Поле битвы - Земля

Джон поднял полотенца, оставленные Дэйвом, повесил их на шею, и они начали идти, Джон посередине, Каркат был ближе них обоих к морю (Джон отметил это, потому что в голове у того плавали мысли о том, что они сейчас спиной к воде и двигаются в гору. Полоса песка ведь была достаточно широкой, он был таким параноиком!) Испуганный как длинноногий прыгающий зверь. Ладно, скажу сразу Джон, я не хотел говорить об этом в твоем присутствии потому что могу причинить тебе этим боль а я еще не настолько мудак. Он взглянул на Джона исподтишка, выпрямил плечи. Это. Связано с Джейн? – О. Ладно. Он говорит, это насчет Джейн. – Пауза, пока до него дошла основная идея. – О ПТСР. О том, как мы лечим это. Я бы и сам мог ответить на это, приятель. – Ты хочешь краткую сводку о методах лечения? – спросила Роуз, приподняв в удивлении брови. – Это… не совсем моя область, но я могу… – Каркат покачал головой. – Нет, я хочу – хнрр. Что вы… Что вы делаете… – С пострадавшими… настолько сильно людьми? – закончил Джон, прощупывая идею. – Которые не могут прятать этого. Роуз моргнула. – Ну... В общем? Или политика конкретно Скайалабс? Слово отрикошетило в сознании Карката как люди-Джона; пришелец кивнул. – Эн. С-скайя. – Замечу, что различий не много. Ну, хорошо… Она вновь задумчиво нахмурилась, а затем ее лицо разгладилось, приняло то самое понимающее выражение, которое было больше для публики, чем настоящее. – Мы считаем, что скрывать болезнь – это вполне нормальное действие человека, но это непродуктивно, так как ведет к нарушению деятельности и к тому, что человек не может получить должного лечения. Чем дольше проблема развивается сама по себе, тем тяжелее могут быть последствия. Поэтому обычно люди не прячут свою болезнь. – Но… о боже, Каркат. – Джон попытался удержаться от вздрагивания и знал, что попытка провалилась, когда Каркат вызывающе взглянул на него. – Я думал, мы донесли это до тебя в прошлый раз. Нет такого, чтобы люди сказали о ну ладно, это того не стоит, давайте-ка лучше убьем их. То есть какие-то ублюдки могут так говорить или делать что-то подобное, но суть-то в том, что они ублюдки. Роуз прочистила горло, посмотрела прямо на едва видимый силуэт громоздящихся гор вдалеке, черный на фоне темного неба. На лице у нее все еще было выражения профессора Лалонд, доктора наук. – На самом деле, эвтаназия может быть осуществлена, – Джон нахмурился, – но только в тех случаях, когда наше настоящее понимание медицины не позволяет нам спасти пациенту жизнь, а тот умирает несмотря на все наши попытки, и наше лечение не делает ничего, кроме как продлевает их страдания. Но это должна быть именно такая ситуация, плюс они должны сделать это решение сами. Каркат медленно кивал, и Джон чувствовал, как он кусочек за кусочком расставляет у себя в мозгу все по местам, но целую картину ему видеть было не разрешено. – То же самое с психическими и физическими травмами. Если существует необходимость, можно использовать обезболивающее, помощь медсестер и докторов, но да, существуют люди настолько ослабевшие, что они не могут встать с постели, не могут в течение многих лет, и все же мы, люди, как вид, выбрали заботу о них. – Она слегка нахмурилась. – Есть опекуны, которые не справляются со своей работой, или у которых не хватает средств, но в целом, забота о слабых и немощных преобладает. – Хн-нх. Они прошли еще немного в тишине. – Что, если бы я был болен, – сказал Джон, не подумав, потому что это то, что Каркат хотел (чтобы он сказал) сказать. Роуз посмотрела на Карката, затем на Джона и вновь на Карката, вопросительно приподняв брови; это было странно, потому что он был голосом, но не говорящим. Он молча указал на Карката. Роуз чуть нахмурила брови. – Тебя бы лечили, пока ты не пришел к выздоровлению, конечно. – Нет, плохо сформулированный вопрос. Я… он уникален. – Джон на секунду запнулся, переводя мысли, выстреливаемые Каркатом со скоростью пулемета, – тот был собран, а стена меж ними прочна как никогда. Джон понял вдруг, что говорит вещи, значение которых приходит к нему, лишь когда они уже покинули его рот; это было странно. – Что если бы вы пленили сотню пришельцев, и у некоторых были бы травмы. – Их всех лечили бы, пока они не пришли бы к выздоровлению. Даже если бы вас была тысяча. Мы бы не… Каркат, если ты оставишь рану без должного присмотра, она может убить, она может залечиться неправильно… – Я знаю! – прорычал пришелец. – Я знаю, но не… Я, почему… – Почему нам не все равно, – закончил за него Джон. – Эм. Просто… вы разумные существа, чувак. Убивать в битве это, это одно, но когда сражения заканчиваются, почему, нет никакого смысла… Но почему вы так уверены что все вдруг будут магическим образом обниматьсяцеловаться в пришельческой земле ?? ты не можешь мне сказать, ты в это сам не веришь! Как вы проверяете что делает каждый тюремщик/владелец/начальник? – Значит, ваши люди все-таки убивают всех захваченных в плен, – произнесла Роуз, останавливаясь. – Мы не были уверены. Ничего четкого на этот счет ты не сказал. Каркат тоже остановился, чтобы взглянуть на нее, внутри у него поднялся ураган из вины, расстройства, гнева на то, что его осуждали – это все возникло слишком быстро, чтобы Джон мог выделить что-то отдельное. Нет, стой, успокойся, Каркат, успокойся… Я блядь спокоен! нет, погоди, это вообще не твое ебаноечертово дело настолько я спокоен! Он повернулся к Роуз, обнажив клыки, руки остались опущенными, но сжались в кулаки. – Да. Убивать. Убивать и убивать и… Каркат. – У них на кораблях нет ресурсов, узники могут их сломать, они слишком… хрупки? Чувствительны? Установленный порядок, эм, места нет, саботаж, слишком рядом вакуум – Каркат, ты думаешь слишком быстро, помедленней, парень… Я не хочу медленней, я даже не хочу чтобы вы знали это! (да, я хочу, да, нет, блядь (вы никогда их больше не увидите мне жаль)) В его очках мигало сообщение. От Нуара; Джон закрыл, не читая, он не хотел думать об этом сейчас, все равно фразочки Нуара никому не помогли бы успокоиться. Он схватил Карката за плечо, развернул его так, чтобы они были лицом к лицу, мысленно оторвал себя от ощущения того, как близко Каркат был к тому, чтобы рассечь его запястья из чистого рефлекса. – Если ты не хочешь, чтобы я тебя успокаивал, – отлично! Тогда успокой себя сам, прямо сейчас. Длинное, низкое шипение вырвалось изо рта Карката, но он и впрямь немного пришел в себя. – Мнх. – Прости. – Все хорошо. – Джон отпустил. Иногда они оказываются хорошими работниками, и их оставляют как рабов на территории завоеванных/принадлежащих Империи планет, слабо продолжил Каркат, хотя это сопровождалось (никто из ваших ребят не попал туда, новички никто не проверял еще как мы можем вас использовать пока ваша планета не завоевана.) – О. – Роуз, хмурясь и сжав губы, глядела на него, так что он сказал ей: – Он говорит, что завоеванный народ часто берут в качестве рабов, но нас еще не завоевали, так что они пока не знают, на что мы годны. Хех. Круто. Значит никакого шанса на то, что кто-нибудь из наших людей жив, – добавил он, странно расстроенный, хотя он с самого начала знал, что это был самый вероятный исход. Черт, еще даже до того, как они выяснили, что огромные роботы на самом деле не сами пришельцы, ходила теория, что те ели пленников. Почти то же произошло с тобой, разобранный по кусочкам, пока не станет бесполезным, выкинутым? спросил Джон. Это происходит со всеми теми кто не погибает если послан в битву? – Энх. Может быть. Мно-гие – нет. – Каркат отвел взгляд. Он скрестил руки на груди, сгорбил плечи, будто замерз. Если главнокомандующий увидит милое личико он может оставить его себе. Вы выглядите почти как мы/люди. Джон поперхнулся. – Погоди, что? Они могут – ты говоришь, ваши люди могут оставить, оставить пришельцев, вроде как, себе? Чтобы… – начал он задавать вопрос, тупица, он ведь понимал, что не хотел знать больше, услышанного было вполне достаточно. Он получил в ответ кусочки воспоминаний, которые Каркат не успел подавить: Каркат, которого привели в комнату, полную (секс-платформ ляг здесь хороший мальчик я боролсяистекалкровью чтобы иметьоставить тебя шш я буду нежным не сопротивляйся.) По телу Джона прошла дрожь. О боже прости пожалуйста прости нет никогда я вел себя оченьочень тупо… Даже если бы ты захотел, ну, я ведь обязан тебе, ответил Каркат, и в мыслях сквозила какая-то фаталистичность, но за всем этим слышалось теплое эхо (конечно я в безопасности рядом с тобой). О. О. – Джон. Это… наверное было даже хорошо, что Роуз прервала ток его мыслей, потому что он – это чувство, – он не знал, что с ним делать. – Э… да, прости. – Он автоматически послал ей улыбку. (Забыть об этом на время.) – Некоторые из их высших чинов могут иметь личных узников? Как. Эм. Персонал. – Постельный персонал? – язвительно спросила она. Джон вздрогнул. Как будто он мог спрятать от нее это. – Э. Да. Не только, еще и как обычный персонал, если их можно натренировать. Или, э – дерьмо, как гладиаторов? О, твою мать. Живут лучше но жизнь их короче. Каркат пожал плечами, подавленный, отвел взгляд. Они приносят владельцам деньги так что вне матчей к ним относятся лучше. Но не на моем корабле в любом случае он слишком мал ни на что не годен но во внутреннем флоте возможно. Сощурившись, Роуз задумалась, вновь направилась к темным камням, выдающимся из песка. Джон и Каркат на автомате последовали за ней, Джон опустил голову, а Каркат пинал мелкие камушки при каждом шаге. Ты выглядишьощущаешься таким удивленным, добавил Каркат неуверенно спустя пару секунд и отвел взгляд. – Эм, да, приятель, я… мы не делаем подобной хрени. Я думаю мы… делали так? В некоторых культурах такое существовало, в других ушло больше времени на то, чтобы все искоренить, а еще некоторые люди притворялись, что подчиняются запрету, они пытались пролезть через лазейки в законах и называли те же вещи другими именами, но самом деле это все было одно, и я… Пауза для вдоха. – Уже вроде как столетия такого нет. – Ты думал что это то что я собирался с тобой сделать. Каркат зарычал, провел рукой по волосам, с раздражением глянул на него. – Нет! – …да, сначала да, я, как бы да но ты, я просто – я не пытаюсь оскорбить тебя черт тебя дери просто это по-другому! Ты и твои блюющиевысокомерием высокоморальныесуждения… – Чувак, рабство! Конечно, я осуждаю! – Аргх, теперь стена Карката свернулась в колючий клубок, будто дикобраз. – Не то чтобы я специально, окей, прости, нас просто учат так с детства. – Это плохо, так плохо, плохо с какой стороны ни посмотри, войны и расизм и все такое… – Напомни мне, я спрошу разрешения провести урок о греко-римских типах рабства, – задумчиво проговорила Роуз. – Не то чтобы они были хороши с объективной точки зрения, и все же. Несмотря на это, у нас, людей, есть очень много высокоморальных принципов, которые