by someone good

      Ким Минсок не собирался искать Лухана по заброшенным зданиям и общественным сортирам, не вызванивал его, не вспоминал о нем и вообще забыл. Все вернулось на свои места. Прежний быт снова был налажен, и в нем не было места ни для кого, кроме Минсока.       Все было хорошо. На самом деле хорошо. Настолько, что Минсок мог позволить себе выбраться с друзьями в клуб, чтобы немного выпить, пофлиртовать с девушками и просто развеяться. Ему было весело, как и должно было быть, поводов ведь хандрить у него не было. Он смеялся над очередной шуткой Чондэ, привычно сжимая в руке горлышко пивной бутылки, и, откинувшись на спинку дивана, по-хозяйски обнимал девушку за плечи. Как-то у них с Чондэ вошло в привычку залечивать свои разбитые парнями сердца в обществе симпатичных малознакомых девушек в каком-нибудь клубе пятничным вечером.       — Пойдем танцевать, — девушка потянула Минсока за руку, стараясь поднять с дивана.       — Нет, прости, я не танцую, — поспешно попытался отказаться парень, смущенно улыбаясь.       — Да ладно, — Чондэ, которого почти тащили в сторону танцпола, попытался перекричать гремящую здесь музыку, — неужели Исин тебя ничему не научил?       Сейчас он спокойно мог упомянуть Исина в разговоре, хотя еще какое-то время назад старательно избегал произносить это имя вслух, изображая, что с Чжаном они не знакомы и никогда не были настолько близки, чтобы у него были причины упоминать его имя. Теперь же, к случившемуся между ними недопонимаю, он относился спокойно. Прошло уже достаточно времени, чтобы он привык и перестал держать на Исина обиду, поэтому он относился к их отношениям как к чему-то хорошему, что просто закончилось. Такое случается, с ними это тоже произошло. Это не омрачало воспоминаний об их дружбе и не убавляло смешных историй, которые Чондэ любил рассказывать, они даже начали снова общаться, хотя холодная стена отчуждения между ними чувствовалось. Исин и Чондэ просто были примером того, что когда что-то заканчивается, это не означает конец всего.       — Простите за задержку, — к столику, за которым сидели ребята, пробился Исин.       — Опаздываешь! — по привычке упрекнул его Чондэ. — Заставляешь дам ждать!       — Я же извинился, — молодой человек выразительно посмотрел на своего прежнего друга, а тот лишь пожал плечами.       — Мы идем танцевать, ты нам очень нужен!       — Но я же только что пришел! — вскрикнул Исин, но Чондэ уже не слушал и тащил за собой на танцпол.       — А ты, значит, не идешь? — с долькой разочарования спросила девушка, продолжая держать Минсока за руку.       — Нет, — слабо улыбнулся тот, — я лучше останусь здесь. Не люблю я танцы.       — Тогда я тоже останусь, — кивнула девушка, — не оставлять же мне тебя одного.       — Не оставлять, — загадочно усмехнулся Минсок и двинул бровями.       Какое-то время они сидели молча. Вести светские беседы в таком месте было глупо, потому что приходилось срывать голос, чтобы услышать друг друга, да и разговаривать им особо было не о чем. Минсок понимал, что единственный, кому удавалось поддерживать коммуникацию между присутствующими, был Чондэ. Без него было сложно начать о чем-то говорить.       Девушка долго наблюдала за танцующими людьми, после чего поманила к себе Минсока, чтобы сказать что-то важное. Молодой человек покорно наклонился вперед. Девушка что-то неразборчиво прошептала ему на ухо и указала пальцем в толпу, посмеиваясь. Ким поднял взгляд в указанном направлении.       Свет постоянно мигал, поэтому у Минсока было всего несколько секунд на то, чтобы попытаться отыскать в указанном направлении именно то, что так рассмешило его спутницу. Ничего забавного в том направлении он так и не нашел, потому что в толпе он увидел до боли знакомую фигуру, и настроение пропало.       Минсок почувствовал, как его хорошо отлаженная жизнь, которую он так старательно пытался восстановить, рассыпается на мелкие кусочки. Это снова происходило. Все усилия шли прахом, а он продолжал смотреть на то, как танцует в толпе людей Лухан, и не мог отвести взгляд. Сначала ему казалось, что прошло много лет с тех пор, когда они последний раз виделись, настолько далекими и смутными были воспоминания, но сейчас они вспыхивали с новой силой, как если бы все произошло только вчера.       Лухан выглядел таким незнакомым, непривычным, однако в то же время казался родным. Минсок скучал по нему. На самом деле скучал, и как бы сильно он не убеждал себя в обратном, правда от этого не менялось. Он мог врать себе сколько угодно, уничтожая все воспоминания о Лухане, даже его существование стирая из своей памяти, но он не мог делать вид, что Лухана не существует, когда он находится сейчас перед ним.       Это больно и очень обидно. Минсок чувствовал, как все вокруг отходит на второй план. Он ведь так старался вернуть все на круги своя, но какой в этом был смысл, если каждым своим появлением Лухан все рушил. Минсок не хотел начинать все сначала, так же, как и не хотел искать ответ на вопрос, почему Лухан ушел и почему оставался до этого.       Он не собирался требовать объяснений, не собирался заставить Лухана передумать, ведь они уже давно все решили. Не собирался Минсок и привлекать его внимание к себе, чтобы показать, что даже после его ухода все хорошо. И столкнуться с ним, будто случайно, просто чтобы сказать привет и идти дальше, он тоже не собирался. Он даже смотреть не хотел, но продолжал, мысленно взывая Лухана обратить на него внимание. Всего лишь один короткий взгляд в его сторону. Минсок хотел увидеть, как Лухан изменится в лице. Он хотел знать, допускать возможность, что он не единственный кому это нужно. Если он увидит хотя бы во взгляде, в поджатых губах, в движении плеч, да хоть в чем-нибудь! Если он поймет, что это нужно им обоим, он побежит. Переступит через себя и побежит к нему, чтобы вернуть назад все, что они упустили. Чтобы наверстать упущенное не только за это короткое время в разлуке, но и за те пять лет, когда они забыли о существовании друг друга. Ему бы только знак, чтобы он знал, что не единственный, кому это нужно. Потому что, в конечном итоге, он устал. Приходится прилагать слишком много усилий, чтобы продолжать жить, перебарывая постоянную тоску. Он устал убеждать себя в том, что нужно время и сосущая пустота внутри исчезнет, перестав высасывать силы, потому что Минсок уже не верил, что она исчезнет. И чем больше он отрицал её существование и сопротивлялся ей, тем она становилась больше, поглощая его изнутри.       