Распрощавшись с Ирой, я неспешно покинула ресторан. Несмотря на относительно раннее время, город казался мрачным. Причиной тому были громадные серо-чёрные облака, перекрывающие ласковое солнце и его тёплые лучи. Вместе с мраком пришёл и порывистый ветер, отчего мне пришлось застегнуть наспех надетую кожанку. Кажется, дождь неизбежен, а я без зонта, хотя, при таком сильном ветре толку от него все равно бы не было. Не сказать, что этот факт огорчил меня. Я люблю дождь, люблю слышать грозные раскаты грома над головой, люблю аромат дождя и мокрого асфальта. Только совсем не хотелось промокать под холодным ливнем и шлёпать в тряпичных кедах по лужам.
Не подумав о возможных осложнениях в виде насморка и больного горла, я побрела домой, выбрав длинный путь через парк, что был почти пуст. Видимо, нашлось совсем немного романтиков, предпочитающих прогулки под дождём пребыванию дома. Что до меня, то мне просто нужно было время, чтобы до конца осознать Иркины слова и принять решение, или хотя бы попытаться это сделать.
В груди полыхал пожар, мысли и обрывки мотивирующей речи подруги беспорядочно возникали в сознании. Тараканы в голове разделились на три лагеря: одни уже составляли список вещей первой необходимости и пытались откопать в недрах сознания адреса сайтов для путешественников, другая устроила закрытое совещание, пытаясь составить список причин, по которым я должна остаться (пока выходило у них не очень), ну а третья группа, видимо, самые нерасторопные тугодумы, сидела в шоке, так же, как и я, пытаясь осознать весь «ужас» происходящего.
«А что тебе терять? — мысленно обратилась я сама к себе. Люблю, знаете ли, на досуге поговорить сама с собой. — Работу? Ой, как страшно, — опять же мысленно отмахнулась я от голоса здравого смысла. — Родители будут против? Да, но у меня есть своя голова на плечах, и, вообще, к 25 годам пора начинать нести ответственность за свои решения. Другое дело, если бы я в 18 лет заявила маме с папой: «Адьёс, падрес, я еду покорять Москву!» и укатила бы на поезде в закат. В моём случае покорять я ничего и никого не планировала, так, съезжу на обучающий семинар, на который дай Бог возьмут, ведь давайте смотреть правде в глаза, — обратилась я к своим тараканам, — шанс, что меня примут — чертовски мал, — кажется после этой мысли, здравая группа моих головных боссов открыла шампанское и побежала за бокальчиками. — Но ведь это вовсе не значит, что не стоит даже пытаться. Шанс есть всегда, даже если вероятность положительного исхода измеряется шестью нулями и какой-нибудь невзрачной циферкой после запятой, — на этот раз я почти услышала топот лапок группы мечтателей, которые отплясывали ламбаду. — Даже не знаю, откуда появилась эта непробиваемая уверенность, что мне стоит поехать в Лос-Анджелес и попробовать попасть в группу к почти уже легендарному Джеймсу Джонну, трёхкратному обладателю премии Оскар, четырёхкратному обладателю премии Золотой Глобус и других премий, вручаемых Киноакадемией. В 2004 он решил уйти из мира кино и стать преподавателем актёрского мастерства в собственной театральной студии, — тугодумная группа старательно выдавала мне его биографию, аки Википедия, роясь в закромах моей памяти. — Каждые 3-4 года мистер Джонн набирал в свою группу 16 человек и на протяжении 8 месяцев ковал таланты. Большинство из тех счастливчиков, которым посчастливилось закончить его актёрские курсы, продолжали своё обучение в престижных университетах искусств в Америке, кто-то находил себя в театре, но все они были довольно успешны и востребованы. Конкурс всегда был дичайшим — около 30 человек на место. Значит чуть меньше пятисот человек на 16 вакантных мест, — быстро подсчитала группа неопределившихся, которая потихоньку начинала свыкаться с мыслью о заморской поездке. — У большинства из которых уже есть профессиональное актёрское образование и опыт, — «подсластила» пилюлю группа реалистов. — В любом случае хоть мир посмотрю, ну а после, уже со спокойной душой поступлю в эту дурацкую аспирантуру, чтоб её. И уже не буду терзать себя мыслями: «Если бы я тогда полетела...» и «Как бы сложилась моя судьба...». Второй раз упускать свой шанс я не буду! Ведь если меня возьмут, значит, не всё так плачевно с моими задатками, ну, а если нет, то театр всё равно не брошу. Учту свои ошибки и в дальнейшем работать над их устранением. Попытка не пытка. Настоящая пытка для нервов будет, если я всё-таки не отважусь перелететь через океан и испытать судьбу!.. Ох и не простой разговор мне предстоит дома».
Оторвавшись от размышлений, я с удивлением обнаружила под ногами сухой асфальт, а на небе ярко-красное закатное солнце, окрашивающее небо и облака в невероятный золотисто-розовый оттенок. Тучи исчезли, как исчезли и мои сомнения по поводу поездки в Лос-Анджелес.
«И как можно было принять другое решение?», — с лёгким сердцем подумалось мне. Однако, подходя к дому, я по привычке взглянула на окна нашей квартиры, и энтузиазм заметно поубавился.