не соблюдаются нами в повседневной жизни. Не позволяй Джону пристыдить тебя. Он в этом плане полный надежд идеалист, и он не знает историю настолько хорошо, насколько должен, чтобы судить о таких вещах. Каркат издал нечто вроде «хах», смешанное с фырканьем, и прошипел что-то себе под нос. Джон надулся. Нет но серьезно если ты до этих пор считал так, ты мне не принадлежишь ни одному разумному существу не разрешено иметь во владении другое окей!! Ты узник а не… (военный приз) инстинктивно закончил за него Каркат. Джон подавился. Ладно, теперь он думал о пиратах. Нет заткнись (почему я на корабле в рубашке??) я знаю что ты не думал обо мне так! Я просто – я просто думал что ты. Ну. По принципу было ничье – стало мое? И ты меня поймал и дома в Империи твое право на меня было бы правом первого? А твои люди все равно никогда не признают меня свободным/гражданином так что относиться ко мне хорошо (притворяться будто я свободен/лгать мне будто мы с тобой равны) было всем что ты мог сделать для меня? – Военный приз, – повторил Джон вслух ошеломленно. – Ар-р-ргхст! Упс. – Ладно, нет, не выдирай себе волосы, на месте них будет дыра, и твои рога замерзнут – ау, нет, бить меня тоже не надо было! Каркат вскинул руки в воздух, раздраженный, и пнул песок под своими ногами, с чувством глядя на Джона. Неужели все что я только что сказал пролетело через твой череп не встретившись ни с одним кусочком мозга??? Похоже на то! – Фффсст. – (о во имя могучего натирающего хрена иногда я тебя ненавижу.) Если вам нельзя иметь людей/твое право первого не стоит ни хрена почему же тогда тебе разрешили оставить меня?? Хм, окей, да, это был хороший вопрос. – Я… думаю, что иначе ты бы сошел с ума или что-то в этом роде? То есть, ты был в кататоническом состоянии, наверное, и они не могли разбудить тебя, и очевидно, что если бы ты остался с ними, тебе не стало бы лучше, скорее всего только хуже, в конце концов ты бы умер, и они потеряли бы возможность узнать хоть какую-нибудь информацию. Кроме, типа, информации о твоем скелете. Так что им нечего было терять, когда они позволили мне похитить тебя. Джон нахмурился сильнее, задумчиво сжав губы. Либо взрослые скрывали от него еще больше информации, чем обычно, либо действительно не было особого давления по поводу возвращения Карката обратно в лаборатории, как только он вернулся к нормальному функционированию благодаря Джону. – Роуз, почему нам позволили оставить Карката? То есть, помимо технических причин вроде политических игр высших чинов и возможно давления со стороны генерала Харли и всякого такого. Ну, я предполагаю. Наверняка не знаю. Роуз прикрыла лицо рукой и тихо застонала. – Да, Джон, это действительно тот диалог, который мне хотелось бы иметь с человеком, уровень доступа к информации которого невероятно сократили, на незащищенном пляже, окруженном представителями власти. Как ты угадал. – Ага, значит все-таки есть другая причина! – сказал Джон, и Каркат вскинулся, как охотничья собака, нашедшая добычу. Хорошо. Значит не сияющие альтруистические причины. Хорошо. Почему хорошо? Каркат оттолкнул его присутствие в сторону, упаковал свои мысли за ментальный щит. – Рхоз? Я. Я хочу. Ргх. – Почему ты не спросишь слово у меня? – пробурчал Джон. – Нет, много нахуй тебя. Роуз усмехнулась. – Это невежливо. Каркат проворчал в ее сторону: – Я знаю. – И все-таки ты знаешь, как вести себя в рамках вежливости? При общении с нами все в порядке, так как мы не требуем формальностей, но с другими могут возникнуть проблемы. – Мн. Нет. Я хочу спросить это. Вежливвв? Веж-ли-вость. Это, позже да, я… – Мне нужно будет знать, – сказал Джон за него; это была единственная мысль, которая была хоть сколько-нибудь различима. Ты лучший пришельческий словарь. Хаха, да пошел ты. – Но без шуток, тебе действительно это нужно будет. – Нахуй твое дерьмовое лицо – нет, Занн, стоп. Нет. – Я тебя предупреждаю… Джон многозначительно подвигал бровями, но Роуз опередила его: – М-м-м-м-м, соблазнительно звучит. – О боже мой, Роуз, – простонал Джон. – Нет. Ужасно. Остановись. Ты был прав она чистое зло. Зачем она заставила тебя/нас видеть эту ментальную картинку (теперь я точно знаю что значит дерьмовый не был уверен так что наверное это хорошо??) – Рассматривай это как небольшое наказание за то, что вы продолжаете говорить, не обращая никакого внимания на меня, хоть и я просила держать меня в курсе. – Ее глаза сузились игриво (но тем не менее коварно). – Прошу прощения за то, что попутно нанесла ущерб и тебе, Кхркат. – Нет, я плохо с Занн. Очень плохо. – Он отвесил ей маленький извиняющийся поклон, сжав губы в тонкую линию, чтобы не улыбнуться в ответ. – Возможно ты хотел сказать «прости меня». «Прости» в неофициальной речи. – Прра-стей. Пррраасти. Хм. Нет это плохо. Джон пожал плечами. – С акцентом, но вполне понятно. Не раздражайся, приятель. Догадайся что я думаю о твоем совете. (Этот пляж что бесконечный или что боже мои ноги отваливаются сколько песка.) Нееет, я уверен что ты думаешь о нем что-нибудь грубое и нецензурное мои уши слишком нежны чтобы такое слышать пфф. – Хочешь пойти домой? – Нет, я… Рхоз. Я, нргх. – Все еще есть что-то, что тебе нужно знать. – Да, я. – Он остановился, сильно хмурясь, в мозгу крутился целый ураган мыслей. Если я скажу это – но я не знаю этого слова – может быть с этого угла… Я могу переводить, если ты вдруг забыл! Нет, мне не нужен твой ответ, мне нужен ее. Ты думаешь о своем ответе даже если не хочешь расцвечиваешь своими мыслями мнение я не хочу этого. – Зенерал Харли… Док-тор Лалонд. Хм. – Тот (тихиймягкийдобрый) мужчина с темной/черной кожей кто это был? – Доктор Кинг? Тот, кто работал с твоим роботом? – Да доктор Кин-гх. Энх. – Он сделал рукой неясный жест, указывая куда-то вверх. – Нуар нет, почему – кто? Роуз внимательно смотрела на него. Джон моргал и пытался не чувствовать себя совершенно сбитым с толку. Каркат повернулся к влажному, выровненному волной песку, сделал резкий жест, указывая идти за ним. Точка: – С-страйдер. – Линия, идущая вверх, к… – Харли. – Точка. – Нуар. – Линия, идущая в ничто. – Кто? Не Зенерал. Брови Роуз изогнулись, она наклонилась, чтобы взглянуть на подобие картинки поближе. – О. Тебе нужна политическая структура. – Да. Она на мгновенье закусила губу, задумалась. – Люди, вовлеченные в принятие военных решений? – Вов-лечен-ные в меня. Пришелец. – (Военнопленные.) – Меня и меня и – хрм. – И других пленников? Каркат кивнул; Роуз смотрела на него еще довольно долгое время, прежде чем решила что-то с коротким кивком. – Ну что ж. Есть Скайалабс – это мы. Мы независимы. Я не думаю, что нам дадут право на свободу действий, если появится больше таких пленников, как ты; наша задача – защита планеты и научные и технологические исследования, но ты – особый случай. Мы можем держать тебя для исследования; однако мы не имеем право быть тюремщиками. Каркат нахмурился, ощущая тревогу. Люди Джона доказали свою безопасность, и он – захлопнул ментальную дверь прямо у Джона перед носом, прежде чем тот успел добраться до конца этой мысли. Ау. Джон потер нос, хотя боль была целиком и полностью воображаемой. – Есть Организация Объединенных Наций Земли, UNE – это объединенная военная организация. Каждая страна, военные силы которой туда входят, ставит во главу свои интересы, конечно же. – Что за хренотень, – передал ей Джон от Карката. – В большинстве случаев, да. Есть еще Интернациональный Комитет по Этическому Контролю, ICEO. (О да это оно.) Джону не нужно было переводить для Роуз – то, как Каркат застыл, а его радужка на секунду стала огромной, говорили сами за себя. (да да да скажи мне больше все мне нужно знать больше) – Что, это? – Хм. В состав ее входят граждане и… да? – Граж-да-не. – Каркат покачал головой, удивленный. Он поймал значение от Джона: Не-военные. Не-военные, кто тогда. (просто замечательно/не могут работать прости но). – Нет прости плохо. Говори. – Военные, хоть и являются невероятно, – тут она закатила глаза, – важным элементом, иногда так заняты вопросом эффективности, что часто забывают о моральной стороне вопроса. Она не думает что они на самом деле важные/должны быть важны? спросил Каркат. Не-а. Они важны (и для нас тоже). Но иногда они доставляют кучу проблем. Роуз философски пожала плечами. – Нужно отметить, что природа военной организации состоит в готовности к насилию, так что какие-то вредные привычки и определенный метод мышления укореняются. Деятельность этой организации также не подлежит широкой огласке, что, конечно, обоснованно и необходимо, но это усложняет задачу по отслеживанию поведения отдельных индивидов, потому как мы не знаем точно, что происходит. Так что… существуют комитеты, цель которых – удостоверяться, что они все еще следуют законам и нормам этики – что хорошо, что плохо, что не разрешено ни при каких обстоятельствах, и так далее. Каркат заинтересованно хмыкнул, склоняя голову и тем самым предлагая ей продолжить. – Что не разрешено? – повторил за ней он, мельком сверяясь с разумом Джона, проверяя, несут ли произнесенные слова то значение, которого он хотел, и не повторяет ли он бессмысленную грамматическую конструкцию. Есть некоторый акцент но это поправимо! Словари не разговаривают, ответил Каркат, ментально тыкнув в него. Роуз вздохнула. – Пугающе мало в наши дни. Она шагнула на камень, затем с него на другой. Цепь камней, выдающаяся из песка, не достигала воды, они могли бы обойти… Джон пожал плечами и запрыгнул за ней, идя уверенно, хоть вокруг и было темно: он лазил по этим камням с восьми лет. Каркат последовал за ними с легкостью, которую Джон видел у других пилотов, у Бро и, кажется, больше ни у кого. Роуз добралась до вершины и села, похлопала по каменной поверхности рядом с собой. Хорошее место мы здесь так много играли. Король замка! (Король Джон сталкивает Дэйва в волны плеск о нет Рокси подкралась сзади оуч вода холодная.) Маленькие пещерки и выступы везде теперь я уже слишком большой для них хех. (это почти мило) не показывай мне таких вещей, Джон (слишком сильно привязан и так хочешь посмотреть насколько хуже может стать.) – Со стороны военных, – продолжила Роуз, когда уселась поудобнее, а Каркат нашел себе каменный выступ пониже, на котором и устроился, – будет присутствовать давление, направленное на… Что ж. Пытки ради пыток строго запрещены, но давление по поводу насильственных медицинских исследований и агрессивного допроса несомненно присутствовало бы, и – давайте скажем, что если мы поймаем твоих людей, и они будут настроены враждебно или будут неуправляемы, нам гораздо сложнее станет торговаться с ними. Джон не был уверен, увидела ли она, как Каркат вздрогнул и стыдливо опустил взгляд, но он-то точно почувствовал это, ощутил короткую вспышку, источник которой лежал где-то глубже, и у Джона не было ни шанса оценить его глубину