Все это можно было прекратить всего лишь одним взглядом, но словно понимая это, Лухан полностью игнорировал существование Минсока. Он продолжал танцевать, с кем-то переглядываясь и переговариваясь, и не бросил в направлении Минсока даже случайного взгляда.       Неизвестно сколько бы Минсок ждал, сосредоточенно глядя на Лухана, в надежде, что тот заметит его в суматохе. Он ведь заметил, почему бы Лухану тоже не заметить. Вот только парню было слишком не до того. Он, похоже, веселился. Это ведь Минсок должен был показывать, что ему и так хорошо, это ведь его бросили, но почему Лухан такой счастливый? Неужели ему не больно? Неужели для него все это ничего не значило? Почему только Минсок чувствует это? Это злило и очень задевало. Хотелось просто подойти и с силой ударить Лухана куда придется, да так больно, как только это возможно. Или сказать что-нибудь, да даже посмотреть на него с ненавистью за испорченное, возможно, лучшее время в его жизни. Не имеет значения, как он это сделает, главное было заставить Лухана почувствовать свою вину, а если не почувствует, сделать так больно, насколько это возможно.       И все же, Лухан заметил Минсока, точнее он совершил ошибку, позволив себе увидеть его, потому что они встретились взглядами. В тот момент, когда он притянул к себе парня, с которым танцевал, чтобы прошептать ему что-то на ухо, он неосознанно бросил взгляд на Минсока. Кажется, в тот момент Лухан испугался. Всего секунды его замешательства хватило, чтобы вспышка света выхватила страх в его глазах.       Лухану ничего не оставалось, кроме как попытаться сбежать, потеряться в толпе, снова исчезнуть из жизни. Позволить этого Минсок ему не мог. Не сейчас, не опять.       Молодой человек встал, не сводя взгляда с Лухана и, медленно, будто раздумывая, поставил бутылку пива на невысокий столик.       — Мне, — охрипшим голосом произнес он, обращаясь к своей спутнице, — отойти надо.       — Ладно, — пожала плечами девушка, не заподозрив в этом ничего странного.       Минсок направился в сторону толпы. Сначала он шел очень спокойно, чтобы не показаться странным, но сорвался на бег, как только понял, что потерял Лухана среди людей.       Молодой человек, нервно озираясь, прыгнул в самую гущу толпы, расталкивая людей, попадающихся ему на пути. В мерцающем свете было всего несколько секунд, чтобы отыскать нужный ему движущийся объект, но этого было недостаточно. Свет постоянно высвечивал чужие лица, среди которых не было нужного. Это было бесполезно. Дрожание света, биты музыки и скачущие в эйфорическом опьянении люди выводили Минсока из себя. Они затрудняли движение, превращаясь в живую стену, через которую с боем нужно было прорываться.       — Минсок, — крик еле пробился сквозь музыку, — что случилось?       Если бы в этот момент его не схватили за руку, он бы даже не остановился, потому что сейчас других людей он воспринимал как нечто отвлекающее его от основной цели.       — Ты, — Минсок продолжал озираться, даже не посмотрев на немного обеспокоенного Исина, — видел Лухана?       — Лухана? — переспросил Исин, то ли не расслышав, то ли удивившись.       — Да, Лухана, — поспешно бросил молодой человек, — он был здесь, но я потерял его из виду. Куда он мог пойти?       Последний вопрос Минсок задал скорее себе, потому что не только Исин, никто здесь не смог бы на него ответить. Они слишком были заняты собой, чтобы обратить внимание на что-то еще.       — Туда, где его не будут беспокоить, наверно…       — Домой? — не понял Минсок.       — В сортире! — вдруг крикнул Чондэ. — Поищи его в сортире!       Исин нахмурил брови, с недоверием и даже раздражением посмотрев на Чондэ, который только пожал плечами и сделал удивленное лицо, будто его старались в чем-то обвинить.       — А что? Самое посещаемое место в любом заведении, — попытался объяснить ход своих мыслей Чондэ.       Эта идея, несмотря на свою нерациональность, показалась Минсоку хорошей. Других у него сейчас все равно не было.       Он двинулся быстрым шагом в направлении туалета, почему-то веря в то, что раз ему сказали, что нужно именно туда, значит так действительно нужно.       В дверях Минсок столкнулся с компанией молодых людей, которые бросили на него, почти влетевшего с разбегу в туалет, насмешливые взгляды. Тогда парень не придал значения этому. Он не думал о том, как выглядит со стороны, как и не думал о том, что будет делать дальше. Все его мысли были поглощены только одной идеей — попасть в туалет, где, вероятнее всего, мог быть Лухан. Был ли он там, и что делать дальше в зависимости от его присутствия или отсутствия, придумать Минсок не успел. Слишком много деталей, которые нужно было предусмотреть, а Минсок был не в состоянии об этом думать. Он соображал на ходу.       По странным обстоятельствам в туалете было пусто. Это не должно было удивлять в мужском туалете, потому что его, в отличие от женского, как правило, используют по назначению, так что посетители здесь не задерживались. Однако здесь все равно было слишком пусто, будто все разом решили пойти подышать свежим воздухом.       Из трех кабинок закрыта была только одна, и Минсок сразу двинулся к ней. Он бросил быстрый взгляд вниз, под дверь, чтобы убедиться, что Лухан там. И он был там, сомнения пропали тут же, только был там не один. Минсок понял это только в тот момент, когда услышал незнакомый ему голос, и остановил руку, так и не успев толкнуть дверцу кабинки.       А что он собирался сделать? Постучать и попросить впустить? Выбить дверь? Схватить Лухана за что-нибудь, что будет ближе всего, и увести подальше отсюда? Набить морду второму, который сейчас с ним? Что он собирался делать? Он не так представлял себе обстоятельства этой встречи. Ему казалось, что все как-то само собой. Он просто войдет и все сложится наилучшим образом для него. Лухан кинется ему на шею, возможно, заплачет, начнет причитать о том, как был неправ, а Минсок его простит, и они счастливо уйдут в закат. Вот так должно было быть, а вместо этого он стоит перед дверью закрытой кабинки с поднятой рукой и неосознанно вслушивается в чужое тяжелое дыхание.       