Ни крови, ни костей, ни праха!

Год рядом с Нехуэлем пролетел быстро; и чем меньше времени оставалось до конца этого срока, тем болезненнее становилось зреющее противоречие в душе Аллена. Одна его половина жаждала остаться со старым некромантом подольше, другая – и Чистая Сила была на её стороне – рвалась на помощь страдающим душам акум; хор агонизирующих голосов начал преследовать его во снах, левая рука порой отнималась и левый глаз ощутимо ныл. Он ничего не рассказывал об этом Нехуэлю, но тот, кажется, и сам понимал, что с учеником его творится неладное. Однако наставник так ни разу и не заговорил ни о том, что Аллен вскоре должен его покинуть, ни о том, как именно собирается сделать его некромантом. Как-то раз, во время очередной прогулки (Нехуэль ни с того ни с сего взялся читать лекции о лекарственных растениях - дескать, это знание лишним не будет), старик вдруг прервался на полуслове и замер на несколько секунд, словно прислушиваясь к мелодии, играющей для него одного. Правда, услышанное его явно разочаровало – некромант испустил недовольный вздох. - Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Аллен. На его памяти Нехуэль ни разу ни словом, ни делом не демонстрировал ни неудовольствия, ни разочарования. Старый некромант смерил его долгим, задумчивым взглядом, словно размышляя, стоит ли отвечать прямо. Выражение его лица постепенно смягчилось, и, наконец, он сказал: - Злые дела творятся, юноша. Хотелось бы верить, что Мариан как можно скорее выяснит причину столь мощного нарушения естественного хода вещей… - видя недоумение на лице Аллена, Нехуэль поспешил пояснить, - видишь ли, я подозреваю, что в этом замешан Орден. По крайней мере, я точно могу указать место, где находится причина этого нарушения; охранная магия вокруг него столь могуча, что мне самому с ней не справиться, и я не знаю никого, кто бы мог сотворить столь мощную защиту. - Но почему именно Орден? – у Аллена никак не укладывалось в голове ни это, ни то, что помощником был избран именно Мариан Кросс, - неужели нет других… - Может, и не Орден, - покладисто согласился Нехуэль, - но, согласись, если это так, то и самому Ордену может быть интересно, что же такое скрыто за этим барьером. - Хм, - Аллен некоторое время сосредоточенно разглядывал облака, лениво плывущие по небу, обдумывая услышанное, - значит, если это не Орден, то с помощью учителя ты хочешь направить его силы на разгадывание этой загадки? А если все-таки Орден? - Тогда, я надеюсь, Мариан сам разгадает эту загадку, - кивнул Нехуэль. - И как же он на это согласился, - фыркнул Аллен, - я в жизни не видел человека ленивее. Нехуэль хихикнул. - Жизнь твоя еще не настолько длинна, юноша, для таких категоричных суждений о людях. Да и Мариан, какое бы впечатление он ни производил, пытлив как сам сатана – только заинтересуй… Но тут я, пожалуй, промолчу: мне кажется, это для него слишком личное, - лицо старого некроманта приобрело выражение загадочное, которое, впрочем, скоро сменилось озабоченным, - но, конечно лучше бы ему поторопиться. Во второй раз он сказал это, и до Аллена-таки дошел печальный смысл его слов; он помолчал немного, стараясь побороть горький комок в горле, прежде чем смог сказать: - А я… Я смогу что-то сделать? Я, конечно, ничего такого не умею, да и некромант из меня вот так сразу не получится, но все-таки… - Когда ты станешь некромантом, ты сам поймешь, как нужно поступить, - ответил Нехуэль. Аллен вспомнил его рассказы о том, что каждый некромант учится использованию своих способностей самостоятельно, и подумал, что, видимо, так и получится. – Но, по правде говоря, мне не хотелось бы перекладывать эту ношу на тебя… Так что давай будем верить в лучшее. *** Одной веры в лучшее, видимо, было мало. В один прекрасный день Нехуэль сказал, что хочет еще раз увидеть море. Аллена больно укололо это «еще раз» - снова старый некромант говорил так, словно собирался в скором