Дурацкие мысли по... 2

      У костра сидят все.       Уже было начало августа, ночи всё ещё радовали нежной прохладой после дневной жары.       — Как же здорово, что у нас получилось выбраться всем вместе! — Саша счастливо улыбнулась и подбросила пару веточек в костерок, не давая тому угаснуть, — жаль, Нудл не смогла.       — Мы все приложили усилия, — ответил Люпен, — Мака жалко с нами нет. Отозвал начальник.       — Обидно, наверно, что Нудли не приехала? — спросил Шерлок.       — Нет, вовсе нет! Какие тут обиды? Жизнь артистов и так нелегка, все эти постоянные гастроли, концерты, разъезды… Всё в порядке. Вот только, — химера поджала губы, — я больше не хочу видеть Мёрдока. Никогда!       — И правильно, — отозвался Ватсон, — уж на что я спокоен, и то хотелось ему морду набить.       — Ты это право заслужила, — поддакнул Холмс, — после того, как ты его спасла, мог бы и повежливей проститься…       — Ничего особенного! Подумаешь, всего лишь сказал Ублюдская мутантка, генетическая помойка вместо «Спасибо». Видите ли, я виновата в том, что он несколько раз тогда получил по роже.       — Ничего, я на правах твоего отца, — Джиген посмотрел на Сашу, — его позже отметелю…       — Успокойся, папа, — вздохнула мисс Сильверштейн. Прежней счастливой улыбки как не бывало, — я же просто прекратила с ним всякие отношения. Надеюсь, больше этого не повторится. Кстати, мистер Холмс, как Бонни? Всё в порядке?       — Нормально, — Шерлок улыбнулся, — Фредерика, оказывается, знала, что у неё появится старшая сестренка. Мои девочки такие загадочные!       От взгляда всех присутствующих людей не ускользнуло то, что руки Саши мелко дрожали, каждый раз, когда она проводила какие-то манипуляции. Химера чаще всех подбрасывала веточки в огонь и, видно, тем самым старалась скрыть свой мандраж. Здесь явно было что-то не так. Ещё утром, пока они все собирались на пикник, была заметна вся вымученность и неестественность Сашиной улыбки. Вот только как обсудить то, что её тревожило, не сделав при этом только хуже.       — Солнышко, что с тобой такое? — ласково спросил Джиген, гордясь новообретенными отцовскими правами.       — А? — химера вздрогнула и тот час же её побелевшие губы сложились в очередную улыбку, — нет, папа, что ты! Всё в порядке! Просто… просто я недавно ещё чувствовала себя неважно и ещё не совсем отошла. Эмм… кстати, не хотите ли… страшную сказочку на ночь, а? — голубые глаза хитро прищурились, — какой же поход и без страшных историй? Не бои-и-итесь?!       — Итак, — Саша села прямо, как примерная ученица, положив ладони на коленки.       — Ты всё хорошо помнишь, лапушка?       — Конечно, мама! — лукавая улыбка так и сияла на лице хорошенькой девочки лет 7-8. Она и впрямь была такой лапушкой! Только посмотрите — как задорно вились её светлые волосы, так и хотелось ущипнуть её за полные румяные щечки, какие ясные голубые глазки с хитринкой, как идёт ей новое пурпурное ситцевое платьице! И любо-дорого взглянуть на её каракальи ушки с пушистыми кисточками и такой роскошный, пышно расчёсанный, белоснежный песцовый хвост! Вся в мамочку!       — Ну, а что ты помнишь? Скажи-ка!       — Не открывать дверь Им! Ни при каких обстоятельствах! — отрапортовала девчушка родителям, — у вас всегда при себе ключи!       — Умница ты наша! — расчувствовался её отец, у которого были львиные уши и серый волчий хвост, — ну что ж, дорогая, мы уже опаздываем. Как видишь, нам не о чём беспокоиться.       — А я всё-таки волнуюсь, — помрачнела мать, у которой, как и у дочери, были каракальи уши и песцовый хвост.       — Не нужно. Наша девочка умненькая и не станет распахивать двери перед кем-попало! Правда, Эмберли?       — Да, папочка! А… вы уже уходите? Так скоро?       — Не расстраивайся, милая, мы всего лишь на пару часов. Ну, будь умницей! И береги себя, ради Бога!       Едва за взрослыми химерами захлопнулась дверь и затих скрежет ключа в замочной скважине, маленькая Эмберли вприпрыжку побежала в свою комнату, где девочку уже давно ждали её маленькие плюшевые друзья. Всё было так умиротворённо… и так тихо…       Костёр неожиданно как-то странно заколыхался. В пламени невесть откуда заплясали ядовито-зелёные искорки.       — Тихо, ребята, — Дайсуке знаками призвал парней к спокойствию, — пусть рассказывает.       — Выскажет свой страх — будет легче, — прошептал Джон, — это я, как врач, говорю.       А мисс Сильверштейн тем временем продолжала свою сказку:       Её любимый мишка уже попросил вторую чашечку чая, как чуткие ушки девочки уловили шум за входной дверью. Сперва малышка Эмберли обрадовалась, но счастье быстро сменилось сомнением. Ведь родители предупредили, что их не будет два часа, они не могли справиться так быстро! Как в подтверждении её мыслей, из коридора послышался новый звук — это ходила ходуном дверная ручка. Тот, кто был по ту сторону двери, явно испытывал затруднения с тем, чтобы попасть в квартиру. И пластиковые чашечки выпали из ослабевших рук Эмберли. На смену сомнению пришло осознание происходящего, а вместе с ним и ужас, глубоко вонзивший ледяные когти прямо ей в сердце. Эти Они! Они нашли её! Те, кто не щадит подобных ей, да и вообще любых, не отличается от них хоть немного, но при этом зовущие самих себя совершенно не страшным словом «люди».       Ещё больше зелёных искр заплясали в костре. Парочка слушателей ощутила несильный, но явственный тычок в грудь словно от кого-то незримого. Все глаза были уставлены на Сашу. Её руки, лежащие на коленях, сжались в кулаки так, что побелели костяшки. Белые, словно стеклянные, губы дрожали. Но химера продолжала свою историю.       — Слушаем, — вновь успокоил всех стрелок, — сидим и слушаем.       Нужно было бежать, прятаться! Они были твёрдо намерены ворваться в их скромную, уютную обитель! Но вот только куда? Вместе с ужасом к Эмберли пришло чувство обречённости. Ей некуда было убежать, некого позвать на помощь. Здесь они были совершенно одни, кроме них, в городе больше не было химер. А дверь уже явственно скрипела сорванными петлями под напором множества ударов. Неужели это конец? А что скажут мама и папа, когда обнаружат её, мёртвую?! Ведь они страшно, УЖАСНО расстроятся!

