***
Самый крупный зал «Сферы». Стекло, лёгкость и свет, доставляемый с помощью мудрёных конструкций, кружащие в аквариумах пёстрые рыбы, а над головой — лазурная толща океанской воды. Верен стояла как раз в месте, где потолок был прозрачным, и вода виделась особенно внушительно и даже угрожающе. Но наверх она не смотрела. Смотрела по сторонам, пытаясь отыскать в толпе знакомые лица: увидела Эстеллу Лайс, которую знала ранее только по фотографиям. Конечно, изображения слабо передавали её харизму и блеск больших серых глаз. Словом, миллионерша её впечатлила и очень сильно. Лисс, которого всё-таки вызвали на Конгресс, выглядел осунувшимся и усталым, но зато был в непривычном официальном костюме. Верен же, по настоянию Эми, отправилась в строгих классических брюках и блузе. И — к ужасу Рейл — в ботинках. Из толпы она выделялась не сильно, во всяком случае, не катастрофически, потому, когда в толпе наметилось движение в сторону зала, безо всяких препятствий предъявила пропуск и заняла место. Учёный, делавший первый доклад, подошёл к своему заданию добросовестно. Он рассказывал увлекательно, даже несколько картинно, тщательно подготовил и и представил все необходимые графики и диаграммы, а после — чтобы добить публику — представил панорамы всех провалов. Сверкающую снегом панораму Снежных провалов: причудливо вздымались скалы — почти свободно ввысь, ввиду низкой гравитации; по склону карабкались чёрные, иссушённые деревья, а на одной из вершин величественно замер лунный олень. Верен знала эту фотографию. Эту панораму они с Актавией и Инджером сняли в одну из первых экспедиций и отправили в журнал «Спутник». Выпуск имел огромный успех, а фотография с тех пор, нет-нет, а мелькала в эфирах и на стендах. Далее следовали панорамы Тропических, Водных и Песчаных. Верен посмотрела на бейдж — учёного звали Рой Леос. Доклад длился долго — все запланированные полтора часа, а после начались бурные дебаты. Первая сторона, экспрессивно жестикулируя, убеждала отложить решение о добыче минералов на необозримо далёкое «потом». Вторая отказывалась: предоставляла расчёты и процентную долю территорий, которые планировалось отвести под заповедники. Верен смотрела на эти проценты и медленно свирепела. Дебаты окончились ничем, и окончательное решение было перенесено на следующий день. Учёные расходились. Альма вернулась в отель, закрылась в номере, не обращая внимания на взволнованных курсантов и начала думать. Она вспомнила ректора Лиллхеймского отделения Всемирного Университета Естественных наук, куда пробовала поступать. Оглаф Гроусбарден говорил, как мантру, поступающим перед вступительным тестом: «очистите свой разум и убедитесь, что он прозрачен, как вода во фьордах. Теперь чётко выкристаллизуйте у себя в головах то, что вам потребуется и то, что вы должны знать». Верен рассчитывала варианты развития событий, но в голову настойчиво лезли воспоминания. Когда она провалила, недобрав пары баллов, Гроусбарден сказал: — Очень жаль, фрау Верен. Не вы ли, кажется, тогда заняли первое место на молодёжном кубке? Не хотите ли пойти в спорт? Верен была польщена, и этот комплимент немного сгладил обиду от провала. А теперь она сидела на красном диване в отеле и размышляла о том, что может спасти провалы, окончательно повернуть их исследование в другое русло. Способа не было, но Альма сопоставляла факты. Так ничего и не сообразив — она вообще предпочитала разнообразную деятельность — Верен надела форменную куртку и отправилась в отель «Паллада». Портье за стойкой поднял брови, увидев её. — К Эстелле Лайс? Вы приглашены? — Ещё как, — фыркнула девушка, — я Альма Верен. Ей указали номер. — Альма? — раздался за спиной голос, — Альма Верен, верно? Ну конечно, — Эстелла Лайс собственной персоной, улыбающаяся и жизнерадостная, — рада вас видеть. Вы всё-таки нанесли мне визит? — Да, я-э-э, тоже очень рада вас видеть. — Тогда идёмте пить