parachute

У Сокджина модельная внешность, широкие плечи и любовь к еде. То есть, в модельные агентства его не берут, как бы его не пытались туда пихнуть. Сокджину плевать, у него Техен вторую неделю орет «Шуга-хен, такой классный, он показал мне студию, — прикинь, он реально пишет музыку, му-зы-ку, хен, — а еще Намджуна» и вот на Намджуне Сокджина коротит. Потому что «он пишет тексты вместе с Юнги, на, хен, послушай» и Сокджин зачем-то слушает. У Намджуна голос, который вбивает Сокджина в кресло и ох, как бы хотелось, чтобы Сокджина вбивал не голос. Техен орет что-то про то, что они с Намджуном подружатся, а Сокджин липнет взглядом к чужим ногам, — они бы идеально лежали на его плечах, — щурится на чужую улыбку и тянет противно-доброжелательное: — Ким Сокджин. Вместо внутреннего пошлого, на грани слышимости: — Я хочу с тобой секса. Поэтому он активно строит из себя заботливого хёна, и даже находит предлог, чтобы забрать Намджуна к себе жить. Поэтому он ловит чужие взгляды брошенные так, чтобы -он не видел- и улыбается. Потому что ну же Намджун, ну же. Гребанная бутылочка как никогда вовремя, но Намджун все еще не «ну же». Он убегает на балкон — Сокджин следом. Намджун у перил весь такой хрупкий, почти сломленный и смущенный. Сокджину нравится. Сокджин хочет еще. — Как тебе? — Неплохо. — Что именно? — У Сокджина улыбка дьявола, а Намджуну некуда идти. — Мне нравится. — Что именно? — между ними горячий воздух летней ночи и пьянящий коктейль возбуждения, смущения и чего-то очень важного где-то между. — Ты, — намджуново дыхание на сокджиновых губах. — Неплохо или нравлюсь? — Сокджин подается вперед, обжигает дыханием чужую шею, ломает чужие стены и принципы. Намджун предпочитает не отвечать. Намджун делает встречный удар и рушит последние стены.