и силу. Захлопнись Джон ведь все это правда (такой легкоуправляемый/послушный/ручной каким хорошим одомашненным пилотомвоином я был.) То, как на него смотрела Роуз, – неважно, видела ли она или нет, – говорило, что она понимала его чувства. Ее непоколебимый, спокойный взгляд ни на секунду не затуманился эмоциями, и она продолжила: – В то же время наша медицина достаточно развита, и нет необходимости лезть во внутренности тысячам из вас дабы понять, как вы устроены. Просто для некоторых людей было бы легче видеть вас лишь как космических монстров, требующих истребления. Джон вздохнул, вытянул ноги и сложил их на каменный выступ. Вот вам и веселая прогулка на пляж. – Он понимает. – Я хочу, чтобы ты знал: если мы пленим больше ваших людей, эксперименты будут иметь место. Ты прав, ты в безопасности, потому что ты уникален. А если он перестанет быть уникальным, подумал Джон, а затем нет, нахуй их, прежде чем он сумел подавить свои чувства. Он ненавидел этот разговор, сильнее всего сейчас хотелось просто прогуляться по пляжу, толкнуть Карката в воду и пошвыряться песком друг в друга и забыть об этом. Он хотел притвориться, что ситуации не существовало, потому что мог так сделать. Каркат – нет. Я бы сказал что мне жаль что ты вынужден сидеть тут и переводить но это была бы ложь мне не жаль. Мне нужно чтобы ты переводил для тебя это неудобно но это моя жизнь. Ты сможешь разобраться со всеми дерьмовыми вещами позже если решишь твердо стоять на своем ты не настолько слаб так что просто сделай это. Джон склонил голову, изо всех сил притворяясь, что он не поймал эхо (Мне нужно чтобы ты знал что возможно мне придется сражаться (мне нужно знать что ты будешь сражаться за меня.)) Это было бы слишком смущающе для них обоих. – Но не так много? – спросил Джон, а затем остановился, пытаясь осмыслить то, что посылал Каркат. Он не был уверен тоже, и это усложняло процесс. – То есть, если эта организация по этике будет следить, пыток будет не так много? – Я предполагаю, что они сделают все возможное для того, чтобы никто не выходил за рамки, да. Но политические игры и то, что ситуация срочная, значит, что абсолютной гарантии быть не может. – Да, – ответил Каркат тихо. – Я знаю, это. – Мы не настолько отличаемся. – Итак. Предоставила ли я тебе всю необходимую информацию? Оу. А вот это было ее «позже ты мне вдесятеро за это заплатишь. Было приятно иметь с тобой дело Каркат!» Каркат пихнул его в спину; нога Джона соскользнула, он потерял равновесие, и в это мгновенье его нога, проскользив вниз, приземлилась прямо в заполненную морскими водорослями ямку. – Дерьмо. Занн? – Не хотел этого делать черт теперь это выглядит так будто я избегаю ответа на вопрос (ужасно неловко избегаю.) Джон подтянул ногу обратно, держа ее на весу, с увешанного зелеными лентами кроссовка капала вода. Маленькое животное поползло по его щиколотке; он сделал молниеносное движение, чтобы поймать его. – Вот, держи краба. – Он попытался приземлить его Каркату на рубашку, но тот ухватил его за запястье, и краб выпал из свободной хватки, приземлившись на голое серое колено. – Занн стой ты тупой идиот. Рсст. – Он вздохнул, склонив голову, чтобы наблюдать за крошечным крабом, осторожно ползущим вверх по его ноге. (о у него папины клешни.) – Рхоз… Хн. Хорошо. Да. – Этическая организация против военной. Хах. Джон повторил это для Роуз, которая махнула в его сторону рукой. – Естественно ситуация куда более сложная. – С политикой всегда так, – перевел Джон отвлеченно, наблюдая за тем, как коготь Карката оказался пойман в хватке крошечной клешни. Он был необычно осторожен с маленьким животным. Роуз наклонилась, чтобы посмотреть, сложив руки на коленях и являя всем своим видом вежливый интерес. – Так какую сторону ты выберешь, когда придет время? Ночь вокруг них будто неожиданно застыла, будто даже деревья и сидящие в укрытиях люди Нуара вдруг превратились в неподвижные статуи. Каркат и Роуз смотрели прямо друг на друга, без слов, напряженно, и Джону ничего не оставалось, кроме как глядеть на них. Джон прекрасно знал, что Роуз, вполне способная на игры разума, не против была использования прямых фраз в качестве своеобразной грубой силы, если ее терпению подходил конец. Все, что он мог прочесть в мыслях Карката, было яростное желание не прогибаться. – Ребята… Каркат тихо фыркнул, и его губы изогнулись в кривой, мрачноватой усмешке. * JH: сэр? надеюсь не отвлекаю. может у вас найдется свободное время для встречи? то есть лицом к лицу. JH: каркат хочет поговорить. HS: Просто замечательно! HS: Точно по расписанию. :В JH: э. расписанию? HS: Хорошая работы мой мальчик. -- Хасс Харли [HS] окончил переписку! – JH: неожиданно я перестал понимать вообще что-либо. * Джон вздохнул, упал на диван, проводя ногами по самому мягкому ковру в своей жизни. Диван этот был огромен и занимал по длине чуть ли не половину комнаты, и это учитывая, что сама комната тоже была немаленькой. – Добро пожаловать на Гавайи, – сказал он Каркату, который выгнул бровь, а затем тоже осторожно опустился на дальний конец дивана. – Я бы начал распинаться насчет того, как тут классно, но это было бы как-то жестоко, учитывая, что мы всего этого не увидим. Автоматические ставни на окнах были закрыты и заперты; в вестибюле полно было людей Нуара, оставшиеся номера в отеле были забиты людьми других служб, у Карката на лодыжке был маячок, и Джон даже отсюда слышал гудение вертолетов. Они были окружены на совесть. Но все же это было лучше, чем сама поездка сюда; их закрыли в военном транспортере и затем перенесли через океан в стальных руках Молотова Рокси, а затем остаток пути везли на подземную парковку при отеле. Не считая взлета и приземления – их слегка потрясло, – это были самые скучные два часа в жизни Джона. Каркат не был настроен на общение, и Джон… ну, хоть раз в жизни он был почему-то уверен, что беспокоить его не стоило. Он не раздумывал: ну, по крайней мере это было не то непродуктивное, себяжалеющее раздумье – ладно, да, он стопроцентно раздумывал над чем-то, но это было не раздумье, которое стоило бы прерывать и – аргх. Неважно. Джона в основном потащили как сопровождающего, чтобы остановить Карката в случае… он не был уверен, может, в случае, если тот захочет прокопаться через бетонную стену или сорвать с себя одежду и станцевать какой-то пришельческий «ну давай, попробуй достать меня» танец. Хотя позднее Джон будет выполнять роль синхронного переводчика! Ура-а-а. – Занн, – сказал Каркат, вздохнув. – Что? Каркат взглянул на него, скрестил руки высоко на груди и сполз по дивану ниже, надувшись и выпячивая нижнюю губу. Джон выпрямился и послал ему взгляд. – О, заткнись, – пробурчал он. – Нет, ты заткнись. – Нет, сначала ты заткнись. Каркат вновь сел прямо, наклонился, опуская локти на собственные колени. – Занн, ты… – сказал он уже более серьезно, немного тише. – Мне нужно… Джон вздохнул, но кивнул. – Да? Скажи мне, что тебе нужно. – Ты. – Хм? Каркат отвел взгляд, будто был смущен, некоторое время разглядывал узор на ковре. – Мне нужно тупой идиот ты. Ты… нет, плохо – фл’чс аррхеке… – Окей, в конце я ничего не понял, – сказал Джон и чарующе улыбнулся. Он потянулся, пересел поближе к Каркату и мягко ткнул того в плечо. – Я понял. Я буду с тобой. Никаких волнений. – Никаких волнений, – повторил Каркат тоном, выражавшим мрачное сомнение, и закатил глаза. – Никаких волнений да, никаких уби… йств? – Какое тебе дело сейчас до грамматики – аргх, ладно, да, ты хорош, никаких убийств. Я не думаю, что старые чуваки, что тут есть, захотят тебя убить. А если они попытаются, я надеру им всем задницы. Каркат наверняка не понял две трети произнесенного, а те слова, которые понял, скорее всего не несли в себе особого значения по отдельности, но тон он уловил; он вновь закатил глаза, а кончик его рта дернулся вверх. Джон улыбнулся в ответ, широко и ярко. Конечно он знал, что нравится Каркату (в этом по большей части и была проблема, когда он телепатически передавал ему это вместе со своими мыслями). Но было очень приятно увидеть это, не чувствуя чужой вины и стыда, увидеть его настоящую (доверяющую) улыбку. Еще Каркат выглядел собраннее со вчерашнего разговора с генералом – но не в плохом смысле, он просто… вел себя осмысленнее? Ладно, все происходящее давило на нервы. Но еще… это ведь было приключение! А им было в последнее время так скучно. – Надеру-задницы это? Джон попытался изобразить жестами. – Н’ех, задница это… – Задница – это немного более мягкое слово для жопы, да. Жопа – это немного грубо. – Он издал задумчивое «хм-м-м». – Я думаю, они похожи, ну как… Конечно же отец Джона вошел именно в тот момент, когда Джон пытался на себе продемонстрировать значение выражения «надрать задницу» своему пришельскому броприятелюдружбану. Осторожно закатив в сторону Джона глаза, Каркат поднялся на ноги – он всегда так делал, когда они сидели за обеденным столом, и папа каждый раз жестом указывал ему сесть обратно и не прерывать трапезу, но он всегда поднимался при виде любого из взрослых, как будто думал, что они приходили по его душу. Выглядело даже так, будто он считал, что должен привлечь к себе их внимание, но не знал, как салютовать или делать нечто подобное. – Сэр. – Привет, пап. – Каркат, Джон. – Папа кивнул им обоим, пока солдат с огромной пушкой за его спиной закрывал и запирал за ним дверь. У отца в руке был чемодан, который он положил на стол и открыл. – У вас остался час, я полагаю, пришло время одеть вас соответствующе. … Да, ладно, наверное они не могли предстать перед межнациональным комитетом в футболках и джинсах. (Или даже в пилотском костюме, в котором он мог бы с гордостью появиться перед кем угодно.) Он знал это. И все же он не оставлял надежды. – Джон, у меня твоя форма – ботинки в той сумке, – а Каркат… Вот тот случай, для которого неожиданно пригодился последний докторский визит. Повесив форму на руку, Джон заглянул в чемодан. В нем лежала пара костюмов, ни один из которых не принадлежал его отцу. – Они должны быть подходящего размера… – говорил в это время мужчина, вытаскивая их и раскладывая на вовремя подвернувшемся диване. – Конечно, ничто не заменит сшитый под фигуру костюм, но мы справимся. Так, теперь, светло-серый или темный? Я подумывал еще о серо-коричневом, он пойдет к твоим рогам, а за тон кожи можно в этом случае не беспокоиться… Хм. Он поднял сначала один костюм и поднес его к Каркату, потом другой, примеряя и присматриваясь. Каркат не двинулся с места, его брови были сведены, лицо выражало слабое беспокойство. Джон вздохнул и направился в ближайшую спальню, чтобы переодеться. Футболка, кроссовки и джинсы были сняты и небрежно сложены, – даже если бы он сложил их аккуратно, папа все равно потом сложил бы их снова, – и он приступил к надеванию формы. Слишком теплые черные носки, прямые белые брюки, широкий