времени распрощаться с этим миром. На возражения, едва начатые, Нехуэль только мягко улыбнулся: - Как же все-таки приятно слышать от такого юного создания, что я выгляжу полным жизни… Путь их к морю по большей части прошел в молчании; Аллен был встревожен и немало озадачен словами учителя, так что даже особо поганые ощущения в левом глазу незаметно отступили на второй план. Нет, конечно, Нехуэль был уже стар, но все же сама мысль о том, что он может в скором времени умереть, казалась какой-то совершенно немыслимой. Особенно – если вспомнить, как он на глазах Аллена практически возвращал людей с того света. Однако нельзя было не признать, что старый некромант выглядел небывало уставшим. Пожалуй, даже настолько, что его нежелание говорить казалось совершенно нормальным. Сам взгляд его словно утратил живость; Нехуэль смотрел только себе под ноги, но словно не видел дороги, так что Аллену большую часть пути пришлось поддерживать его. До морского берега, несмотря на это, они добрались уже к вечеру; Аллен и подумать не мог, что все это время жил так близко к морю. Или, может, его учитель истратил остатки сил на то, чтобы неведомым способом сократить их путь? Спрашивать об этом Аллен почему-то не решился. Сумрак незаметно окутывал их; холодный морской ветер продувал, казалось, до костей. Тишина, нарушаемая только шелестом волн, становилась невыносимой, но старый некромант, наконец, нарушил ее: - Море… Бескрайнее, глубокое и опасное. Та сила, что была подарена мне смертью, совершенно такая же, и тем более странно то, что она подчинялась мне все эти годы… Жаль только, что огонь с ее помощью добывать я так и не научился. Ты не поможешь мне, юноша? Аллен бережно помог своему учителю опуститься на песок и бросился собирать плавник, в изобилии разбросанный на берегу. Наверное, причиной тому была недавняя буря. Он торопился, как мог, боясь, что Нехуэль, сохранявший пугающую неподвижность, закоченеет насмерть. Такой исход, учитывая неожиданную слабость учителя, казался пугающе вероятным. Нехуэль, однако, будто и не замечал холода. Когда Аллен вернулся к нему, сгружая собранные куски дерева, старик смотрел на темную воду куда более осмысленно, чем до этого на дорогу, и что-то неразборчиво бубнил себе под нос – Аллен не расслышал ни одного знакомого слова в этом бормотании, словно Нехуэль говорил на другом языке. С костром Аллен справился далеко не с первой попытки – левая рука, как назло, вновь начала терять чувствительность. Усилием воли он заставлял ее подчиняться себе – но ненадолго. «Да что же это… Дай мне еще немного времени, ну же!» – наконец, совершенно отчаявшись, взмолился он; словно откликаясь на эту просьбу, онемение, наконец, отступило. Языки пламени неуверенно лизнули непросохшее дерево раз, другой – и, наконец, костер разгорелся. Блики его немного оживили лицо Нехуэля, ставшее похожим на вылепленную из темного воска маску. - Ты сам не свой в последнее время, - сказал некромант, поворачиваясь к Аллену и цепко вглядываясь в его лицо. – Левая рука плохо слушается тебя – похоже, то, что ты остаешься со мной, не по нутру твоей Чистой Силе. Она хочет, чтобы ты продолжал двигаться вперед, я прав? Аллен потерянно кивнул, поражаясь проницательности и наблюдательности Нехуэля. А ему-то казалось, что он хорошо скрывает свое состояние… - Все идет как должно… - некромант улыбнулся. Отблески пламени сделали выражение его лица неожиданно зловещим. - Мы, некроманты, нужны Смерти, чтобы должным образом влиять на мир. Она не заставляет нас делать то или другое, как, например, твоя Чистая Сила. Мы нужны Смерти такими, какие мы есть, и даже если бы я провел жизнь на одном месте, подобно камню, я бы все равно послужил ее намерениям. Сейчас, когда я готов, наконец, встретиться с нею, я знаю это совершенно точно. Он придвинулся ближе к огню и тяжело вздохнул. - Я не говорил тебе, юноша, что только со смертью своего наставника-некроманта человек