Падаванство

Считалось, что у джедаев должна быть абсолютная память - настолько абсолютная, чтобы даже младший падаван мог пробежать глазами текст и тут же воспроизвести его слово в слово. Разумеется, это был эталон, которого достигали немногие. Оби-Ван мог похвастаться хорошей памятью, но не идеальной. Зато его незабвенный и глубокоуважаемый наставник Квай-Гон Джинн, как назло, казалось, обладал всеми добродетелями, включая и эту способность запоминать всё до мелочей. Однажды за обедом падавану приспичило предпринять маленький эксперимент и протестировать хвалёную память своего учителя. - Машштер? - Силы ради, ученик, делай что-то одно - или ешь, или говори, - вздохнул мастер-джедай, салфеткой вытирая стол, на котором оказались полупережеванные куски ломтика хлеба, который минуту назад отправился в рот Кеноби вслед за хорошим куском жареной курицы. - Проштите, - Оби-Ван сделал такое могучее глотательное движение, что Квай-Гон на миг принял острый выпирающий кадык своего падавана за комок только что разжёванной еды, продвигающийся к желудку. Знаете, как у жирафов... - Так вот, - ученик, наивно и простодушно глядя прямо в глаза своему наставнику, как бы невзначай протянул руку к соседнему блюду, на котором покоилась последняя куриная ножка. Джинн бросил быстрый взгляд на секретные продвижения Кеноби на кухонном фронте... и ножка внезапно зависла над тарелкой, ехидно стукнула падавана по носу и перелетела поближе к мастеру-джедаю, плавно опустившись рядом с его порцией риса и овощей. - Но мы же договаривались! Никаких применений Силы в сугубо бытовых целях! - возопил несправедливо обиженный Оби-Ван. Квай-Гон лишь радушно улыбнулся и повёл бровями в сторону дверного проёма, в котором возник Кексик. Неуклюже переваливаясь с лапки на лапку, котенок потрусил к главному заступнику слабых всех времён и народов и, муркнув, уселся на толстенькую пятую точку, задрав пушистый хвост-ёршик вверх, приценился и прыгнул, ловко заскочив на колени к Джинну. Заинтересованно проведя маленьким аккуратным носиком над тарелкой, Кексик тут же наложил когтистую лапу на куриную ножку, подтянул её к себе и спрыгнул обратно на пол, где яростно впился в сочное мясо, вызывая этим лютую зависть Оби-Вана. Квай-Гон с самым что ни на есть располагающим и просветлённым выражением лица принялся чесать Кексика за ушком, и тот блаженно прищурился. - Вы его любите больше, чем меня, мастер, - насупился падаван. Джинн пожал плечами и, протянув руку, почесал и своего ученика за ушком. Тот нахмурился и увернулся. - Я тебя очень сильно люблю, - спокойно ответил Квай-Гон, - но ты не мурчишь и не ложишься мне на больную голову после очередного заседания Совета. - Если хотите, я могу вам это устроить, - с сарказмом заметил Оби-Ван. Мастер-джедай сделал вид, что не заметил насмешки ученика: - Спасибо, я воздержусь, функции кота у нас пока успешно выполняет Кексик. Да, Кексик? Котенок мяукнул, догрызая куриную ножку. - Ты, кажется, хотел что-то спросить? - напомнил Джинн, с умилением глядя, как рыжий малыш тыкается ему в руку и щекочется длинными усами. - Да, у меня был небольшой вопрос... у меня возникли трудности с классической литературой, не могли бы вы мне помочь, мастер? - поинтересовался Оби-Ван. - АЙ! Кексик, где твои манеры! Совершенно не нужно кусать меня за руку, - подул на пальцы с явными следами зубов мастер-джедай и вновь устремил взгляд на падавана. - Так вот, мы сейчас проходим... - Поэзию Пушкина, - подсказал ему наставник, - я был в твоём возрасте и отлично помню, что мы изучали. Надежда на то, что эксперимент пройдёт интересно и успешно, и в памяти учителя выявится хоть один пробел, провалился с диким оглушающим треском. Какие бы вопросы ни задавал Кеноби, Квай-Гон отвечал мгновенно, иногда сходу приводя из головы целые отрывки поэм, эпиграмм и стихотворений. Оби-Ван, отчаявшись, раскололся и поведал учителю свою истинную цель допроса, после чего Джинн разлёгся на диване, усадив ученика напротив и всучив ему толстенный том: - Если ты хочешь, чтобы я помог тебе потренировать память, готовься к долгому вечеру... - Не понимаю, почему мы должны учить наизусть такое старьё. Александр! Что за нелепое имя! - Он еще и Сергеевич, ещё и Пушкин, - подсказал Квай-Гон, - и я бы был на твоём месте поосторожнее с высказываниями про старье. Оно, конечно, и есть старьё, но высокохудожественное - так мне популярно объяснил в свое время мой учитель. Я как-то при нём тоже так высказался... - И что было? - полюбопытствовал Оби-Ван. - С тех пор у меня и есть твоя хвалёная абсолютная память, - поморщился Джинн, - потому что в качестве наказания меня заставили учить роман в стихах "Евгений Онегин" наизусть. Кстати, его ты и держишь в руках! - Мастер? - Начнем с простого. Открывай страницу... сейчас... - послюнявив палец, мастер-джедай полистал книгу и ребром ладони разгладил разворот. - Мастер, вы же не хотите сказать... - Раньше начнёшь - больше выучишь! - Мастер... - Я к вам пишу: чего же боле? Что я ещё могу сказать? Теперь, я знаю, в вашей воле меня презреньем наказать! Но вы, к моей несчастной доле хоть каплю жалости тая, вы не оставите меня, - вошёл в раж Квай-Гон, декламируя затёртый до дыр отрывок, сводивший с ума сотни поколений школьников, к которым теперь присоединится и его падаван.