кожаный ремень (кто вообще носил ремни в этот век и в этом возрасте), рубашка… так, хорошо заправил? Он должен был не забыть спросить у отца, не выпирает ли ткань сзади. Он слегка поплевал на ботинки, чтобы удалить все воображаемые пылинки, которые он сам не замечал, но отец заметил бы точно, а затем надел куртку. Он не стал застегивать ее – воротник его раздражал. И наверное ему стоило расчесать волосы, прежде чем надевать фуражку. Да. Вот блин. Она очень походила на морскую униформу, хотя технически она даже не являлась военной формой. Скайалабс не были военной организацией, но… что ж, их работа была сходна с работой Космической Морской Пехоты. Были времена, когда политики были так довольны, когда они носили эту форму на официальных мероприятиях. Джон подумал, а будут ли они раздражены, видя, как он стоит в своей форме рядом с пришельцем. О, ну не побежит же он сейчас к портному за новой. Он вышел из спальни и обнаружил Карката стоящим в джинсах и белой рубашке, папа застегивал ему пуговицы. Каркат выглядел смущенным. О, погодите, папа пришивал пуговицу. – Когти? – спросил Джон, проходя. Хотя на самом деле смысла спрашивать особо не было. Каркат оглядел его, моргнул и оглядел вновь. – Хн-нх. Занн есть много старше сейчас. Джон переварил фразу, усмехнулся. – Да, я выгляжу очень взрослым в этом. – Он выпрямился, нацепил на лицо выражение сурового мачо. – Да, ты выглядишь. – Слабый смешок. – На деле, нет. В комнате был его папа, так что Джон мог позволить себе лишь взгляд, намеренно суживая глаза. Он взял расческу и начал атаковать свои волосы, смотря на себя в нелепо огромное зеркало с шикарной рамой, висящее на одной из стен. – Каркат злой и у него тупое лицо, – пробормотал он тихо, расчесываясь. Каркат проигнорировал его. – Ты должен надеть гарнитуру, прежде чем наденешь фуражку, сынок, лучше, чтобы она была на тебе, как только вы покинете эту комнату. Возможно даже раньше. – Он посмотрел на Карката, затем на Джона. – Он все еще не сказал тебе точно, о чем собирается говорить, не так ли? Джон пожал плечами, двинулся к чемодану, чтобы найти в нем гарнитуры. – Все еще понятия не имею, прости. Когда Каркат с Роуз сказали ему послать сообщение генералу Харли, он подумал, что тот отправится к ним, и они поговорят, и Джон поймет, в чем дело! Вместо этого оказалось, что генерал принимает участие в какой-то важной интернациональной конференции на военную тему, и так как он не мог покинуть ее, потому что это было бы – ле вздох – грубо, было вполне логичным действием транспортировать их на конференцию, не имея понятия, о чем именно хотел поговорить Каркат. Хотя можно было просто… ну знаете… подождать. Так что… вот теперь Джон с Каркатом будут принимать участие в конференции. Юху. И хотя Джон был главным связующим звеном Карката с миром, он, кажется, совершенно упустил что-то, чего оказалось достаточно для всей сумасшедшей группы политиков, с которыми они вот-вот встретятся. Лучше бы это того стоило, вот все, что думал Джон по этому поводу. Может дедушке Харли стоит вернуться к Black Ops, если ему так не хватает адреналина, ну серьезно. Джон закончил поправлять гарнитуру, и зачесал волосы, которые оказались за ней, назад, чтобы выглядеть профессионально. (Гарнитура все еще была яркого розового цвета. О, да пофиг.) Папа пришил пуговицу и застегнул рубашку, оправил ее, затем отступил на шаг назад. Джон улыбнулся. – Неплохо! – Разворот плеч Карката казался теперь внушительнее, а они ведь и до того были чуть шире, чем у Джона. – С цветом костюма уже решил? – Чистый серый не подойдет, – отвлеченно ответил отец. – В нем он выглядит слишком жутко. Серо-коричневый, с другой стороны, идет ему, но не добавляет внушительности… Что ты думаешь, Каркат, ты хочешь выглядеть дружелюбным или серьезным? Каркат моргнул на него. – Что? Джон поднял серо-голубой костюм, прижал его к своей груди, выпрямился и одарил его строгим взглядом, затем сменил костюм на коричнево-серый и встал свободнее, улыбнулся. – Вот этот или тот? Для тебя. Каркат выбрал серо-голубой, хотя и с неуверенным, сомневающимся лицом. Папа кивнул и взял галстук, чтобы повязать ему вокруг шеи. – Это поводок, – сказал Джон абсолютно серьезно. Папа шикнул на него: – Не смейте шутить сейчас на такие темы, молодой человек. Это просто аксессуар, Каркат, пожалуйста, не слушай его. – Что, поводок? – спросил Каркат, неуверенно пытаясь поймать взглядом узел, формирующийся у него на шее. Джон усмехнулся и сымитировал, будто держит один. – Та штука, которую Джейд надевает на Бэка, чтобы он был близко и не убегал. Каркат послал ему невпечатленный, презрительный взгляд. – Занн у тебя нет поводок. Джон потянул за открытый воротник своей униформы. – Да, потому что… – Потому что тебе нужно десять поводок, у тебя одна шея. Грустно. Папа усмехнулся. – Боюсь, даже десяти поводков будет недостаточно. – Вау, жестоко. – Успокойся, Джон. Каркат, ты хорошо продвинулся в изучении английского. Я впечатлен. Джон скорчил гримасу в их сторону. – Он учится так быстро, чтобы говорить мне гадости. – Ну что ж, мотивацию каждый ищет в своем, – ответил отец спокойно и шутливо-философски кивнул. – Па-а-а-ап. Его отец тихо рассмеялся; Каркат опустил голову, чтобы спрятать улыбку. Ладно, окей, это было даже мило, что они поладили, как думал Джон. Наверное. Может быть. Хотя бы рядом с одним взрослым Каркат больше не дергался каждую секунду. Это было хорошо, потому что минут через сорок пять им предстояло предстать перед кучей взрослых. – Ладно, тебе нужно пойти в спальню и надеть штаны, – сказал отец, подал Каркату серо-голубые штаны и подтолкнул в сторону комнаты, в которой переодевался Джон. Джон усмехнулся, схватил Карката за руку. – Я, эм, думаю, ему лучше в ванную, – сказал он отцу. – Пойдем, Каркат, нам сюда. – Что? Занн… – Неважно, просто переоденься. – Джон толкнул его в (огромную, в золотых тонах, со спа) ванную и закрыл дверь. – Штаны, Каркат! Он оперся на дверь с другой стороны, сложив руки за спиной. В коридоре полно было красивых ламп и всяких резных завитушек по краям панелей; сама комната почти сверкала, отражая свет своими золотыми, кристальными и какими там еще поверхностями. Жалко, что они не могли увидеть все это великолепие в солнечном свете. Отец тихо говорил с кем-то по телефону. Джон наблюдал за тем, как он хмурится все сильнее с каждой проходящей минутой. Что-то происходит? Он повесил трубку и повернулся к Джону. – Мне пора. Позаботься о том, чтобы Каркат был готов, пожалуйста. – Эм, ладно, но что… – Это не займет много времени, – сказал он, уже уходя, а затем вообще исчезая из поля зрения Джона. Дверь открылась, затем закрылась; Джон вздохнул. Тяжело было признавать, но присутствие папы и его шутки помогали сохранять спокойствие. Видеть, как он уходит, будто что-то пошло не так, – это не особо прибавляло ему уверенности. Но он не мог допустить, чтобы Каркат волновался и нервничал перед своей большой конференцией. Дверь, на которую он опирался, открылась, и он чуть не упал назад, на Карката. Он вовремя ухватился за дверную раму, взглянул на него. – Ну что, приятель? – Э… Папа – сэр? – Каркат остановился, наморщил нос. – Хрн нет. Мист-а Эг – аргх! Он, где? – Ему кто-то позвонил, – ответил Джон, беспечно махнув рукой, а затем подтянул Карката к себе за ремень. – Он скоро вернется. – Гххк… Занн! Брюки ему подошли, по крайней мере ткань нигде странно не выпирала и не натягивалась, а маячок на его голени был достаточно плоским, чтобы не создавать выпуклости. Джон начал заправлять его рубашку в штаны. Каркат тихо зарычал, издавая кликанья, обычно оповещающие о том, что он раздражен, но Джону потребовалось шлепнуть его по рукам всего пару раз, прежде чем тот перестал ему мешать. Каркат слегка помялся, когда Джон попытался развернуть его, чтобы заправить рубашку сзади, но в конце концов сдался, вздохнув и бормоча себе под нос очередную тираду. (Пфф, всего лишь спина.) (Брюки Карката аж сияли. Должно быть, совсем новые.) Он закончил с рубашкой, убрал руки от пояса штанов и отступил назад. Если бы это был Дэйв или Джейк, сейчас было бы идеальное время для того, чтобы ущипнуть и завязать небольшую потасовку, но нынешняя ситуация не располагала к этому. Возможно потому, что Каркат вполне мог взвизгнуть, а после он наверняка попытался бы разодрать Джона. Он был вполне экипирован для раздирания. Джон смерил взглядом его руки, слегка сжатые так, что когтей не было видно. Они рассматривали вариант попросить Карката коротко подстричь их перед приездом сюда. Пока что вне тренировок он по большей части использовал их, чтобы самым невероятным образом забираться на стены, дабы избежать укуса за задницу от неприветливых собак, и возможно они могли понадобиться ему как крайнее средство в случае… крайнего случая, так что ему разрешили оставить их. – Ладно! Прости, я на секунду завис. Стой здесь, я принесу остальные твои вещи. Он умчался, вернулся с носками, туфлями и пиджаком в руках. Каркат оперся обеими руками на раковину и смотрел на себя в зеркало. Может дело было в галстуке и рубашке, но выглядел он задумчивым. – Носки! На ноги. Присядь, я помогу. – Нет, – ответил Каркат и выхватил их у него из руки, вид у него был уставший. До него дошло, как их надевать, за пару секунд, и он, морщась, напялил их. На ногах ногти он подстриг (используя когтерезку Бэка, потому что обычные ножницы были недостаточно широкими), так что они не порвали ткань, и это… наверное было хорошо, так думал Джон. Джон передал ему обувь и пронаблюдал, как тот надевает ее, опять корча гримасу недовольства. – Да, они будут жать поначалу, прости. Скажи мне, если они станут делать больно, ладно? Каркат что-то неразборчиво буркнул, избегая смотреть Джону в глаза; тот вздохнул. Да, не было ни единого шанса, что Каркат действительно скажет, стоя перед всеми теми людьми, с которыми он хотел встретиться. Он бы просто беззвучно страдал. Блин. – Пиджак. – Джон передал ему пиджак, подождал, пока тот его наденет, шагнул, чтобы поправить рукава. – Нужно, чтобы было видно на полдюйма рукава рубашки, но лишь на полдюйма, – тихо объяснил он, по большей части потому, что он не хотел думать о своих руках на запястье Карката, а затем рядом с его грудью, пока он застегнивал пуговицы пиджака и аккуратно заправлял галстук. Он отступил на шаг назад, оглядел его с головы до ног, легко рассмеялся. – Ух ты, странно. Губы Карката искривились, лицо приняло раздраженное выражение, он отвернулся, смотря на себя в зеркало. Он не выглядел впечатленным, красные глаза скользили по фигуре, и он нахмуривался с каждым мгновеньем все сильнее. – О-о, не волнуйся, ты выглядишь хорошо. Пошли, здесь есть зеркало побольше. Каркат последовал с коротким, но глубоким вздохом. Оказавшись перед большим зеркалом, он просто… остановился и уставился на свое отражение, затем осторожно коснулся