может получить этот дар. Так, как я получил его от своего учителя, а он – от своего… В глубину веков тянется эта цепочка… - Тогда он мне не нужен! – горячо прервал его Аллен. - Пускай я тогда не стану некромантом – мне не нужно это такой ценой! - Не перебивай меня, юноша, - строго сказал Нехуэль, - я знал, что мои дни сочтены, еще до того, как я встретил тебя. Это – одна из милостей Смерти; она дарует нам долгую жизнь, но всегда заранее дает понять, что близится время платить по счетам, дабы можно было уйти достойно. Я с уверенностью могу сказать, что отпущенное мне время потратил с толком; и большая удача, что закат моей жизни я провел с таким человеком, как ты. Аллен чувствовал себя так, словно из него вынули стержень. Конечно, и без этого он не смог бы долго оставаться со старым некромантом, но одно дело – знать, что новая встреча возможна, и совсем другое – расставаться навсегда… Да еще и так, чувствуя себя бесконечно виноватым, что бы там Нехуэль ни говорил про милость Смерти. В это, кстати, вообще тяжело было поверить теперь, когда Аллен вдруг ясно осознал, что дальше ничего, кроме одиночества, не будет. Он, кажется, успел совершенно от него отвыкнуть за это время… - Мне следовало сказать все сразу, наверное, - Нехуэль прикрыл глаза, - Тогда ты был бы готов отпустить меня сейчас. Но я поступил, должно быть, малодушно – видишь ли, Мариан рассказывал мне твою историю… Я хотел, чтобы хоть один год твоей жизни был счастливым. - Нет, - Аллен постарался как можно незаметнее промокнуть глаза рукавом, - все правильно. Было бы хуже, если бы я знал все с самого начала. - Что ж… Я всегда видел, что ты в некоторых вопросах не по годам мудр, - тонкие губы Нехуэля слегка дрогнули. Когда Аллен нашел в себе силы взглянуть ему в лицо, то поразился – казалось, его учитель в одночасье постарел на несколько веков. - Не жалей обо мне – я ухожу к той, что всю жизнь оберегала меня – а теперь и тебя будет хранить. Тебе это понадобится, - некромант хихикнул и закашлялся; чуть погодя он продолжил, - хватит тянуть. Помоги мне встать, юноша. Кроме прочего я должен еще дать тебе новое имя… Называй его лишь тем, кому можешь верить, как самому себе. Аллен бережно поддержал старика; тот стиснул его ладони в своих, и неожиданно глубоким голосом изрек: - Имя этому юному некроманту – Пэхэна. Храни его, о госпожа всего сущего, как хранила меня. Я же, Нехуэль, отправляюсь к тебе, ибо сделал в этой жизни все, что мог… Пламя отозвалось на слова старого некроманта жаркой вспышкой. Над костром, словно сотканная из огня, возвысилась фигура молодой женщины. От нее веяло силой, но силой не враждебной; это напомнило Аллену собственные детские чувства, когда Мана забрал его к себе, чтобы больше никому не давать в обиду... Своими тонкими пламенными пальцами женщина невесомо коснулась их сомкнутых ладоней, не обжигая, но согревая. Аллен почувствовал, как странное, восхитительное ощущение заполняет его, зарождаясь где-то в животе и постепенно распространяясь по всему телу, до самых кончиков пальцев. На короткий миг ему показалось, что все тайны мира открыты для него – стоит лишь всмотреться внимательнее. Значение собственного нового имени перестало быть загадкой, и он тихо засмеялся сквозь застилающие глаза слезы. Нехуэль улыбнулся в ответ и закрыл глаза. Его кожа стремительно посерела. Некоторое время фигура старого некроманта продолжала еще сохранять форму, но налетевший порыв ветра обратил ее в облако серой пыли. Аллен словно наяву увидел перед собой рассыпавшуюся прахом каменку – «конец всегда один»… Огненная девушка, которой он так и не смог посмотреть в лицо, исчезла вместе с наставником, покинув Аллена в полном одиночестве у догорающего костра. Скомканная одежда Нехуэля, оставшаяся единственным доказательством того, что старый некромант еще недавно был частью этого мира, пыльным мешком валялась под ногами. Аллен опустился на песок и бездумно прикоснулся