Нет, он точно должен что-то сделать. Он хотел остаться, чтобы, когда Лухан закончит, будто случайно попасться ему на глаза, но, наверно, ему лучше было уйти.       Минсок нервно прошелся из одного конца туалета в другой, чтобы найти место, где он мог бы подождать. Место, где бы он не слышал, как Лухан уж слишком шумно отсасывает кому-то. Это было отвратительно. Все внутри скручивало в тугой морской узел, только как бы Минсок не старался отвлечь себя, он все равно вслушивался в эти звуки. И это сильно его злило. Настолько, что он бы мог выбить эту чертову дверь с одного пинка, но что бы он делал дальше?       Им точно надо поговорить. Может быть, он ударит его, а может быть, просто накричит, просто он должен сделать что-то, чтобы прекратить это. У него не было права указывать Лухану, что делать, но это ведь вопрос здравого смысла. Нельзя вот так запросто отсасывать какому-то парню в туалете клуба, пока Минсок мучается стоя здесь. И ревнует.       Да, это ревность. Сильная, чистая, горящая в сознании ярким огнем и уничтожающая весь здравый смысл. Лухан принадлежит только ему. Он не знает, на каком основании он решил присвоить его себе, но был уверен, что только он может решать с кем Лухану спать, а с кем нет.       Он только его. Целиком и полностью принадлежит ему. И Минсок почти срывается с места, чтобы выбить чертову дверь, разделяющую их, когда слышит сдавленный стон Лухана, только в последний момент останавливает себя и утыкается в прохладную стену лбом.       Минсок не знал, сколько времени он стоял там, прикрыв глаза и уткнувшись в стену. Он помнит лишь то, что пальцы рук сводило от каждого стона Лухана, а кабинку потряхивало от каждого толчка так, что она была готова развалиться. Минсок вслушивался в стоны, отдающиеся эхом в туалете и его голове, и терялся между возбуждением от голоса Лухана и жгучей злостью от того, что он стонет так из-за кого-то другого. И ему бы махнуть рукой на все и просто уйти, потому что отвращения и обиды из-за всей этой ситуации ему хватит на много месяцев вперед. Этого будет достаточно, чтобы вернуться в прежнее русло, к той жизни, в которой Лухана нет.       Эта мысль так ярко загорелась в его голове, когда он больше не мог выносить происходящего, что он резко вышел из своего оцепенения и уверенным шагом двинулся к раковине, чтобы помыть руки, потому что было ощущение, будто его окунули в грязь. И в тот момент, когда Минсок поднес руки к крану, все стихло.       Сначала послышалось торопливое шуршание. Они что-то сказали друг другу. Щелкнула щеколда. Из-за распахнувшейся двери показался Лухан. В этот же момент Минсок вскинул голову вверх, чтобы в отражении в зеркале увидеть то, что происходит у него за спиной. Их взгляды встретились. Лухан застыл в замешательстве, теряя контроль над своими эмоциями всего на мгновение, однако этого мгновения было достаточно, чтобы различить смятение в его взгляде. Он смог двигаться только когда Минсок опустил голову, возвращая свое внимание рукам, которые собирался помыть.       — Любишь подслушивать? — Лухан насмешливо улыбнулся, с большим трудом возвращая себе невозмутимость, и, быстро пройдя к раковине, сплюнул, включая воду.       Минсок не ответил. Он с трудом заставил себя не передернуть плечами от отвращения. Напряженную тишину между ними нарушил спутник Лухана, решивший-таки явить себя присутствующим.       — Славно оттянулись, — усмехнулся он, подходя к Лухану, при этом полностью игнорируя то, что они не одни, — может, как-нибудь повторим?       И тут Минсок не выдержал. Он устал стискивать зубы, его уже начинало потрясывать от напряжения.       — Съебал отсюда, — угрожающе прорычал парень, поднимая пропитанный злобой взгляд на отражение незнакомца в зеркале.       — Что? — не понял тот, наконец-то обращая внимания, что кроме него и Лухана, здесь есть еще кто-то.       — Ты плохо меня расслышал? — голос Минсока звучал непривычно ровно, но в нем слышалось напряжение.       — Это ты мне? — дерзко бросил парень, а потом расправил плечи и сделал шаг вперед.       — Эй, — Лухан смазано улыбнулся, обращаясь к своему спутнику, будто бы чувствовал надвигающуюся со стороны Минсока бурю, — тебе действительно лучше уйти.       — С чего бы мне?..       Договорить он не успел, потому что Минсок, развернувшись, с силой ударил его в живот. Парень сдавленно крякнул и согнулся пополам.       — Вот с того бы, — обреченно выдохнул Лухан.       — Да какого…        И опять его фразу оборвал сильный удар, на этот раз ногой.       — Я повторю еще раз, и надеюсь, что сейчас ты все хорошо расслышишь, — Минсок, злобно вытягивая губы в тонкую линию, подошел к парню, развалившемуся на полу, и посмотрел на него сверху вниз, — съебал отсюда, и чтобы я тебя рядом с ним больше не видел!       — Эй, Лухан, да что у тебя за дела с этим парнем? — сдавленно проговорил незнакомец, растерявшийся от быстроты происходящего.       Минсок сделал глубокий вдох, чтобы хоть немного сбавить свои обороты, но это не помогло. Удары успокаивали больше. Он хотел кого-нибудь избить, и сейчас ему было без разницы, кто именно это будет, поэтому он снова замахнулся, но Лухан успел вовремя его остановить.       — Все, прекращай, — произнес парень, толкая Минсока в плечо, — он все понял и уже уходит.       Лухан выразительно посмотрел на своего спутника, двигая бровями, чтобы тот понял, что сейчас самое время уйти, пока ему снова не прилетело. И парень не заставил себя ждать. Он быстро понял, что от него хотят, и решил ретироваться, как ему настоятельно посоветовал Минсок. Ким, однако, предпринял еще одну попытку поймать незнакомца в дверях и отвесить ему на прощание, однако Лухан преградил ему дорогу.       Как только дверь туалета закрылась, и Лухан убедился, что они остались одни, он поднял взгляд на Минсока.       — И что это было? — возмущенно пробормотал он. — Появляешься как черт из табакерки, и ведешь себя как ревнивый муженек. Что это вообще такое?       — Когда ты уже прекратишь это ребячество? — проигнорировав вопрос, прошипел Минсок.       — Ребячество? — ахнул Лухан. — Ты единственный, кто ведет себя как ребенок. Что я делаю, это не твое дело!       — Хорошо, поставлю вопрос по-другому, когда ты собираешься вернуться домой?       — Домой? — непонимающе вскинул бровь Лухан. — Домой куда? К тебе?       — К нам, — уточнил Минсок.       — О, — ласково протянул парень, — неужели ты по мне соскучился?       Он потянулся к Киму, чтобы поцеловать его, но тот отвернулся, упирая в грудь Лухана руку.       — Не смей, — произнес он, скривив губы, словно его начинало тошнить, — даже приближаться ко мне, после того, как отсосал ему.       — Так чего ты хочешь от меня? — Лухан скрестил на груди руки.       — Чтобы ты вернулся…       — В «наш» дом? — парень тяжело вздохнул, растрепав свои волосы. — Слушай, Минсок, нет никакого «нашего» дома, и нет никаких «нас». Понимаешь? Есть просто я и ты. Вот и все.       — Вот значит как, — отстраненно произнес Минсок.       — Да, именно так! — вскрикнул Лухан. — А чего ты еще ждешь? Ты думаешь, что достаточно поманить меня пальчиком, чтобы я побежал к тебе сверкая пятками?       — Да, именно на это я и рассчитывал, потому что я думал, что именно этого ты хочешь, разве нет?       — Нет, — голос парня стал еле слышным, он смотрел на Минсока так, будто не верил в его слова, — я тебе не питомец, которого ты завел, чтобы развеять свою скуку. Я не хочу существовать для тебя только тогда, когда тебе этого хочется.       — С чего ты взял, что это так?       — Да потому что это так! — выкрикнул Лухан. — Ты позволяешь быть рядом с тобой только пока тебе этого хочется. А что будет, когда тебе надоест? Когда ты устанешь со мной играться? Выставишь меня за дверь?       — Это ты был тем, кто ушел, ничего мне не объяснив, — Минсок вцепился в свитер на груди парня и притянул к себе. — Может, объяснишь, как это вышло?       — Злишься, что я сделал это сам, не дожидаясь, пока ты от меня устанешь? — хмыкнул Лухан. — Ты был так уверен, что я останусь. Это сильно тебя задело?       — Видимо глупо было решить, что ты хочешь быть со мной, потому что я для тебя был очередным развлечением…       — Не был, — сдавленно проговорил Лухан, — ты не был для меня развлечением, я был серьезен с самого начала по отношению к тебе.       — Тогда почему ушел?       — Поэтому и ушел! Потому что серьезен был только я! Потому что…       Лухан замолчал, болезненно прикрывая глаза, и сглотнул ком, подступающий к горлу. Это было сложно сказать. Это было больно произнести.       — Потому что?..       — Это так эгоистично, Минсок, просить меня вернуться… Потому что ты знаешь о моем интересе к тебе, но не собираешься на него отвечать. Тебе просто весело меня мучить? Ты думаешь, что мне легко быть рядом с тобой, когда ты постоянно провоцируешь меня сделать шаг, а потом отталкиваешь? Каждый раз, когда мне кажется, что вот оно, что-то между нами, ты просто отмахиваешься от меня, и я понимаю, что опять ошибся. Ты никогда не останавливал меня, но никогда не шел до конца! И это хуже всего!       Лухану пришлось снова замолчать, чтобы выровнять дрожащий от подступающих слез голос. Он не думал, что это может быть настолько больно, пока не начал озвучивать то, что терзало его, то, что он чувствовал.       — Для тебя это кажется игрой, возможно, ты просто не понимаешь, как неприятно то, что ты делаешь. Ты просто даешь мне надежду, и каждый раз втаптываешь её в грязь. У меня ведь тоже есть чувства, есть потребности. Хватит думать только о себе. Эгоистично просить меня отказаться от чего-то ради тебя, когда ты не можешь мне предложить никакой альтернативы!       Минсок слушал очень внимательно. У него не было слов, чтобы возразить, потому что где-то в глубине души он понимал, что Лухан был прав. Все это время Минсок действительно болтался где-то посередине между «нет» и «да», потому что не мог разобраться в себе. Ему нравился Лухан, но признать это было мало. Он боялся идти дальше, потому что это значило сделать окончательный выбор, отрезающий пути к отступлению. Он не был настолько уверен в себе и своих чувствах, чтобы его сделать. Он боялся ошибиться.       — У нас просто ничего не выйдет, — прошептал Лухан, — я не готов отказаться от всего того, что у меня сейчас есть, ради смутной надежды на то, что когда-нибудь в будущем, возможно, ты перестанешь морочить мне голову, и мы будем вместе. Я даже не уверен, что мы подходим друг другу. Что если ты переступишь через себя, у нас сможет что-то получиться. Вдруг все пойдет прахом не успев начаться?       Лухан мягко улыбнулся, словно бы стараясь сгладить накал страстей, и осторожно, очень нежно, коснулся щеки Минсока. Он сделал это так, будто они прощались навсегда. Будто это последний раз, когда он может его коснуться. И в этом коротком успокаивающем жесте была вся нежность, на которую только был способен Лухан.       — Такое случается, Минсок. Иногда люди просто не подходят друг другу. Об это разбиваются многие отношения, какой бы сильной ни была любовь. У нас даже этого нет. Мы не протянем и месяца, — он посмотрел на губы парня с сожалением, потому что хотел поцеловать, но знал, что не может, не сейчас. — Мы просто слишком разные. Поэтому давай закончим все сейчас и разойдемся каждый своей дорогой. Подумай о своем будущем. Подумай о том, сколько всего замечательного тебя там ждет. Любимая девушка, спокойная семейная жизнь, парочка ребятишек. Все, что я никогда не смогу тебе дать.       — Почему?.. — охрипшим голосом произнес Минсок. — Почему ты решаешь за меня? Разве мы не можем хотя бы попытаться?..       — Просто посмотри на себя, Ким Минсок, — сдавленно засмеялся Лухан, — ты импульсивно принимаешь решения, о которых потом пожалеешь, потому что ты не видишь дальше собственного носа. Разве ты сможешь выносить меня со всеми моими заскоками? Я ведь даже не уверен, что потяну обязательства отношений. Дело ведь не только в тебе, но и во мне.       Лухан торопливо отступил назад. Он понимал, что если разговор затянется, он сдастся и не сможет уйти. Он ведь хочет, чтобы у них что-то вышло больше Минсока, только не выйдет. Так уж случилось, что Лухан понял это раньше, потому что у него было больше времени.       — Мы просто слишком разные, — повторил он, отворачиваясь. — Не относись к этому как к трагедии. Пройдет время, чувства немного улягутся, ты сможешь трезво оценить ситуацию, и понять, что это было правильным решением.       — А что, если не смогу?..       — Сможешь, — усмехнулся Лухан, — поверь мне, Ким Минсок. Ты пытаешься совладать с этими чувствами всего лишь месяц, а я живу с ними уже больше пяти лет. Это больно, но к этому привыкаешь. И знаешь, лучше жить с надеждой, что когда-нибудь у нас еще может получиться, чем страдать из-за того, что мы с этим не справились.       Что-то в голове Минсока щелкнуло в этот момент. Он не сразу понял смысл этой фразы. Сначала пропустил мимо ушей, как большую часть из того, что говорил Лухан, но стоп, тогда он говорил именно о нем? Его первая любовь это Ким Минсок? Нет, это невозможно. Минсок помнил себя в старшей школе и это были не самые радужные воспоминания его жизни. Он ведь был тогда таким неприглядным. Обычный среднестатистический школьник. Полный, в очках, с нездоровым интересом к учебе, в которой искал утешение, пока другие его сверстники начинали познавать суть романтических отношений. И что же выходит? Лухан влюбился в него? Нет, все равно невозможно поверить. Они ведь даже не общались толком. Их миры не пересекались тогда. Они жили в разных реальностях и, возможно, Лухан прав. Они слишком разные. Их установки, взгляды, уклад жизни — все это разное. Между ними нет ничего общего, кроме того, что они нравятся друг другу. Но разве этого недостаточно? Этого должно быть достаточно, чтобы их параллельные пересеклись.       Лухан схватился за ручку двери, пользуясь замешательством Минсока, и дернул на себя.       — Бывай, Ким Минсок, — произнес он, выдавливая из себя радостную улыбку, — может, еще свидимся. Надеюсь, что свидимся. И посмеемся от души над…       Минсок сорвался с места раньше, чем успел это осознать. Он с силой дернул Лухана за руку и, сделав несколько быстрых шагов в сторону, втолкнул в кабинку, где незамедлительно и очень небрежно прижал его к стене, жадно целуя. Лухан хотел возмутиться, потому что влететь спиной в стенку было очень неприятно, но тут же забыл обо всем, что хотел сказать. Его руки так и замерли в воздухе, не успев коснуться груди Минсока. Он так боялся пошевелиться, потому что это могло испортить момент.       — Может быть, мы не такие уж и разные, — прошептал Минсок, отступая назад. — Какое это имеет значение, если мы любим друг друга?       — Ты, — ошарашено произнес Лухан, указывая пальцем на свои губы, — только что поцеловал меня.       — Да, именно это я и сделал, если ты не понял…       — Но я же отсосал тому парню, и ты сказал…       — Боже, — Минсок изменился в лице, — ты главное не напоминай, а то меня сейчас, — он прижал руку к губам, словно пытаясь подавить рвотный позыв, — вырвет.       — Ты… серьезно?       — Да, я на полном серьезе, — закивал Минсок, отворачиваясь, — давай не будем об этом, а то действительно…       — Нет, Минсок, я о том, что… ты только что признался мне в любви? — Лухан сделал глубокий вдох.       — Как же ты медленно соображаешь, — раздраженно выпалил Минсок, поднимая взгляд на Лухана.       — Но… — молодой человек чуть сполз по стенке кабинки, — как же так? Ты не должен был…       — В смысле? — вскрикнул Ким, ошарашенно смотря на Лухана. — Что значит «не должен был»?       — Это значит, что ты должен был дать мне уйти!       — Если ты хотел, чтобы я дал тебе это сделать, не нужно было рассказывать мне историю о том, как ты страдал от безответной любви ко мне больше пяти лет. С чего бы мне было тебя отпускать после такого?       — Потому что… у нас с тобой…       — Ничего не выйдет? — закончил за него Минсок, прижимая Лухана к стене. — Да, я это уже слышал. Но давай просто посмотрим правде в глаза. Я от тебя без ума, ты меня тоже вроде как любишь. Что нам мешает быть вместе?       — То, что мы оба парни…       — Раньше тебя это не волновало.       — Раньше не стоял вопрос о наших долгосрочных отношениях! И как давно ты без ума от меня?       — Не знаю, давно, может быть, с самого начала…       — Зачем тогда все это время ты мне мозги парил? Неужели нужно было тянуть до последнего?       — На себя посмотри, а! Сам-то чего не сказал? Вел себя как неизвестно кто, как я должен был догадаться? — раздраженно бормотал Минсок. — Я не мог сказать об этом, пока не был уверен в том, что это взаимно. Признаться в том, что я люблю тебя, значило признать свою уязвимость перед тобой. Если бы ты не чувствовал ко мне ничего, страдать бы пришлось мне. И ты бы еще знал об этом. Я слишком горд, чтобы признаться в том, что ты имеешь на меня огромное влияние.       — Та же фигня, — обреченно выдохнул Лухан. — Мы просто два идиота, Минсок. Что же нам с этим делать?       — Думаю, нам стоит попробовать быть вместе…       — Я, — Лухан закусил губу, — не могу.       — Почему? Разве не этого ты хотел?       — Да, но…       — Хватит, — оборвал его Минсок, — я понимаю, что ты в растерянности. Ты жил больше пяти лет с осознанием того, что это бесполезно, поэтому тебе трудно пойти дальше, но это ведь то, чего ты хочешь, так? И я этого хочу. Так почему бы нам не попробовать?       — Что если я все испорчу, Минсок?       — Или я. Кто-нибудь из нас обязательно что-нибудь испортит. Слушай, Лухан, я не жду, что эти отношения будут длиться всю нашу жизнь, — Минсок обхватил руками лицо парня, прижимаясь лбом к его лбу, и понизил голос до приятного шепота, — хотя, я не буду против, если они не закончатся. Это не будет просто, и в любой момент все может рухнуть. Я знаю это, но мы справимся. Ты и я. Мы должны хотя бы попытаться. Не важно, сколько это продлится, давай просто дадим нам шанс быть счастливыми. Я не хочу жертвовать, возможно, самыми яркими своими днями рядом с тобой, только потому, что это рано или поздно закончится.       — Мне страшно, Минсок, — прошептал Лухан, прикрывая глаза, — я боюсь думать о том, что у нас ничего не выйдет.       — А я не могу поверить, что ты влюбился в меня в старшей школе, — усмехнулся парень, — как так вышло?       — Если бы я знал, — засмеялся Лухан, — наверно это случилось в тот год, когда я впервые явственно осознал, что со мной точно что-то не так. Нельзя так наслаждаться тем, что тебя насилует целая футбольная команда, ведь так?       