***
- На счет три, - вымолвил я. – Раз… Два… Три! Я знал, что идея отвратительная, и Майкл, возможно, навсегда обидится после этого. Но мной, как и Люком, правило в тот момент только неусыпное любопытство. Оставив совесть где-то далеко на дне свое сознания, мы все же решили осуществить нашу операцию по поиску секретов Майкла. Эштон отказался в этом участвовать. Более того, он пытался нас отговорить, но ему это не удалось, поэтому он просто свалил подальше. Люк вошел в дверь комнаты, в которой сидел Майкл. - Хей, Майки! – послышалось оттуда. – Почему ты тут сидишь как затворник? Пошли, перекусим куда-нибудь, мы же в стране, где изобрели пиццу! - Италия, - не обращая внимания, буркнул Майкл. - Что Италия? – не понял Люк. - Италия – создатель. - Еще круче, пошли, узнаем, чем популярны местные заведения! – не сдаваясь, продолжал тот. - Паэльей, - все так же отстраненно ответил Майкл, глядя в ноутбук. - Я ненавижу паэлью. - Ты заколебал, - голос Люка перестал быть наивно-детским и веселым, теперь он был, скорее, грубым и озлобленным. – Пошли уже куда-нибудь хотя бы мороженого поедим. Я тихонько подглядывал в щель за происходящим. Видно было плохо, но мне показалось, что уши Люка начали багроветь от злости. Майкл поднял на него слегка раздраженный взгляд. Они смотрели так друг на друга нескольких секунд, после чего второй выдохнул и сказал: - Хорошо, пошли, - он закрыл тетрадь и захлопнул ноут. – Что, черт подери, сегодня с тобой? Такое поведение абсолютно тебе не свойственно. - Знаешь, тебе тоже, - хмыкнул Люк. Я тихонько спрятался за угол, чтобы не оказаться замеченным. Парни вышли, и, как только я услышал звук закрывающейся двери, я проскочил в комнату Майкла и Эштона, в которой, кстати говоря, обитал один лишь Майкл в основном, так как Эш вечно шляется хрен знает где. Я медленно открыл тетрадь. Там была целая куча текста с какими-то пометками и исправлениями чуть ли не в каждом предложении. Я хотел бы это прочесть, но его почерк – это сплошная катастрофа. - Майки, ты, похоже, специально шифруешься. Тогда мне в голову пришла мысль залезть в его ноутбук. Как ни странно, ничто меня не останавливало сделать это. Я не думал о последствиях, я просто сделал это. - Да ладно? – я прыснул от смеха. – Не верю блять своим глазам.***
Аврора Я ждала его на той же скамейке, что мы сидели позавчера. Я вспоминаю каждое его движение. Каждый жест. И понимаю, что даже ни разу не спросила о нем. Мы говорили только обо мне. От этой мысли становится противно. Но, с другой стороны, что я могла у него спросить, если и без того все знаю? Хотя, опять же, интернет не самый верный источник. Может мне стоит спросить его о том, почему он начал курить? Или о том, почему он вместе с остальным составом группы вечно носит только черные облегающие джинсы? Быть может, стоит спросить что-нибудь более личное, например, есть ли у него какая-нибудь тайная подружка, с которой он хотел бы сейчас встретиться больше, чем со мной? Но, в конце концов, я прихожу к выводу, что мне это абсолютно не интересно. Я жуткая эгоистка, и уже не вижу смысла бороться с этим. Сейчас я нахожусь на второй стадии «Синдрома себя». И зная, что будущего у меня не продолжительное, нет смысла исправлять себя. «Синдром себя» я раньше называла «синдромом себя любимого», но хорошенько оглядевшись вокруг, я поняла, что подросткам в нынешнее время привычнее унижаться, нежели восхваляться. Это легко проиллюстрировать: «я жирнее тебя», «я тупее тебя», «моя жизнь хуже твоей». Поэтому я вычеркнула слово «любимого». В конце концов, в любом случае смысл остается один: вступая в подростковую жизнь, человек