Дурацкие мысли по... 2

      Мик бродил по дому в потерянном состоянии духа.       Все было хорошо, да ничего хорошего.       Сердце болело и ныло, предчувствуя разлуку с кем-то.       С кем?       Мик этого не знал.       Мик мог отпустить всех, в том числе и себя самого.       Да. Это было замечательной идеей. Мик вышел на веранду, посмотрел на небо. Там собирались свинцовые тучи. Идея становилась более соблазнительной. Нет ничего круче, чем лететь под свинцовыми струями дождя, хлещущих по разгоряченному телу.       Мик закусил губу, выпустил крылья и взлетел в небо.       Пронзил тучи и оказался поверх туч, в морозной пустоте неба. Несмотря на то, что на Мике были джинсы и рубашка, а так же сандалии, ему было холодно.       Морозец принялся пощипывать ему щеки и шею.       Мик пролетел пару километров и нырнул в открывшуюся отдушину.       Под ним бежали поля, дороги и города.       И показались горы.       Мик придирчиво изучил горную гряду, выбирая острые остроги, зазубренные вершины, но тут ничего подобного наблюдалось.       Мик отправился дальше. После пары-тройки километров на горизонте появилась идеальная гора.       Мик облетел её.       Да, гора была идеальная.       Мик поднялся в вышину, сложил крылья и камнем вниз.       Из глубокого пике Мик вышел в последний момент, чиркнув грудью по острому краю острога. Грудь пронзила боль, на белоснежный снег закапала кровь.       Мик вновь вверх и опять вниз.       Вверх — вниз.       Вверх — вниз.       Через два часа Мик изодрал грудь чуть ли не до ребер. Кровь капала на снег. Мик взлетел выше и направился к дождю. Влетел в ливень.       Тугие ледяные струи били по израненному телу, смывая кровь.       Но боль не уходила.       Чтобы она ушла, нужно было вырвать сердце, но этого… нельзя было делать.       Никак.       Мик повернул к дому.       Еще издали Мик увидел, что на крыльце кто-то прячется от ленивых капель дождя, через которые сверкало солнце.       Мик приземлился на влажной дорожке, убрал крылья и пошел к двери.       — Мик? — высокий сероглазый пшенично-русый парень в серых джинсах и черной рубашке шагнул ему навстречу.       — Бен? Что ты тут делаешь?       — Соскучился, — улыбнулся Бен, но помрачнел, увидев, как страшно изранена грудь друга, — что случилось, воробушек?       — Ничего, — Мик попытался прошмыгнуть к двери, но Бен оказался проворнее, — сердце болит.       — Я сейчас тебя перевяжу, — Бен сгреб не особо сопротивляющегося приятеля и понес в дом.       — Что, черт подери, происходит? — Бен протирал Мику грудь спиртом, хотя ему чертовски хотелось погладить его по голове, приласкать, — что случилось?       — Ничего. Просто я отпускаю душу в свободное плавание. Купи скотч, я себе сердце замотаю, а потом возьму иглу и дратвой заштопаю…       — Кто-то опять тебе сердце рвет?       — Рвет. Но я его отпустил, а он возвращается…       — А кто он?       — А никто. Набор символов в компьютере. Ты заберешь мое сердце? — спросил Мик, глядя на Бена.       — В смысле?       — В смысле, что ты его заберешь… И когда будет конец света, оно будет с тобой и защитит от всех напастей.       — Ну уж нет, — сердито фыркнул Бен, — перед концом света я лучше с тобой буду… и с Софи… и с детьми. И также с Шерлоком и всеми его друзьями…       — Ага.       — Воробушек, — Бен обнял Мика за плечи, — я лучше тебя поглажу и поцелую, если на то пошло…       — Не надо меня целовать, — буркнул Мик, — а обнимашки — это хорошо.       — Вот и прекрасно, — Бен сел рядом, привлек Мика к себе, — все будет прекрасно. И к тебе вернется удача.       — Спасибо, друг, — всхлипнул Мик.