груди, выглядя все более и более обеспокоенным. Он развернулся, чтобы оглядеть себя со спины, нахмурился еще сильнее, взглянул на Джона. – Эхн. Занн? – Что не так? Каркат открыл рот, закрыл, как будто не знал, где начать. – Вещь нет… здесь? – Чего-то не хватает? – Джон моргнул, повернулся, чтобы проверить чемодан. – О слушай, тут лежит маленький платочек. Точно, не двигайся. Папа научил его всему, что знал о костюмах, а знал он очень много. Джон почти сразу забыл все это; ему потребовалось время, прежде чем он вспомнил, как правильно свернуть белый шелковый платок. Он засунул его в нагрудный карман Карката, улыбнулся. – Вот! Нереально классически, Каркат. – Рхсст. – Каркат начал массировать основание своего рога, раздраженно прикрыв глаза. – Нет! Не эта вещь! Тупойдебил, ты. – Он постучал себе по груди. – Здесь. Джон не понял, пока Каркат не нарисовал круглый логотип призрачного слизняка. – … Пф-ф. Каркат вскинул руки в воздух и взглянул на потолок так, будто просил у плиток терпения. – Что! – Почему на костюме должна быть такая штука, Каркат, ты такой странный! Это выглядело бы так глупо, вау. Ладно, может с одной стороны круто и смешно, и я бы точно надел такой костюм, но не думаю, что политикам или суровым армейским мужикам это понравилось бы. Каркат пялился на него. Вроде как, очень сильно пялился. Как будто Джон сделал что-то очень невозможное и/или очень тупое. – Э. Да, что? – Эта штука. У тебя эта штука в – на футболке и футболке и футболке. – На каждой футболке. Да! Он смешной. Но я просто увидел его по телеку один раз, и он мне понравился. А что? Каркат пялился еще секунду, затем снова начал что-то бормотать себе под нос. – По телеку, – мрачно сказал он. – Телек. Ладно, нет. Что эта штука значение. Хн? – Ничего! Это я и пытаюсь донести до тебя. А ты думал, что это? Логотип Скайалабс выглядит совершенно по-другому, приятель… – АААРГШ! Джон просто тупо стоял и моргал, пока Каркат вцепился обеими руками в волосы и дернул, громко рыча. Золотая часть его глаза приобрела слегка оранжевый оттенок. Он кричал что-то в потолок, протопал к стене и со всей силы ударил ее, на новом туфле наверняка появилась отметина. – Каркат? Что… – Дерьмоблядьтупойчертпобери! Айе’ттсерне рхесс – рааарх! – Еще один пинок. Зеркало на стене затряслось. Эм. Кто-то забарабанил в дверь. – Эгберт?! Что происходит?! – Ничего, все в порядке, оставайтесь на местах! Каркат, что за хрень?! Теперь Каркат мерил шагами комнату, нецензурно ругаясь и шипя, ну хотя бы он прекратил кричать. Он все еще проводил руками по волосам, которые и до этого не лежали аккуратно, а он к тому же ерошил их, проводил когтями по коже головы. Он вполне мог поранить себя. J.Noir: что за хуйня творится. можешь ответить на этот мой вопрос. JH: эм нет, я не могу, я тоже понятия не имею. :/ JH: хотя выглядит он больше расстроенным чем агрессивным, даже ничего не сломал. наверное просто выпускает пар. у меня все под контролем. – Занн. Каркат остановился перед ним, почти загоняя в угол, – ему пришлось прижаться к столу, – и уставился на него. Так как он был в большей или меньшей степени пойман, Джон уселся на стол, как будто ничего необычного не происходило, и попытался выглядеть слушающим и понимающим. – Да? – Я прошу белую футболку, нет… – Он обрисовал в воздухе фигуру слизняка, щелкнул пальцами, будто тот исчез. – Я получаю? – Э… да, конечно! Чувак, ты должен был попросить раньше, если тебе он так не нравился, я бы поменялся с Джейком или Дэйвом. Каркат закрыл глаза, наверняка опять мысленно взывая к терпению. – И мы уже давно должны были попросить папу купить тебе твои собственные футболки! – Джон заверил его, слегка вздрагивая. – Я просто… не подумал, что ты будешь так против? Каркат длинно, шипяще выдохнул, схватил чемодан, порылся в нем, затем оттолкнул. Он прошагал к ящикам и начал открывать их один за другим, быстро обходя комнату и проверяя всю мебель, стоящую в комнате. – Эм. Что ты ищешь? Каркат вернулся от одного из шкафчиков с карандашом в руке, протопал к столу, опробовал его на лежащем флаере, хмуро сузив глаза. После он вытащил свой платочек, опробовал карандаш на нем. Шелк и графит не особо сочетались, но через некоторое время он перевернул платок другой стороной. – Эм. Каркат? Каркат засомневался, держа карандаш над тканью. – … Нет. Хррн. Не это. Я хочу – ргх. – Не думаю, что тут имеются ручки, а я ни одной не взял. У папы наверняка найдется, но… – Джон осмотрелся вокруг, слегка потерянный. – Хочешь, я позвоню ему и спрошу? – Нет, – ответил Каркат, и утопал к двери в холл. Он распахнул ее, прежде чем Джон мог его предупредить. Находящиеся внутри мужчины выглядели супер-напряженными; Джон поспешил за ним, чтобы схватить его, если тот вдруг попытается силой пробиться к выходу из гостиницы, но Каркат и сам остановился на пороге. – Какого хрена ему надо? – спросил Джек Нуар с бесконечно недовольным и раздраженным выражением лица. Каркат повернулся к нему. – Это. – Он показал тому карандаш. – Я хочу нет это, я хочу – ф’гх. – Он указал на свой глаз, продолжая смотреть на мужчину. – Ты хочешь красную ручку, – медленно произнес Нуар. – Да. – Зачем? Распрямив плечи, твердо оставаясь на месте, Каркат обнажил зубы. – Потому что нахуй пошел, почему. Джон и несколько мужчин одновременно поморщились; Нуар смотрел на Карката еще несколько долгих секунд, прежде чем длинно и развлеченно вздохнул (как у него это вообще получилось?). – Баннистер, ты слышал пришельца, иди спроси у менеджера гребаную красную ручку. А то еще назовут нас негостеприимными. Один из солдат в форме заспешил в сторону коридора. Каркат скрестил руки на груди в мрачном удовлетворении и ждал. – Чувак, ты помнешь свой костюм… – Пошел нахуй Занн. – Мне действительно стоит научить тебя другим ругательствам, бро. Давай, пошли обратно, нам скажут, как принесут ручку. Каркат глядел на него, подозрительно сощурившись, когда Джон взял его под локоть и увел в комнату, но не стал протестовать. Джон взял расческу и указал на волосы Карката. – Причеши эту гриву, прежде чем тот парень вернется, ты выглядишь, как разросшийся куст. Или может как дикий медведь. Ангорский медведь. Я даже рогов твоих не вижу, чувак! – Нахуй твой дерьможрущий рот, – проворчал Каркат, выхватывая у него из рук расческу; но он не кинул ее во что-нибудь хрупкое и даже использовал ее по назначению, на что Джон вообще не надеялся. – Тупой, тупой, плохой, тупой. – Ты или я? – Ты и я! Джон усмехнулся. – О, ну ладно тогда. У него руки чесались пригладить стоящий вихор на затылке Карката, его волосы были еще своенравнее, чем у Джона, но у него было ощущение, что пришелец сейчас не оценит рук Джона у себя в волосах. Или где бы то ни было еще. Он вновь уселся на стол, болтая ногами и изо всех сил стараясь ничего не говорить. Подчиненный Нуара наконец вернулся с несколькими ручками; Каркат прошел обратно к двери и выхватил их у него из руки, прежде чем тот успел ее протянуть. Затем Каркат сделал видимую паузу, сказал сдержанное «Спасибо», прежде чем закрыть дверь прямо у него перед лицом. Он вернулся к платку и разложил свой ассортимент ручек на столе; Джон придвинулся ближе, чтобы посмотреть. Первым был ярко-розовый маркер, который Каркат откинул в сторону, раздраженно фыркнув; оставшимися были шариковая ручка, цветной карандаш и пара фломастеров, все это он протестировал на кусочке платка, прежде чем остановиться на фломастере с более толстым стержнем. Он сложил платок в карман, отметил пальцем, какой кусочек был виден, вытащил его и снова разложил на столе, затем нарисовал что-то в два быстрых движения. Джон взглянул из-за его плеча, слегка нахмурившись, думая, что может это будет знак Императрицы, но оказалось, что это что-то вроде двух горизонтально расположенных круглых скобок, верхняя с кружком слева, а нижняя – справа. Это немного напоминало «69», положенное на бок, но кружки были меньшего размера. Хм. Каркат сунул платок на место, распрямил края, взглянул на себя в зеркало. Джон взглянул тоже. Символ был маленьким, не длиннее указательного пальца, но ярко выделялся на белой ткани, он был достаточно виден. Самое большое отличие было в том, как Каркат стоял. Расставив ноги, распрямив плечи и спину, глядя вперед – он больше не выглядел защищающимся или напряженным, просто готовым. По спине Джона прошлась странная дрожь. Как будто – как будто только что произошло что-то важное, но он не мог понять что. – Теперь все хорошо? – спросил он, слегка неуверенно. Все еще глядя на свое отражение, Каркат твердо кивнул. – Да. – Ну. Э. Хорошо. Оставшиеся пятнадцать минут Каркат провел, сидя на столе и глядя на дверь. Джон провел их на диване, пытаясь вытянуться без того, чтобы помять свою тупую форму. Стук в дверь. – Эгберт! Время. – Папа все еще не вернулся. JH: пап? PL: В скором времени присоединюсь. Советую следовать за мистером Нуаром. JH: окей. :/ Вау. Кратко. Наверняка занят. PL: Все будет в порядке. JH: хех. я и не волновался. Джон поднялся, поправил форму. Каркат уже соскользнул со стола и смотрел на него прожигающим взглядом. У него на голове тоже была гарнитура, почти спрятанная непослушными волосами. Он их причесал, Джон видел, но никто из тех, кто его не знал, не понял бы, что обычно его волосы были еще большим беспорядком. О, да пофигу. Джон включил свою гарнитуру. Время шоу. Каркат не ответил словами, только ощущениями – нервы-перед-сражением, рвение-в-битву, вспышка стыда и вины, которые он задавил, прежде чем Джон мог ухватиться и взглянуть поближе. (Не время для этого, не лезь туда, Джон.) Они вышли в холл, и Нуар передал Джону наручники. Какую руку хочешь свободной? спросил он, поворачиваясь к Каркату. Они оба были правшами. Левую, я привык/ты нет. Джон закрыл наручники вокруг своего левого запястья и каркатова правого, Нуар дернул цепочку, проверяя, и затем они выдвинулись. Перед и за ними шли охранники, некоторые коридоры были полностью ими заблокированы. Другие отряды/службы это не люди Нуара. (Они не знают тебя не привыкли могут быть нервными.) – Тч. – Мы не дадим им поблажек. Джон одолжил ощущения рогов Карката, пытаясь почувствовать людей, движущихся над и под ними, за углами, где их не было видно. Они, должно быть, тяжело ступали, раз Каркат мог почувствовать их на такой дистанции со своим радиусом чувствительности. (Пошел в жопу безрогий идиот.) А еще в стенах было так много кабелей и… хм. Бззт. Бззт. Что это? Маячок на лодыжке. О. Вау, такой постоянный, резкий звук, он каждый раз заставал врасплох. Он не нервирует тебя? (Не больше чем твое плоскобузое лицо.) Шш. Время шоу. Они спустились с широкой винтовой лестницы, остановились у дверей пожарного выхода. Здесь Нуар остановил их. – Эгберт. И ты. – Хм? Нуар глядел пару секунд на каждого их них. – … Не заставляй меня жалеть о том, что я не подстрелил тебя раньше. Слишком много гребаной возни