чай. Мы с братом как раз в это время чаёвничаем. Давняя, ещё Колтаунская привычка. Представьте себе, в этом городе до сих пор живут по часам, а нарушение распорядка приёма пищи для них — даже самое маленькое! — порядочная неприятность. Как и любое изменение в меню. Так вы идёте? Заодно переговорим и о пропускных билетах на второе совещание. Перекупщики, кстати, наловчились продавать такие втридорога для жаждущих зрелища обывателей. Ловко. Поставьте нам ещё один прибор, будьте добры. Верен, почти неожиданно для себя, оказалась в просторном, под стать комнате, синем кресле. Комната же походила на морское дно — освещённая лазурным светом, со вкусом уставленная вазами с длинными, похожими на водоросли, растениями. — Опять сидишь в темноте? — поморщилась Эстелла, прикоснувшись к плоскому дисплею на стене. Ярко загорелся свет, и ощущение нереальности исчезло. В углу комнаты в огромном кресле устроился Роберт. Он держал в руках книгу, но, видимо, не читал её. — И тебе здравствуй. — Здравствуй, если тебе это так важно. Ты достал соглашение? С Майлзом связывался? Хотя, это подождёт. У нас гостья. Выпьёшь чай в малой комнате? — С удовольствием — кивнул Роберт, вставая. Верен на секунду показалось, что он смотрел на неё насмешливо, но она тут же встряхнула головой и едва удержалась от того, чтобы по-детски показать ему язык. Подали чай в тонких изящный чашках, бисквит и какую-то экзотическую сладость. — Итак… — Подождите, — прервала её Верен, — я… нет, мы все очень благодарны вам за поддержку. Но, знаете, возникает закономерный вопрос «почему?». Вы — крупный предприниматель, вы ведь не станете так просто бросать деньги на ветер, будь то хоть десять, хоть сто долларов, а тут — достаёте пропуски. Оказываете поддержку, и притом — совершенно бескорыстно. Но в чём ваш интерес? Я не прослеживаю его. — А почему я непременно должна делать что-либо ради денег? Я, может быть, безумно люблю провалы. Вот, например… — Ну-ну, я слушаю, — скептически отозвалась Верен, подпирая кулаком подбородок. Эстелла рассмеялась. — Вас не заговоришь, верно? Хорошо, объясню с меркантильной точки зрения: я вложила в проект большие деньги, и если он будет свёрнут именно сейчас, мой капитал понесёт большие потери. Не говоря уж о том, что я сама не хочу такого освоения провалов. Провалы — это нетронутая природа, так пусть такой и остаётся. — Но чья это инициатива — собрать Конгресс? Провалы, вообще-то, уникальны. — Инициатива принадлежала многим. Это такие дебри, в какие лучше не лезть — крупные предприниматели, магнаты. Там крутятся таки деньги, которые не то что вам — мне и не снились. Вы ведь понимаете, что провалы — практически неисчерпаемый источник ресурсов? Да ещё каких! На дне Жемчужного залива Водных провалов обнаружены колоссальные запасы железных руд. А леса Тропических? А соляные озёра Песчаных? А ценнейшие пушные животные Снежных? Настоящее Эльдорадо, лишь с той разницей, что лунное. — Но это невозможно, — прошипела Верен, — исследовательскому центру провалов гарантировали автономность, к тому же, как я уже говорила, это уникальная экосистема. — А я ещё раз вам говорю, что возможно и, увы, вполне реально. Эта реальность перед нами, вон там, за окном, — она повела рукой в сторону конференц-зала «Ракушка», который виднелся неподалёку. — Эстелла, тебя к телефону, — раздался голос Роберта, — это из Австралии, там какой-то вопрос с теми ста гектарами. — Я сейчас подойду, придержи линию. Надеюсь, я ответила на все ваши вопросы, майор Альма Верен? До встречи. Верен кивнула, сунула в карман карточки пригласительных и, спустившись, нарочито бодрым и размашистым шагом прошла мимо портье. Второе собрание Конгресса, в общем-то, тоже ушло в никуда — все спорили, и спорили отчаянно. Верен молча злилась, не желая, впрочем, вмешиваться в это осиное гнездо, потому молча выстукивала по подлокотникам сидения непонятную дробь. — Извините, господа