перестает думать об окружающих, обращая все внимание лишь на свою персону. В этой системе три ступени. Первая наступает в районе двенадцати лет (у каждого по-разному). Ребенок принципиально не замечает ничего кроме себя. Эпицентр вселенной – он. Но на первой стадии это происходит неосмысленно. Когда же подросток осознает свой нарциссизм или излишнюю эгоцентричность – наступает вторая стадия. Она начинается примерно в шестнадцать, чаще в семнадцать лет и длиться не дольше пяти или шести лет. Из всех трех, вторая ступень самая значимая, потому что от нее зависит – изменишь ли ты свое поведение или нет. И если нет – ты оказываешься на третьей стадии. А это значит, что до конца жизни ты останешься круглым эгоистом. В этой теории целая куча недочетов. Наверное потому, что ее придумала лично я. Но у меня нет времени дорабатывать, поэтому наплевать – все равно о ней никто не знает. Честно сказать, я не понимаю, почему волнуюсь. Кажется, нет никаких проблем в данной ситуации. Я просто встречусь с человеком, который в прошлом был мне не безразличен. Что в этом такого волнительного, учитывая, что мы уже виделись? И все равно меня поражает, как мой мозг раздувает проблему из ничего. Я чувствую себя так, словно нахожусь в маленькой комнате, стены которой движутся на меня. Они давят. От этого мне страшно, хочется просто сесть и рыдать, пока все это не закончится. Тому чувству никогда не будет конца, я понимаю это, и я понимаю, от чего оно появилось. От осознания неправильности происходящего. Я осознаю, что хотела бы сейчас сидеть в своей комнате и бездумно пялиться в компьютер. Я бы хотела, чтобы мама позвала меня на ужин, и я села за стол вместе со своими родителями. Папа бы молча слушал мамины бесконечные рассказы о том, что произошло за день. От того, как мама много говорит, она вечно не доедает свой ужин. Может быть, из-за этого она так исхудала. Или из-за того, как намучилась со мной. В любом случае, подобные дни – это то, что я считаю правильным. Сейчас же я бегу вдогонку за исчезающим временем. И оно гораздо быстрее чем я. Поэтому я срезаю дворами, бросая при этом позади свое прошлое вместе с родителями и лучшим другом. И я знаю, что мне все равно не хватит сил добежать до конца. Поэтому я спрашиваю себя: «А для чего я все это делаю?». И я не знаю. Действительно не знаю. Моя мечта уже кажется мне полнейшей глупостью. Мне действительно стоило бы провести оставшееся время с родными. Но вернемся к тому, что я - эгоистка. Торопливые шаги раздались позади меня. Я обернулась и увидела бегущего Калума. - Как я рад, что ты дождалась, - выдал он. – Прости, я проспал. Там просто с парнями такая умора, сейчас бежал к тебе и не мог перестать смеяться. Ненавижу, когда люди опаздывают. Но я не хочу испортить нашу последнюю встречу, сказав это. - Да ладно, - тихонько сказала я. – Что у вас произошло? - Ты ведь никому не скажешь? Я сделала возмущенную гримасу. - Просто шучу, - он приподнял руки, показывая, что сдается. – Майкл последнее время был жутко странным. Люк сказал, что мы должны узнать, в чем дело. Ты сейчас скажешь, возможно, что мы повели себя по-свински, но мы решили покопаться в его компе, чтобы узнать, чем он там занимается. - Вы повели себя по-свински, - подтвердила я. Он ухмыльнулся: - Это стоило того. - И что же вы нашли? Калум быстро достал телефон из кармана и начал там что-то искать. - Смотри, - он сунул мне под нос айфон с открытой страничкой Wattpad. - Что это? - Прочти, - он потряс мобильником. На странице большими буквами было выведено: «Расплата», ниже, уже мелким шрифтом, давалось описание: «- Так моя цель – он? – спросила