с бумажками, если мне придется сделать это здесь. – Да, сэр, – сказал Каркат абсолютно серьезно. – Никакой возни с бумажками. – Затем он по-настоящему улыбнулся Нуару. Ладно нет, сказал Джон, открывая пожарную дверь, чтобы впустить Карката и убраться подальше от Нуара с этим его позабавленным/оскорбленным/сейчас-пырну-тебя-ножом выражением. Это плохо неправильно он враг помнишь? Пфф да помню но не настоящий враг. Не станет атаковать/убивать без предупреждения. (Ты/мы важны для мистера Страйдера ему это может не понравиться но немного важны и для него тоже.) Последняя дверь. Черт, он мог чувствовать всю силу внимания людей за ней. Но он терпеть его не может! Да неужели вот именно поэтому. Вперед. Джон сжал пальцы свободной руки, будто готовясь к взлету, и вступил в конференц-зал. Он был выполнен в стиле амфитеатра; места стояли полукругом в три ряда. Заняты были только второй и третий; на втором ряду сидели пятнадцать-двадцать мужчин и женщин в возрасте, третий был занят вооруженной охраной. Они вошли со стороны помоста. На некоторых из охранников была самая настоящая силовая броня, металлическая, с сервомотором, которая давала человеку внутри нее возможность с легкостью поднять машину – или пробить ее. Джон видел чертежи; Каркат видел ее вживую в тот раз, когда взбунтовался в больничном крыле. (Если пробить более слабые части в районе поясницы, то можешь отрубить электричество у половины брони ценой нескольких весьма болезненных, но не смертельных ожогов на руке.) (Хах, я бы отделался еще легче.) (Хватит смотреть в мою засекреченную информацию, бро, иди-иди!) Полсотни людей Нуара рассыпалось перед первым рядом столов, они присели, дабы не загораживать никому обзор. Джон и Каркат просканировали помещение, кратко кивнули генералу Харли, который широко улыбнулся в ответ. Он кивнул на еще одного сотрудника службы безопасности, который стоял рядом с невысоким столом и держал в руках цепь, ожидая, пока Каркат подаст ему свое запястье. Джон думал, что это заставит Карката нервничать – прикованный к трибуне он будет еще более беззащитен, нежели просто прикованный к Джону, – но вместо этого Каркат ощущал радость; одного, находящегося так низко по гемоспектру, но они все еще принимали его всерьез, это было хорошо. Ощущалось хорошо. К счастью, папа Джона прошел в помещение, прежде чем тишина стала слишком неловкой. Отец был собран, но его рот был сжат в тонкую линию, выдавая недовольство. Кто-то пытался помешать ему попасть сюда, подумал Каркат, и ткнул Джона, чтобы тот взглянул на присутствующих – может, кто-то из них выглядел разочарованным. Джон, однако, не заметил ничего необычного. Генерал Харли встал. – Собрание Интернационального Комитета по Этическому Контролю и Союз Вооруженных Сил Объединенных Наций Земли вызывает мистера Пола Эгберта, представителя Совета директоров Скайалабс, на трибуну. – Благодарю, генерал. – Папа встал за трибуной, повернулся лицом к сидящим. – Я представляю Карката и Джона Эгберта, его переводчика, Собранию. Харли произнес: – Собрание признает Карката и его переводчика, Джона Эгберта, – и сел обратно очень официальным образом. (Джон не был уверен, как вообще можно садиться официально, но дед Харли каким-то образом сумел этого добиться.) Не мог Харли с самого начала просто представить нас, думал в это время Каркат. Невероятно формально, прямо как дома. Джон изо всех сил старался сдержать улыбку. Ладно, наш черед. Он почувствовал, как Каркат быстро прошелся по его разуму, не нашел ничего полезнее (черт побери!) чем «Стой прямо, веди себя уважительно». Ну, значит они будут импровизировать. Отец отступил в сторону, Каркат взошел на трибуну, Джон последовал за ним. Секунду они просто стояли и молчали. – Пилот робота Вархаммера, Джон Эгберт, – сказал Джон и повернулся, чтобы представить Карката. Который странно, не бросая вызов, поднял подбородок, и сказал, излишне тщательно выговаривая гласные, потому что люди были глухи, абсолютно глухи: – Каркат Вантас. … У тебя есть фамилия? Второе имя? Да ну к черту твое имя не просто Каркат? Мой мозг только что был сломан. А твое Эгберт я думал Папа?? Нет погоди объяснишь позже заткнись. – Позволили мне говорить, – сказал Каркат, – спасибо. Только вот он не знал, что сказать, не знал – ф-ф-ф. Нет. Дыши. Они готовы были выслушать. Это было хорошо. Все будет хорошо. В любом случае они не убьют его за неуважение. (За что?? Чувак!) (О ну да вы ведь все такие неженки.) – Мистер Вунтас… согласен ответить на вопрос? – спросил старик в гражданском костюме, выглядел он не особо дружелюбно. Каркат взглянул на старого чувака, а затем каким-то образом щелкнул Джона по мозгу. Джон моргнул. Ау. – О… да, он ответит. – Вы говорите по-английски. Для каких целей вам необходим переводчик? – Я говорю плохой, – сказал Каркат и взглянул на Джона. – Каркат учится быстрыми темпами, но свел знакомство с английским всего два месяца назад, сэр. Он знает лишь основные грамматические конструкции и словарь у него пока что весьма скромный. – И состоит он по большей части из нецензурных слов. Пфф. Если я из-за тебя засмеюсь перед ними я найду способ убить тебя твоим же собственным членом к полнейшему удивлению всех в этой вселенной. Я думал мы договорились что не существуем друг для друга ниже пояса и выше коленей, приятель. PL: Объясни, как действует телепатия. О, точно. – Сейчас я объясню, как действуют гарнитуры, которые мы используем для коммуникации. Он был уверен, что всем присутствующим в этой комнате прислали пару (или пару десятков) отчетов об этом, но наверное было лучше объяснить, чтобы не возникло недопонимания. Спасибо Джейд за ее неуемную болтовню и Рокси за документ, который она прислала ему несколько часов назад и который ему осталось просто зачитать. – В гарнитурах, используемых мной и Каркатом, содержится гель, передающий мозговые волны, а также в них встроены земные радио-передатчики. То, что передается, – не совсем мысли, и это ничем не похоже на речь, – это смешение настроений, изображений и соображений, которые принимающий мозг – сейчас мой – превращает в те вещи, которые человек может понять. Я затем перевожу это в слова. Эм. Ну вот. Достаточно ясно или все это получилось какой-то запутанной фигней, или может слишком формальной фигней, или еще какой-нибудь фигней. – Это означает, что существует возможность потери определенного процента передаваемой информации, не так ли? Джон осторожненько назвал этого старого чувака Прерывателечувак. – Конечно, как и со всяким другим иностранным языком при переводе. – Он пожал плечами, затем вспомнил, что это не особо формальный жест. Вот блин. – Иногда чуждые нашей культуре соображения переводятся в ближайший доступный эквивалент, а это значит теряются нюансы, или они вообще отказываются переводится, в случае чего приходится объяснять и объяснять, пока концепция не станет ясной. Но чаще всего проблем не возникает. Пожилая женщина с генеральскими погонами на форме подняла руку. – Ответит ли мистер Вентис на вопрос? На самом деле, даже на два вопроса. Каркат и Джон одновременно выгнули бровь. – Да, мэм. – Имеется ли у него чин, переводимый в классификацию, что мы используем? Хм. Джон никогда даже не задумывался об этом. Конечно не задумывался ты вообще не военный ты спортивная пилотская суперзвезда. Я… – Я бы сказал… Капрал, мэм. – Хм. Неплохо. И ему не хотелось быть втянутым в разговор о том, насколько отличались статусы в пришельческой земле. (это кстати действительно странно!) – Второй ваш вопрос, мэм? Она медленно, задумчиво кивнула. – Как долго он уже служит? Зачем ей вообще нужна была эта информация. У них есть вещи и поважнее для обсуждения. Ну, по крайней мере он на это чертовски надеялся. Эм, Каркат? Хотят узнать стоит ли моя задница хоть чего-то у меня на родине, конечно, ответил Каркат, а затем они начали обдумывать отрезок времени, который дал ему Каркат. – Хм. Мы установили приблизительное соотношение времени, так что… полтора года? Плюс-минус пара месяцев. Ее густые, седые брови приподнялись. – Третий вопрос, если позволите. Черт возьми. – Да, мэм, – сказал Каркат с нечитаемым выражением лица, ментально пиная Джона в колено. – Используют ли люди мистера Вентиса телепатический гель для похожих целей? Я подразумеваю коммуникацию с пришельцами и/или допрос их. О ура, смена темы! Эта немного более подходящая. По крайней мере подходящая как начало действительной, неизбежной дискуссии. Джон взглянул на Карката, и тот едва заметно кивнул. Да ладно, скажи ей. – Нет, мэм, у них есть природные телепаты для такого. А для большого расстояния они также, как и мы, используют технику. Невротическая, эм, жидкость используется для синхронизации с биороботом. По сути она усиливает их мысли, чтобы они могли действовать в качестве мозга робота. – Так они действительно живые? – крикнул кто-то, кого Джон не увидел, с другой стороны амфитеатра. Звучало так, будто говоривший испытывал сильное отвращение. Джон сказал «Нет» в тот же момент, как Каркат сказал «Да». Они взглянули друг на друга. – Так да или нет? – выкрикнул тот же голос. Так невежливо. В этот раз Каркат увидел его – это был очень бледный чувак со светлыми волосами в военной форме, которого Джон не узнал. Наверное, представитель какой-то небольшой независимой страны. Генерал-майор Европейского Союза, сидящий рядом с ним, строго смотрел на него краем глаза. – У животного, участвовавшего в процессе создания, отмирает мозг, но робот все еще – все еще дышит, проявляет базовую нервную активность и, ну, не гниет. Поэтому технически живо? Но это состояние поддерживается искусственными… биомеханическими кардиостимуляторами и подобными им приборами. – Вы вообще понимаете хоть что-нибудь из того, что нам говорите? Боже. Джон улыбнулся. Не против если я займу у тебя минутку? Каркат вздохнул. Нет, вперед он сам напросился. (Должен вызвать к себе уважение в любом случае или они нападут, пусть идут в жопу.) – Сэр, вы могли не быть проинформированы, но я пилот робота. Попросите меня вычислить траектории возвращения или временную шкалу смены топлива в полете, пока я управляюсь с несколькими тоннами металла на повышенных скоростях, – это легко, но биология не входит в область мои специальных знаний. Я уверен, вы сможете найти кого-нибудь, кто сможет объяснить нейробиологию пришельцев в деталях. J.Noir: самое вежливое пошел нахуй что я слышал за последнее время. JH: все в обворожительной, чарующей улыбке. JH: каркат хочет чтобы я сказал тебе что как только мы выйдем из этой комнаты он собирается побить меня и он убедится что это будет недостаточно серьезно для возни с бумажками – Ну что же, Каркат – капрал Вантас, – произношение было не совсем правильным, но эта попытка была лучше многих, что они уже слышали, – желал бы затронуть тему, для которой он и просил аудиенции, так что если вопросов больше