неделимое

День не задался с самого начала. Карпенко выжимал из нас все соки, а после, показав пару поддержек очень тактично… ушёл. Бросил напоследок, что-то вроде: вернусь через час – проверю. Отлично! Поддержки сами по себе были не сложные, но для моей поломанной спины – это был ад! После эфира несколько дней она не болела, и всё было более-менее. Но настали дни усиленных тренировок, и мне приходилось колоть двойную дозу. Кто дёргал меня за язык, когда я ляпнула об этом Олегу? Язык мой – враг мой. - Как ты? – Ставя меня на пол, спрашивает блондин. Его лицо подозрительно серьёзное и нет свойственной ему ухмылки. - Нормально, - быстро отзываюсь я, уже скорее «на автомате» прикладывая руку к спине и немного откидываясь назад. – Следующую? - Дай отдышаться, - хмыкает Клевакин, усмехаясь в привычной ему манере. Дождалась! Да и говорит он это скорее для меня, нежели для себя. Я-то вижу, что он ещё не устал. Даже дыхание не сбилось! Но и жалеть меня не надо, не люблю. - Ночью отдохнёшь, - усмехаюсь я, немного разминая запястья для следующей поддержки. - Аккуратнее, - предупреждает Олег, когда я резко прогибаюсь назад и, не удержавшись, падаю. - Всё нормально, - опираюсь на локти, хочу встать самостоятельно, но мне этого сделать не позволяют. Олег быстро поднимает меня, придерживая за плечи. – Спасибо. Срывается прежде, чем я успеваю придумать что-то оригинальнее. Час усиленных тренировок, ещё минут тридцать на то, чтобы продемонстрировать всё Карпенко, и теперь я спокойно могу отправиться в комнату. Отдых! Лёша оставляет Клевакина для какого-то разговора, а я поскорее сматываюсь. Придя в комнату, я не обнаруживаю ещё двух её жительниц. Тренируются? Юля возможно, а Настя вроде бы нет. Ладно, наверное, гуляет. Падаю на кровать, утыкаясь лицом в подушку. Нужно найти силы, чтобы встать, вколоть обезболивающее и позвонить маме. Последнее нужно сделать, как можно скорее, иначе беспокойная Титова-старшая с ума там сойдёт. Отрываю своё тельце от мягкой поверхности, сажусь и нахожу в тумбочке ампулу и шприц. Набираю лекарство в шприц и быстро тыкаю иглой в поясницу. Ещё пару секунд, и выкидываю ненужное в мусорку. Осталось только позвонить маме. Откидываюсь на подушку, беру в руки телефон и набираю выученный наизусть номер. Мама отвечает незамедлительно. - Привет, дорогая, - радостно произносит голос по ту сторону телефонной трубки. - Привет, - вяло откликаюсь я, пытаясь придать голосу больше беспечности и скрыть нотки усталости. - Как ты там? Как спина? – Обеспокоенно спрашивает мама и, я слышу, что стук по клавишам прекращается. - На работе? – Игнорирую ранее указанные вопросы, задавая свой. И я знаю, что некрасиво отвечать вопросом на вопрос и, мама меня воспитывала по другому, но мне жутко не хочется сейчас разговаривать сейчас о моём состоянии. - Да, - тараторит женщина и тут же повторяет вопросы. – Родная, как ты там? - Мам, всё нормально, - отмахиваюсь, а сама понимаю, что мне не хватает её беспокойства. – Как папа? - Хорошо, не пропускает ни одного эфира, - голос немного срывается или это какие-то помехи? - Ты плачешь? – Сажусь на кровати, моля о том, чтобы это просто сбой сети. Разные города, перезагруженность линий – бывает. - Я так тобой горжусь, - заявляет мама, чем в пух и прах растирает мои оправдания. – Ты моя умница, я так скучаю. - Не плачь, мам, - так вот в кого я такая сентиментальная. – Всё же хорошо! Я жива и здорова, и думаю, скоро увидимся. - Ты должна победить, моя девочка, - и я слышу всхлип. - Мам, если тебя увидят в таком виде, то уволят. – Заключаю я, закатывая глаза. И эта женщина утверждала мне, что не плакала, когда смотрела Хатико. Ха! - Тогда они потеряют первоклассного прокурора, - в такт мне отвечает мама и, я чувствую, что она улыбается. – Как у тебя дела с тем мальчиком? Олег, кажется. В этом вся моя мама. Поплакать о том, как она скучает по дочери, а потом начать обсуждать её парней. Надо было сначала папе позвонить, нам с ним ещё игру Омского Авангарда* нужно обсудить, как они косячили в последнем матче. Ну, в общем, речь не об этом. - Всё хорошо, - выученная фраза, которую я говорила всегда, когда уходила от темы. - Как он в общении? А что ты думаешь на счёт разницы в возрасте? - Такой же, как и все парни. Он не летает и не обладает телепатией, - усмехаюсь, нервно проведя рукой