Раз-два, три-четыре.

Мы уже в твоей квартире.

Пять-шесть, семь-восемь.

Не пугайся, очень просим!

      Всхлипывая и дрожа от страха, малышка химера как можно быстрее юркнула под свою кроватку. Покрывало как раз кстати свисало до самого пола. Как только Эмберли смогла принять более-менее удобное положение, входная дверь с грохотом распахнулась. Чтобы не закричать, девочка крепко зажала рот ладошкой. Если её обнаружат, она погибнет. И больше никогда не увидит маму с папой. А ведь совсем скоро должен быть её день рождения, она ждёт-не дождётся новой красивой куклы, которой ей обещала мама с самого начала года!

Ты накройся одеялом,

Мы искать тебя не станем.

Но как только нас увидишь,

Приговор себе подпишешь!

      Бесформенные зеленые тени стали расползаться от Сашеньки. Словно живые, они ластились к парням, награждая их болезненными тычками.       Но Джиген твердил, что всё под контролем, что Саша всё еще под впечатлением плохих слов этого сукина сына, которого он обязательно измолотит.       Но история ещё не была закончена:       Шаги и голоса заполонили собой всё окружающее пространство. Хлопали дверцы шкафов, переворачивались кресла, шуршали сорванные с петель шторы. Из многочисленных слов можно было разобрать повторяющиеся фразы о том, что «тварей сейчас нет», а «их отродье где-то здесь». По щекам притаившейся под кроваткой и почти не дышащей Эмберли катились горькие слёзы. Ах, если бы только пришли мама и папа! Если бы они всё услышали и прибежали сюда! Пожалуйста, беззвучно умоляла малышка, пожалуйста! Я не хочу умирать, не хочу! И грохот шагов был всё ближе и ближе. Как вдруг Эмберли неожиданно резко схватили за хвост и выдернули из её убежища! Громко закричав от страха, девочка попыталась хоть за что-то ухватиться, но её пальчики лишь скользнули по половицам. В страхе она забыла хорошенько спрятать хвост, и именно его кончик, торчащий из-под кровати, и выдал её!

Ты лежи тогда спокойно,

И умрёшь вполне достойно!

Если будешь ты кричать

И на помощь кого звать,

Будем очень сильно мучить!

Мы молчать тебя научим!

