parachute

Им по семнадцать, когда приходит время творить глупости и совершать ошибки. Техен так и говорит: — Нам по семнадцать. Время творить глупости. И глаза у него горят тысячами звезд и сотнями переливов. И уйди от меня, чудовище инопланетное, мне не понятно, что там, в твоей лохматой башке. И башка эта крутится, вертится, качается из стороны в сторону. А что внутри — непонятно. Чимину понятно, Хосоку понятно, Сокджин там вообще, как у себя дома. Намджуну, с высоты его интеллектуальности и то, понятно. Чонгуку не понятно. Чонгуку тысячью и одной загадкой, горячим и липким по внутренностям. Но. Не понятно. Техеньи глаза сверкают из-под отросшей челки, демоны дружелюбно машут трезубцами. — Семнадцать, Чонгуки, глу-по-сти. И облизывает свои чертовы губы. И смотрит. Смотрит тоже непонятно. И глупости какие-то говорит. Подумаешь, семнадцать. Вчера было шестнадцать. Потом восемнадцать. Страшные двадцать семь (техеньи обещания и не очень жизнеутверждающие увлечения, ага). Цифры. Цифры понятные. Техен не очень. Глупости какие. Техен все еще смотрит. Черти удрученно качают бошками. Время застывает, течет вязкой патокой. Все ждут, когда Чонгук совершит глупости, понимает Чонгук. Ждут. А потом подается вперед, и целует техеньи губы. Глупости, такие приятные.