по волосам. – Шесть лет ни шестнадцать, ни двадцать шесть. - Но и не два года, как у тебя с Максом, - упрекает мама и цокает языком, дабы я не пререкалась. Молчу, подбирая слова получше, чтобы сказать как можно увереннее и точнее; чтобы у мамы не осталось ни одного аргумента, ни одного сомнения. - У вас с папой три года разницы, но тебя это не беспокоит, - начинаю я, но мама мгновенно перебивает. - Ведь не шесть, - довольно провозглашает женщина. - Не перебивай, пожалуйста. – Я вздыхаю, набирая побольше кислорода в лёгкие. – Так вот, разве важно сколько лет разделают людей, если они любят друг друга? - А ты уверенна, что он любит тебя? – Одной только фразой мама заставляет меня снова впасть в размышления. – Ты любишь его? - Я люблю. Уверенность проскальзывает в голосе, и я не пугаюсь этому, как ранее. Слышу тяжёлый вздох по ту сторону телефона и повторяю это действие. - Прости, родная, мне пора бежать, - мама произносит это немного нервно. – Я позвоню тебе вечером. - Хорошо, люблю тебя. – Вряд ли мама слышит последний обрывок фразы, потому что очень быстро отключается. До вечера было ещё очень-очень много времени, я успела посмотреть фильм, поговорить с пришедшей Юлей о её чувствах к Можайкину. А когда все легли спать, мне на удивление не спалось. Хотя ещё при разговоре с мамой я кое-как скрывала усталость. Я долго ворочалась, даже пробовала поспать на полу, но мне ничего не помогло. Залезла под одеяло с телефоном и бездумно листаю старые смс-переписки. Натыкаюсь на весьма интересную, где Олег в четыре часа утра вытащил меня в коридор к окну. Судьба конкретно насмехается надо мной, потому что сейчас ровно четыре часа утра. В мою безумною голову приходит не менее безумная идея. «Лера: выходи к окну, надо поговорить:)» Надеваю тапки – глупые, детские, с собачьей мордашкой, но которые мне безумно нравятся и выхожу в коридор к окну. Спустя какое-то время вижу, как из за угла появляется светлая макушка. Ну, Титова, сама эту кашу заварила – сама и расхлёбывай. - Я думал, ты шутишь, а тут, - блондин разводит руками, подходя ко мне, и облокачиваюсь о стену. - Просто хотела поговорить, - очень красноречиво Титова! Браво! – Просто, пойми меня правильно, я не из тех, кто кричит о своих чувствах. Да, чёрт возьми, даже разобраться в них не могу. На приподнятую бровь Олега, мне бы стоило продолжить речь, но к чему тут вообще слова? Зачем они там, где слова излишни? Я быстро преодолеваю расстояние между нами и впиваюсь в губы Олега. Руками обвиваю шею, перебирая светлые волосы пальчиками. Парень недолго думая кладёт руки на мою талию и прижимает ближе к себе. От такой близости меня бросает в жар, но мне это так нравится… - Титова, ещё раз опоздаешь, и будешь отжиматься, - многозначно бросает Карпенко, стоит мне показаться в зале. - Не очень-то оригинально, - я фыркаю, проходя к хореографу и Олегу. - Зато полезно! Тренировка проходит намного тяжелее, чем вчера. Карпенко – монстр! Он не просто выжал соки, он проследил, чтобы из нас вытекла каждая капелька. Хотел блин Клевакин его хореографию, получите – распишитесь! - Итак, повторите две последние поддержки и можете идти, - Леха хлопает Олегу по плечу и уходит. - Хорошо, - почти одновременно отзываемся мы, и как только мужчина покидает зал, принимаемся выполнять его указание. Одна поддержка проходит на ура, а вторая не клеится. Мы пытаемся выполнить её более-менее качественно, и когда это вроде получается, я начинаю чувствовать, что действие обезболивающего проходит. Спина сначала немного начинает ломить, и я начинаю морщиться при повторном выполнении. - Лер, ты как? - Хорошо, - быстро отзываюсь я, и почти сразу же спину пронзает резкая боль. Как в доказательство моего вранья. Тихо простонав, я выбегаю из зала. Время около четырёх. Я валяюсь на кровати, обезболивающее начинает действовать не сразу. Не хочу верить в то, что уже выработалось привыкание, потому что не может это случиться так быстро. - Лер, ты как? – Я и не слышала, как дверь в комнату открылась и он вошёл. – Я могу чем-то помочь? - Ляг рядом, - я неловко отодвигаюсь, освобождая больше свободного места. Олег не пререкается, не спрашивает, что я чувствую и плохо ли мне. Он просто беспрекословно выполняет мою просьбу. Ложиться рядом и придвигает меня ближе к себе. Мне кажется, или боль отступает на второй план?