к темной ткани – та, кажется, еще хранила тепло тела; откуда-то из-под тряпок выкатились разноцветные бусины и птичий череп. Аллен бережно собрал их, стиснул в пальцах и, уткнувшись лбом в колени, замер; он чувствовал себя сейчас почти таким же потерянным и одиноким, как в день смерти Маны. Как и тогда, он не мог взять в толк, куда идти дальше – но оставаться на месте в этот раз было категорически нельзя. Он и сам не заметил, как рука его потянулась к волосам; со странной решимостью он выпрямился и медленно, старательно принялся заплетать волосы на виске в подобие того, что он видел на Нехуэле. От Маны ему не осталось ничего, что можно было бы сохранить на память, но сейчас-то все будет по-другому; косички получались короткие, смешные, несмотря даже на то, что волосы его сильно отросли за этот год. «И должны отрасти еще, - подумалось Аллену, - раз я могу использовать «мое», то пусть «моего» станет больше». Возня с волосами помогла Аллену собраться и - более или менее - определиться с планом дальнейших действий. Он примерно понял, что имел в виду Нехуэль, когда говорил о «нарушении естественного хода вещей»: словно на границе слышимости звучал тихий, потусторонний голос, умоляющий помочь. Чувства, которые вызывала эта отчаянная мольба, были сродни тем, что Аллен испытывал при виде изуродованных, страдающих душ, заключенных внутри акум… Он вдруг замер, уставившись на свою левую руку. Она слушалась его совершенно как прежде. - Так значит, ты тоже считаешь, что я не могу не откликнуться? – задумчиво поинтересовался он, несколько раз согнув и разогнув пальцы. – Или ты просто не можешь сопротивляться тому, что я теперь… другой? - Другой, как же, – неожиданно раздался голос Нехуэля. От неожиданности Аллен подскочил на месте и заозирался, сопровождаемый знакомым старческим смешком. - Да не вертись ты так, Пэхэна. Ты же теперь некромант, забыл? - Не забыл… Но я же ничего такого не сделал! – до Аллена, наконец, дошло, что голос его учителя звучит не где-нибудь, а прямиком в его голове. – Почему я слышу тебя? - Не сделал? – ехидно протянул Нехуэль, - а мне мнится, что сделал. Причем то же самое, что и я после смерти моего учителя. Память сохранить хотел, отдать дань уважения… Приятное преимущество связи некроманта-учителя с его учеником, не так ли? Аллен смутился, а его учитель тем временем продолжал: - В порядке исключения мне позволено в этот раз заговорить с тобой первым. Если в будущем тебе нужен будет совет – просто позови меня по имени... Злоупотреблять этим, правда, не стоит. Он замолчал; Аллен, потрясенный до глубины души, не мог сообразить, что на это сказать. Вопросы переполняли его, но он чувствовал, что может задать еще только один, так что, наконец, он выпалил: - Я слышу, как кто-то просит о помощи, и если это тот, о ком ты говорил – как мне ему помочь? - Тебе нужен Мариан, - после непродолжительной паузы сказал Нехуэль. Голос его становился все тише, - Найди его. Боюсь, что это единственный совет, который я могу тебе дать… «Найди его»! Легко сказать! Впрочем, это уже что-то… - Спасибо, учитель, - проговорил Аллен, сомневаясь, правда, что Нехуэль еще может его слышать. Усталость настойчиво надавила на его плечи; рассудив, что прямо сейчас все равно никуда не пойдет, он завернулся в плащ Нехуэля и, устроившись рядом с тлеющими углями, незаметно заснул. *** Он совершенно не представлял, с чего ему следует начать поиски Кросса. Так или иначе, стоило для начала вернуться домой к Нехуэлю и собраться в дорогу, которая обещала быть куда длиннее (особенно если сравнивать с дорогой к морю); поэтому, проснувшись с первыми лучами солнца, Аллен двинулся обратно. Он шёл целый день; а когда уставший, голодный и потому злой на весь мир, наконец, толкнул дверь осиротевшего дома Нехуэля, то замер на пороге, не веря своим глазам. В любимом плетеном кресле старого некроманта, нахально закинув ноги на стол, мирно спал Мариан Кросс.