Молодой человек сглотнул. В его голове это звучало не так отвратительно. Только когда он произнес это вслух, он в полной мере осознал, насколько неправильно было то, что он делал. Он никогда не думал о том, правильно он поступает или нет. Он просто был таким. Делал это, потому что хотел. Только сейчас он понял, насколько отвратительно это выглядело со стороны. От и до. Возможно, уже тогда он понял, что ему нужен Ким Минсок. Что только он может заставить его остановиться. Если бы он сделал это раньше, он бы не чувствовал себя так отвратительно.       Он просто не создан для любви, недостоин её, так он всегда думал. И принимал это. И ненавидел себя за это. Все, что он делал, больше походило на самобичевание. Будто бы Лухан наказывал себя за что-то. В один прекрасный момент, он просто убедил себя, что это ему нравится.       Лухан погрузился в свои воспоминания, пытаясь там отыскать то самое, с которого все началось. Это был очень непримечательный момент его жизни, что-то такое, на что сначала не обращаешь внимания, но что служит незримым началом. Точкой отсчета, с которой все начинается. На самом деле Лухан не очень помнил, как так вышло, что он вдруг начал наблюдать за Минсоком. Всегда искать его взглядом в толпе и стараться незаметно оказаться ближе, чтобы попасть в его поле зрения. Тогда ему было достаточно того, что они находились в одном помещении, что их разделяло три парты и проход. Он никогда не думал, что это может быть любовь. Просто в груди, начиная от сердца, разливалось тепло вниз к животу. И было спокойно, словно все, что терзало Лухана уходило на второй план. Одно присутствие Минсока, одно его существование, взгляд на него — все это успокаивало. И Лухан даже не замечал, как его губы растягивались в мягкой счастливой улыбке.       Но когда же это началось? Он все отматывал свои воспоминания назад, пытаясь найти в нем самое первое и самое яркое. То, после которого ему вдруг стало интересно, как зовут того тихого парня, который сидит на скамейке запасных. То, после которого он узнал о его существовании. И это воспоминание нашлось. Оно оказалось ярче других, потому что оно было поворотным.       — Я помню, очень отчетливо помню, как ты тогда зашел в раздевалку. Я выглядел ужасно, на самом деле, сложно было не понять, что только что было. Когда ты увидел меня, то выглядел немного удивленным, и я подумал, что это очень весело, наблюдать за тем, как ты осознаешь, что только что со мной сделали. Все ждал, когда же ты поймешь, и в твоем взгляде появится отвращение. Только оно не появилось. Вместо этого ты просто оглядел меня с ног до головы и безразлично отвернулся. Это было очень обидно, я даже хотел сказать тебе что-нибудь пошлое, чтобы смутить, но раньше, чем успел что-то сделать, ты просто подошел ко мне и протянул бутылку воды, а потом спросил, все ли со мной в порядке. И тогда мне стало смешно. Я подумал, вот ты святая наивность, неужели не понял? Но ты ведь понял, Ким Минсок, ты все прекрасно понял, но твой взгляд не изменился. И раньше, чем я успел это понять, я уже влюбился в тебя.       — А что, я должен был плюнуть тебе в лицо? — непонимающе спросил Минсок. — Меня ведь это не касалось.       — Обычно люди так и поступают, — усмехнулся Лухан, — просто плюют в лицо тем, кто делает что-то не так, как они.       — Я не такой…       — Да, ты не такой. Ты всегда давал людям еще один шанс, возможность измениться, встать на нужный путь. Никогда не ставил на них крест. Так я всегда думал, и это грело мне душу. Знать, что где-то есть человек, который не испытывает ко мне отвращения, не отвернется от меня, потому что я такой. И каково было мое удивление, — вдруг возмущенно заговорил Лухан, — когда встретившись с тобой спустя много лет, я услышал о том, как омерзителен тебе! Я почувствовал себя преданным! Это разбило мне сердце, Ким Минсок! Почти пять лет любви к тебе пошли прахом! Я был обманут!       — Я даже не знаю, что сказать в свое оправдание, — засмеялся Минсок, — хорошо, что тебя это не остановило.       — Я был зол! Моя душа требовала мести! Это было действительно больно! — продолжал возмущаться Лухан.       — Да, — Минсок обнял парня, прижимая к себе, и заглянул ему в глаза, — считай, что ты добился своего. Теперь я от тебя, вроде как, без ума, и понятия не имею, что мне с этим делать.       — Делай, что хочешь, только ответственность за это будет на тебе.       — Нашел крайнего…       Ким улыбнулся и нежно поцеловал Лухана, смакуя момент. Он чувствовал, что все начинает складываться как-то само собой. То, что казалось ему сложным, выглядело простым и понятным. Он не хотел заглядывать вперед, ему было достаточно того, что сейчас Лухан прикрывает глаза, чтобы насладиться поцелуем, и вцепляется пальцами в ткань его жилетки на спине. И это был замечательный момент, если бы…       — Нет, господи, — простонал Минсок, резко делая шаг назад и наклоняясь над унитазом, — я так не могу. Это слишком для меня!       — Да что с тобой не так, Ким Минсок! — Лухан раздраженно закатил глаза. — Обязательно все было портить?       — Это ты все испортил! Надо же тебе было ему отсосать!       — Да господи боже, — вздохнул молодой человек, — поздно уже нежного цветочка строить, после того как сам мне отсосал.       — Это не одно и то же! — возвел палец к небу Минсок.       — Член во рту он и в Африке член во рту!       — Может быть, ты перестанешь? Ты действительно хочешь, чтобы меня вырвало? Имеет значение, чей член ты берешь в рот, ясно? Все, закрыли тему!       — И что же теперь? Мы вроде как вместе? — осторожно спросил Лухан.       — Да, есть возражения?       — Никак нет!       Минсок выпрямился и откинулся на соседнюю стенку кабинки, чуть вскидывая голову назад. Повисла неловкая тишина. Что делать дальше никто не знал, потому что ни один из них так далеко еще не заходил.       — И что дальше? — задал вопрос Лухан, нервно перебирая пальцами воздух. — Возьмемся за руки и уйдем в закат? Сейчас должны были пойти титры, будь это какая-нибудь любовная история.       Минсок тяжело вздохнул. Он понятия не имел, что ему лучше сделать, но не могли же они остаться здесь до тех пор, пока кто-то не придет и не скажет им, что делать.       — Нам ведь не нужно торопиться, — задумчиво произнес Лухан, отворачиваясь, — мы можем начать с чего-то простого…       — Вроде танцев? — усмехнулся Минсок, посмотрев на Лухана из-под полуприкрытых век. — Ты говорил, что это может быть неплохой альтернативой сексу.       — С танцев или с поцелуев. Это у нас неплохо выходит. Будем держаться за руки, смотреть вместе футбол. Я буду учить тебя китайскому…       — Зачем?       — Чтобы ты понимал, что я кричу тебе во время секса…       — Мне не нужно было знать китайский, чтобы понять, что ты хочешь кончить мне в рот, — на губах Минсока появилась насмешливая улыбка.       Лухан смущенно опустил взгляд и поджал губы.       — Хотя, знаешь, забудь, лучше, если ты не будешь знать, что я кричу…       — Да нет, давай, — Минсок подошел ближе, упирая руки по обе стороны от головы Лухана, — мне даже стало интересно. Может быть, переведешь мне все, что кричал тогда? А то я не нашел ни одного словаря, который бы мог мне это перевести.       — Ничего особенного, — молодой человек сильнее опустил голову, старательно избегая смотреть в глаза Киму. — Что-то о том, что хочу, чтобы ты меня трахнул.       — Дальше, — Минсок наклонился к самому уху Лухана.       — Это все. В общих чертах.       — Может, тогда пройдемся по каждой фразе отдельно? Не ручаюсь, что запомнил правильно, но ты ведь и так поймешь…       — Минсок, — Лухан сжался, слыша чужой шепот в самое ухо, — ты всегда был таким напористым? Ты будто другой человек. Может быть, дело в стрижке, но…       — В стрижке? — парень непонимающе склонил голову, — а что с ней не так? Тебе не нравится?       — Нет, мне нравится, ты просто с ней другой… очень, — Лухан сглотнул, — мужественный.       Минсок усмехнулся. С ней он действительно ощущал себя иначе. То, каким он видел себя, очень отражалось на том, как он себя ощущал. Это всегда так. Когда меняется что-то во внешности, всегда меняется что-то в человеке. В его характере или мироощущении. Минсок просто чувствовал себя увереннее. И дело было даже не в том, что он отрезал себе волосы, а в том, что он явственно ощутил, какое влияние имеет на Лухана. Это значило, что он мог позволить себе делать все, что хочет, не страшась последствий.       Молодой человек осторожно коснулся губами щеки Лухана. Потом спустился поцелуями к подбородку и оттуда на шею. Лухан не знал, казалось ли ему, но губы Минсока были очень горячими. Настолько, что каждый его поцелуй, словно оставлял ожог.       — Тебе лучше остановиться, — прошептал Лухан.       — Не думаю, — Минсок отогнул пальцем ворот свитера, чтобы укусить парня за плечо. Тот сдавленно вскрикнул, потому что это было действительно больно.       — Отлично, — тяжело вздохнул молодой человек, — у меня встал, что будем делать?       — О, — издевательски протянул Ким, — у тебя встал? Какая досада. Что же нам теперь делать?       — Я знаю, что говорил о том, что нам не стоит торопиться, но может в порядке исключения трахнешь меня?       — Здесь? Сейчас?       — Ага.       — Нет, — мотнул головой Минсок, — еще чего.       — Тогда как насчет помочь мне рукой? Ну, или можешь ртом, как в прошлый раз…       — Нет, — хмыкнул парень, — даже не подумаю. Давай как-нибудь сам.       — Тогда будь добр, выйди отсюда! — раздраженно проговорил Лухан, повышая тон.       — Зачем? — не понял Ким.       — Я собираюсь передернуть, вот зачем!       — А я не могу остаться и посмотреть? — уточнил Минсок, делая самое наивное и непонимающее лицо. — Это ведь наверняка очень занимательно. Я столько новых китайских слов узнаю! Разве не замечательно?       — Ты издеваешься надо мной? — Лухан злобно стиснул зубы, гневно смотря на Минсока.       — Нет, — мотнул головой тот. — Но почему ты смущаешься из-за этого? Разве ты не делал что-то хуже…       — Так, ты либо трахай меня, либо выметайся отсюда, понятно? — Лухан начал выталкивать парня в сторону двери.       — Нет.       — Что нет?       — Я не буду заниматься с тобой сексом, — твердо заявил он.       — Если ты ничего не собираешься со мной делать, то выметайся! Слышишь! Пшел вон!       — Разве я говорил, что не собираюсь? — на губах Минсока заиграла довольная улыбка.       — В смысле?       Минсок тяжело вздохнул, словно бы ему приходилось объяснять что-то очевидное. Он небрежно схватил руку Лухана и прижал где-то в районе своей ширинки. Выражение лица Лухана очень медленно менялось с немного озадаченного на удивленное. Он поднял на Минсока ошарашенный взгляд, будто ему нужны были какие-то другие объяснения.       — Тебе что-то еще непонятно? — удивился он.       — Ну, я просто хотел уточнить, правильно ли я понял…       — Я хочу тебя, — вкрадчиво произнес Минсок, — и я не против заняться с тобой сексом прямо сейчас, но я все равно сделаю это не раньше, чем мы вернемся домой, где ты примешь душ и вымоешь свой пакостный рот с мылом, ясно?       — Тогда какого черта мы все еще здесь? — вскрикнул Лухан. — Вызывай такси, нам срочно нужно домой!       Минсок достал телефон, бросая быстрый взгляд на часы на дисплее.       — Поедем на автобусе, — коротко произнес он, — благо, они еще ходят.       — Слишком долго!       — Потерпишь, — отмахнулся Минсок, набирая кому-то сообщение.       — Нет! — Лухан захныкал, вцепляясь в руку парня. — Минсок! Ну, хотя бы рукой, я же не дотерплю!       — Слушай, ты ссать хочешь или трахаться? Я как-то все время путаюсь. Если ссать, так отлей перед уходом.       — Перестань, я серьезно!       — Не отсохнет твой член, если ты потерпишь до дома, так что заткнись, понял?       — Бесишь меня! — выкрикнул Лухан, распахивая дверцу кабинки. — Не поеду с тобой никуда! Найду себе какого-нибудь мужика и с ним…       Минсок злобно поджал губы и с силой дернул Лухана обратно в кабинку, опять впечатывая его в стену, однако в этот раз от страстного поцелуя воздержался.       — Я тебе найду! — прошипел Минсок. — Даже думать забудь, понял? У тебя есть я, зачем тебе кто-то еще?       — Ты собственник, да? — Лухан не спускал внимательного взгляда с молодого человека.       — Еще какой, — произнес Ким.       — Трудно будет…       — Тебе, — Минсок наклонился, останавливая свои губы в сантиметре от губ Лухана, будто бы дразнил. — Я очень ревнивый, так что будь осторожен.       