***
Первое, что я почувствовала, зайдя в квартиру, — это восхитительный аромат маминого пирога с чёрной смородиной, от которого заурчало в животе, а волнение от предстоящего разговора немного спало.
— Вернулась, гулёна? — донёсся голос из гостиной. Порой папа затмевал капитана очевидность, но, зная, что подобными фразочками он старается наладить контакт, я всегда шла ему навстречу.
— Да меня не было всего часа полтора, ну, может, два, — спокойным тоном ответила я, глубоко вдыхая восхитительный аромат пирога. В душе я всё ещё была немного зла на него. — Я с Иркой встречалась, и тебе, кстати, об этом сказала, - наконец разувшись и сняв верхнюю одежду, я прошла к папе, который читал увесистое собрание сочинений Гегеля.
— Правда? — удивлённо спросил он, на секунду оторвавшись от книги. — Видимо, вылетело из головы. Как она? — мы с Иркой знакомы с родителями друг друга ещё со времён моих заступнических подвигов в начальной школе.
— Хорошо, вот с Пашей квартиру новую собираются покупать, — я намерено ничего не стала говорить об Ириных планах завести ребёнка, так как за этим последовала бы длинная и нудная нотация о моей личной жизни, вернее, её отсутствии, а так же о том, что девушке в моём возрасте пора бы уже задуматься, уж если не о свадьбе, то о поиске подходящей кандидатуры в мужья. Что ни говори, а родители у меня в этом плане довольно старомодны.
— Солнце, помоги мне, пожалуйста, — донёсся мамин голос с кухни, — только руки сперва помой!
— Секунду, мам, — крикнула я и поспешила сменить одежду.
Быстро натянув на себя старое трико и старую же футболку, заляпанную краской, я, словно Чип, ну или Дейл, поспешила на помощь, не забыв зайти в ванную комнату и помыть руки, как велела матушка.
— Привет, — радостно поздоровалась я.
— Привет, — незамысловато ответила мама, не отрывая взгляда от маленькой кастрюльки, у которой она стояла, безостановочно помешивая содержимое, — дружок, помоги. Нарежь шампиньоны и добавь к спарже в сковороду.
— Угу, — кивнула я, получив указания шеф-повара.
— Слышала ты с Ирой встречалась, как она?
И тут я вновь, скрыв часть информации о планировании беременности и прочего детского веселья, начала чуть более подробный рассказ о делах подруги, попутно вновь вспомнив о предстоящем разговоре с родителями.
— Мам, мне нужно кое-что вам с папой рассказать, — я неуверенно начала подготавливать почву для будущего разговора, добавляя шампиньоны к спарже.
— Отлично, — видимо, она не совсем верно истолковала мой тон, иначе энтузиазма в её ответе было бы в разы меньше. — Как раз за ужином будет время.
***
За ужином я долго не могла подобрать подходящие слова, дабы начать уже вконец разочаровывать своих родителей. Такое всё же не каждый день происходит, так просто не начнёшь. Несколько раз приливы смелости накрывали меня с головой, и я уже почти было открывала рот, чтобы начать излагать всю историю. Но эти приливы исчезали так же неожиданно, как и появлялись, оставляя мне, словно рыбке, выброшенной на берег, только страх перед неминуемой гибелью. Правда, в моём случае гибель заменялась на непредсказуемую реакцию родителей. «Спасла» меня мама.
— Ты, кажется, нам что-то сказать хотела, — будничным тоном напомнила она.
— Да, — ответила я, с заинтересованным видом ковыряя салат в тарелке.
«Ну, была не была», — мысленно выдохнула я.
— Мам, пап, я решила ещё раз попробовать свои силы в актёрском мастерстве, — начнём с малого. Пока ничего криминального не произошло, родители выжидающе смотрят на меня в ожидании продолжения. — Тут один талантливый актёр и не менее талантливый преподаватель, — дабы придать своим словам больше значимости, я зачем-то потрясла вилкой перед собой, — открывает набор в свою школу-студию, — я старалась переделать мудрёные английские термины на русский лад, дабы моя целевая аудитория как можно точнее поняла смысл моих изречений.
Папа нервно заёрзал — не очень хороший знак.
— Ну так вот, я хочу попасть в эту группу, которой будет заниматься мастер.
— А кто он такой? Мы знаем его? — не подозревая, что она переходит к главному, спросила мама.
— Ну, он работает в сфере кино и телевидения, известный актёр! — как можно более торжественно объявила я.
— Имя у известного актёра есть? — повторил папа мамин вопрос, чуть нахмурившись.
— Джеймс Джонн, — ответила я, стараясь не показывать своего волнения.
— О, иностранец! Её часто встретишь такое, когда человек из-за границы приезжает, чтобы тут обучать, — с довольным видом произнесла мама.
— Ну... Не совсем приезжает, — замялась я. Последующих вопросов не возникло, поэтому я продолжила: — Дело в том, что он как раз никуда не приезжает. Приехать должна я.
— В Москву или в Питер? — других вариантов они, кажется, даже и не думали рассматривать.
— В Лос-Анджелес.