нет… Тишина. Джон попытался не вздрогнуть. Он наконец узнает! – Я понимаю, – начал Каркат на своем рычаще-шипящем пришельском, и Джон спустя секунду принялся переводить, – что на вашей планете существуют некоторые общие стандарты обращения с военнопленными. Тишина. Похоже, эта фраза удивила всех. Джона немного меньше – он был при разговоре с Роуз, в конце концов. – Также я понимаю, что нельзя сказать с уверенностью, что все примут «разумное существо» как эквивалент «человеку». Я бы хотел разобраться с этим в первую очередь. – Вы недовольны тем, как с вами обращаются? – задал вопрос полковник военно-воздушных сил из России, тяжело хмурясь, перекрывая прокатившиеся по залу шепотки. Каркат взглянул на него в ответ, лицо его не выражало ровно никаких эмоций. – Нет, сэр, – сам ответил он спокойным, размеренным голосом. (За этой спокойной сталью был целый вихрь вещей, к которым у Джона пока не было доступа, пока нет, пока нет…) – Нет. Я не хочу я даю вам моих людей и позже они мертвы. Тишина, шокированная на этот раз; он их сразил. Он сразил и Джона тоже. Твою мать, Джон уж никак не предвидел этого. Каркат мысленно пихнул его, собранный и готовый разбираться с делами, закрытый. (Джон хотел бы, чтобы он не закрывался, но знал, почему тот это делает. Затапливающее ощущение вины и стыда на заднем плане внезапно заимело смысл.) Теперь говори за меня. – Я видел, что у ваших людей абсолютно другой подход к, к людям, – Джон слегка запнулся, – к солдатам. У нас все по-другому. Каждый год рождаются многие, но никому, кроме... – друзей? Любовников? Это была не семья, но – аргх, он терял конец предложения, – близких друзей нет дела. Если они выживут, они продвинутся по службе, если нет – эм. Допустимые потери. На следующий год придут другие. Мы можем все умереть, на следующий год появятся еще. – И это нормально? – ошеломленно спросил кто-то. – Да. Империя говорит, что это нормально. Это – хорошо. Это показывает силу. Сильнейшие выживают и передают свои гены. Если ты хочешь быть сильным – это нормально. Если ты слабый и ты плачешь, тебя могут сразу отправить на передовую, над тобой будут смеяться, тебя будут пихать твои – твои коллеги по году – одногодки. Не – не думай об этом, просто сделай это… (Здесь это не считается нормальным, не считается, я хочу этого, нахуй вас всех, это не честно, я хочу этого.) Джон закусил губу, покачал головой. – Мои извинения, небольшие помехи. Да уж, помехи – слабо сказано. Одна из гражданских подняла руку. Каркат кивнул. – Да, мэм. – Ваш вид, возможно, имеет р-стратегию? Это означает, что вид репродуцируется очень активно, и соответственно взрослые уделяют крайне мало внимания и энергии молодняку, их не волнует, достигнет ли он соответствующего возраста и сможет ли в свою очередь размножаться. Каркат медленно моргнул. – Да, мэм. Взрослые – большинство взрослых? – не вовлечено вообще. Кроме, эм. Части с зачатием, я имею в виду. Она сухо кивнула. – Да, спасибо, Вархаммер, это я поняла. Уши Джона покраснели, и он отвел взгляд. – Однако это уводит нас от темы. Каркат двинул запястьем, потянул за наручник Джона. … Не надо сейчас клоунады. (Это не смешно никогда не будет смешно.) Да, черт, прости. Я просто это все так хреново звучит я не могу, мой мозг просто… Я знаю. Быстро замети все это под коврик вух ну вот как будто этого и не было. Так работает твой мозг. Мне нужно чтобы сейчас ты это прекратил. … Прекращу. Прости. Он встал прямее, чуть распрямил плечи. – Я знаю, – сказали они вместе, и дальше Джон продолжил один, – что вы не можете сейчас принять окончательное решение по поводу моих людей. Но также я знаю, что моему командиру была предоставлена толпа отчаянных – бесперспективных – новичков вместе с оповещением о том, что смерть любого новичка – это, это источник ценной информации, и если бы она предоставила много подобной информации, ей бы дали новый корабль. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Все эти наполовину видимые корабли в сознании Карката, его спокойная заметка о том, что их количество заблокирует все небо, в несколько слоев. Джон выдохнул, попытался опустошить свой разум. каким-то образом продолжил говорить. – Она расточительствует, потому что мы не важны. Мы – лишь один из многих кораблей. Тестовый пробег. Твою мать, подумал Джон против воли, нет, нет, если ты испугаешь их слишком сильно они могут задаться вопросом а зачем вообще тратить ресурсы на то, чтобы… Шш я знаю. Продолжай говорить. Каркат, плавая в его разуме, толкнул его мыслю. Так было ближе и проще для них обоих. – Вам нужно время, – сказали они. – С каждой минутой корабль становится ближе к Земле, и если эта минута не использована, она потеряна. Замена корабля может подарить вам больше времени, но у вас нет возможности успеть, это рассчитано по линии времени, поэтому эта замена даже не потребуется. Вы должны ответить сейчас. – Не потребуется? – прошептал отец за ними. – Мы изучаем ход вашего прогресса, – сказали они ему, взглянув через плечо. – Вы быстро учитесь, но точка вашего старта находится слишком далеко позади. Люди в помещении перешептывались и переговаривались, на лицах их отражалось негодование и страх. Они оба повернулись обратно, чтобы взглянуть на них. Женщина-генерал смотрела на них острым взглядом, скрестив руки на груди. – Чтобы успеть с эвакуацией, вам нужен я, – заключили они, – а мне нужны мои одногодки. PL: Джон. Ты в порядке? JH: с нами все хорошо, пап. PL: Я говорил не о «вас». JH: … JH: я в порядке. немного синхронизации между сопилотоприятелями. нет причин для паники. Он был на самом деле на грани рассинхронизации. В то же время тщательно контролируемый ужас отца шокировал, напоминал об ужасе, который он тоже… А затем Каркат вытолкнул его из своего разума, крупно вздрагивая, сжав кулаки за трибуной. Черт это ощущалось так неправильно (так правильно) что за ебаный пиздец. Если это поможет я думаю что это прекратилось бы как только мы вернулись бы в отель! послал Джон в ответ, пытаясь скривить губы в улыбку средней истеричности. Господи боже, Господи блядь боже. Если бы ты только видел какие у них там постели в спальнях я думаю на них можно спать только в дороге, типа, восстанавливаться. О Господи. Шелковые простыни и райски мягкие подушки и она вся такая пружинистая как мечта и может вместить пятеро человек… Джон ради любви к Роуз не надо склонять меня к тому чтобы послать ей ее декоративную собачку/уравновешиватель/бойфренда с его пришельческим членом в его же левой ноздре, я клянусь всем что свято я найду способ выкрутить твой позвоночник на три оборота прежде чем он окажется там. Вот видишь? кинул в ответ Джон, мысленно широко улыбаясь, его губы дернулись, пока он пытался не улыбнуться по-настоящему. Мы бы расцепились в ту же секунду как в моей голове возникла мысль «я хочу с разбегу запрыгнуть на нее». … Ты такой извращенец. – Капрал Вантас, – гаркнула генерал, пугая их обоих. Джон осознал, что он просто пялился на нее некоторое время, не говоря ни слова. Упс. – Считаете ли вы, что Эгберт скомпрометирован? Каркат фыркнул, послал ей странную улыбку. – Да. Джон поперхнулся. – Все в порядке, – сказал Каркат. – Я тоже. (О.) – Вархаммер, – сказала она. Люди наблюдали за ними, слушали, хотя где-то половина присутствующих собачилась друг с другом на приглушенных тонах. – Да, мэм? – Чувствуете ли вы, что способны убить его друзей, если они нападут на нас? Он взглянул на Карката. Тот безо всякого выражения взглянул в ответ. – Да, мэм. Это война. Поэтому все честно. Никаких обид. – Затем он улыбнулся. – Плюс мне со всей авторитетностью заявили, что я недостаточно хорош для какого-нибудь гарема. О боже ты мой, пошел ты в задницу. (это вообще не правда в любом случае дерьмо блядь ебаный стыд ЗАТКНИ СВОИ МЫСЛЕННЫЕ УШИ И УБИРАЙСЯ НАХЕР.) Каркат попытался поднять руки, чтобы сорвать гарнитуру, но одна из них была прикована к трибуне, а другая – к Джону, который отказывался поднимать свою (ах ты мудаческий кретин). Джон улыбнулся – Господи, этот день был таким сумасшедшим, столько адреналина и никакой возможности выпустить его – и сказал, обращаясь ко всем присутствующим: – Спасибо вам за возможность адресовать речь Собранию. Если вопросов больше нет, мы покинем зал. Их не было. Или лучше сказать были, но никто не мог слышать собственного голоса за общим шумом, и в конце концов генерал Харли поднялся в своей официальной манере и сказал, что они могут идти, облекая это в высокопарные слова. Значит ты думаешь что я достаточно горяч для гарема? поддразнил он, пока они ждали, чтобы охранник отстегнул Карката от трибуны. (Хотя бы один отвлекся от того хаоса, что сейчас происходил в зале.) Охохо, мистер Вантас. Почему нет я видел всякие рожи там и уродливые тоже а твои зубы были бы пиздец как экзотичны! Аргх. Ты в хорошей форме это все, как твоя о нет выключи его выключи сейчас же пожалуйста Джон я тебя умоляю… Джон выключил гарнитуру. Он был вполне уверен, что последняя картинка пришла со стороны Карката – он никогда не видел собственную задницу с этого угла, это точно. Уши Карката были отличного кирпично-красного оттенка. И лицо Джона тоже. Упс. Хе-хе-хе. Ну, Джон вроде как не был против. Смотреть не вредно. (Или чтобы смотели на тебя.) Не то чтобы Каркат вообще когда-нибудь захотел бы быть неверным своему бойфренду… Окруженные охранниками, они были проведены обратно по винтовой лестнице, обратно в часть здания, которая была отелем, затем вверх, направо и налево, и было так странно снова находиться в своей голове одному, слишком много мыслей кипело в ней (слишком много врагов на горизонте, но сегодня они встретились с другим типом врагов, и они одержали победу, полную и безоговорочную, а Каркат смотрел на его задницу, и это было так смешно, что словами не передать), слишком много чувств. Они вступили обратно в холл, где их освободили, и первое, что они сделали, – это потянулись к своим воротникам, а они ведь даже не обменивались мыслями, хе-хе. Каркат сорвал свой галстук, Джон расстегнул свой высокий воротник, и они оба стряхнули пиджаки. Спинка дивана послужила пристанищем пиджакам – Джон полагал, что это было для них самым подходящим местом. Отец бы принялся ворчать, но он опять ушел по бог знает какой причине, так что пока они могли свободно вздохнуть. Каркат спас из кармана свой платочек, взглянул на символ. Джон наблюдал за ним. Он все еще не понимал, загадка оставалась загадкой, но он представлял, насколько это было важно. Они посмотрели друг на друга. – Я… – Каркат моргнул, поднял руку, снял гарнитуру. – Это. Моя голова ау. – Он отвел взгляд от лица Джона, помассировал основание рога, положил гарнитуру на стол, а внутрь неполной окружности, образуемой ею, – свой платок, получилась будто малюсенькая ярко-розовая оградка, защищающая его от прикосновений. Да. Джон снял фуражку, а затем и гарнитуру, взъерошил