девушка. - Да, - ответил мужчина в черной кожанке. – Именно Люк Хеммингс сломал жизнь твоей семьи. «Значит его я должна убить…» - пронеслось в ее голове». Я не смогла сдержать улыбку. - То есть вы поймали его на том, что он читает фанфики? О Боже, я тоже их читаю, что в этом такого? - Не-е-ет, - протянул Калум, вновь уткнувшись в экран. – Он написал этот фанфик. - ЧТО? – вот тут я уже засмеялась. – Серьезно? - Да, - Калум показал мне снимок экрана ноутбука. – Видишь там кнопку «Добавить новую главу». Это его работа. Несколько секунд я не понимая, шутка это или правда, молча пялилась на уже чуть ли не плакавшего от смеха Калума. Поняв, что это не развод, я тоже засмеялась: - Сейчас я успокоюсь, а потом хорошенько врежу тебе, потому что ты реально повел себя как мудак. - Зато мне удалось развеселить тебя, - наконец выдал просмеявшийся Калум. - Ты о чем? – удивилась я. - Просто когда я сегодня только увидел тебя, ты выглядела так, будто бы тебя необходимо обнять и утешить. Я прыснула: - Что? Я в порядке. - Точно? – он поднял правую бровь. Нет, я собираюсь выпить банку снотворного через три недели. Сомневаюсь, что это означает «в порядке». Но Калум не знает об этом, и я не собираюсь рассказывать. - Точно, - убедила я его. - Хорошо, - тихо подытожил он. – Тогда пошли, - он встал со скамьи. - Куда? - Я смею предположить, что ты, как преданная фанатка, следящая за жизнью группы с самого ее рождения, мечтаешь увидеть ребят вживую и вблизи. У меня чуть сердце не остановилось. Готова поклясться, мое лицо побелело до неузнаваемости. - Да ты рехнулся? Я же умру, как только увижу их в районе десяти метров. - При виде меня же не умерла. - Ты-то другое дело, я тебя еще в памперсах помню. Он снисходительно покачал головой. - Не-а, не помнишь, потому что мы одного возраста, и мы ничего не можем помнить с тех времен. - Это было намеренное преувеличение, - недовольно фыркнула я. – Ты же понял, о чем я. - Пошли, я сказал.***
Калум Я попросил Аврору немного подождать за дверью, потому что услышал, как из нашего номера раздаются крики парней. Быстро зайдя внутрь, я увидел всех троих: кричали, как оказалось, Люк и Майкл, а Эштон лишь пытался их утихомирить. - О, отлично! – крикнул Майкл. – И ты приперся, друг хренов! Только тебя и ждали, засранец! Я был шокирован таким ласковым приветствием. - Да что в этом такого?! – возмутился Люк, обращаясь к Майклу. – Будь ты чуть менее скрытным, нам бы не пришлось копаться в твоей комнате! С каких гребаных пор ты начал что-то скрывать от группы?! И вообще: почему это я кому-то там жизнь сломал? - Просто потому что, наверное, про тебя больше всего читают, - предположил Эштон. - Да будто бы вам это было бы интересно! – прикрикнул Майкл. - Да так видимо все уже решили! – не выдержал я. – Посмотрите на нас. Мы все, - я обвел пальцем каждого находившегося в комнате, - Храним секреты друг от друга! Как я и ожидал: тишина настала гробовая. Но ненадолго. - Я знаю, что не один Майкл такой мега скрытный последнее время, - продолжил я. - Отлично, - голос Майкла стал гораздо тише. – Раз уж вы полезли в мои трусы, то и мне интересно, че вы там у себя прячете. - Да, - поддержал его Люк. – Иначе я тоже начну писать фанфики, и вас там по очереди сожру. - Тебе лишь бы пожрать, - Эш закатил глаза. Я мысленно посмеялся от этой фразы. Но не стал подавать виду. - О, да, мне же нечего больше делать, я же не как ты – вечно в пути. Я даже не задумывался об этом раньше, - язвил Люк. – Но теперь мне стало интересно: куда ты вечно мотаешься? - Что? – возмутился тот. – Как все стрелки перевелись на меня? - Не увиливай от ответа, - в