      Ох, как же она билась, брыкалась, даже пару раз укусила того, кто её держал! Но увы, силы были неравны. И всё, что оставалось маленькой Эмберли —рыдать, умолять, просить… Но её слёзы потонули в Их безжалостном смехе и угрозах. И Их не растрогал даже полный ужаса вопль малютки химеры, едва её нежных ключиц коснулась грубая верёвочная петля…       Костёр, резко вздувшись вверх, угас во мгновение ока. Саша вскочила со своего брёвнышка, глаза её фосфоресцировали во мраке. На лице, которое уже было белее полотна, был такой ужас, словно именно ей только что накинули петлю на шею.       — Я сейчас, я сию минуту… Мне нехорошо… Скорей всего, тот салат надо было выкинуть… Я… я… — с этими словами мисс Сильверштейн скрылась куда-то в темноту.       — Сама испугалась… собственной истории, — вздохнул Шерлок, — уф. И зачем она нам её рассказала?       — Ей страшно, — ответил на это Дайсуке, — она боится своей силы, потому что прежде чем научиться ею владеть, её надо принять. А вот это… — Джиген вздохнул, — пока очень сложно. Ладно. Вы пока костром займитесь, а я Сашу поищу.

***

      Он нашел её быстро. Зеленые всполохи выдали её убежище с потрохами.       Химера стояла к нему спиной, у ствола могучей сосны. Лицо она спрятала в ладонях, её плечи мелко тряслись, и во всей её позе было сильное напряжение.       — Солнышко? — позвал её новоиспеченный папаша, — как ты? — подошел и повернул её к себе.       — Ха-а?! — едва Саша подняла на него испуганные глаза, от неё отошла зелёная волна и Дайсуке ощутил такой толчок в грудь, что не сумел устоять на ногах.       — Ох, — приземлился на задницу, — ну ты и сильна, дочурка.       — Папа! Папа, прости! — Саша чуть не зарыдала, — я не хотела этого, честно! Боже, что со мной не так?!       — Тише, — стрелок поднялся и обнял дочку, — ты мечешься между огнями. Не можешь принять и понять       — Я ведьма, папа. Дьявольское отродье.       — Ты — моя красавица, — Джиген приподнял заплаканное личико и вытер горькие слезы, — не кори себя. Всё обустроится. С тобой я, твоя мама, Мик, Шерл и остальные… Ну что тебя гложет, детка? Расскажи папе.       — Да, — химера поняла, что ей уже не отвертеться, — мне опять приснился плохой сон. Что-то в последнее время они зачастили. Господи, я не знаю, что сейчас на меня нашло! Прямо понесло, как лыжника с горы! Но этот кошмар просто всю меня изгрыз…       — Ты эту девочку знала, да?       — Нет, никакой Эмберли я никогда не знала. Той девочкой в кошмаре была… была…       — Ты? Правильно? Ты боишься…       — Потому что, — Сашино лицо исказилось болью, — потому что, как я могу признаться ВАМ, что до сих пор побаиваюсь людей?! После всего, что… Потому что я… я боялась, что если я… что за это вы можете… вы перестанете лю… О, я не могу — я не могла бы! — химера опустилась на корточки и вновь закрыла лицо ладонями, не в силах смотреть в глаза названому отцу. Деревья, что росли совсем рядом, зашумели, хотя ночь была безветренной.       — Шшш, — Дайсуке опустился рядом с ней и вновь обнял её, — мы тебя все любим. Ты — наша надежда и опора.       — П-правда? — когда Саша вновь осмелилась взглянуть на него, её лицо было мокрым от слёз.       — Ты всегда можешь обратится ко мне или к Джорджине, или к Шерлоку, или к Мику. Мы тебя выслушаем, поможем. Мы — все твои друзья и родственники. Не надо держать страхи в себе. Они только убивают душу. Успокойся и вернемся к костру. Хорошо?       — Эмм… прости за вопрос, папа. У вас же нет с собой верёвки?       — Ну что ты, глупенькая, — Дайсуке поцеловал её в лоб, — какая веревка? Кто на тебя руку поднимет, без руки останется. Я тебе гарантирую       — Я кое-что слышала, папа, — пробормотала химера, когда они уже подходили в месту их отдыха, — если я — дьявольское отродье, то из моих порезанных вен не пойдёт кровь.       Саша остановилась на полпути. На неё накатил внезапный приступ плача. Который, видимо, она сдерживала слишком долго.       — Милые мои… — она не успевала утирать потоки солёной воды, и слова давались ей с большим трудом, потому что она просто задыхалась между новыми всхлипами, — м-милые… Я з… Я з-знала это…       — Ага, а если пьяницу — то из вен коньяк потечет. Ну чего ты? Когда ты первый раз Нудл спасала от педофила, ты же до крови поцарапалась… Успокойся. Ты — нормальная девочка!       — Ч… что б-будет… завтра? В-в… во что я об-бращусь завтра?!       — В красавицу.