И он нежно поцеловал парня. Кажется, это становилось его любимым занятием. Он хотел делать это постоянно и даже не понимал, как раньше он жил без этого. Наверно хорошо, что Лухан появился в его жизни так поздно, потому что если бы это случилось раньше, наверно, вся жизнь Минсока пошла бы прахом. Вряд ли он смог бы поступить в университет или доучиться до последнего курса, если бы у него был Лухан. Целовать Лухана было гораздо приятнее, чем получать высшее образование.       — Господи, — выдохнул Лухан, не до конца приходя в себя, — я, кажется, тебе что-то сломал только что.       — Что? — озадачился Минсок, прислушиваясь к своим ощущениям.       — Жизнь, — обреченно пролепетал парень, поднимая виноватый взгляд на Кима.       Минсок засмеялся и сгреб парня в небрежные объятия. Действительно, из-за одного единственного человека, все, чем жил Ким Минсок все это время, в один момент рухнуло. Было ли это плохо? Возможно, кто знает. Это не был конец, дальше его ждало что-то другое, что-то новое. Он боялся этого, как и любой человек, которому предстояло столкнуться с неизвестностью, и он знал, что Лухан тоже этого боится. Но они справятся. Они оба. Вместе.       Не стоило загадывать, что будет дальше. Будут ли они счастливо жить вместе до конца своих дней или же разбегутся через пару месяцев, всем сердцем ненавидя друг друга. Минсок не знал. Он просто решил, что будет решать проблемы по мере их поступления, и будь, что будет.       — Ладно, — молодой человек ухватил Лухана за запястье и повел прочь из туалета, — у нас есть дела. Мне казалось, что ты очень торопился домой.       — Да, — тихо произнес парень, плетясь следом.       — И что изменилось? Расхотел?       — Нет, — Лухан сделал два больших шага, чтобы оказаться с Минсоком рядом и перехватил его руку, переплетая пальцы, — я просто подумал, что ждал этого почти пять лет, так что ничего со мной не случится, если я подожду еще немного.       — А я тебе о чем говорил? — возмущенно посмотрел на него Ким. — Нет ведь, надо было устроить истерику, да?       — Сам виноват, нечего было меня дразнить и говорить мне всякие такие вещи, — буркнул Лухан, отворачиваясь в сторону.       — Увлекся…       — Головой в следующий раз думай!       — Ой, ну прости, в следующий раз, если я захочу тебя поцеловать, я обязательно должен буду убедиться, что рядом есть кровать, на случай, если тебе опять жутко захочется, чтобы я тебя…       — Наличие кровати не обязательно!       — Обязательно! Для меня — обязательно! Я ведь тот самый скучный парень, который трахается с людьми только в кровати!       — Кто тебе сказал, что ты скучный?       — Ты и сказал…       — А, — Лухан застыл на секунду, вспоминая, что да, действительно он это говорил, только не подумал, что Минсок запомнит, — прости. Я не имел в виду, что ты скучный, я хотел сказать, что ты консервативный.       — Консервативный, — хмыкнул парень, — консервативный! Я просто люблю комфорт! Что поделать, если кровать удобнее кабинки туалета?       Лухан прыснул от смеха. Это было не настолько смешно, но он смеялся пока они не вышли из клуба, и даже когда они шли до остановки, он тоже не мог перестать смеяться. Минсок просил его остановиться, задавал какие-то глупые вопросы о вменяемости, а Лухан продолжал смеяться, потому что ему было хорошо. Он был счастлив. В груди разливалось тепло, а голова пустела. Все начинало казаться ярче, звуки становились тише. Все, кроме голоса Минсока, будто только это было важно. Лухану казалось, будто он под кайфом. Его ощущение реальности было другим. Он шел вперед, подпрыгивая, как маленький ребенок, что-то рассказывая Минсоку, который постоянно улыбался, потому что не мог иначе. И им было хорошо.       Наверно, это был первый раз в жизни, когда Лухан чувствовал себя настолько счастливым, настолько полноценным и обычным. Будто бы все, что было до этого, был вовсе не он, а кто-то другой. Какой-то парень, который пытался выдать себя за Лухана.       Настоящий Лухан улыбался очень ярко, и отворачивался, когда пытался скрыть свое смущение. А смущался он почти от всего, что делал Минсок. Будь то ненароком брошенная фраза или жест. Лухан опускал взгляд, поджимая губы, когда Минсок заботливо заправлял прядь ему за ухо. Все потому что он не привык к нежности. Для него это было что-то непривычное. Казалось, будто это слишком дорогое удовольствие для него. Он никак не мог убедить себя в том, что нежность и заботу по отношению к себе не надо заслуживать. Нет тех, кто её достоин и тех, кто недостоин. Он заслужил её не меньше других, но почему-то не мог принять эту мысль.       Ему потребуется очень много времени, чтобы принять и привыкнуть к такому отношению к себе, и не чувствовать, что он за это должен. Впрочем, у него есть на это время. И на то, чтобы поверить, наконец, в то, что происходящее действительно реально.       Он смотрел на Минсока, который набирал кому-то сообщение, сжимая сигарету в зубах, и не верил, что это происходит с ним. Слишком уж все это походило на сон. Лухану будет очень больно, если он вдруг проснется. Сейчас уже нет пути назад. Они не могут прикинуться безразличными друг к другу, чтобы спасти свои чувства. Если они оступятся, им обоим будет больно.       — Я люблю тебя, — Лухан даже не заметил, что произнес это вслух. Эти чувства просто разрывали его, рвались наружу, и он не знал, как с ними совладать. Пусть он уже признал свою любовь, произнести эти слова вслух все равно было сложно. Они были слишком важными, слишком сокровенными, чтобы их кто-то слышал. Поэтому когда он понял, что сказал это вслух, он растерялся.       — Что? — Минсок повернулся к нему, перехватывая сигарету в руку.       — Автобус наш едет, говорю, — Лухан встал со скамейки и, не дожидаясь молодого человека, двинулся к подъезжающему автобусу.       — Я тоже люблю тебя, — подойдя к парню сзади, прошептал Минсок на ухо. Даже несмотря на то, что поблизости не было никого, он все равно не хотел, чтобы кто-то это услышал. Потому что эти слова, они только для них двоих, и больше ни для кого.       Лухан сделал глубокий вдох и начал подниматься по ступенькам в салон автобуса. Было много вещей, которые он хотел сказать или сделать, но все это будет, когда они вернуться домой.       Теперь уже точно в «их» дом.