волосы, которые начали болеть у корней от прижатого состояния. Он опустил гарнитуру на фуражку, будто та была специально предназначенной стойкой, потому что почему нет, и почему он внезапно не мог взглянуть Каркату в глаза, он не знал. – Я хочу… Они говорят да? – Да, они будут говорить еще пару часов, пока собрание не закончится, и тогда мы сможем поехать домой. – Окей. – Каркат глубоко вдохнул, будто ему нужно было подготовиться к чему-то, затем заставил себя посмотреть Джону в глаза. – Я хочу… меня не тебя. Никакого телека, никакого… разговора. Пару часов никакого Занна. Ничего… страшного? – О. – Джон не знал, задеты его чувства или нет. Нет, наверное нет, в этот момент близость начинала напоминать пытку, так что Джону как раз выпадал шанс проветриться и побыть наедине с собой. Карката никогда не оставляли одного в комнате на их острове, потому что здание там не было защищено от побега, но этот отель точно был. – Ладно, да. Какую комнату хочешь? – Ванная, – тут же выплюнул Каркат. Джон рассмеялся. – Вау, вижу, ты уже глаз положил на здешнюю ванну. Конечно, к тому же в этой спальне есть небольшая смежная ванная комната, так что мне не придется справлять свои дела в дымоход. Каркат фыркнул из принципа, хотя скорее всего не понял и половины слов, слегка кивнул и махнул рукой, подхватил свою обычную одежду и направился к одному из коридоров. Джон некоторое время стоял один, решая, что ему делать. Может, поспать. Может, скинуть тяжелые ботинки, избавиться от неудобных штанов, упасть спиной на этот абсурдно мягкий матрас и лежать на нем, пока тот не прекратит пружинисто подпрыгивать от воздействия с телом Джона. Может, просто пялиться на нелепый балдахин над кроватью. Может он уже делал это, на самом деле, и может его рука опустилась на его бедро, и может несколько недель принудительного воздержания или быстрых, стыдливых, не удовлетворяющих дрочек после того, как все в спальне уснули, или утром в чертовом туалете стали очень уж раздражать. Ладно, да. Он закрыл глаза, скользнул рукой себе в штаны, и не знал, удивляться ли тому, что он уже был наполовину возбужден. Наверное, удивляться все же не стоило. Адреналин. Да. Мнх. Они сегодня – сегодня были лучшими, и Джон даже не обижался на Карката за то, что тот сперва не поговорил с ним, не предупредил, как вообще предупреждать о чем-то настолько катастрофическом? Ты просто сообщаешь об этом и следишь за реакцией. (Стой на своем я знаю ты можешь.) Война – близящаяся война будет ужасна, все будет намного хуже нынешней ситуации, но Каркат недостаточно хорошо знал людей если думал, что они будут бежать. Хах. Спасти его друзей, с другой стороны, – это более вероятно. Может, таким образом заиметь больше союзников. Да, это было бы офигенно. Он не мог дождаться. Может, Каркат был бы рад. Ему было хорошо. Он закусил губу, воздух в легких заморозился, чтобы не допустить вздоха – быть тихим он научился, как только стал тинейджером. Чертовы общие комнаты. Не мог даже – но сейчас он мог. Совсем как – совсем как в камере Вархаммера, просто выключи микрофон на минутку, устройся поудобнее, тепло, безопасно, взаперти, ты один. Он мог вздохнуть, наверное. Тихо. Никто его не услышит. Долго он не продержится. Он уперся ногами в матрас, согнув колени, сомкнул зубы на руке в том месте, где рукав закрывал бы его, если бы кто-то вошел до того, как наниты разобрались бы со следом, усилил хватку на себе. Он двигал рукой по своему члену грубо и быстро, подводя себя к оргазму. Он кончил с коротким, сдавленным вскриком, очистил себя на автомате, разум был божественно чист. Затем он решил поспать. * – Каркат? Папа принес бутерброды, а потом нам надо будет идти. Дверь была заперта, и он не отвечал. Может, он уснул в ванной? Джон постучал еще раз, громче. – Каркат, проснись, нам скоро идти. Каркат? Что-то бухнуло по другую сторону двери. Затем она со щелчком открылась. – Да, да, что! Каркат взглянул на него через щелку. Он держал свою рубашку, чтобы та не распахнулась, и наступал на края своих слишком длинных джинсов; его влажные волосы прилипли ко лбу и щекам, а маленькие рога были видны до красного основания. – Мы идем сейчас? – Еда, а затем идем, – усмехнулся Джон. – Ты уснул? – Эм – да. Заткнись, – пробурчал Каркат и начал, прищурившись, застегивать пуговицы, одновременно сосредоточенно хмурясь. Джон вспомнил, что случилось в последний раз, когда его оставили с ними один на один; он потянулся и застегнул парочку в середине, чтобы она не расходилась. – Вот! Теперь ты выглядишь прилично. – Каркат смотрел на него. Э. – Что? – Занн ты иди. Я э. Вода на ванной. Я ее вшу-у. Уйти. – Да, уйти – хорошее слово для этого, но твой звуковой эффект... – Нет, ты уйти, – ответил Каркат и закрыл дверь прямо у него перед носом. Грубиян! Недовольно фыркнув, Джон вернулся в гостиную, где отец заканчивал складывать его вещи. Неужели трех Безджоновых часов было недостаточно или что? Он взял бутерброд и безжалостно раскусил его надвое. Он уничтожил еще три, прежде чем Кракат наконец-то вышел, в кроссовках, джинсах и все еще в рубашке. Ладно, вау, когда он провозгласил свое неприятие джонова призрачного слизняка, он видимо не шутил. Он даже подобрал свой платок с фломастерным знаком прежде бутерброда и сунул его в карман джинсов. (Затем он, не зная, что делать с гарнитурой, поднял ее и повесил на шею как странный ошейник. Идея была неплоха, поэтому Джон сделал то же – все равно чемодана, в котором они прибыли, нигде не было видно.) Папа забрал из рук Карката костюм и начал заново складывать и его тоже. – Съешь что-нибудь, Каркат. – Спасибо, папа, – отвлеченно ответил Каркат, взяв один бутерброд с тарелки. Джон начал хихикать. В итоге Каркат съел даже больше, чем Джон, и выпил почти полную бутылку воды. (Он стукнул ею Джона по голове, когда та опустела, но по-дружески.) Они потащились обратно на подземную парковку, затем в транспортер с парочкой людей Нуара, что были поспокойнее; Каркат сел в дальнем от них конце и устроился поудобнее. Он выглядел… задумчивым. Все еще слишком спокойным, почти меланхоличным. Может ему просто нужно было время для подзарядки. (Может он размышлял. Может ему было грустно. Может он чувствовал вину.) (Он предал своих людей в том зале, даже если и с лучшими намерениями в мире. Даже если они предали его первыми в каком-то смысле.) JH: эй, дед. HS: Да мой мальчик? JH: почему нам действительно разрешили оставить карката? почему нас так просто отпустили с ним? HS: Ах это. Они хотели проверить получится ли развить стокгольмский синдром. … Твою же мать. HS: Я не думаю что то что мы в итоге имеем подходит со всей точностью но сегодняшний день продемонстрировал нам что для политических служащих это достаточно близко. HS: Ты не должен связываться с кем-либо пока не вернешься на остров. Вопросы безопасности ты и сам знаешь. HS: Я свяжусь с тобой завтра. -- Хасс Харли [HS] Отошел. -- – Занн, спать? … Черт. Джон устроился в пространстве между скамьями, оперся на ладони, вытянул ноги одну за другой, занял этим себя и понадеялся, что Каркат все еще слишком погружен в себя, чтобы заметить, что его улыбка вышла слегка ненатуральной. – Нет, я уже поспал, больше не хочу. Каркат медленно моргнул и сказал: «Мнх’кей». У него не было никаких признаков Стокгольмского синдрома. Джон никогда не был с ним жесток, никогда не заставлял его вслух размышлять о том, что может вызвать гнев Джона, чтобы тот давился нервами в попытке придумать, как его успокоить, никогда даже не угрожал ему наказанием – он веселился, когда Каркат бурчал и огрызался! Каркат совсем его не боялся, Джон ощущал это каждый раз, как они надевали гарнитуры. То, что он чувствовал, было доверием, а не каким-то отвратным трюком обманутого сознания… На десятом своем разгневанном отжимании он заметил, что Каркат уже спал. Джон провел следующий час, делая все физические упражнения, которые только можно было сделать в закрытом пространстве, затем говоря с охранниками, один из которых действительно поговорил с ним, а второй сидел с непоколебимым покерфэйсом, и над ним можно было хорошенько посмеяться. Чувак был как внебрачный сын мистера Страйдера и стены, только куда менее саркастичный. Они все еще были в двадцати минутах от места назначения, по расчетам Джона, когда Флинтлок* Джейка ускорился, транспортер затрясся весьма опасно. Он способен был выдержать грубое обращение, конечно, но такая машина не была предназначена для подобных видов нагрузки. Джейк двигался быстро. Джону сказали не связываться с друзьями до прибытия домой – возможен взлом, слишком далеко от сервера, – но они наверняка были уже достаточно близко. JH: эй броблизнец, ты что только что вспомнил что молоко на плите оставил? твой черед кормить мьюти? что? JK: Пока не могу говорить джон. … Что? JK: Расчетное время прибытия пять минут. Готовьтесь к эвакуации. JH: наш остров под атакой? JK: Нет. Четыре минуты тридцать секунд. Что происходит, что за херня, у Джона даже не было с собой оружия – нет, Джейк сказал, что остров вне опасности, а он не стал бы утаивать от Джона такое. И Джейк не использовал намеки, даже под давлением, так что его поведение не было знаком того, что стоит игнорировать то, что он говорит, как могло бы быть с Джейн, Дирком или Роуз. Он хотел разбудить Карката, но вибрации уже сделали это за него: тот сидел, выпрямившись, смотря на Джона в непонимании. – Что-то происходит. Я не знаю что. Мы должны… – Аргх. Раздосадованный, он надел телепатическую гарнитуру; Каркат вздохнул, но тоже надел свою, поправил ее, чтобы та не упиралась в рога. Что-то плохое случилось, сказал Джон, и позволил Каркату пройтись по мыслям о том, каким тревожным был факт, что Джейк говорил так кратко. Хах да, ладно. Мы выбираемся и бежим в укрытие? Что куда? Не знаю просто следуем инструкциям я думаю. (Может это политики/ублюдки-земляне может это твои люди, с высоты различий не видно ты тоже можешь попасть под раздачу.) Транспортер опустили неаккуратно; Джон ухватился за сидение, чтобы не слететь с места. Затем задняя дверь открылась и стало видно удаляющегося Флинтлока, бум, бум, бум, тяжелые шаги, а затем… Черт, это были сверхмощные двигатели, роботам нельзя было использовать их в нижних слоях атмосферы. Джон последовал за одним из людей Нуара наружу – они приземлились за крылом исследовательских лабораторий, но тут же был бункер, значит, – и тут его очки перешли из пассивного режима к активации. Это не было слабым миганием принятого сообщения. Всю его левую линзу занял Приоритетный приказ: пилоту прибыть в ангар 6 немедленно. Приоритетным приказ… принято, выстрелил он в ответ и начал бежать. В его голове не было ничего – ни Карката, ни конференции, ни настоящей войны, ожидающей их через несколько месяцев в будущем. Только последний отчет о повреждениях Вархаммера и вопрос – кого они потеряли, кому на замену он шел?