учёные, — наконец раздался с небольшой сцены бодрый женский голос, — не лучше ли будет выслушать мнение наиболее причастного к провалам человека? Альма Верен? Подняв голову, она увидела, что по ступенькам в зал медленно спускается Эстелла, едва заметно улыбаясь — или ухмыляясь, как посмотреть. — Спасибо, — громко сказала Верен, поднимаясь с места и чувствуя, как на ней скрещиваются все взгляды. В общем-то, ожидаемо, ухмыльнулась она про себя, направляясь к сцене… трибуне, вернее, учитывая то, сколько речей с неё было произнесено в последние два дня. «Итак, это мой шанс, — решила она, чувствуя особенный кураж, который всегда ощущала, когда шла на новое предприятие — например, на вылазку в провалы, — и упустить его будет преступлением». Она поднялась вверх по ступенькам и смело оглядела зал из-под сведённых бровей. — Мне дано слово. Спасибо. Я — майор Альма Верен, и я представляю делегацию от проекта «Провалы». Моей задачей была и осталась защита провалов от всяческих посягательств, — в зале поднялся шорох, — да, именно посягательств. Провалы — это уникальная экосистема. Любое нарушение её хрупкого природного баланса будет фатально. — Позвольте, — поднялся с места мужчина в аккуратном тёмно-синем костюме и очень знакомыми рыжевато-каштановыми волосами. Колин Лайс. — Об уничтожении речи не велось. Это не уничтожение, это — освоение именно в том конкретном виде, в котором нуждается человечество. — Позвольте, господин Лайс, я изучала некоторые документы и могу назвать это не «освоением», а именно уничтожением. Я продолжу. В проекте я участвую, без малого, с самого его создания, то есть — пять с половиной лет. В течение всего этого времени я работала в Снежных провалах, и для меня это не просто название. Снежные провалы — это маленькая Антарктида, перенесённая под корку Луны. Там обитают такие животные (подчёркиваю, живые настоящие животные), которые вам и не снились. Это — нетронутая снежная равнина, пересечённая горами и ущельями, вымерзшими деревьями и ледяными озёрами. Лайс сел на место, но его взгляд оставался скептическим. — И по этой снежной равнине бродят огромные львы, олени с колоссальными рогами и черепахи с клыками, достойными клыков льва. По ночам всё кругом освещает фосфорическое сияние от снега и от шкур лунных оленей, а температура падает до минус шестидесяти, а порой и ниже. Это холодное и суровое место — совсем как та Антарктида, о которой я говорила, только ещё не затронутая цивилизацией, и оттого красивая. — Мы очень благодарны майору Верен, а теперь… — начал было председатель собрания. —…неистово красивая земля, — повысила тон Альма, — яростная земля, ледяная, вымороженная, прекрасная… —…и приглашаем выступить… — гнул свою линию тот. —…какая там бешеная борьба за жизнь, вы не представляете! Конечно, нет, откуда вам знать это? — не менее упрямо продолжала Верен. —…и приглашаем… —…скажу ещё: последними идиотами мы будем, если эту снежную равнину уничтожим собственными руками, теми же, какими вырубаем леса Амазонки, какими уничтожили сотни видов живых существ, и какими продолжаем уничтожать, уничтожать… —…выступить приглашаем всеми нами уважаемого… — Уничтожать и уничтожать. У меня всё. Всего доброго, господа миллиардеры и, вроде бы как, учёные. Верен резко, как обычно, развернулась и быстро сбежала вниз по ступенькам, распахнула дверь и зашагала вон из «Ракушки». «Да, неистовая и яростная земля», — остывая, подумала она.Глава VII. Конгресс
21 июня 2016 г. в 15:55
Сиф вышел из номера и наугад отправился куда-то по улице. Он не боялся заблудиться: чувство направление в нём было сильно ещё со малых лет. А потому Грайс спокойно свернул в сторону. Изгиб тротуара вывел его на широкую улицу, окружённую высотными зданиями. Одним концом эта улица упиралась в монументальное здание, похожее на раковину наутилуса, другим — в первые герметичные ворота. Здания кругом, очевидно, были дорогими отелями.
