьким, худеньким мальчиком? Луман твердил, что Золотко горгон, клялся всем святым для него, что видел собственными глазами... Не может быть, горгонов не встречали уже очень давно, считается, что они вымерли. Золотко говорил, что его мама нагайна, но ведь он сам не наг. Так, может?.. Нет, этого не может быть... Когда-то горгоны жили и на темной стороне, и рыцари прекрасно с ними ладили, вот только со временем их становилось все меньше, они словно растворялись в этом мире, очень редко в парах с не себе подобными повторяя свои черты в детях. Хотя по характеру Золотко истинный горгон - нахальный, своевольный, гордый. Вот только разве может горгона родить нагайна, хотя Золотке виднее, кто его мама, да и как знать, откуда они появились... Хатриан все думал, а сам тихонько гладил по руке спящего рядом Золотку. Он наклонился поцеловать его и с удовольствием вдохнул запах: Золотко пах теперь по-другому - к запаху мальчика примешивался его запах, запах Хатриана, они смешивались и словно говорили, что Золотко теперь его... Хатриан в отчаянии вздохнул: как же мало времени у него осталось, в лучшем случае месяц и все... Еще две недели назад он мог спокойно уйти, закончив все дела и оставив управление городом на Фариса. Но сегодня ему отчаянно, до невыносимой боли хотелось жить. Жить, чтобы прижимать к груди свое счастье и слышать всем телом стук его сердца. Жить, чтобы, улыбаясь, говорить ему «доброе утро». Жить, чтобы вечером засыпать с ним в объятиях. Жить не для себя, а ради него. Хатриан уже проклинал себя за то, что не смог сдержаться. Ведь мальчик привыкает - Хатриан чувствовал, что Золотко искренен - и ему тоже будет больно, когда Хатриан уйдет... Надо было перетерпеть и не тянуться к малышу. Но теперь уже поздно, теперь, познав Золоткины губы на вкус, Хатриан не сможет от них отказаться... Наркотик, чистый, первозданный, достаточно было только дотронуться до него... И Хатриан целовал - каждый пальчик на расслабленной руке, косточку запястья, теплую, размеренно бившуюся жилку, шелковистую кожу на сгибе локтя, плечо... Так хотелось жить, чтобы просто не расставаться с ним... Для Хатриана смерть не была потерей жизни – смерть была потерей Золотки... Картинки можно посмотреть тут: http://fotki.yandex.ru/users/momarlen/album/259890/ на второй странице Пучок...