первый раз вижу Майкла таким злым. Эштон кинул недовольный взгляд на Люка: - У меня завязались кое-какие отношения, ясно? И эта девушка прилетела в Мадрид, так как давно мечтала здесь побывать, а тут еще и я сюда собрался из-за тура. Довольны? Сам-то ты, Люк, че молчишь? Получается, что ты у нас один ничерта не скрываешь! - Стоп, а как же Калум?... – нахмурился Люк, посмотрев на меня. Конечно же, Эш не смог бы промолчать в такой ситуации. Я бы разозлился, но, в конечном счете, сам–то я сегодня поступил ничуть не лучше. - Это и не тайна вовсе, - возмутился я. - А почему же ты никому не рассказывал про своего лучшего, друга, с которым ты на днях встретился и теперь все свободное время с ним проводишь? - Калум – гей? – неожиданно выдал Майкл. - Почему сразу гей?! – воскликнул я. Дверь за мной отворилась, и вошла Аврора. Я обернулся от неожиданности, потому что, как я понял, сама она бы не решилась войти. Мне вообще уже казалось, что она сбежала. Но от последующих ее слов я и вовсе выпал в осадок: - Вы посмотрите на себя, - громко выдала она. – Вы ведете себя как полные придурки. Там уже вся прислуга от вашего визга собралась. Вы же как братья! Извините меня за грубость, но че вы ведете себя как малолетние истерички?! Дайте друг другу немного свободного места. Так наседаете, что уже скрываете друг от друга все что нужно, и что не обязательно. Кретины, вы группа или сборище одноклеточных актеров в любовном телешоу? - она закатила глаза, всплеснув руками. Потом ее будто бы передернуло. Видимо, она осознала, что и кому она сказала. - Так, у меня сейчас случится сердечный приступ, - вдруг почти шепотом выдала она. – Пожалуй, я предпочту умереть в конвульсиях перед дверью гостиницы, чем перед вами, - она нервно повернулась и направилась к выходу из номера. Я не смог сдержать умилительной улыбки. Нет, она совершенно не изменилась. Все та же дерзкая Аврора живет в ней. Никак ей не избавиться от той девочки-сатанистки в душе. - Может, ты все же умрешь здесь? – предложил я. – Кажется, я откопал сегодня какие-то странные конфеты с апельсином, - начал подкупать ее я, после чего добавил. - Совершенно случайно. Она слегка смущенно, но с некой злобой (видимо на меня), развернулась и посмотрела: - Ты думаешь, что из-за этого я останусь тут позориться перед своей любимой группой? Типа чтобы меня навсегда запомнили как последнюю лохушку, которую можно заманить едой? Непричастно улыбаясь, я пожал плечами: - Холодильник там, - я показал пальцем на одну из дверей, и Аврора мгновенно исчезла за ней. Я засмеялся. Так и знал. - Значит ты не гей? – подытожил Майкл. - Она не моя девушка! – прочитав намек в его глазах, запротестовал я. – Вы такие плоские идиоты, черт! Она и есть тот самый друг из прошлого. - И... Ты гей? - ДА НЕ ГЕЙ Я БЛЯТЬ! - Оу, - многозначительно выдохнул Люк. – Я уж было хотел выселить тебя из нашей комнаты. Ладно, - он помолчал пару секунд. – Она вообще-то права. И раз уж у нас тут такой день признаний назрел, то вот вам еще одно известие: у меня тоже, вроде как, появилась девушка. - Вы бесите меня, - выплюнул Майкл. Люк засмеялся: - Я пошутил. - Шутка года, болван, - выдохнул Майкл. – Больше никто ничего не хочет рассказать? Я уже молчу, что вам, говнюкам, придется теперь мне все подробненько рассказывать, потому что мне не достаточно ваших «Я откопал друга» и «У меня появилась девушка». Имена, даты - все, ясно? - У нас на это будет еще куча времени, - Эштон раскинул руки. – Обнимашки? - Иди в зад, - нахмурился Люк. – Мы не в мелодраме. Вдруг мы услышали крик. За дверью, куда пошла Аврора, раздался грохот сравнимый падению шкафа.