У одного такого курсант чуть не столкнулся с незнакомой женщиной в неброском сером пальто: он жадно смотрел по сторонам, она разглядывала сходящийся над головой прозрачный полукруглый потолок купола. Грайс извинился и поспешил далее, но его окликнули.
— Сиф Грайс из исследователь из биологического Университета, если не ошибаюсь? — спросила незнакомка. Грайс повернулся к ней. У женщины были острые, но правильные черты лица и, главное, тёмно-серые глаза с искрой, цепкие, как у профессионального сыщика.
— Ну… да, — быстро сообразив, что женщине о их героическом побеге из провалов знать не стоит, Сиф кивнул головой.
— Приятно познакомиться, — широко улыбнулась незнакомая. Взгляд её остался такими же твёрдым, — я ваша главная фанатка. Эстелла, Эстелла Лайс. Вы — делегация от «Провалов»? В таком случае, чудно, что проект представляет ещё и молодёжь, его воспитанники. С пропусками нет проблем? А то знаю я здешние порядки, ни шанса на попадание в список приглашённых тем, кто более всего этого заслуживает.
— Мы как раз послали запрос по пропускам… — уклончиво было начал Сиф, но Эстелла его прервала.
— Так у вас их всё-таки нет. Ну, так нельзя, вы, всё-таки, прямиком с места действий, так сказать. Роберт, свяжись с агентом, будь добр. А мы с Сифом обсудим всё за чашкой кофе.
Роберт кивнул. Он стоял чуть поодаль, и сначала Грайс принял его за менеджера или помощника Лайс, но фамильное сходство — сухощавость и странные серые глаза — не дало усомниться: Роберт был её братом. Долго рассматривать Роберта Лайса не получилось, Эстелла, деликатно вцепившись в плечо Грайса, оттащила его в ближайшее кафе.
— Может, расскажете что-нибудь? — спросила она, устроившись за накрытым бежевой скатертью столом.
Сиф задумался. В конце концов, он пересказал ей отредактированную версию своих похождений с друзьями и Верен. Потом описал, по её просьбе, Снежные провалы и рассказал о сложностях и препятствиях, которые встали на их пути во время экспедиции. Эстелла была в восторге. Но, наконец, она постучала по столу обратным концом чёрной ручки и подняла глаза:
— В общем, я тут кое-что сообразила, поэтому слушай внимательно. «Ракушка» — конференц-зал, — вмещает в себя что-то около тысячи человек. Разослано около пятисот приглашений, ещё около четырёхсот выкупили, пятьдесят разошлись по рукам, поэтому я вам что-нибудь достану. Сколько вас?
— Четверо, — быстро подсчитал Сиф. — Но… нам хватит одного пригласительного, спасибо.
— Прекрасно. Передай Лиссу, что я с ним свяжусь.
— Извините, мы здесь с Верен.
— Вот как, — понимающе протянула Лайс, и решительно встала из-за стола, — ну, извините, мне пора бежать. Я пошлю пригласительный с курьером. И пусть Верен зайдёт ко мне после первого совещания, я живу в «Палладе», спросит меня у портье. До встречи.
Миллионерша мимолётом улыбнулась и выбежала наружу.
— Роб, всё в порядке? Требуют сто пятьдесят? Не беда. Ну-ка, дай я поговорю, — раздался уже с улицы голос Эстеллы.
Сиф не торопился. Сначала он вдумчиво, не торопясь дожевал оплаченный неожиданной благодетельницей бисквит, допил остывающий кофе. Только потом сорвался с места и быстро, почти бегом, дошёл до отеля.