parachute

Старый магнитофон, ободранные обои, тусклый свет сквозь давно немытые оконные стекла, след каждого движения по покрытым пылью вещам. Обреченность. Тяжелый, затхлый воздух давит на легкие, забивает чувствительный нюх. Скрип кассетной ленты раздражает восприимчивый слух и сводит с ума. Вкус крови отрезвляет и заставляет помнить. …Юнги отказывался идти на завод. …Техен повторял как мантру «пара шагов вперед, вот наш новый труп». …Намджун ничего не обещал. Чимину страшно до спазмов в горле. Чимин вообще-то этого всего не просил, блять. Чимин мимокрокодил и ох ты, а что это у вас? Когти с клыками? Не-не, ребят, я обойдусь, мне… ну ладно, и как этим теперь управлять? Чимина вообще-то не спрашивали хочет он или нет. Юнги кивнул, Намджун укусил, а Сокджин как заботливая мамочка стал заботиться о новом чаде. И вот это вот все запланировано не было. Этого, блять, быть не должно было. Чимина закрыли в старой квартире родителей, так романтично, показательно и логично. Стая не спрашивает тебя о прошлом, пока ты сам не захочешь. Чимин никогда не хотел. В стае нет фамилии, в стае только твое имя и твои клыки. Стая не найдет Чимина в его прошлом. «Твоя жизнь начинается с укуса» — любимая фраза Хосока в их старой пыльной комнате на двоих, с острым запахом крови и борозд от когтей на стенах. Когда дверь его детской комнаты слетает с петель Чимин ухмыляется. Стая не спрашивает о прошлом, о прошлом спрашивает Юнги.